Иван III

СТОЯНИЕ НА УГРЕ.

КОНЕЦ ОРДЫНСКОГО ИГА 

12 августа 1479 г. в Москве  был освящён новый собор во  имя Успения Божьей Матери, задуманный и построенный как архитектурный образ единого Русского государства. «Бысть же та церковь чюдна вельми величеством и высотою, светлостью и звонкостью и пространством, такова же преже того не бывала в Руси, опроче (помимо) Владимерскыя церкви...» — восклицал летописец. Торжества по случаю освящения собора продлились до конца августа. Не раз под праздничный гул колоколов московский люд собирался в Кремле, чтобы принять участие в торжественных церковных обрядах и поглядеть на своих великих князей, митрополита, духовенство и на бояр. Высокий, чуть сутулившийся Иван III выделялся в нарядной толпе своих родственников и придворных. Не было рядом с ним только его братьев Бориса и Андрея.

Однако не прошло и месяца с начала празднеств, как грозное предзнаменование грядущих бед потрясло столицу. 9 сентября Москва неожиданно загорелась. Пожар быстро распространялся, подступая к стенам Кремля. Все, кто мог, вышли на борьбу с огнём. Даже великий князь и его сын Иван Молодой тушили пламя. Многие оробевшие, видя своих великих князей в алых отблесках огня, также занялись тушением пожара. К утру стихию удалось остановить. По городу ещё носился горький запах дыма, а по церквам уже начинались ранние службы. Думал ли тогда уставший великий князь, что в зареве пожара начинается самый трудный период его княжения, который продлится около года? Именно тогда на кон будет поставлено всё, чего удалось достичь за десятилетия кропотливого государственного труда.

До Москвы доходили слухи  о назревающем заговоре в Новгороде. Иван III вновь отправился туда «миром». На берегу Волхова он провёл остаток  осени и большую часть зимы. Одним из результатов его пребывания в Новгороде был арест архиепископа Новгородского Феофила. В январе 1480 г. опального владыку под конвоем  отправили в Москву. Новгородской оппозиции был нанесён ощутимый удар, однако тучи над великим князем продолжали сгущаться. Впервые за много  лет Ливонский орден напал  большими силами на земли Пскова. Из Орды доходили смутные известия о подготовке нового нашествия на Русь. В самом начале февраля пришла ещё одна плохая новость — братья Ивана III князья Борис Волоцкий и Андрей Большой решились на открытый мятеж и вышли из повиновения. Нетрудно было догадаться, что союзников они будут искать в лице великого князя литовского и короля польского Казимира и, может быть, даже хана Ахмата — врага, от которого исходила самая страшная опасность для русских земель. В сложившихся условиях московская помощь Пскову сделалась невозможной. Иван Ш спешно покинул Новгород и выехал в Москву.

Государство, раздираемое  внутренними смутами, перед лицом внешней агрессии было обречено. Иван III не мог не понимать этого, и потому первым его движением было желание уладить конфликт с братьями. Их недовольство было вызвано планомерным наступлением московского государя на принадлежавшие им удельные права полунезависимых властителей, уходившие своими корнями во времена политической раздробленности. Великий князь был готов идти на большие уступки, однако не мог перейти грань, за которой начиналось возрождение прежней удельной системы, принёсшей на Русь столько бедствий в прошлом. Начавшиеся переговоры с братьями зашли в тупик. Своей ставкой князья Борис и Андрей избрали Великие Луки — город на границе с Литвой — и вели переговоры с Казимиром IV. О совместных действиях против Москвы договорился с Казимиром и Ахмат.

Весной 1480 г. стало ясно, что  достичь соглашения с братьями не удастся. В эти же дни пришло страшное известие — хан Большой Орды во главе огромного войска начал  медленное продвижение на Русь. Хан  не торопился, ожидая обещанной помощи от Казимира. «Того же лета, — повествует летопись, — злоименитый царь Ахмат... поиде на православное христьяньство, на Русь, на святые церкви и на великого князя, похваляся разорити святые церкви и все православие пленити и самого великого князя, яко же при Батый беше (было)». Летописец не напрасно вспомнил тут Батыя. Опытный воин и честолюбивый политик, Ахмат мечтал о полном восстановлении ордынского господства над Русью.

Ситуация становилась  критической. В череде плохих известий отрадным было одно, пришедшее из Крыма. Туда по указанию великого князя отправился Иван Иванович Звенец Звенигородский, который должен был любой ценой заключить с воинственным крымским ханом Менгли-Гиреем договор о союзе. Послу была поставлена задача добиться от хана обещания, что тот в случае вторжения Ахмата в русские пределы ударит ему в тыл или по крайней мере нападёт на земли Литвы, отвлекая силы короля. Цель посольства была достигнута. Заключённый в Крыму договор стал важным достижением московской дипломатии. В кольце внешних врагов Московского государства была пробита брешь.

Приближение Ахмата ставило  великого князя перед выбором. Можно  было запереться в Москве и ждать  врага, надеясь на прочность её стен. В этом случае огромная территория оказалась бы во власти Ахмата и  ничто уже не смогло бы помешать соединению его сил с литовскими. Был другой вариант — двинуть  русские полки навстречу врагу. Именно так поступил в 1380 г. Дмитрий  Донской. Последовал примеру своего прадеда и Иван Ш.

В начале лета на юг были посланы  большие силы под командованием  Ивана Молодого и верного великому князю брата Андрея Меньшого. Русские  полки разворачивались по берегу Оки, тем самым создавая мощный заслон на пути к Москве. 23 июня в поход  выступил сам Иван Ш. В тот же день из Владимира в Москву была привезена  чудотворная икона Владимирской Божьей Матери, с заступничеством  которой связывали спасение Руси от войск грозного Тамерлана в 1395 г.

В течение августа и  сентября Ахмат искал слабое место  в русской обороне. Когда ему  стало ясно, что Ока крепко охраняется, он предпринял обходной манёвр и повёл  свои войска к литовской границе, надеясь в районе устья реки Угры (приток Оки) прорвать линию русских  полков. Иван III, озабоченный неожиданным  изменением намерений хана, срочно выехал в" Москву «на совет и думу» с митрополитом и боярами.

Как всё изменилось в его  стольном городе! Толпы испуганных людей, пришедших в Москву «от  многих градов» в надежде на защиту её стен, блуждали по улицам. Кто-то собирал  вещи, чтобы бежать на север. Многие молились в церквах, полагаясь на помощь Господа. Ходили самые невероятные  слухи.

В Кремле состоялся совет. Митрополит Геронтий, мать великого князя, многие из бояр и высшего духовенства  высказались за решительные действия против Ахмата. Было решено готовить город  к возможной осаде. Московские посады были сожжены, а их жители переселены внутрь крепостных стен. Как ни тяжела была эта мера, опыт подсказывал, что она необходима: в случае осады расположенные рядом со стенами деревянные постройки могли послужить неприятелю укреплениями или материалом для строительства осадных машин.

В те же дни к Ивану III пришли послы от Андрея Большого и Бориса Волоцкого, которые заявили о  прекращении мятежа. Великий князь  пожаловал братьям прощение и  повелел им двигаться со своими полками  к Оке. Затем он вновь покинул  Москву.

Тем временем Ахмат попытался  форсировать Угру, но его атака  была отбита силами Ивана Молодого. Несколько дней продолжались бои  за переправы, которые также не принесли ордынцам успеха. Вскоре противники заняли оборонительные позиции на противоположных берегах реки. Началось знаменитое «стояние на Угре». То и дело вспыхивали перестрелки, но на серьёзную атаку ни одна из сторон не решалась.

В таком положении начались переговоры. Ахмат потребовал, чтобы  к нему с изъявлением покорности явился сам великий князь, или  его сын, или по крайней мере его  брат, а также чтобы русские  выплатили дань, которую задолжали  за несколько лет. Все эти требования были отклонены, и переговоры прервались. Вполне возможно, что Иван III пошёл на них, стремясь выиграть время, поскольку ситуация медленно менялась в его пользу. На подходе были силы Андрея Большого и Бориса Волоцкого. Менгли-Гирей, выполняя своё обещание, напал на южные земли Великого княжества Литовского.

В эти же дни Ивану III пришло пламенное послание архиепископа Ростовского  Вассиана Рыло. Вассиан призывал великого князя не слушать лукавых советников, которые «не перестают шептать в ухо... слова обманные и советуют... не противиться супостатам», а последовать примеру прежде бывших князей, «которые не только обороняли Русскую землю от поганых (т.е. не христиан), но и иные страны подчиняли». «Только мужайся и крепись, духовный сын мой, — писал архиепископ, — как добрый воин Христов по великому слову Господа нашего в Евангелии: „Ты пастырь добрый. Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец..."»

…Наступала зима. Угра замерзала  и из водной преграды с каждым днём всё более превращалась в крепкий  ледяной мост, соединяющий враждующие стороны. И русские, и ордынские воеводы начинали заметно нервничать, опасаясь, что противник первым решится на внезапное нападение. Сохранение войска сделалось главной заботой Ивана III. Цена необдуманного риска была слишком велика. В случае гибели русских полков Ахмату открывалась дорога в самое сердце Руси, а король Казимир IV не преминул бы воспользоваться случаем и вступить в войну. Не было уверенности и в том, что сохранят лояльность братья и недавно подчинённый Новгород. Да и крымский хан, видя поражение Москвы, мог быстро позабыть о своих союзнических обещаниях. Взвесив все обстоятельства, Иван III в начале ноября приказал отвести русские силы от Угры к Боровску, который в зимних условиях представлял собой более выгодную оборонительную позицию.

И тут случилось неожиданное! Ахмат, решив, что Иван III уступает ему  берег для решающей битвы, начал  спешное отступление, похожее на бегство. Хотя дело так и не дошло  до сражения, всем было ясно, на чьей стороне  победа. В погоню за отступающими ордынцами  были отправлены небольшие русские  силы. Иван III с сыном и всем воинством  вернулся в Москву, «и возрадовашася, и возвеселишася все людие  радостию велиею зело». Ахмат спустя несколько месяцев был убит в  Орде заговорщиками, разделив судьбу другого  неудачливого завоевателя Руси — Мамая.

Современникам спасение Руси показалось чудом. Однако неожиданное бегство Ахмата имело и земные причины, не исчерпывавшиеся цепочкой счастливых для Руси военных случайностей. Стратегический план обороны русских земель в 1480 г. был хорошо продуман и чётко осуществлён. Дипломатические усилия великого князя предотвратили вступление в войну Польши и Литвы. Свою лепту в спасение Руси внесли и псковичи, к осени остановившие немецкое наступление.

Да и сама Русь была уже  не той, что в ХШ в., во времена  нашествия Батыя, и даже в XIV в. - перед  лицом орд Мамая. На место полунезависимых, враждующих друг с другом княжеств пришло сильное, хотя ещё и не совсем окрепшее внутренне. Московское государство.

Тогда, в 1480 г., трудно было оценить  значение случившегося. Многие вспоминали рассказы дедов о том, как всего  через два года после славной  победы Дмитрия Донского на Куликовом  поле Москва была сожжена войсками Тохтамыша. Однако история, любящая  повторы, на этот раз пошла по другому  пути. Иго, тяготевшее над Русью два  с половиной столетия, окончилось.

ПОКОРЕНИЕ ТВЕРИ И ВЯТКИ

Спустя пять лет после  «стояния на Угре» Иваном III был сделан ещё один шаг к окончательному объединению русских земель: в состав Русского государства было включено Тверское княжество.

Давно прошли те времена, когда  гордые и отважные тверские князья спорили с московскими о том, кому из них собирать Русь. История  разрешила их спор в пользу Москвы. Однако Тверь ещё долго оставалась одним из крупнейших русских городов, а её князья были в числе самых  могущественных. Совсем ещё недавно  тверской монах Фома восторженно  писал про своего великого князя Бориса Александровича (1425— 1461 гг.): «Много искал я в премудрых книгах и среди существовавших царств, но нигде не нашёл ни среди царей царя, ни среди князей князя, кто бы был подобен сему великому князю Борису Александровичу... И воистину подобает нам радоваться, видя его, великого князя Бориса Александровича, славное княжение, исполненное многого самовластья, ибо покоряющимся — от него честь, а непокоряющимся — казнь!»

Сын Бориса Александровича Михаил уже не имел ни могущества, ни блеска своего отца. Однако он хорошо понимал, что происходит на Руси: всё движется к Москве — вольно или невольно, добровольно или уступая силе. Даже Новгород Великий — и он не устоял перед московским князем и расстался со своим вечевым  колоколом. Да и тверские бояре —  разве они не перебегают один за другим на службу к Ивану Московскому?! Всё движется к Москве... Не придёт ли однажды и его, великого князя  тверского, очередь признать над  собой власть москвича?..

Последней надеждой Михаила  сделалась Литва. В 1484 г. он заключил с Казимиром договор, нарушивший пункты достигнутого ранее соглашения с Москвой. Остриё нового литовско-тверского союза было недвусмысленно направлено в сторону Москвы. В ответ на это в 1485 г. Иван Ш объявил Твери войну. Московские войска вторглись в тверские земли. Казимир не спешил помочь своему новому союзнику. Не имея сил сопротивляться в одиночку, Михаил поклялся, что больше не будет иметь никаких отношений с врагом Москвы. Однако вскоре после заключения мира свою клятву он нарушил. Узнав об этом, великий князь в том же году собрал новую рать. Московские полки подступили к стенам Твери. Михаил тайно бежал из города. Тверичи во главе со своими боярами открыли великому князю ворота и присягнули ему на верность. Независимое великое княжество Тверское прекратило своё существование.

В 1489 г. к Русскому государству  была присоединена Вятка — отдалённая и во многом загадочная для современных  историков земля за Волгой. С присоединением Вятки дело собирания русских  земель, не входивших в Великое  княжество Литовское, было закончено. Формально самостоятельными оставались только Псков и великое княжество Рязанское. Однако они находились в зависимости от Москвы. Расположенные на опасных рубежах Руси, эти земли часто нуждались в военной помощи великого князя московского. Власти Пскова уже давно не решались ни в чём перечить Ивану III. В Рязани правил юный князь Иван, который приходился великому князю внучатым племянником и был ему во всём послушен.