Княгиня Ольга

Латинские проповедники во главе  с епископом Адальбертом, прибывшие на Русь в 962, были враждебно встречены местным населением: одни были убиты, другие бежали за пределы страны. После этих событий Ольга была отстранена язычниками от верховной власти.

Много трудов приложила княгиня  Ольга для усиления оборонной  мощи страны. Города застраивались  и укреплялись, обрастали каменными  и дубовыми стенами (забралами), ощетинивались  валами, частоколами. Ко времени правления Ольги историки относят установление первых государственных границ России - на западе, с Польшей. Богатырские заставы на юге сторожили мирные нивы киевлян от народов Дикого Поля.   
Но не только укрепление государственности и развитие хозяйственных форм народной жизни привлекало внимание мудрой княгини. Еще более насущным представлялось ей коренное преобразование религиозной

жизни Руси, духовное преображение русского народа. Русь становилась  великой державой. Лишь два европейских  государства могли в те годы соперничать  с нею в значении и мощи: на востоке Европы - древняя Византийская империя, на западе - королевство Саксов.

Глава 4. Принятие Христианства

Примерно в 955 году Ольга одной  из первых на Руси приняла христианство и в крещении получила имя Елены. Она уговаривала креститься и  своего сына Святослава, но тот отказался, боясь, что дружина будет над ним смеяться. Крещение Руси произошло лишь при внуке Ольги - князе Владимире.

Летом или осенью Ольга прибыла в Константинополь ко двору императора Романа Лакапина. Несмотря на ее отчаянное положение, василевс принял княгиню благосклонно. Просьба о крещении и предложение союза чрезвычайно обрадовали императора. Он воскликнул: "Патриарху ли возвещу слово сие!" Возведение на киевский престол византийскими войсками княгини-христианки сразу обеспечило бы империи могущественного и верного союзника. Но еще более привлекательной показалась вдовому императору перспектива женитьбы на архонтиссе русов, необычайно умной и по-прежнему красивой. Личная уния с державой ромеев сразу включила бы Русь в экономическую и политическую систему империи. Христианизация, осуществленная княгиней-василиссой, совершилась бы быстро и безболезненно. Вместо сильных и опасных соперников Византии русы превратились бы в мирных граждан имперской окраины.

Ольга прекрасно понимала, какую  угрозу для Руси представляет неожиданная  симпатия императора. Однако ее положение  было не таково, чтобы можно было прямо отказать. Княгиня, как всегда, нашла неожиданный и остроумный выход. "Она же, поразмыслив, ответила царю: "Я язычница; если хочешь крестить меня, то крести меня сам, — иначе  не крещусь". Рядовой матрос, достигший  царской порфиры, "господин Роман  василевс был простым и неграмотным человеком, не принадлежавшим <...> к тем, кто с самого начала следовал ромейским обычаям...". Император, скорее всего, не знал о церковном запрете на брак между крестным отцом и крестницей, поэтому он не заметил подвоха в словах Ольги.

Вскоре в Святой Софии Константинопольской  император Роман и его сын  патриарх Феофилакт совершили то, ради чего Ольга и приплыла в Царьград. Первая из русского княжеского дома, Ольга, была крещена с наречением имени Елена, в честь матери Константина Великого. В этом имени заключалась целая программа действий по обращению Руси в христианство. Прекрасно понимая всю важность происшедшего, патриарх обратился к святой княгине со словами, которые можно назвать Благовещением русскому народу: "Благословенна ты в женах русских, ибо возлюбила свет, а тьму оставила. Благословят тебя сыны русские до последних поколений внуков твоих". Она стояла , вникая в заповеди христианской веры и в начала нравственного учения. Внимая наставлениям Патриарха о молитве, посте, воздержании и соблюдении церковного устава, она особенно близко к сердцу приняла требование щедрой милостыни. Именно с Ольги начинается столь характерная для русского христианства традиция сочетания рачительного государственного управления с широко поставленной благотворительностью. И в этой области дело, начатое св. Ольгой было подхвачено и доведено до небывалого размаха св. Владимиром.

Однако политические интересы тоже не забывались. Для Руси, которая, по упованию св. Ольги, должна была вскоре стать христианской, необходимо было обеспечить достойное место в  христианском мире. Император был  сильно разочарован, узнав, что княгине  удалось его провести, и брак между  ними невозможен, но стремления установить с Русью тесный союз у него не убавилось. Роман "дал ей многочисленные дары — золото, и серебро, и паволоки, и сосуды различные". Этих средств  было достаточно, чтобы завербовать  в Константинополе солидный военный  отряд из служивших там варягов. С такими силами возвращение трона  становилось вполне реальным. Но союзные  отношения пошли и дальше. Император  нарек Ольгу своей "дщерью". Это было больше, чем почетное звание.

Глава 5. «С образом Христа править до конца».

На княгиню сразу же обрушились государственные заботы, которые она искусно совмещала  со служением Благой Вести. Инцидент с Игорем показал, что неупорядоченность  налоговой системы способствует грабежу и мятежу, а сама возможность  убийства князя свидетельствовала  о слабой централизации государства. И св. Ольга объезжает всю Русь, устанавливая "уроки и погосты" — размеры и места сбора  дани, попутно укрепляя свою власть в отдаленных местностях. Только в  достаточно сильном государстве  можно было быстро и без внутренних потрясений осуществить крещение. Авторы житий выделяют еще один аспект ее реформаторской деятельности: фиксация размеров дани сопровождалась значительным ее облегчением и более справедливым перераспределением. Христианское милосердие сразу же наложило печать на всю  деятельность св. Ольги. Позднее Иаков  Мних в своей похвале будет  с восхищением описывать, как  она жила, "украшаясь милостыней, одевая нагих, напояя жаждущих, призревая странников и милосердие проявляя ко всякой вдовице и сироте и нишей, и давая каждому потребное с тихостию и любовью сердца".

По словам "Степенной книги", Ольга "обходящи грады и веси по всей Русстей земли, всем людям благочестие проповедая и учаше их вере Христове <...> дани и оброки легки уставляющи, и кумиры сокрушающи, и на кумирских местах кресты Христовы поставляюще". Мы не знаем, насколько широк был размах миссионерской деятельности св. Ольги. Проповедь ее, несомненно, была повсеместной. Однако уничтожение языческих капищ, скорее всего, не выходило за пределы ее личных владений (впрочем, весьма обширных). Св. Ольга не пыталась использовать для крещения Руси силу, зная, сколь ожесточенным будет сопротивление язычников, и не считая кнут лучшим проповедником Евангелия. Она должна была скоро понять, что без независимой от греков церковной организации немыслимо принятие Русью христианства как своей, народной религии.

Крещение болгар св. Борисом осуществилось  относительно быстро и безболезненно  не в последнюю очередь потому, что ему удалось добиться от византийцев  предоставления автокефалии болгарской архиепископии. Тесный союз с Романом I, казалось бы, сулил такую возможность. Но в Царьграде произошла очередная непредвиденная перемена.

Все лето 945 г. Ольга провела под  Искоростенем, воюя с вновь взбунтовавшимися древлянами. Туда-то, должно быть, и прибыли послы из Византии с сообщением, что 16 декабря 944 г. Роман был свергнут и отправлен в ссылку собственными сыновьями. К власти вскоре вернулся оттесненный на задний план еще в 20-х годах Константин Багрянородный. В случае смены власти в одной из союзных стран византийские дипломатические порядки требовали перезаключения договоров. Ольга решила воспользоваться этой возможностью, чтобы вновь отправиться в Константинополь и разрешить волновавшие ее вопросы лично с императором.

На этот раз, помимо создания на Руси самостоятельной церковной организации, Ольга мечтала об укреплении своего международного авторитета. По всей видимости, ею руководила идея "взять в обход" питавшего стойкую антипатию  к христианству Святослава. В ее планы входило женить сына на византийской царевне. Брак с порфироносной царевной сразу поднял бы престиж русского государя, а строптивый князь вынужден был бы креститься. Вместе с ним  крестилась бы и дружина, а затем  и вся страна. Ольга неоднократно говорила Святославу, опасавшемуся в  случае принятия христианства насмешек со стороны воинов: "Если ты крестишься, то и все сделают то же". Расчищая дорогу к этому браку, Ольга разлучила  сына с его возлюбленной Малушей, как раз незадолго до того родившей Владимира. И хотя по языческим обычаям в их браке не было ничего незаконного, княгиня сослала свою рабыню в Выбутово.

К поездке в Константинополь  Ольга готовилась основательно. Княгиня  хотела на этот раз предстать перед  императором во всем блеске своего могущества. Караван, отправившийся  в начале лета из Киева, насчитывал десятки судов, на которых размещались 1500 человек. В свите были жены правителей всех крупнейших центров Руси, в  том числе по меньшей мере 6 княгинь. Ольгу сопровождали несколько десятков послов и купцов, представителей киевского боярства. Командовал экспедицией ее несколько загадочный родственник, которого Константин называет анепсием — племянником. Предполагать, что под этим именем скрывается сам Святослав, мы не можем. Не называть наследника Константину не имело никакого смысла. Может быть, это был загадочный брат Святослава — Улеб, о котором упоминает в целом мало достоверная Иоакимовская летопись. Его следы сохранились также в договоре Игоря с греками. Там на одном из первых мест упоминается жена Улебова, очень влиятельная особа. Самого Улеба нет, хотя упоминается посол "Улеб от Володислава". Не исключено, что это место следует читать "Володислав от Улеба", так как летописец мог исказить текст договора, дабы скрыть малоприятную историю, произошедшую в княжеском доме: Улеб был убит братом за то, что исповедовал христианство.

Первые разочарования ждали  Ольгу сразу же по прибытии в Константинополь. Союзницу свергнутого Романа, да еще  прибывшую с огромным флотом, встретили  недоверчиво. Потом Ольга с горькой  обидой вспоминала, как ее не одну неделю продержали в гавани, прежде чем  впустить в Константинополь. Однако постепенно все уладилось. Киевским дипломатам удалось добиться для  княгини исключительных привилегий. Когда 9 сентября 946 г. состоялся торжественный  прием в великолепной зале — Магнавре, Ольга первая подошла к императору, не поддерживаемая, как обычно, двумя евнухами. Вместо полагающейся проскинезы княгиня приветствовала императора легким поклоном и беседовала с ним стоя. Среди фресок в башне Софии Киевской, которые, как сравнительно недавно удалось доказать С. А. Высоцкому, изображают визит Ольги в Константинополь, сохранилась сцена приема у императора.  Княгиня в стемме и белом мафории стоит перед императором одна, без сопровождения евнухов. Художник зафиксировал еще одну деталь: вместо того, чтобы в знак покорности скрестить руки на груди, Ольга держит их поднятыми ладонями к зрителю. С одной стороны, этот жест должен зафиксировать ее независимость, с другой — это заявка князя Ярослава, заказчика росписей, на канонизацию прабабки. Ладонями к зрителю обычно изображаются на иконах блаженные

Вечером в честь княгини был  дан пир. Ольга получила право  сидеть за одним столом с зостами - высшими придворными дамами, имевшими привилегию обедать с императором. Таким образом, и Ольга получила ту же привилегию. Атмосфера в присутствии княгини была уже настолько семейной, что императрица усадила свою семилетнюю невестку Берту, которой было неудобно есть, сидя на ее детском трончике, вместе с собой на трон Феофила. Когда подали десерт, Ольга оказалась за одним столом с императорской семьей и вновь беседовала с василевсом. После пира свите Ольги, разделенной по образцу византийского двора на семь разрядов, были вручены императорские "дары великодушия". В числе скромно одаренных был некий пресвитер Григорий, по-видимому, духовно окормлявший христиан из свиты Ольги. Люди Святослава, по пренебрежению ли княгини или по неприязни византийцев, попали на предпоследнее место, получив по 5 милиарисиев. Самой княгине в золотой чаше с драгоценностями было поднесено 500 милиарисиев, — сумма скромная, но все же немалая.

Но впереди Ольгу ждали в основном разочарования. Ее водили по Константинополю, император пригласил ее на ипподром, что также изображено на фресках Святой Софии. Однако все это делалось лишь для того, чтобы подсластить гордой княгине горькую пилюлю крушения всех ее надежд. Союзные соглашения были перезаключены, торговые переговоры прошли успешно. Ольга пообещала императору "вой в помощь" для готовящейся экспедиции по отвоеванию у арабов Крита (закончившейся провалом в 949 г.). Однако в церковной автокефалии ей было отказано. Единство восточных Церквей под деспотичной властью Константинопольского патриарха было idee fixe византийцев. Брачный проект тоже провалился. Фанатичный ненавистник "варваров" и ревнитель чистоты порфирородной крови Константин VII отказал в руке дочери, сославшись на мифический запрет Константина Великого выдавать царевен за рубеж. Позднее, видимо, имея в виду сватовство Ольги, Константин наставлял сына: "Если когда-либо народ какой-нибудь из этих неверных и нечестивых северных племен попросит о родстве через брак с василевсом ромеев, т.е. либо дочь его получить в жены, либо выдать свою дочь василевсу ли в жены или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их неразумную просьбу <...> никогда василевс ромеев да не породнится через брак с народом, приверженным к особым и чуждым обычаям..."(63). Даже титул "дочери василевса" не был сохранен за Ольгой. В своем сочинении "О церемониях" Порфирогенет упорно именует ее архонтиссой.

Прощальный прием 18 октября проходил уже холодно и напряженно. На этот раз свиту княгини поделили только на четыре разряда, а самой Ольге  вручили сумму всего лишь в 200 милиарисиев. Представителей неудачливого жениха Святослава попросту не позвали. Однако эти мелкие уколы были для Ольги ничем по сравнению с главным ударом: недальновидность императорского двора ставила под угрозу крещение Руси.

Возвратившись в Киев, Ольга все же не теряла надежды и продолжала готовить почву для принятия христианства. Она приступает к строительству церквей. Ольга первая начала соревнование Киева с Константинополем. Святцы "Апостола" 1307 г. под 11 мая содержат запись: "В тъ же день священие святыа Софья Киеве в лето 6460" (925 г.). Это известие подтверждает Иоакимовская летопись и немецкий хронист Титмар Мерзебургский. В Киеве появился свой, пока деревянный, Софийский собор, а основанный княгиней Софийский монастырь должен был стать христианским культурным центром и поставщиком кадров для будущей русской Церкви. Родную Выбутскую весь Ольга завещала собору Пресвятой Богородицы, построенному неподалеку, а в Пскове, после бывшего ей видения, распорядилась воздвигнуть храм в честь Святой Троицы.