Фольклор как часть Древнерусской культуры

При всем том ныне остро  ощущается необходимость более  строгих «формулировочных» суждений, когда предпринимаются широкий  социологический охват явлений  культуры при обозначении целых  историко-культурных периодов вообще и фольклора в частности. В  известном академическом труде  «Русское народное поэтическое творчество. Очерки по истории русского народного поэтического творчества X начала XVIII веков)²⁹» периодизация прямо сопрягается с историей государственных учреждений и институтов: «временем расцвета древнерусского раннефеодального государства (X - XI в.)», «годами феодальной раздробленности Руси до татаро-монгольского нашествия (XII XIII вв.)», «периодом феодальной раздробленности и создания централизованного Русского государства (XIII XV в.)», «периодом укрепления централизованного Русского государства (XV XVI в.)» и проч. Приоритетное положение общеполитических и общегражданских исторических критериев перед всеми другими выступает с очевидностью. Между тем и у культуры, и у фольклора как его части существовала и собственная история со своими проявлениями в рамках общих социальных и общих политических состояний, причем, далеко не всегда совпадающими. Собственная периодизации культуры и фольклора до сих пор остается открытой научной проблемой. Намерение по-своему решить ее в последние десятилетия проявили сторонники отвлеченного толкования историко-культурных и историко-фольклорных явлений на базе произвольного логико-семиотического подхода, сопровождающегося установлением якобы присущих культуре и фольклору «кодовых» и «знаковых» значений (о чем, конечно, надо писать подробно, разбирая конкретных положения работ сторонников такого толкования культуры и фольклора, для чего в рамках этой статьи нет места). Структурно-семиотическим идеям противостоит мощная традиционная мысль подлинных историков культуры как в прошлом, так и в настоящем. Медиевистам еще предстоит вернуться к оценке важных исследовательских положений и выводов В. Я. Проппа и Б. А. Рыбакова. В исследованиях «Русский героический эпос», «Исторические корни волшебной сказки», «Русские аграрные праздники (Опыт историко-этнографического исследования)» и в других известных работах В. Я. Проппа более всего привлекательны положения, подкрепленные многообразными аргументами из области истории обрядовой, общественной и даже политической практики народа³⁰. Б. А. Рыбаковым создана целая область разысканий, касающаяся истории разных социальных и культурных институтов до-Киевских эпох, истории древнерусской киевской культуры³¹. При разном отношении к конкретным положениям всех этих трудов, значительность их в истории науки представляется несомненной.

5. Фольклор как явление художественного творчества Древней Руси. Заслугой специалистов, изучавших в последнее десятилетия фольклор и литературу русского средневековья несомненно стало установление их принадлежности к культуре с различными системными художественными свойствами и особенностями. Чтобы в полной мере оценить это обстоятельство, надо прежде всего отметить, что существовали и существуют два крайних воззрения, которые не примет ни один из серьезных исследователей. Нельзя оценивать фольклор и литературу Древней Руси только как явления художественного творчества, оставив в стороне прочие их свойства, как нельзя представлять их и как явления, начисто функционально с искусством не связанные, и считать, что их существование обусловлено исключительно потребностью выполнять религиозно-ритуальные и иные прагматические, в том числе политические, функции.

Что касается фольклора, то его многофункциональность возникла из древнейшего состояния, именуемого синкретизмом. Традиция такого состояния  с полной очевидностью предстает  в форме включения устного  произведения в быт: это касается прежде всего заговоров, плачей-причи- 
таний, календарных и других обрядовых видов творчества. Обряд не искусство, а сама практическая жизнь. Художественное начало не выступает в виде самостоятельного компонента, всегда соединено с бытовой и обрядовой целевыми установками произведений и подчинено им. Художественные свойства в такого рода творчестве предстают неосознаваемо. Однако явление синкретизма таким включением художественного компонента в бытовое произведение не ограничивается. Фольклорные произведения могут оставаться и вне быта, но соединять в себе все роды и виды мировоззренческой многофункциональности одновременно являть в себе начала исторической памяти, быть выражением религиозной и правовой мысли (заключать в себе неписаные правила людского общежития, правовых имущественных отношений), заключать в себе кодекс правил поведения, содержать природные наблюдения, приметы и проч. Тут явлен целый комплекс разных элементов миропознания в прямой обусловленности общественным бытием человека. В отличие от прагматического бытового синкретизма этот род синкретизма носит исключительно мировоззренческий характер. Художественные понятия и представления в этого рода синкретизме тоже соединены с другими началами, но не бытовыми. Мировоззренческий синкретизм отделен от включенности в практическую жизнь. Он только соотносим с реальной практикой. Печатью мировоззренческого синкретизма отмечен мифологический эпос, исторические песни, предания, легенды, величания-славы, бывальщины, былички, разные виды паремий (пословицы, поговорки, приметы и проч.). Художественный компонент в таких произведениях фольклора неизменно и органически соединен с остальными видами мировоззренческого осознания реальности.

Произведения с чисто  художественными установками: сказки, побасенки, лирические и балладные  песни, виды и роды зрелищного комического  искусства, сатиры являют собой состояние, пришедшее на смену синкретизму  во всех его предшествующих проявлениях. Вернее было бы сказать, что здесь  художественность есть наиболее развитое и дальше всего ушедшее в историческом развитии состояние фольклора. Она  отмечена выделением искусства в  самостоятельный род автономного  творчества. Древнейшие традиции (прямая связь с бытом, соединение разных видов мировоззренческих установок) в художественном фольклоре устанавливается  только через анализ предшествующих традиций и ретроспективно с помощью  генетического анализа, одна из форм которого разработана В. Я. Проппом в работах о морфологическом строе и исторических корнях волшебной сказки³².

Из представленных разных состояний жанровых качеств фольклора  следует несколько важных теоретико-методологических требований, следование которым позволит избежать невольного осовременивания фольклора Древней Руси, введет анализ его художественных свойств в реальные границы его проявления в творчестве отдельных творцов и свяжет такой анализ с уяснением всех остальных функциональных назначений древнерусского фольклора. Одновременно этот подход обязывает сосредоточиться на изучении традиционных устойчивых форм (в темах, сюжетах, мотивах, стиле), которые ставят творчество отдельного человека в подчиненное положение к распространенным и принятым всеми творцами образно-стилевым формам творчества, постепенно и исподволь сложившимся в народе. Фольклор искусство безличное, коллективное. Творческий процесс в нем можно мыслить по аналогии с языкотворческим, хотя нет оснований отождествлять эти процессы. А. А. Потебня был совершенно прав, когда изнутри объяснял процесс фольклорного творчества, мысля его по аналогии с эволюционным созданием языка на базе использования и переработки изначальных форм³³. Замечательный ученый ошибался только в одном: он отождествил язык и искусство, форму образования новой семантики слов и собственно художественное содержание творчества: система языка и выраженное с помощью языка содержание не одно и то же.

Творчество в фольклоре эволюционно и многослойно. В этом его сила и в этом его особенность. Ученые XIX в.: Ф. И. Буслаев, А. Н. Афанасьев, О. Ф. Миллер, А. Н. Веселовский и др., будучи прежде всего филологами, неизменно основывали суждения о фольклоре именно на таком понимании его творческой природы и исторической специфики. В фольклоре налицо традиционная устойчивость жанров, их разновидностей. Здесь постоянно дает о себе знать выработанная веками особая удивительно жизнеспособная стилевая система. Считаясь с традиционными устойчивыми бытовыми, мировоззренческими и образно-стилевыми «клишированными» формами, только и можно изучать фольклор, в том числе и древнерусский.

Письменность Древней  Руси в отличие от фольклора явила  иную ступень общественного и  художественного сознания, параллельно  сосуществовавшую с фольклорным  и отчасти зависевшую от него (в  частности, при возникновении так  называемого «двоеверия» и частых явлениях «обмирщения» духовного содержания). Однако при всем том письменности не была свойственна синкретическая многофункциональность фольклорного типа включенность в быт. Многофункциональность письменного творчества сходна с мировоззренческим синкретизмом фольклора, но и по отношению к нему она качественно иная, хотя типологически может частично совпадать. Таковы многофункциональные погодные разного содержания записи в летописях. Они обнаруживают общественно-политическую, общеисторическую, локальную местную, религиозно-этическую функции, отчасти и художественную, но не самостоятельную, а в соединении с остальными. Агиографические жанры выполняли религиозно-культовые функции, историко-бытовую, героико-историческую функцию и, прежде всего, морально-этическую. Широкого диапазона мировоззренческая многофункциональность характерна и для апокрифов. Свои функции у посланий, поучений, путешествий, молитвенных «слов», житийных сказаний, разных видов ораторской публицистики. Произведения, организованные в тематико-жанровые циклы, представляют собой сложное сочетания многофункциональных произведений: служебно-молитвенные и повествовательные комплексы. Доля художественного творчества во всех этих произведениях разная. Можно заметить, что в отличие от фольклорного мировоззренческого синкретизма произведения письменного творчества уже отмечены синтезом, принципиально иным качеством, отличающимся от синкретизма уже тем, что соединяет в себе раздельно существующие самостоятельные компоненты. В синкретическом состоянии они пребывают в неразвитом виде, а тут сочетаются достаточно развитые компоненты в особое сложное целое. В частности, и по этой причине художественность многих древнерусских произведений не вызывает сомнения. Самым значительным явлением художественного творчества общепризнано «Слово о полку Игореве», хотя при всем том оно остается жанром публицистической и исторической мысли своего времени.

Для древнерусской литературы характерно иное проявление и авторского начала и авторского самосознания³⁴, хотя оно и выступает в соединении с традиционными жанровыми формульно-стилевыми особенностями произведений. Остается в силе суждение В. П. Адриановой-Перетц: «Проблема взаимоотношения в Древней Руси литературы и фольклора это проблема соотнесения двух мировоззрений и двух художественных методов, то сближавшихся до полного совпадения, то расходившихся по своей принципиальной непримиримости»³⁵. В связи с таким пониманием сути различия литературы и фольклора в составе древнерусской культуры обретают свою настоящую силу наблюдения А. С. Орлова над формульным стилем воинских повестей для понимания принципов художественного мышления их авторов³⁶, а равно соображения О. В.Творогова о клишированных формулах древнерусских произведений³⁷. Остается пожалеть о немногочисленных работах, посвященных исследованию древнерусского стиля и языка как сложного сочетания литературных норм и устойчивых форм поэтического слога фольклора³⁸. Художественную специфику древнерусского творчества многосторонне выявил Д. С. Лихачев в известных работах: «Человек в литературе Древней Руси», «Поэтика древнерусской литературы»³⁹, восстановив в правах тонкие наблюдения таких замечательных исследователей, как Л. П. Карсавин⁴⁰, П. М. Бицилли⁴¹ других исследователей первой половины XX века. Не снята с повестки научного изучения и проблема творческого метода, по-своему разработанная И. П. Ереминым⁴². Представляется, что творческий метод древнерусской литературы можно постигнуть и путем сопоставления с исторически сменившими его методами художественной литературы нового времени (классицизм, сентиментализм и романтизм), и через сравнение с методом фольклора, хотя метод фольклора выявляет себя в границах иного хода самой мысли творцов, минующих формы правдоподобия и обобщающих реальность в виде как бы вневременных традиционных условностей.

Широко в последние  годы решались вопросы об особенностях жанров, возникших на границе непосредственного соединения народно-массовой и профессиональной области творчества речь идет о духовных песнях и стихах⁴³, заговорах⁴⁴, легендах⁴⁵ и апокрифических сказаниях. К их изучению ученые вернулись после длительного перерыва (40-е годы конец 80-х). Сам по себе этот отрадный факт не должен закрыть от нас и того обстоятельства, что возвращение к изучению заброшенной области вернуло нам не только достижения ученых прошлого времени (В. П. Адриановой-Перетц⁴⁶, Г. П. Федотова⁴⁷ и др.), но и нерешенные вопросы, касающиеся хронологии, анализа источников, соотнесения с исторической реальностью, проблемы классификации жанровых разновидностей, исследования форм соединения письменной и народно-разговорной стихии в языке и другие не менее важные проблемы.

Культура  и искусство Древней Руси

                       Фольклор

 
     Письменные источники свидетельствуют  о богатстве и разнообразии  фольклора Древней Руси.  
     Значительное место в нем занимала календарная обрядовая поэзия: заговоры, заклинания, песни, являвшиеся неотъемлемой частью аграрного культа. Обрядовый фольклор включал в себя также предсвадебные песни, похоронные плачи, песни на пирах и тризнах. Распространенными были и мифологические сказания, отражавшие языческие представления древних славян. На протяжении многих лет церковь, стремясь искоренить остатки язычества, вела упорную борьбу с «поганскими» обычаями, «бесовскими игрищами» и «кощунами». Тем не менее, эти виды фольклора сохранились в народном быту вплоть до XIX-ХХ веков, потеряв со временем свой начальный религиозный смысл . 
     Существовали также такие формы фольклора, не связанные с языческим культом, как пословицы, поговорки, загадки, сказки, трудовые песни. Авторы литературных произведений широко использовали их в своем творчестве. 
     Письменные памятники донесли до нас многочисленные предания и легенды о родоначальниках племен и княжеских династий, об основателях городов, о борьбе с чужеземцами. Народные сказания о событиях II-VI веков отразились в «Слове о полку Игореве». 
     Значение исторических жанров фольклора возрастает с образование государства и началом складывания древнерусской народности. На протяжении многих лет народ создавал и хранил своеобразную «устную» летопись в виде прозаических преданий и эпических сказаний о прошлом родной земли. «Устная летопись» предшествовала летописи письменной и послужила одним из ее основных источников. К числу таких преданий, использованных летописцами, относятся предания о Кие, Щеке и Хориве и основании Киева, о призвании варягов, о походах на Константинополь, об Олеге и его смерти от укуса змеи, о мести Ольги древлянам, о белгородском киселе, и многие другие. Летописное повествование о событиях IX-Х веков практически целиком основано на фольклорном материале. 
     К Х веку относится возникновение нового эпического жанра – героического былинного эпоса, явившегося вершиной устного народного творчества. Былины – устные поэтические произведения о прошлом. В основе их лежат реальные исторические события, прототипами некоторых былинных героев являются реально существовавшие люди. Так, прообразом былинного Добрыни Никитича был дядя Владимира Святославовича – воевода Добрыня, имя которого неоднократно упоминается  в летописи.  
     Однако былины редко сохраняли точность фактических деталей. Но не в точном следовании историческим фактам было достоинство былин. Главная их ценность в том, что эти произведения созданы народом и отражают его воззрения, оценку сущности исторических событий и понимание социальных отношений, сложившихся в Древнерусском государстве, его идеалы. 
     Большинство былинных сюжетов связано со временем княжения Владимира Святославовича – временем единства и могущества Руси и успешной борьбы со степными кочевниками. Но истинный герой былинного эпоса не князь Владимир, а богатыри, олицетворявшие народ. Любимым народным героем стал Илья Муромец, крестьянский сын, мужественный воин-патриот, защитник «вдов и сирот». Народ воспел и крестьянина-пахаря Микулу Селяниновича. 
     В былинах отразилось представление о Руси как едином государстве. Главная их тема – борьба народа с иноземными завоевателями, они проникнуты духом патриотизма. Идеи единства и величия Руси, служения родине сохранялись в былинах и во времена политической раздробленности, золотоордынского ига. На протяжении многих столетий эти идеи, образы героев-богатырей вдохновляли народ на борьбу с неприятелем, что и предопределило долговечность былинного эпоса, сохранившегося в народной памяти.