Политическая биография Андропова

Именно в это время, осенью 1956 года, в Венгрии началось мощное движение за десталинизацию и возрождение национального государства - массовые демонстрации с требованиями демократизации, проведения свободных выборов, отмены цензуры, возвращения конфискованной собственности, выхода страны из системы Варшавского договора.

 Демонстрация (около 200000 человек!) в первый же день превратилась в народное восстание. Растерянное правительство позвонило в Посольство СССР, и Юрий Владимирович, для которого демонстранты были «врагами социализма», охотно взялся привлечь для наведения порядка советских солдат, войдя в историю Венгрии, как дипломат-каратель. В свою очередь, Политбюро ЦК КПСС, контролировавшее все страны социалистического лагеря, решило подавить венгерскую революцию любой ценой, поручив Юрию Андропову, «послу доброй воли», в этом деле ключевую роль.

Отметим лишь несколько фактов из «венгерского дела», характеризующих  Юрия Андропова, как человека и как  политика, главным оружием которого всегда была... ЛОЖЬ: 

 • В ходе революции Андропов вёл активные переговоры с новым венгерским правительством Имре Надя, убеждая и заверяя всех в том, что СССР стоит за демократические преобразования в Венгрии и не планирует её оккупацию, тогда как в Ужгороде уже формировалось лояльное Москве правительство Яноша Кадара и активно готовилось военное вторжение советских войск на территорию этой страны;

 • Венгерским военным  Андропов предложил немедленно  начать переговоры о выводе  венгерских войск с советской  военной базы в пригороде Будапешта;  и венгры, получившие «слово чести»  и личные гарантии советского  посла, были предательски захвачены  и арестованы офицерами КГБ;

 • После подавления  революции, для того чтобы выманить  Имре Надя из югославского посольства, где тот скрывался от советской расправы, Андропов дал ему «честное слово», что выпустит его из страны, которое, разумеется, не сдержал: Надь был арестован советскими агентами, осужден «за измену Родине» и казнён. В 1989 году приговор был признан незаконным и Имре Надя посмертно реабилитировали;

 • Аналогичным образом  Андропов заманил в ловушку  и арестовал одного из главных  руководителей восстания, начальника  будапештской полиции Шандора Копачи, который потом писал, что за несколько минут до ареста видел «добродушную улыбку» Андропова и вскоре понял, что тот «может, улыбаясь, убить вас - это ему ничего не стоит».

 Всего же в ходе  кровавой венгерской бойни погибло около 3000 венгров и почти 1000 советских солдат, 30000 венгров были осуждены к тюремному заключению, 130000 человек бежали за границу. Во всех этих смертях и разбитых судьбах немалая доля вины посла СССР Юрия Андропова, по мнению венгров - карателя и инквизитора.

 Из воспоминаний коменданта  Будапешта при правительстве  Имре Надя, ветерана венгерской королевской армии, генерала Белы Кираи: «Андропов использовал дипломатическую неприкосновенность, чтобы... дезинформировать венгерское правительство. Его обманные заверения держали венгров до самой последней минуты в неведении... После того как советские войска подавили революцию, Андропов оставался в Венгрии ещё в течение года. Он был советским губернатором и руководил разгулом террора, не имеющим аналогии в новейшей истории... он являлся верховным инквизитором современного аутодафе».

Из воспоминаний командующего венгерской национальной гвардией, генерал-майора Белы Кираи: «Прошло четверть века, но и сейчас я отчётливо вижу фальшивую улыбку Андропова, его холодные серо-голубые глаза, в которых явно присутствует гипнотическая сила. Это были глаза инквизитора... он мог с одинаковым успехом и улыбаться вам, и уничтожить вас. Это был человек, который прекрасно понимал, что происходит на самом деле, однако до последнего момента прикидывался... что дела идут как обычно... даже пираты, перед тем как атаковать корабль, выбрасывают чёрный флаг. Андропов же был сплошной цинизм и расчёт. Андропов для венгров - символ террора, который последовал за советским вторжением. Он сделал Венгрию безмолвной - как кладбище. Он депортировал тысячи венгров в Россию. И отправил на виселицу сотни беззащитных юнцов».

 Из воспоминаний шефа  Будапештской полиции, полковника  Шандора Копачи: «Андропов производил впечатление сторонника реформ... у него находились лестные слова для реформаторов... Он был, несомненно, человек благовоспитанный и располагающий к себе... но я неизменно чувствовал в нём что-то холодное и непроницаемое. Казалось, что его глаза меняли окраску, было в этих глазах ледяное пламя, скрытое за стеклами очков. Никогда не забуду последнюю встречу с этим страшным человеком. Она случилась в последний день нашей революции... прямо на улице нас задержали агенты КГБ и доставили в советское посольство. Встретил нас [Копачи с женой] Андропов радушный, приветливый, как будто мы званые дорогие гости... пригласил нас к столу «на чашку чая» и, улыбаясь, сказал, что Янош Кадар формирует новое правительство, и что он очень хотел видеть в нём полковника Копачи. Я поверил советскому послу. «Время тревожное - сказал он. - Если хотите, мы предоставим вам машину, и вы будете доставлены к главе нового венгерского правительства». Я согласился. К подъезду была подана бронемашина. Я на всю жизнь запомнил, никогда не забуду Андропова в последнюю минуту нашей последней встречи, он стоял на верхней площадке лестницы, улыбался мне, махал на прощание рукой... Советская бронемашина доставила меня прямиком в тюрьму, из которой я вышел по амнистии 7 лет спустя, в 1963 году».

Из воспоминаний Георга Хелтеи, заместителя министра иностранных дел в правительстве Имре Надя: «Ум и хладнокровие - вот что отличало Андропова, человека, который, безусловно, являлся высшей инстанцией, выносящей решения, кого именно и сколько должно быть казнено. Я уверен, что ему была дана абсолютная власть расправляться с революционерами. Так что царство террора в Венгрии было царством террора Юрия Андропова. Оно связано с его именем навеки...»

Главный урок, усвоенный  Андроповым в Венгрии, был прост. Он увидел, с какой лёгкостью компартия  может потерять власть над страной, если только она позволит ослабить идеологический контроль, цензуру, и  если у людей исчезнет страх. Ничто  другое подорвать власть партии не может - ни экономические трудности, ни политические, ни тем более, вражеские  шпионы. Главное - не давать свободы!

 А можно было бы  извлечь и другой урок: если  власть отстаёт от жизни, отказывается  от реформ, не прислушивается  к народу - начинается революция.  Но Андропов сделал те выводы, которые соответствовали его  представлениям.

 Принято считать, что  в знак благодарности за успешное  подавление венгерского восстания  Юрия Владимировича вернули в  Москву, в родимое лоно - ЦК, да  ещё и с повышением - завотделом, курирующим компартии соцстран.

 С этого момента  его карьера шла только по  восходящей линии: в 1961 году  он - член ЦК, в 1962-ом - секретарь  ЦК, в 1967-ом стал председателем  КГБ, а с 1982-го - снова в ЦК. 

 Председательство в  КГБ (1967-1982) - весьма значимый период  в жизни Андропова, ведь на  этом посту он провёл целых  15 лет, поставив абсолютный рекорд  среди хозяев Лубянки!

 Известно, что назначил  его на этот пост лично Леонид  Ильич Брежнев, увидев в нём  подходящего для себя человека. Вероятно, потому что Андропов  для Брежнева не представлял  никакой угрозы, так как не  имел поддержки со стороны  - у него не было своего «землячества»,  он был без корней и связей, к тому же у Брежнева был  немалый компромат на Андропова,  «в случае чего» позволявший  Л.И. легко управлять Ю.В. Что же касается Юрия Владимировича, то он пошёл в этот «медвежий угол» очень неохотно, т.к. из КГБ было крайне сложно вернуться в ЦК, и даже не предполагал о том, что именно эта должность сделает его одним из самых влиятельных людей в стране и со временем приведёт в заветное кресло генерального секретаря ЦК КПСС.

Через месяц после назначения Андропова избрали кандидатом в  члены Политбюро (это был «подарок»  Брежнева и одновременно аванс на будущее), что обеспечило Андропову  возможность постоянного присутствия  на заседаниях Политбюро, - так он стал верным соратником Брежнева, никому не позволявшим усомниться в праведности  и авторитете «дорогого Леонида  Ильича».

 Бывший член Политбюро  ЦК КПСС Вадим Медведев писал,  что Андропов верой и правдой  служил Брежневу, отбивая малейшие  попытки со стороны кого-либо  высказывать самостоятельные суждения. По воспоминаниям В.Гришина, в те годы 1-го секретаря Московского обкома: «Ко всем и ко всему Андропов относился недоверчиво, подозрительно. Сугубо отрицательное отношение у него было к тем, к кому не питал симпатий Брежнев».

 При этом Юрий Владимирович  с удовольствием топтал тех,  перед кем ещё недавно трепетал, используя свои старые проверенные  методы выслуживания. Вот его  записка от 25.12.1970, с которой он  обратился в ЦК: «В последнее  время в адрес Хрущева Н.С.  направляется большое количество  различной корреспонденции от  частных лиц из капиталистических  стран... корреспонденция представляет  собой открытки с поздравлениями  с Новым годом и Рождеством... Учитывая, что подобная корреспонденция... может инспирироваться зарубежными  подрывными центрами, полагали бы  целесообразным ограничить её  поступление...»

Согласимся, есть в этой записке  что-то уж совсем мелочное и гнусное, характеризующее Андропова с дурной стороны (тем более не юнца-комсомольца, а зрелого мужа!), который прекрасно понимал, что «враждебной акцией» здесь и не пахнет, но не упустил случая сделать хоть что-то неприятное бывшему вождю. А ведь ещё совсем недавно Андропов восхищённо говорил о Никите Сергеевиче Хрущёве: «Вот это настоящий коммунист с большой буквы!»

 Известны также случаи, когда Андропов мог лично отдать  приказ о снятии с должности  человека, а потом разыграть перед  ним целый спектакль, демонстрируя свою непричастность. Ну и, конечно же, он хотел знать всё обо всех, в связи с чем повсеместно устанавливались «прослушки» и находились «соглядатаи».

Возможно, это была мелочная месть Андропова Хрущёву за неверие  в его возможности. Ф. Бурлацкий, зав. группой консультантов в  отделе ЦК КПСС при Андропове, пишет: «Работая с Ю.В. и общаясь с ним каждый день, я убедился в том, что он вынашивает весьма серьёзные и амбициозные планы и замыслы. Однажды он вернулся с заседания Президиума ЦК расстроенный, обескураженный и произнёс: «Хрущёв обсуждал вопрос о возможных молодых преемниках руководства страной, упомянул и меня, но выразил сожаление, что я не знаю экономики». Значит, уже тогда, в 1963 году, у Ю.В. мелькали мысли о самой высокой должности в партии и государстве. В 1967-м, назначенный председателем КГБ, он, как мне рассказывали, не вполне осторожно заявил в прощальной речи перед коллективом отдела: «Я ухожу не навсегда, я ещё вернусь в ЦК»».

С приходом в КГБ Андропова  началась усиленная борьба с «антисоветскими  элементами», для чего было надумано множество врагов, в основном из числа интеллигенции, и на борьбу с ними было создано 15 отделов! Жесточайшей  цензуре подвергались книги, фильмы, музыка. Особо преследовались журналы  «Юность» и «Новый мир», якобы публиковавшие  «сомнительную продукцию». Поносились спектакли Театра на Таганке и «Ленкома» - за «двусмысленность», за попытки в «аллегорической форме высмеять советскую действительность». Вот отрывок из одной служебной записки КГБ: «Вызывает серьёзные возражения разноречивое изображение на экране и в театре образа Ленина. В фильме «На одной планете», где роль Ленина исполняет артист Смоктуновский, Ленин выглядит весьма необычно: здесь нет Ленина-революционера, есть усталый интеллигент...». 

 А сколько было диссидентов,  с которыми сражался огромный  аппарат госбезопасности! В 1976 году в СССР отбывал наказание  851 политический заключённый, из  них 261 человек сидели за антисоветскую  пропаганду. В стране насчитывалось  68000 (!) «профилактированных», то есть тех, кого вызывали в КГБ и предупреждали, что в следующий раз их уже вызовет следователь и предъявит обвинение. Согласно докладу Андропова в ЦК, сотрудниками КГБ было предотвращено появление 1800 антисоветских групп и организаций.

 Но что было самым  страшным в деле борьбы с «инакомыслящими», так это то, что при Андропове обвиняемых не только отправляли в лагеря, но и подвергали принудительному психологическому лечению, ставя им диагноз «антисоветская идеология». Согласно «андроповской медэкспертизе» считалось, что нормальный человек не может быть противником советской власти и её идеологии, и принудительное лечение психотропными препаратами превращало здоровых людей в физически и душевно больных.

 Собственно говоря, всё  диссидентское движение Андропов  мог разгромить втихаря и с лёгкостью. Зачем, к примеру, нужны были столь громкие «пиар акции» в отношении Солженицына, Галича, Сахарова? Вероятно, затем, чтобы подвести правительство к ответу на главный для Ю.В. вопрос - зачем стране столь огромный аппарат госбезопасности! То есть, если врагов нет, их надо создавать и с ними бороться, хотя бы для мотивации собственной бурной деятельности: во-первых, надо же хоть что-то докладывать о своей работе в ЦК партии, а во-вторых, следуя венгерскому опыту, неплохо для профилактики держать народ в страхе. 

 И «андроповская машина»  работала во всю мощь: кого-то  высылали за границу, кого-то  сажали в лагеря, кого-то заталкивали  в психушки, кого-то просто запугивали, с «безнадёжными» расправлялись  иным способом,..