Экономика Вавилона по Законам Хаммурапи

     Глава 2.Социальные отношения 

     В этой главе будет дан обзор  взаимоотношений членов вавилонской  общины, отношения между супругами, а также судопроизводство в древнем Вавилоне.

       Субъектом права в рассматриваемый период является, как правило, свободный мужчина, не находящийся под патриархальной властью. Он мог быть либо свободным общинником (главой патриархальной семьи АВИЛУМ, «человек»), либо царским служащим ( МУШКЕНУМ «падающий ниц», т. е. «бивший челом», имеется ввиду царю с просьбой о принятии на службу. Авилум собственник определенной части общинной земли, мушкенум держатель участка царской земли под условием выполнения определенной службы.

       Свободные люди были привелегерованнее и нанесенное им членовредительство каралось по принципу талиона, т. е. зеркального отражения ( око за око, зуб за зуб ). П. 200 «Если человек выбьет зуб человека, равного себе, то должно выбить его зуб». Положение же царских людей на практике могло быть весьма различным: их высшие слои получали от царя большие наделы и были одновременно общинниками, а низшие имели крохотные служебные наделы или даже только натуральные пайки и мало чем отличались от рабов. Т. е. между свободой и рабством внутри мушкенумов существовали многочисленные промежуточные ступени. Жизнь, честь и личную неприкосновенность Законы Хаммурапи оценивают"дешевле", чем авилума ( п. 201 ). «Если он ( т.е. авилум ) выбьет зуб у мушкенума, то он должен отвесить 1/3 мины серебра». Но зато имущество мушкенумов охраняется более строго, подобно имуществу храма или дворца, и это не удивительно: ведь оно фактически есть составляющая часть имущества самого царя ( п. 8 ). «Если человек украдет либо вола, либо овцу, либо осла, либо свинью, либо ладью, то, если это божье или это дворцовое, он может отдать это в 30кратном размере, а если это принадлежит мушкенуму, он может возместить в 10кратном размере; если же вору нечем отдать, то его должно убить». Рабы мушкенумов пользуются, подобно дворцовым рабам, известными привилегиями ( например, раб мушкенума или дворца мог вступать в брак со свободной женщиной п. 176 ). Следует заметить, что царские служащие высших категорий никакой социальной принадлежности не испытывали, ибо наряду с большими служебными наделами владели ( или, во всяком, в принципе случае могли владеть ) также участками общинной земли, да и пожалованной от царя землей могли распоряжаться достаточно свободно. По этим причинам они относились к авилумам. Следовательно, мушкенумами в точном смысле этого слова были только царские служащие низших категорий. Они вербовались из людей, по тем или иным причинам утративших связь с общиной ( разорившиеся, изгои, беглецы ), а также осевших на землю членов пастушеских племен, прищельцев и т. п. Вероятно, часть из них была потомками грушей шумерской эпохи. Естественно, что на таких людей свободные общинники смотрели свысока, а доля мушкенумов считалась весьма незавидной. Позже в Новоассирийский период, этот термин означает просто «бедняк». С таким значением оно попало позже и в арабский (мискин ) язык. В некоторых случаях субъектом права могла быть и женщина, прежде всего, если она жрица. В отношении имущественных прав жрицы почти ничем не отличались от мужчин. Замужняя женщина тоже могла иметь в некоторых случаях отдельное от мужа (полученное из отцовского дома) имущество (п. 150) и обезопасить себя от ответственности за его долги, сделанные до женитьбы (п. 151). Известными имущественными правами пользовалась также и вдова: она получала свое приданное и вдовью долю, если муж дал ее ей. Если же муж при жизни не оставил супруге вдовьей доли, то она получала из наследства долю, подобную доле одного наследника. В любом случае она могла и дальше жить в доме своего мужа, правда не могла распоряжаться им, "отдавать за серебро". Причем ее дети не могли насильно выселить ее из дома ( п. 171 и 172) Из документов известны случаи, когда женщины выступают контрагентами в различных сделках, но, за исключением жриц ( и гетер они тоже считались служащими богине любви Иштар ), они всегда выступают в этих сделках совместно с мужем, братом или сыном. Дети обычно становились полноправными лишь после смерти отца и наследования семейного имущества. Законы Хаммурапи и здесь тоже вносят некоторые правовые особенности: так, отец мог лишить сына наследства, если тот дважды совершил тяжелый грех против него ( п. 168 и 169 ). «Если он совершил по отношению к отцу тяжкий грех, достаточный для лишения его наследства, они ( судьи ) должны на первый раз простить его; если же он совершил тяжкий грех во второй раз, то отец может лишить его наследства». Отец также мог признать детей от рабыни своими собственными детьми, со всеми вытекающими отсюда правами, посредством формулы: «Мои дети», и после смерти отца они получали свою долю наследства наравне с законными детьми, но даже если он их таковыми и не признавал, они после его смерти все равно получали свободу и их мать тоже, правда, в этом случае они уже не могли претендовать на наследство ( п. 170 и 171 ) Известны случаи, когда престарелые отцы при жизни передавали детям свое имущество в обмен на обязательство со стороны детей выдавать отцу, пока он жив, определенное содержание. Такие же договоры заключали иногда со своими детьми и матери, очевидно, передавая им свою «вдовью долю» (свое приданое, а также, если были, подарки мужа). Весьма интересно и важно, что в этот период некоторые остатки правоспособности сохраняют также и рабы. Так, за оскорбление действием, нанесенное свободному, раб карался только по суду (отрезанием уха п. 205). "Если раб человека ударит по щеке кого-либо из людей, то должно отрезать ему ух». Таким же образом карался раб, оспаривающий свое рабское положение ( п. 282 ). В более ранний период известны судебные процессы, в ходе которых рабы пытались отстаивать свою свободу. Как правило, они их проигрывали. Видимо, и теперь раб мог, по крайней мере, теоретически, оспаривать свое рабское состояние в суде, но проигрыш процесса уже грозил ему наказанием. Интересно, что в обоих случаях наказание назначается по суду ( вместо непосредственной внесудебной расправы со стороны хозяина ) и, будучи мучительным и позорным, вместе с тем не снижает ценности раба как рабочей силы. Кроме того, дворцовый раб или раб мушкенума могли жениться на свободных, и их дети считались свободными ( п. 175 ). «Если либо раб дворца, либо раб мушкенума возьмет замуж дочь человека, и она родит детей, то господин раба не может предъявлять претензии к детям дочери человека об обращении их в рабство». Вдова такого раба, если она была свободной имела право забрать свое приданое и половину совместного нажитого имущества «для своих детей» ( п. 176 ). Вторая половина отходила к господину умершего раба. Характерно, что дети в этом именуются не «детьми раба», но «ее детьми». Прочие рабы, видимо не имели и этих скромных привилегий. Раб, купленный в чужой стране и приведенный затем в Вавилонию, подлежал отпуску на свободу без выкупа, если выяснялось, что он «сын Страны», т. е. вавилонянин. Так как свободнорожденный вавилонянин в принципе не мог быть обращен навсегда в рабство и тем более продан в другую страну, то здесь, надо полагать, речь идет о жертвах вражеских набегов. В связи с этим возникает один очень интересный вопрос: кто же станет покупать за рубежом такого раба себе в убыток? Однако нужно учесть, что при Хаммурапи вся торговля была подчинена государству и торговые агенты были государственными служащими. Таким образом, очевидно, расход за выкуп из-за рубежа своих граждан несло государство. Из частных писем нам известно, что таких выкупленных поглощало царское хозяйство.

       Субъектами права могли быть по современной терминологии, не только физические лица, но и лица юридические храм и дворец ( т. е. государство ). И в этом отношении Законы Хаммурапи далеко опередили не только свою, но и дальнейшие эпохи. Правда, практика была здесь не всегда вполне последовательная. Храмы, например, занимались ростовщической деятельностью, в документе, однако, писалось, что заем получен «от бога». Возможно, что такое написание считалось просто более обязывающим для должника в уплате долга. В Законах Хаммурапи храм и дворец выступают непосредственно лишь в очень редких случаях: либо когда речь идет о похищении храмового или дворцового имущества ( п. 6 и 8 ; причем по п. 6 вор сразу же подвергал смертной казни, а по п. 8 он мог и уцелеть, заплатив правда при этом большой штраф. Разница между этими статьями заключается видимо в том, что статья 6 имеет ввиду кражу, совершенную непосредственно на священной территории дворца или храма, т. е. святотатство, а потому и карается смертью без всяких «если», которые имеют быть место в п. 8), либо когда речь идет о выкупе пленного война, о чем говорится в п. 32. Земельные же владения дворца или храмов уже были розданы различого рода держателям, которые и выступали как представители дворца или храма. Охране этой собственности и посвящены статьи 26 41. Ну например п. 37 «Если человек купит поле, сад или дом редума, баирума или приносящего доход, то его табличку должно разбить, а также он теряет свое серебро. Поле, сад и дом возвращается их хозяину». Эта статья хорошо демонстрирует охрану государственного имущества. Слова «или приносящего доход» ясно свидетельствуют о том, что не только одни воины получали в пользование от государства землю, но и любое другое лицо, находящееся на государственной службе. А само слово «продажа», на мой взгляд, не следует понимать слишком буквально, ведь ни один здравомыслящий человек не стал бы продавать свою землю, которая является единственным источником его пропитания, т. к. воины обеспечивались казной провизией только во время походов, а если держатель этой земли не являлся воином, то он вообще вынужден был все время заботится о своем желудке и продажа земли была бы равносильна самоубийству. Скорее всего здесь речь идет о том, что кто-то решил воспользоваться затруднительным положением держателя этой земли (его большими долгами или еще чем-нибудь) и захотел ему, так сказать, помочь, говоря, мол продай мне землю и с долгами расплатишься.

     Всякий  царский служащий или работник владел землей из дворцового фонда лишь условно, в зависимости от выполняемой им службы. Царь мог в любое время отнять такую землю у владельца или заменить ему один надел на другой. В случае смерти владельца земля не переходила по наследству, если на наследника нельзя было возложить ту же службу; однако по мере того как во множестве случаев эта земля все же переходила к сыну владельца и так как администрация редко считала нужным менять условия землепользования, то надельная земля со временем все более становилась прочным достоянием владельца и его семьи ( п. 27 29, 31 32 ). Статья 31: «Если же он ( воин ) будет отсутствовать только один год и вернется, то должно отдать ему его поле, сад и дом, и он сам будет нести свою повинность». И в письмах этого времени эта земля часто называется, так же как собственная земля, «владением отцовского дома» ( цибит битабим ). Тем не менее земля эта, а также дом и огород, расположенный на ней, не могли отчуждаться по произволу владельца ( п. 35 38 ). Статья 38: «Редум, баирум или приносящий доход не может отписывать из поля, сада или дома, связанных с его повинностью, своей жене или дочери, а также отдавать за свой долг». Степень свободы распоряжения надельной землей из царского фонда была различной для членов администрации, крупных ремесленников, жриц ( жрецы в Законах Хаммурапи не упомянуты; судя по тому, что жреческие должности могли распродаваться по частям, служба жреца обычно оплачивалась серебром или натурой ) и т. п. , которые могли отчуждать эту землю, с передачей покупателю своей службы ( п. 40 ). «Надитум, тамкар или обязанный другой повинностью могут отдать свое поле, свой сад и свой дом за серебро. Покупатель должен нести повинность, связанную с полем, садом или домом, которые он купил». И для работников дворцового хозяйства (наши бильтим), которым совершенно запрещались отдача надела за долги и дарение его частей жене и детям ( п. 38 ) и, конечно, также его продажа; в аналогичном положении находились и наделы воинов. Из числа лиц, имевших служебные наделы из царского земельного фонда, в Законах Хаммурапи особое внимание уделяется воинам. Государство Хаммурапи опиралось не столько на ополчение свободных, сколько на постоянное войско ( войны получали от царя за службу наделы земли ). Это способ довольствования воинов был наиболее удобным для создания профессионального войска в условиях господства в основном еще натурального хозяйства и наличия большого фонда царской земли. Такое войско было независимо от местных общинных влияний и служило наиболее надежным оплотом единства государства и деспотической власти. Чтобы сельскохозяйственные работы не отвлекали война от службы существовал институт «подсобников» ( таххум ): воин брал в товарищество другое лицо, обычно воина же, младшего по чину или сроку службы; они по очереди занимались и сельским хозяйством, и повседневными воинскими обязанностями. Однако наем постороннего лица воином взамен себя для участия в военном походе карался смертью и передачей воинского надела нанятому ( п. 26 ). «Если редум или баирум, которому приказано выступить в царский поход, не пойдет, или, наняв наемника, пошлет его в замену себя, то этого редума или баирума должно убить; нанятый им может забрать его дом». Также и воинский командир, принявший наемника или использовавший воина или членов его семьи не для воинской службы, подлежал смертной казни. Таким образом, закон защищал воина от злоупотреблений со стороны его командира и от эксплуатации им его в своих интересах, что, конечно, противоречило бы стремлению государства поддерживать боеспособность армии ( п. 33 34 ). Вот, например, что говорится в п. 34: «Если декум или лубиттум ( вероятно, десятник и сотник )возьмет пожитки редума, причинит вред редуму, отдаст редума в наем, предаст на суде более сильному или возьмет себе подарок, который дал редуму царь, то этого декума или лубиттума должно убить». Само присутствие этих статей говорит о том, что притеснения воинов и злоупотребления по отношению к ним случались и, вероятно, достаточно часто, что и привело к тому, что Хаммурапи решил включить в свой кодекс статьи, карающие столь нехорошие деяния, а слова «предаст на суде более сильному», говорят также и о том, что сами командиры могли испытывать давление со стороны других лиц, выше их по социальной или служебной лестнице. Царская земля под воинскими наделами полностью исключалась из оборота; лишено было законной силой всякое частноправное распоряжение землей воина (продажа, обмен, отнятие за долги и т. д.). Всякая сделка относительно земли воина или нашибильтим считалась ничтожной и приобретатель этого участка «терял свое серебро» (п. 35 38, 41). Правило это действительно проводилось в жизнь. Вернувшемуся из плена воину был обеспечен его надел (п. 27), а в случаи гибели воина его надел передавался его совершеннолетнему сыну, если же совершеннолетнего сына небыло, то его матери с детьми выдавалась треть надела на пропитание (п. 29). «Если сын его малолетен и не может нести повинность своего отца, то должно отдать треть поля и сада его матери, и мать вырастит его». А вообще государство действительно заботилось о своих воинах, так, например тамкарам вменялось в обязанность выкупать за рубежом пленных воинов и если у его семьи не хватало средств для возмещения выкупа агенту, то эти расходы возмещал местный храм или, в крайнем случае, казна (п. 32). «Если редума или баирума, который был уведен в плен во время царского похода, выкупит тамкар и доставит его в поселение, то если в его доме есть чем выкупиться, то он должен выкупить себя сам; если в его доме нечем выкупиться, он должен быть выкуплен в храме своего поселения. Если у храма его поселения нечем выкупить его, то его должен выкупить дворец. Его поле, сад и дом не должно отдавать на его выкуп». Причем и в этом случае, как видно, воинский надел отдавать за выкуп запрещалось. Из всего вышеописанного видно, что законы также преследовали цель предотвращения расхищения царской земли, размельчение воинских наделов и разорение воинов. Высшая группа держателей царской земли тамкары, жрицы - надитум, представители администрации и крупные мастера ремесленники не были обязаны пожизненно нести службу (которая к тому же в ряде случаев за менялась денежными взносами) : они могли в любой момент продать свой надел вместе с обязанностью служить по данной должности и, возможно, также поэтому не охватывались понятием «мушкенум», а считались авиллумами, как и граждане общины не связанные с царем или храмом. Размеры их наделов составляли от 12 до 75 га; они, несомненно принадлежали к классу рабовладельцев. Если им трудно было по характеру своей службы отлучаться для личного участия в работах на наделе, они сдавали его в аренду; иначе же вели хозяйство самостоятельно с помощью дополнительной рабочей силы наемников, должников и, конечно, собственных рабов. К сожалению, имеющегося документального материала недостаточно для того, чтобы судить, что было употребительнее самостоятельное ведение хозяйства на наделе или сдача его в аренду. Любопытно, что арендная плата частного арендатора называлась тем же термином, что и натуральный побор с работников, сидевших на царской земле, бильтум или миксум. Очевидно, отношения арендодателя с арендателем мыслились как аналогичные отношения между царем и людьми, работавшими на него за надел, хотя первые заключали между собой договор как равные стороны, а зависимость работников от царя определялась в значительной степени произволом царской власти. Царские служащие и ремесленники средней категории получали наделы размером 9 - 12 га; надел война обычно составлял 12 га; по мере возможности и они применяли рабский труд, а также прикупали или приарендовывали землю. Служба воина считалась «вечной». Точно также «вечной» считалась и служба низшей категории работников царского хозяйства, лиц, создававших материальные блага. Терминология в законах и документах тут колеблется: иногда все царские люди, по видимому охватывались термином «мушкенум», и тогда вся низшая категория обозначалась как «нашибильтим» «приносящие доход» и подразделялась более подробно по разным профессиям; иногда же в соответствии со словоупотреблением в реальной жизни только люди этой низшей категории называются «мушкенум»; в таком случае они подразделяются на «приносящих доход» в виде материальных предметов, или собственно «нашибильтим» (термин, под которым в данном случае подразумеваются прежде всего рядовые ремесленники), на земледельческих работников ишшакум и пастухов реум. Люди этой категории обычно получали групповые наделы, не превышавшие 18 га на группу. Если иметь в виду, что все они либо являлись земледельцами издольщиками, либо были обязаны кроме работы на своем наделе заниматься либо ремесленной или как-нибудь другой работой на дворец, то станет ясно, что существовать они могли лишь впроголодь. Но в отдельных случаях даже ишшакум мог нанимать работника, а иной раз владеть рабом. Воинской службе люди этих категорий не подлежали. Служащим царя не возбранялось приобретать частную землю из общинного фонда (п. 39) «Из поля, сада и дома, которые он купил и приобрел, он может отписывать своей жене и дочери, а также отдавать за свой долг». Большинство служащих высшей и даже средней категории так и делали. Глава индивидуальной семьи мог иметь в своем частном владении участок на общинной земле размером, по имеющимся данным от 1 до 60 80 га. Хотя в Законах Хаммурапи об этой земле и ее собственниках почти ничего не говорится, но из частноправовых документов видно, что она существовала и временами отчуждалась (если на такие сделки не распространялся временный запрет или очередной мишарум, но столь радикальные указы о «справедливости», видимо, издавались редко и, вероятно, действовали только тогда, когда можно было доказать, что земля была продана именно в связи с задолженностью). Собственники такой земли должны были выставлять людей на общегосударственные повинности и платить налог.

     Семья, семейные отношения.

       Семейные отношения видимо играли в Вавилоне достаточно большую роль, т. к. им в Законах Хаммурапи уделяется немало внимания, поэтому на них стоит остановиться подробнее. Брак в Вавилоне, как и везде, считался законным при соблюдении определенных юридических формальностей: необходимо было заключить брачный контракт, причем при свидетелях (обычно устный), а иначе этот брак не имел законную силу (п. 128) «Если человек возьмет жену и не заключит письменного договора, то эта женщина не жена».  Неверность со стороны жены каралась смертью. Были установлены подробные правила для разбирания обвинений такого рода. При определенны обстоятельствах она могла быть и оправдана, например, в п 134 говорится: «Если человек будет уведен в плен, а в его доме нет средств для пропитания, то его жена может войти в дом другого; эта женщина не виновна».

     То есть, здесь Хаммурапи поступил мудро, включив в судебник такую статью, ибо в условиях частых войн того времени, пленение, видимо, случалось достаточно часто, а так как большинство семей жило, скажем так, ниже среднего уровня и мужчина был единственным кормильцем, то отсутствие подобной статьи могло бы привести просто к сильному сокращению населения и, соответственно, падению силы государства. При возвращении же война из плена, его жена возвращалась к нему, что сказано в п. 135, но это правило не распространялось на ее детей, рожденных от другого. В этом пункте прямо так и говорится: «дети следуют за их отцами», что может свидетельствовать о том, что эта женщина могла войти в дом другого человека, уже имея собственных детей, и в случае возвращения своего мужа из плена эти дети, конечно же, уходили назад вместе с ней, но она не могла забрать с собой детей рожденных от человека, который ее содержал все это время. Но, если этот человек, так сказать, дезертировал, то его жена, после его возвращения назад не должна была возвращаться к нему (п. 136). «Если человек бросит свою общину и убежит и после этого его жена войдет в дом другого, то если этот человек вернется и захочет взять свою жену, так как он возненавидел свою общину и убежал, жена беглеца не должна возвращаться к своему мужу». Дети, в этом случае тоже, вероятно, не возвращались. Если же жена в отсутствие мужа могла прокормить себя, но вошла в дом другого, то этот случай приравнивался к измене и, соответственно, карался смертью (п. 133). Правда эти законы о супружеской неверности распространялись только на женщин, муж же, наоборот мог сожительствовать с рабынями и прижитых с ними детей признавать своими законными детьми (п. 170). Смертной казнью он карался лишь в том случае, если соблазнил жену свободного человека, хотя если муж этой женщины хотел простить ее, то ему тоже могли сохранить жизнь (п. 128). «Если жена человека будет захвачена будет с другим мужчиною, то должно их связать и бросить в воду. Если хозяин жены сохранит жизнь своей жене, то и царь сохранит жизнь своего раба. Однако законы в этом случае предусматривают, что если муж буде изменять ей с свободными, «ходить из дома в дом», то жена могла забрать свое приданое и уйти в дом своего отца (п. 142). В определенных обстоятельствах: болезнь жены (п. 148), женитьба на жрице, которой не позволялось иметь детей (п. 145), плохое поведение жены (п. 141) муж мог взять вторую жену. Целью этого брака являлось рождение детей, которые унаследуют семейное имущество и будут поддерживать культ предков. Весьма интересна в семейных отношениях статья 141: «Если жена человека, которая живет в доме человека вознамерится уйти и станет поступать расточительно, станет разорять свой дом, позорить своего мужа, то ее должно изобличить, и если ее муж решит покинуть ее, он может покинуть ее; он может в ее путь не давать ей никакой разводной платы. Если ее муж решит не покидать ее, то муж ее может взять замуж другую женщину, а та женщина должна жить в доме своего мужа, как рабыня». Слова «станет разорять свой дом» могут свидетельствовать о том, что замужние женщины в древнем Вавилоне могли наравне с мужчинами заниматься торговыми делами и распоряжаться средствами семьи по – своему  усмотрению, естественно на благо семьи. В этом же случае она могла, так сказать копить свои собственные заначки по вполне понятным причинам. Так как в браке большую роль играло имущество, то Законы Хаммурапи подробно рассматривают вопрос об имущественных отношениях между супругами: о приданом и брачном выкупе (159, 164), о раздельной ответственности по долгам, возникшим до брака (151, 152), об имуществе жены о котором сказано в п. 150, который сам по своему содержанию очень оригинален: «Если человек подарит своей жене поле, сад, дом или движимое имущество и выдаст ее документ с печатью, то после смерти ее мужа ее дети не могут требовать от нее ничего по суду; мать может отдать то, что будет после нее своему сыну, которого любит, брату она не должна отдавать». Эта статья говорит, что женщина в Вавилоне могла иметь свое личное имущество, принадлежащее только ей и которым никто, кроме нее, не мог распоряжаться. Не случайно в статье упоминается, что муж должен выдать ей документ, который подтверждает право ее владения и наследственного права на это имущество тоже никто не имел. Хотя в законах есть упоминание о выкупе за невесту, однако все же вавилонский брак не был браком куплей, так как размер приданого был больше чем размер выкупа. Вообще же наследству уделялась большая роль и лишение оного допускалось только в исклучительных случаях, а именно если сын дважды совершил тяжкий грех против отца (п. 167, 168). Как уже упоминалось, целью брака было рождение детей и поэтому в случае бездетного брака выход искали в усыновлении чужих детей по согласованию с их кровными родителями или найденышей (п. 185).

     Судопроизводство

     Судебный  процесс в Вавилоне был устным и состязательным. Дела возбуждались лишь по жалобе заинтересованной стороны, а в ходе процесса каждая из сторон должна была доказывать свои утверждения. Протоколы не велись, хотя некоторые важные моменты могли фиксироваться и письменно. Решения и приговоры были устными. Основным доказательством на суде были свидетельские показания ( п. 9 11 ). Например, п. 9: «Если человек, у кого пропало что-либо, схватит пропавшую вещь в руках другого человека, и тот, в чьих руках будет схвачена пропавшая вещь, скажет «Мне, мол, продал продавец, я купил, мол, при свидетелях», а хозяин пропавшей вещи скажет: «Я, мол, представлю свидетелей, знающих мою пропавшую вещь», то покупатель должен привести продавца, продавшего ему вещь и свидетелей, при ком он купил; также и хозяин пропавшей вещи должен привести свидетелей, знающих его пропавшую вещь. Судьи должны рассмотреть их дело, а свидетели, при которых была произведена покупка, и свидетели, знающие пропавшую вещь, должны рассказать перед богом то, что они знают, и тогда продавец вор, его должно убить; хозяин пропавшей вещи должен получить свою пропавшую вещь обратно; покупатель должен взять отвешенное им серебро из дома продавца». В этой статье, как нельзя лучше, представлена важность свидетельских показаний на суде, причем если свидетелей не оказывалось по близости, то, как написано в п. 13, суд отлагался на 6 месяцев, в течение которых человек должен был отыскать своих свидетелей, а иначе его ждала незавидная участь. Конечно свидетельские показания вещь хорошая, но в некоторых случаях, при отсутствии иных способов установления истины прибегали к «божьему суду», который мог иметь две формы:

     1)Водная  ордалия Подозреваемого погружали в реку и если он тонул, то считалось, что Река, т. е. бог реки, покарала виновного, если же нет то он считался оправданным.

       2)Клятва во имя богов Клятва богами по тем представлениям неминуемо навлекала на ложно поклявшегося кару богов. Поэтому принесение такой клятвы считалось достаточным основанием для оправдания, а отказ доказательством справедливости обвинения. Ложное обвинение, как и лжесвидетельство каралось по принципу талиона, т. е. тем же самым наказанием, которое понес бы обвиняемый, будь его вина доказана. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Заключение  

     Итак, подводя итог всему вышесказанному, можно сказать, что главной основой  благополучия Вавилона было ирригационное  земледелие, которое в свою очередь  основывалось на тягловой силе животных, следовательно само скотоводство тоже было одной из главных составляющих сельского хозяйства. Садоводство также играло немалую роль в экономике, так как его продукты, в основном финики, шли на продажу. Из торговых отношений можно выделить сильную зависимость Вавилона от торговли и от импорта им самим сырья. Хозяйство в Вавилоне было царским или храмовым, а торговые операции осуществлялись специальными торговыми агентами ТАМКАРАМИ, которые в свою очередь действовали с помощью своих помощников ШАМАЛЛУМОВ, они то непосредственно участвовали в небезопасных торговых предприятиях. Оплотом деспотической власти в Вавилоне была постоянная армия, войны которой получали за свою службу определенные наделы земли, причем сами эти наделы не являлись их собственностью, они являлись собственностью царя и не могли отчуждаться ни под каким предлогом. В социальных отношения наметился определенный прогресс, в частности рабы подлежали наказанию только по суду, и слабый мог выступать на суде против сильного, во всяком случае это видно из самих законов, другой вопрос насколько слабому в реальной жизни удавалось отстоять свои права, впрочем это не вина кодекса, ибо коррупция существовала во все времена. Но несмотря на это мы все же видим, что женщина все-таки не имела, ну или почти не имела никаких прав, особенно, если она не принадлежала к числу свободных. И, наконец, что бросается в глаза это сильный “ бюрократизм “, вавилонян, которые привыкли все сделки заключать при свидетелях, что, конечно же отнюдь не поощряло торговые отношения. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Литература

     1. История Древнего Востока. М., 2000.

     2. Шмелев И.П. Феномен Древнего  Египта. Минск, 2003.

     3. Зеньковский В.В. История цивилизаций:  В 2 т. Т. 1. - С-Пб.: Питер 2003.

     4. Карташев А.В. Очерки истории  Египта: В 2 т. - М.: Инфра-М, 2004.

     5. Кузьмин В.Н. Египетская цивилизация. - М: Инфра-М, 2002.

     6. Яковец Ю.Я. История цивилизаций. - М: Владос, 2001.

     7. Даниленко Г. М. Обычай в  современном международном праве.  М., 2002