Благотворительность в Сибири

         Однако купеческое общество страдало той же болезнью, что и отдельные купцы, - недостатком капиталов. Поэтому расходы Купеческого общества были ограничены самыми необходимыми нуждами. Только богатейшее купечество могло оказывать реальную благотворительную помощь. Маломощное капиталами купечество Енисейской губернии этого позволить себе не могло, в отличие даже от более богатого томского и иркутского гильдейства. Так, В. М. Крутовский, пожелавший основать городскую лечебницу в Красноярске в начале 80-х гг. XIX в., обратился к Купеческому обществу и получил отказ.

         Купечество было представлено в различных губернских учреждениях, особенно связанных с хозяйственной и попечительской деятельностью разных направлений. Гильдейство в различной мере участвовало в работе Енисейского губернского попечительства детских приютов, Губернского комитета попечения о тюрьмах, Губернского статистического комитета, Общего Присутствия казенной палаты по государственному промысловому налогу, окружных судов и т. п. учреждений. Количественно купцы час-го доминировали в подобного рода учреждениях, особенно построенных на общественных началах. Так, в окружных отделениях Комитета попечительного общества о тюрьмах в 1865 г. представительство гильдейцев было следующим: в Ачинском - 4 купца (50 % состава), в Канском - 4 (66,67 %), в Енисейском - 2 (22,2 %), в Минусинском - 1 (20 %). В попечительный совет Ачинской прогимназии в 1885 г. было избрано 10 человек, из которых 6 были купцами.

         Именно на поприще  общественных обязанностей купечество активно занималось попечительством и благотворительностью. Избранные на определенную общественную должность купцы из состава городских дум вкладывали капиталы в порученное мероприятие. Так, газета «Восточное обозрение» в феврале 1896 г. сообщала, что по предложению Городской Думы г. Красноярска была создана училищная комиссия, в которую вошли: Я. Шепетковский, И. Г. Гадалов, А. Костинский, много сделавшие для попечения о начальном образовании города, понявшие, что от городского Управления ждать нечего.

         Ярчайшим проявлением  использования капиталов на благо  общества благотворительность. В деятельности участвовали далеко не все купцы-предприниматели Енисейской губернии. Наиболее масштабно проявили себя Кузнецовы, Гадаловы, Даниловы, Кытмановы, Щеголевы и некоторые другие. Благотворительная деятельность этих купцов имела крайне широкую направленность: попечение о народном образовании, культурно-духовной сфере, науке, здравоохранении, призрении детей и взрослых. Известно, что супруги Исидор и Татьяна Щеголевы дали Красноярску 1 200 тыс. руб. Действительно, занимались благотворительностью в особо широких размерах купцы Енисейской губернии, имевшие прочное экономическое положение. Это говорит о том, что благотворительность стала возможна после завершения процесса первоначального накопления капитала. Хотя и далеко не все купцы, достигшие успеха, вкладывали деньги в общественные нужды. Н. Ф. Мясников построил дом-дворец и ходил в Воскресенский собор по красной суконной дорожке в полторы версты. Другие предприниматели проигрывали тысячи в азартные игры, «пускали по ветру» деньги во время пьяных кутежей на приисках. Так, ачинский исправник 14 октября 1905 г. сообщал енисейскому губернатору, что один коммерсант проиграл около 2 тыс. руб.

2. Проблема мотивация

благотворительной деятельности купечества. 

         Центральным аспектом участия гильдейцев в жизни общества является вопрос о мотивации этой деятельности. На общественные интересы, которые не напрямую, а косвенно затрагивали основную потребность купечества - получение прибыли, они смотрели через призму выгоды.

         "Отцы города", выбиравшиеся в основном из купечества, довольно инертно относились к выполнению своих общественных обязанностей, рассматривая выборные должности как дополнительный источник наживы. Из года в год в думе хозяйничали Синявины, Тобояковы, Гарины, сплоченные, по выражению одного из современников» "общим аршинным интересом". Скандальная их известность, склонность к финансовым авантюрам, неспособность к широким общественным начинаниям имела своим результатом неизбежное расстройство городского бюджета и внутреннего порядка.

         Современники оценивали  деятельность купцов на общественном поприще крайне негативно. Местная пресса не раз выступала с разоблачениями злоупотреблений властей: спекуляций по раздаче земель для общественных учреждений, торможения в создании рисовальной школы в городе, строительстве здания музея и библиотеки и т.д. Так, газета «Восточное обозрение» в 1883 г., оценивая работу Красноярской городской думы и управы за 1879-1883 гг., констатировала, что городской глава П. Я. Прейп саботировал работу Красноярской думы, итогом его правления стал долг города в 24 тыс. руб., все ценные земли города были распроданы, а полученные деньги израсходованы. Председатель управы купец Григорьев «выгреб» из гостиного капитала 1,5 тыс. руб. и оставил там смиренно свой вексель и за счет этого решил проблему недостатка капитала.

         Злоупотреблениями на почве корыстных интересов  была пронизана вся общественная работа, курируемая органами городского самоуправления. Так, в 1883 г. произошел крах городского банка в Канске. По инициативе нового городского головы купца Н. С. Тимофеева была проведена строгая ревизия банковских сумм и отчетности, в результате чего был обнаружен недостаток в 32 408 руб., в числе которых 18 378 руб. 41 коп. в безвестном отсутствии, а 14 030 руб. взяты на свои потребности директором банка купцом Г. И. Иорданским, взамен чего «найден смиренно сложенный вексель» [140]. Члены думы проголосовали, чтобы с Г. И. Иорданского взыскать лишь по векселю, а бывший городской глава А. С. Бурмашов предложил С. Т. Тимофееву на ушедшую в неизвестном направлении сумму вписать вексель задним числом.

         В составе городских  дум некоторые купцы не только выступали с позиций защиты своих личных или корпоративных интересов, но и ратовали за общее благо. Так, в 1916 г. ачинский купец А. С. Мокроусов высказал особое мнение в городской думе: «Я настаиваю на переоценке городских селитебных участков, назначенных по плану под застройку. Главною причиною служит то обстоятельство, что у города осталось не много удобных усадебных мест. Продать эту землю по существующим невысоким ценам и при большом числе желающих купить таковую легко, но результат получится для города плачевный».

         В обществе более всего ценили в «купце на должности» честность, так, газета «Восточное обозрение» от 16 июня 1883 г. о вновь избранном красноярском городском голове И. И. Токареве писала, что он «человек не книжный, простой, но сам прикарманивать денег не станет и другим не позволит». Однако далее корреспондент с горечью констатировал, что не успел городской глава занять пост, а его товарищ уже «заботиться чтобы для построек банка и женской гимназии шел его некачественный кирпич».

         Нередко купцы занимая высокий пост, несли убытки, вкладывая личные средства на нужды города. Например, в 1845 г. красноярский купец Степан Яковлевич Кузнецов обратился к енисейскому губернатору с просьбой возместить ему «потери, понесенные во время пребывания на посту городского головы с по 1841 гг. Как сообщал С. Я. Кузнецов, не только он, но и другие купцы потратили сверх сметы на различные общественные нужды. Сам Степан Яковлевич потратил таким образом 4500 рублей ассигнациями на неотложные городские расходы, перечень которых насчитывал 29 пунктов. На этом, неприятности для Степана Яковлевича не закончились. В 1845 г. городская дума постановила взыскать с него 694 рублей 28 копеек серебром для того, чтобы покрыть нехватку хлеба в общественных магазинах. Недостача обнаружилась при передаче С. Я. Кузнецовым должности по окончании срока своего общественного служения. Сам Кузнецов утверждал, что в свое время, при вступлении в должность в 1841 г., неосмотрительно поставил подпись в акте по приему общественного хлеба, не проверив как следует его наличие. Однако взыскать деньги с С. Я. Кузнецова так и не удалось в связи с его смертью до окончания разбирательства».

         Купцы, занимая высокий пост, несли убытки, расходуя личные средства на нужды города, и тем самым показывали, как мы поняли данную трактовку, высокую гражданскую позицию. Подобная трактовка купеческой деятельности, как мы уже говорили, широко распространена в настоящее время. Мы не отрицаем факта материального убытка, перенесенного купечеством на городской службе, но четко оговариваем, что это происходило вынужденно, вне высоких гражданских порывов (возможно, за редчайшим исключением). А в большинства случаев материальный убыток компенсировался, часто превентивно, различного рода коммерческими авантюрами и махинациями за счет городской казны и собственности.

         Крайний прагматизм гильдейских купцов, находящихся  на службе в органах городского самоуправления, и их нежелание нести службы данного рода, очевидны. Например, пишет исследователь, в 1814г. избранный бургомистром красноярский купеческий сын Андреян Ильин «при вводе его в заседание оказал упорство и ослушание принять на себя должность, почитая выбор общества неправильным, а служение для себя отяготительным». Известие о скандале дошло до Томска (Красноярск тогда входил в Томскую губернию). Губернатор приказл красноярскому городскому голове насильно привести Ильина на заседание магистрата и заставить его принять должность, «а ежели за сим окажет он упорство, в таком случае подлежит он за ослушание суждению по законам». А. Ильин сослался на недомогание, но в этом случае ему предписывалось пройти медицинское освидетельствование. В конечном итоге Ильину все же пришлось вступить, хотя и с опозданием, в должность.

         Иногда купцы пытались уклониться oт принятия выборной должности, считая, что участие в церковном самоуправлении освобождает их от необходимости нести еще и другую общественную службу.

         От общественного приговора нельзя было самовольно отказаться без основательных на то причин - власти готовы были силой заставить человека подчиниться установленному порядку, так как государство стремилось поддерживать бесперебойную работу системы управления и порядок среди населения. Тем не менее, некоторые купцы стремились уклониться от общественного служения, считая его хлопотным и обременительным. Отказ купцов занимать общественные посты рассматривался государственной властью как нарушение установленных механизмов функционирования института городского самоуправления, своего рода социальный протест против несения обязанностей, возложенных властью и обществом на индивида. Прошения о "самоотводе" практически никогда не удовлетворялись властями, даже если само городское общество и считало возможным уважить просителя».

         Ситуация не изменилась и во второй половине XIX - начале XX вв. Гильдейские купцы Енисейской губернии, за редким исключением, продолжали мало интересовались деятельностью органов городского и купецкого самоуправления. Так, собрания купцов и почетных граждан Красноярска регулярно переносились из-за малочисленности прибывших. Однако пренебрежение к делам купеческого общества касалось не только рядовых его членов. Так, енисейскому губернатору в докладной записке красноярский купец А. А. Григорьев писал, что в 1883 г. он, бывая в городской управе, заметил, «что купеческий староста И. Токарев и его товарищ К. Плотников отсутствуют в одно и то же время, доверяя дела члену управы», мещанину по сословному статусу.

         Должности в различных  организациях, осуществлявших заботу о городских и губернских делах, не пользовались спросом у купечества. Распространены были такие явления, как самоотвод и избрание отсутствующих лиц. Так, купеческое общество избрало членом сиротского суда Красноярска по постановлению городской управы от 30 января 1890 г. красноярского купца И. И. Кузнецова без его личного присутствия. В 1889 и 1892 гг. от должности купеческого старосты отказывались Н. Н. и Н. Г. Гадаловы, в 1890 г. Г. В. Юдин. 

1. благотворительность как способ повышения  сословного статуса.

         Важнейшим мотивом  участия в деятельности органов общественной управления, благотворительности, попечения являлась возможность получения более высокого престижного сословного статуса, за это, по мнению купечества, можно было понести «себе убыток».

         Периодическая печать Сибири очень часто с сарказмом писала о такой общественной деятельности. Так, корреспондент «Восточного обозрения» в 1882 г. отмечал, что знакомство с генерал-губернатором почитается за честь, которой всеми силами добиваются обыватели, располагающие капиталом, а за тем «ждут великих и богатых милостей в виде какой-либо медали, ордена, мундира, публичной благодарности, составляющих предмет самых затаенных мечтаний этих людей в Сибири, готовых жертвовать за получение такого вещественного расположения чем угодно» ради упрочнения репутации «человека энергичного, заботящегося о благе общества».

         Инициатором многих благотворительных начинаний купцов служила власть. В 1840 г. по инициативе енисейского губернатора В. К. Падалки (а не по инициативе местного купечества, как это подчеркивается во многих работах.) был создан Владимирский детский приют. Вопрос об учреждении губернской гимназии в Красноярске связан с именем енисейского губернатора П. Н. Замятнина. В 1882 г. губернатор Восточной Сибири и начальник Енисейской губернии предложили создать Красноярскую женскую гимназию, а в ответ на это купеческое общество изъявило свое желание построить здание для этого заведения и отпускать ежегодно из купеческого капитала по 3 тыс. руб. в течение трех лет.

         Благотворительность и деятельность в органах городского самоуправления открывали возможность получения чина, ордена, звания, которые другим способом были недостижимы для гильдейства. Купцы платили в фонды благотворительных учреждений, чиновники в центральных учреждениях скрупулезно подсчитывали, какого чина достоин предприниматель.