Советский тыл в годы войны

    Быт советских людей в годы войны  претерпел существенные изменения: правительство пошло на уступки  крестьянству, разрешив подсобные хозяйства; было значительно сокращено личное потребление населения; применялась  сверхэксплуатация трудящихся, в  первую очередь женщин и детей; с  граждан собирались средства в фонд обороны.

    Не  меньшую роль, чем экономический  фактор, в победе сыграло морально-политическое единство советского народа. Единство фронта и тыла страны опиралось на чувство патриотизма и государственного самосохранения. Характерной чертой развития культуры становится углубление интереса к национальному наследию и акцент на патриотизм. Сталинский режим делал все, чтобы опереться на пробудившийся в народе искренний патриотизм и направить его в официальное русло. Одновременно власть, используя средства массовой информации, творческую интеллигенцию, стремилась идеологизировать чувства и настроения, связать их непосредственно с социалистическими ценностями, с именем  Сталина.

    Таким образом, благодаря всенародной поддержке, напряженному труду рабочих, крестьян, служащих, Советская Армия выдержала первые удары врага и смогла одержать победу над фашистской Германией.

    Список  литературы 

    Бойко П.М. Великий подвиг Советского народа и его Вооруженных сил.- Л., 1980.

    Ветераны  – на память детям и внукам.- Северодвинск, 1997.

    Головатенко А. История России: спорные проблемы.- М.: «Школа-Пресс», 1993.

    Дьяков  Ю.Л. Подвиг строителей индустрии тыла.- М., 1981.

    История России: ХХ век. Курс лекций по истории  России / Под ред. Б.В. Личмана.- Екатеринбург, 1993.

    Кузница победы. Подвиг тыла в годы Великой  Отечественной войны.- М., 1980.

    Самсонов  А.М. Память минувшего. События, люди, история.- М., 1988.

    Сироткин  В.Г. Вехи отечественной истории. –  М., 1991.

    Соколов Б.В. Цена победы. Великая Отечественная: неизвестное об известном.- М., 1991. 
 

     Приложение 

    Воспоминания  населения города Молотовска в годы воины

«О  времени и о  себе» (Н.И. Кузнецов)

    Кто пережил зиму 1941/42 годов, те знают, что  было очень нелегко, не только на фронтах, но и в тылу.

    Немало  хлопот создавала карточная система  получения продуктов. В цехе ее реализовывал табельный аппарат, старшая табельщица Татьяна Куроптева. Выдавали в столовую пропуска, ежемесячно регистрировали. Карточки были введены на хлеб и на все основные продукты. В столовой и в магазинах из карточки вырезали талоны согласно установленным нормам выдачи. На хлеб, например, были нормы такие: рабочий и служащий получал 600 граммов, а иждивенцы — неработающие и дети — 400 граммов хлеба в день. Много внимания приходилось уделять организации рабочего контроля за качеством и за нормами закладки продуктов столовой. Эту работу я вел вместе с профсоюзным комитетом, который в цехе 12—13 возглавлял Иван Павловский. Укрепление трудовой дисциплины в цехе требовало многих усилий и времени. Велась беспощадная борьба с прогулами и дезертирством (самовольным уходом с завода вообще),  виновные строго наказывались через суд. Народный суд, который судил только прогульщиков, находился в бытовках заводского клуба, на втором этаже. Он состоял из трех человек. Сообщали время явки в суд нарушителя дисциплины вместе с представителем администрации цеха. А так как это были мои функции, то ответственным представителем администрации ходил в суд я.

    Теперь  мне трудно описать, тем более  читателю представить, кошмар моего  состояния. И в таком состоянии  надо было находиться с 8 утра и до 20 часов. Таким стал официально установленный рабочий день. Выходных дней не было. И в этом режиме работали все в цехе — как на срочных работах. Нам казалось, что иначе и нельзя: идет Отечественная война. Мне было тридцать лет. Это и помогало выдерживать преодолевать трудности. В цехе работали так все, не я один, не думали о трудностях, а хорошо понимали одну истину — идет война, значит, надо именно так работать. Непременно надо выстоять! Часто ночами, иногда и днем, объявляли в городе воздушные тревоги, извещая о приближении вражеских бомбардировщиков. Пронзительно завывали сирены, эти звуки щемили душу.

  Трудным был первый осенне-зимний период Отечественной войны для всего населения города. Как и все женщины, способные трудиться, жена по мобилизации привлекалась на строительство бомбоубежищ в черте города. Во время тревоги она не всегда ходила в убежище, а стояла на крыльце с плачущими детьми, прижимавшимися от страха к ней, говоря себе: «Будь что будет». А я был обязан в любую погоду бежать в цех на свой пост на крыше цеха и находиться там до отбоя тревоги.

 Такова  вкратце была жизнь у всех нас  в ту пору — осень и зиму 1941 — 1942 годов. Уже к весне 1942 года питание стало немного улучшаться, сказалась помощь союзников, из-за океана прибавились караваны судов с продовольствием Хорошо помню, как сам организовывал рабочих второй смены цеха на разгрузку парохода типа «либерти» с американскими грузами помощи по ленд-лизу. Массовое заболевание цингой, а значит и смертность, сократились. 

   «Мальчишки  военной поры» (И.М  Максимов)

     Ясный солнечный день, в кузнице  открыты ворота и окна, когда мы, двадцать пять мальчишек, входим сюда, я поражаюсь.  Зевы  печей пышут жаром  и огнем, стучат молоты.

   Женщина в тельняшке проворно вытаскивает  из печи раскаленные заготовки и ставит их под молот. Тот ритмично бухает, из штампа выбрасывается готовая поковка. На лицах этих женщин, на стеклах, закрашенных снаружи для светомаскировки, играют блики огня и света. Все это потрясает. В душе моей рождается какая-то радость.

   Зима  конца 1942-го, начала 1943 года была суровой: сильные морозы, занесенные снегом дороги, в общежитиях — полопавшиеся радиаторы, пол, холодный как лед.

       Люди ночуют в цехе около печей. Печи вот-вот потухнут, топливо на исходе, цистерны с мазутом застряли где-то около ТЭЦ. Лампы едва-едва теплятся. Понурые, мы стоим шеренгой в пролете цеха, мимо нас проходит начальник цеха Михаил Васильевич Афанасьев, внимательно смотрит на нас. Мы выясняем, кто пойдет чистить железную дорогу от снега.

        Дядя Вася Прилуцкий снимает  валенки и протягивает их мне, ленинградка тетя Настя Тюрина сует в руки варежки. Другие экипируются таким же образом. Берем лопаты, ломы, топоры и бредем по снегу. Михаил Васильевич идет с нами, ветер мешает ему говорить, поэтому он кричит: «Постарайтесь хоть через пять часов подогнать цистерну, а иначе цех не продержится, встанет работа, а фронт не ждет».

    К нам на помощь пришли еще какие-то люди, кажется, из цеха 5. Дело пошло быстрее. Цистерны были доставлены цеху вовремя.

    В феврале 1943 года наши разгромили гитлеровцев  под Сталинградом. Всеобщая радость; обнимаем друг друга, целуемся. Я в то время работал на свободной ковке: делал гаки, скобы, коромысла, вертлюги, рычаги и другие детали тралов. Ходили в робах, грязные, мыло видели редко (оно тогда было жидкое, черное, но и такому радовались). Работали по одиннадцать часов в сутки, часто но два-три дня не выходили из цеха: немного подремлешь и опять за работу. В общежитии утром старушка-вахтер с трудом поднимает нас. Встанешь, сердце бухает, как молот, качает тебя из стороны в сторону, потихоньку приходишь в норму и опять работаешь. «Все для фронта, все для Победы!». Трудиться было очень тяжело. В животе урчит: хочется есть. Выходные дни по приказу директора — один или два в месяц, но и они были заняты у ребят военным обучением.

  В 1943 году в числе первых нашей бригаде  было присвоено звание фронтовой комсомольско-молодежной. Это нас ко многому обязывало, мы уже не имели права снижать темпы работы. Высокая производительность достигалась за счет хорошей дисциплины, все у нас было на своих местах, под руками, работа начиналась вовремя. Нагрев заготовок был последовательным {одну заготовку подручный вынимает из печи, а одну пли две закладывает), поэтому они всегда были у нас. Кроме этого, мы присматривались к работе старших, перенимали полезное, вносили свое.

  В феврале 44-го года три руководителя фронтовых бригад завода, Бабак, Коковин и я участвовали в работе совещания бригадиров фронтовых бригад в Москве. Я был приглашен в ЦК ВЛКСМ, со мной беседовал первый секретарь, расспрашивал о жизни, работе, интересовался, в чем у нас нужда. Я, конечно, рассказывал все как есть, откровенно. Позже получил от ЦК ВЛКСМ посылку, в которой были книги.

   Чем еще занималась, чем жила молодежь завода в конце войны? Помню, принимали участие в ремонте общежитий (после одиннадцатичасового рабочего дня). В сорок четвертом году молодежь была заселена в общежития по цеховому принципу.

  В конце 1944 года стало намного легче: наладился быт, с питанием стало лучше. Трудно все вспоминать, трудно передать на бумажном листе, как мы поднимали ребят, которые совсем сдали, не могли работать, которых мы отправляли на лечение. А в больнице их заново учили ходить. Тяжелые были годы, но мы пережили все и победили.