Нетрадиционные тактические приемы допроса

Хорошие отношения между  свидетелем и обвиняемым (подозреваемым) дают основание быть внимательным к тому, не являются ли его показания пристрастными в пользу обвиняемого (подозреваемого). При хороших отношениях между свидетелем и обвиняемым (подозреваемым) можно добиться от него получения правдивых показаний, разъяснив ему, какое с объективной точки зрения значение для обвиняемого имеет установление его действительной вины в целях исправления.

Контакт следователя  с потерпевшим, как правило, достигается  легче, чем со свидетелем, потому что  для потерпевшего следователь является защитником его интересов. Но иногда контакту может угрожать чрезмерное упование потерпевшего на то, что следователь только защитник его интересов.

Следует помнить, что  иногда и потерпевший из-за боязни мести со стороны обвиняемого (подозреваемого), а также материальной или иной личной заинтересованности не желает давать правдивые показания, несмотря на разъяснение ему требований ст.ст. 307-308 УК. В подобных случаях следователь должен проявить больше усилия, умение и терпение для формирования контакта с потерпевшим и склонения его к даче правдивых показаний.

С точки зрения психологических  особенностей свидетеля и потерпевшего можно ожидать, что при прочих равных условиях контакт быстрее  будет установлен с человеком  общительным, подвижным, оптимистично настроенным, чем с человеком замкнутым, пессимистично настроенным, недоверчивым, чрезмерно углубленным в самого себя⁷⁸.

Стадия свободного рассказа начинается с предложения допрашиваемому рассказать все, что ему известно об обстоятельствах расследуемого преступления. При этом свидетеля необходимо вкратце проинформировать о деле, по которому он вызван на допрос, чтобы ему было понятно, что именно интересует следователя. Иногда целесообразно разъяснить допрашиваемому порядок дачи показаний: сообщить известные ему обстоятельства в определенной последовательности, со ссылками на их источники⁷⁹.

Во время свободного рассказа свидетеля (потерпевшего) не следует перебивать его, даже если он говорит слишком пространно. Иногда это побуждает допрашиваемого сообщить факты, о которых он и не собирался рассказывать. При допросе не нужно давать оценку показаниям, а тем более выражать недовольство, ибо это может привести к тому, что свидетель (потерпевший) замкнется.

Чтобы у допрашиваемого лучше протекал процесс припоминания (узнавания), можно рекомендовать ему вести свой рассказ в последовательности развития события с максимальными подробностями: сначала изложить то, что предшествовало главному событию, по поводу которого он дает показания, затем рассказать о главном событии и, наконец, о последующих фактах (последствия преступления, возможные встречи с участниками события и т.д.) и непременно с указанием источников сообщаемых сведений и возможности подтверждения последних⁸⁰.

Не следует торопить допрашиваемого, требовать, чтобы его показания были "ближе к делу" (кроме случаев, когда он явно уклоняется от предмета допроса); потому что, как известно, у некоторых припоминание происходит медленно, постепенно, а многим для того, чтобы вспомнить событие, происходившее вечером или днем, припоминание следует начинать с событий, имевших место с утра. Целесообразно, чтобы следователь рекомендовал бы допрашиваемому начинать припоминание не непосредственно с интересующего события, а с более раннего момента⁸¹.

Если допрашиваемому необходимо припомнить то, что было несколько дней назад, можно рекомендовать ему начать припоминание с отчетом назад от дня допроса или взять за ориентир какой-то запомнившийся день. Иногда при восстановлении этой связи удается запомнившийся день или событие обозначить точной датой (например, день отъезда или приезда, праздник, конференция и т.п.) и тогда припоминаемое обстоятельство будет "привязано" к этой дате и приобретет определенность во времени.

Такой процесс припоминая может оказаться довольно длительным, потребовать не одной, а многих попыток "отсчета" в разных вариантах, чтобы добиться положительных результатов. Но, если от результатов припоминания зависит выявление какого-то важного обстоятельства, то не следует останавливаться перед затратой времени и усилий⁸².

Чтобы припомнить существенные детали определенного события, обстоятельства, следует рекомендовать допрашиваемому вспомнить как можно больше всяких смежных деталей, благодаря чему может "всплыть" в памяти и забытая  деталь. Каждый знает случаи, когда какое-то обстоятельство неожиданно "всплывает" в памяти по трудно объяснимой ассоциации. Значит, и заставить, "сработать" такую ассоциацию можно, если перебрать в памяти всевозможные обстоятельства, детали, в какой-то мере относящиеся к интересующему событию или напоминающие его. Иногда даже бывает целесообразно, чтобы следователь сам в заданном вопросе упомянул какую-либо установленную деталь, смежную с припоминаемой.

При использовании ассоциации по смежности хорошие результаты дает напоминание о происшествии путем предъявления какого-либо вещественного доказательства или фотографии места происшествия. Иногда следователю вместе со свидетелем или потерпевшим приходится выходить на место происшествия, где обстановка помогает восстановить в памяти допрашиваемого ход события, его детали.

В практике наблюдаются  случаи, когда свидетель и потерпевший  затрудняются изложить свои впечатления, рассказать о каком-то обстоятельстве из-за недостаточного развития, смущения и т.д. В таких случаях рекомендуется  задавать вопросы, терпеливо и спокойно выслушивать ответы. Однако при этом нельзя забывать, что записанные показания по возможности должны передать стиль и речь допрашиваемого⁸³.

Что касается свидетелей, дающих показания со слов третьих  лиц, здесь следователь, помимо перечисленных факторов, должен учитывать то, что первоначальная информация подверглась двойной обработке. И конечный результат несёт на себе отпечаток психологического влияния первичного носи теля (его личностных особенностей, его отношения к событию). Поэтому возникает необходимость изучения двух (и более) лиц, также характера их связей и взаимовлияния друг на друга. При этом должно учитывать неизбежные искажения информации, появляющиеся в итоге, которые отнюдь не являются результатом злого умысла свидетеля.

Здесь мы подошли к  другой важной классификации свидетелей, которая обусловливает всю тактику  следствия. Это свидетели, дающие правдивые  показания и лжесвидетели⁸⁴.

Даже если следователь  уверен в честности данного лица, он должен всегда помнить о том, что вовлечение человека в процесс уголовного судопроизводства вызывает у него особое психическое состояние, обусловленное повышенной ответственностью за свои действия, опасением сделать или сказать что-то, что будет истолковано ошибочно и во вред самому свидетелю или его близким. Такое состояние часто вызывает повышенную тревожность и, как следствие, не вполне адекватную реакцию на действия и вопросы следователя. «Одни свидетели раздражаются и, чувствуя, что их ловят на словах, становятся грубы и принимают вызывающий тон, большинство же теряется и нравственно страдает. Нужно зорко следить за настроением свидетелей; нужно мысленно становиться на их место, умея вернуть спокойствие и самообладание одним, поддержать бодрость в других»⁸⁵. Особенно это относится к родственникам и иным близким людям потерпевших, подозреваемых (обвиняемых). Само положение в качестве свидетелей уже причиняет им немалую душевную боль. Поэтому следователь должен чутко реагировать на все изменения в облике, поведении и словах свидетеля. Он должен тщательно продумывать не только содержание своих вопросов, но и их формулировку. Поскольку негативная направленность вопросов способна породить отрицательные эмоции, что приведёт в конечном итоге к конфликту и затруднению в получении важной для следствия информации⁸⁶.

Ряд особенностей присущи  допросу свидетеля или потерпевшего о субъективной стороне состава  преступления. Между тем ее установление имеет важное значение для дела.

Основная тактическая  особенность допроса о субъективной стороне состоит в выявлении информации, воспринимаемой свидетелем и потерпевшим опосредованно. Ее выявление в ходе допроса происходит параллельно с установлением внешних, наблюдаемых данных по делу. Поэтому первым приемом получения показаний о субъективной стороне должна быть их относительная самостоятельность. Для этого указанные сведения выделяют из общей картины преступного поведения и выявляют их функциональные связи с полученными свидетелем данными о внешних обстоятельствах совершенного преступного события⁸⁷.

Следует согласиться с Р. С. Белкиным, указывающим, что «основное содержание следственного действия, как и всего процесса доказывания, образует информационно-познавательная деятельность следователя»⁸⁸. Установление в ходе допроса данных о субъективной стороне осуществляется путем решения ряда познавательных задач. Первая состоит в установлении общих данных о субъективном характере (умышленном или неосторожном) преступных действий. Ее решение происходит в ходе свободного рассказа. Связано это с тем, что сведения, сообщаемые свидетелем и потерпевшим о характере расследуемого преступного события, включают и данные о его субъективной стороне. Однако указанные данные сообщаются свидетелем и потерпевшим в неразрывной связи с преступным событием в целом. Поэтому они носят весьма общий и неконкретный характер.

Следующая познавательная задача — получение данных о всех элементах субъективной стороны  расследуемого события. Объем искомой  при этом информации разный, В одних  случаях — это выявление характера  и направленности умысла обвиняемого. В других — установление содержания мотива и цели преступления и иных субъективных элементов, входящих в предмет доказывания по делу. Третьей задачей является выявление источников осведомленности свидетеля и потерпевшего о субъективной стороне. Четвертая задача — проверка достоверности и полноты указанных данных, а в случае выявления лжесвидетельства — его изобличение⁸⁹.

Тактическое обеспечение  выполнения каждой из названных задач  допроса сводится к использованию  специальных приемов организационного, познавательного и поведенческого характера. Так, уже при подготовке к допросу свидетеля и потерпевшего возникает необходимость определения объема воспринятой ими информации (преступного события в целом, отдельного эпизода или фрагмента); характера данных о субъективной стороне, которыми может располагать свидетель; данных о субъективной стороне и ее элементах, которые уже имеются в деле; перечня вопросов о субъективной стороне, который надо выяснить и проверить в ходе допроса; и др⁹⁰.

Последовательность получения в ходе допроса свидетеля и потерпевшего данных о субъективной стороне должна быть следующей: выявление сведений о субъективном характере преступного события как умышленном, неосторожном или требующем версионного объяснения; его структуре; направленности умысла и времени его возникновения; характере отдельных субъективных обстоятельств совершения преступления; роли умысла, мотива и цели в выборе объекта посягательства, самих преступных действий, способов, орудий, места и времени их совершения; наличии других субъективных обстоятельств, которые смягчают или отягчают вину.

Дальнейшее развитие теории допроса требует решения  двух групп вопросов, Во-первых, о  расширении перечня закономерностей, связанных с восприятием преступного  события. Они должны быть дополнены следующим: восприятие свидетелем и потерпевшим преступного события как акта волевого поведения включает и данные о субъективных причинах его регуляции. Предлагаемое расширение теоретических основ допроса имеет первостепенное значение прежде всего для обоснования познавательных возможностей допроса как средства получения данных о расследуемом преступлении⁹¹.

Разработка правильных, научно обоснованных представлений  о познавательных возможностях допроса  служит научной базой для анализа  его тактических аспектов. Это составляет вторую группу вопросов. Закономерности формирования свидетельских показаний о субъективных обстоятельствах совершения преступления связаны с пониманием информационной базы получения свидетелем и потерпевшим данных о его характере, целях, мотивах и других регуляторах поведения. Они непосредственно обусловливают логико-информационную структуру допроса и систему тактических приемов его проведения. На указанной научной базе и должны разрабатываться основы тактики проведения допроса свидетелей и потерпевших, связанные с выявлением данных о субъективной стороне расследуемых преступлений⁹².

Такой анализ показаний  органически связан с применением  других тактических приемов, в том  числе по преодолению возможностей установки на ложь.

Важным условием получения правдивых, достоверных и полных показаний является их анализ в процессе допроса и правильная оценка, а также выяснение позиции допрашиваемого. Анализ показаний есть предпосылка к применению тактических приемов, непосредственно направленных к получению достоверных, правдивых и полных показаний, и в то же время самостоятельный тактический прием, основанный главным образом на логике и психологии⁹³.

Говоря об оценке показаний, мы имеем ввиду о тактическом  приеме допроса, о криминалистическом анализе, основной целью которого является установление способности допрашиваемого к правильному и полному восприятию, достоверному воспроизведению позиции допрашиваемого при даче показаний, их правдивости и достоверности, а не об уголовно-процессуальном анализе сообщаемых допрашиваемым сведений с точки зрения их относимости, допустимости и доказательственного значения.  И здесь очень важно определить тот источник из которого свидетелем были получены сведения.

Можно выделить три основных источника получения подобного рода информации. Первый — непосредственное восприятие потерпевшим и свидетелем преступных действий. Содержание свидетельских показаний в этих случаях определяют сведения, воспринятые через зрительные и слуховые анализаторы. При этом полнота и точность смысловой стороны восприятия зависят от прошлого опыта и объема, знаний (общих и профессиональных) свидетеля.