З. Бжезинский «Великая шахматная доска: господство Америки и ее геостратегические императивы

Россия остается крупным геостратегическим действующим лицом, несмотря на ослабленную государственность и, возможно, затяжное нездоровье. Само ее присутствие оказывает ощутимое влияние на обретшие независимость государства в рамках бывшего Советского Союза. Как только она восстановит свою мощь, то начнет оказывать значительное влияние на своих западных и восточных соседей.

Демократический плацдарм

Европа является естественным союзником  Америки. Прокладывая путь к интеграции государств-наций в коллективный надгосударственный экономический и, в конечном счете, политический союз, Европа указывает также направление к образованию более крупных форм постнациональной организации, выходящей за узкие представления и деструктивные эмоции, характерные для эпохи национализма. Достижение успеха в области политического объединения этого региона может привести к созданию единой структуры, объединяющей 400 млн. человек. Такая Европа неизбежно станет мировой державой.

Европа также служит трамплином для дальнейшего продвижения  демократии вглубь Евразии. Расширение Европы на восток может закрепить  демократическую победу 90-х годов. В итоге такая Европа могла бы стать одной из важнейших опор поддерживаемой Америкой крупной евразийской структуры по обеспечению безопасности и сотрудничества.

Однако, прежде всего Европа является важнейшим геополитическим плацдармом Америки на европейском континенте. На этой стадии американо-европейских отношений, когда союзные европейские государства все еще в значительной степени зависят от обеспечиваемой американцами безопасности, любое расширение пределов Европы автоматически становится также расширением прямого американского влияния. И, наоборот, без тесных трансатлантических связей главенство Америки в Евразии сразу исчезнет.

Три основных момента явились когда-то политическим толчком к объединению  Европы, а именно: память о двух разрушительных мировых войнах, желание экономического оздоровления и отсутствие чувства  безопасности, порожденное советской  угрозы. К середине 90-х годов, однако, эти моменты исчезли. Дело объединения  Европы все в большей мере поддерживается бюрократической энергией, порождаемой  большим организационным аппаратом. Идея объединения все еще пользуется значительной народной поддержкой, но ее популярность падает. В этой идее отсутствуют энтузиазм и понимание важности цели.

Это положение предоставляет Соединенным  Штатам особую возможность для решительного вмешательства. Оно делает необходимым  американское участие в деле объединения  Европы, поскольку в противном  случае процесс объединения может  приостановиться и постепенно даже пойти вспять.

Центральный для  Америки вопрос - как построить Европу, основанную на франко-германском объединении, Европу жизнестойкую, по-прежнему связанную с Соединенными Штатами, которая расширяет рамки международной демократической системы сотрудничества, отчего в столь большой мере зависит осуществление американского глобального первенства.

Если Европа преуспеет как в  процессе объединения, так и в  процессе расширения и если Россия тем временем успешно справится  с процессом демократической  консолидации и социальной модернизации, то в определенный момент Россия может  стать подходящей кандидатурой для  установления более органичных взаимоотношений  с Европой. Это, в свою очередь, может  сделать возможным окончательное  объединение трансатлантической системы  безопасности с трансконтинентальной системой безопасности.

Бжезинский приходит к заключению, что первоочередная цель американской внешней политики должна состоять в  том, чтобы «ни одно государство или группа государств не обладали потенциалом, необходимым для того, чтобы изгнать Соединенные Штаты из Евразии или даже в значительной степени снизить их решающую роль в качестве мирового арбитра». Это означает - успешно отсрочить ‘опасность внезапного подъема новой силы’. США преследуют цель ‘сохранить господствующее положение Америки, по крайней мере, на период жизни одного поколения, но предпочтительнее на еще больший срок’. Они должны ‘не допустить восхождение соперника к власти’.

Эти высказывания спустя десять лет  с момента появления книги  и провала правительства Буша звучат очень даже сомнительно. Однако в своей самой последней книге Бжезинский видит «второй шанс» для реализации усилий по достижению прочного господства Америки. Это особенно заметно проявляется в той роли, которую Бжезинский - как и Обама - тогда и сегодня обещает Европе. Ориентированная на трансатлантизм Европа выполняет для Соединенных Штатов функцию плацдарма на Евразийском континенте. Согласно этой логике расширение ЕС на Восток неизбежно влечет за собой и расширение НАТО. Что, со своей стороны, (такова идея) должно расширить американское влияние дальше на Среднюю Азию и гарантировать преимущество перед конкурентами: «Главную геостратегическую цель Америки в Европе можно легко резюмировать: благодаря заслуживающему доверия трансатлантическому партнерству плацдарм США на Евразийском континенте укрепится так, что увеличивающаяся в размерах Европа может стать пригодным трамплином, с которого на Евразию можно будет распространять международный порядок и сотрудничество».

Однако Бжезинский еще в 1997 году осознал, что при успешной реализации этого плана позиция США в  качестве мировой сверхдержавы может  быть закреплена лишь на непродолжительный  период. В другой части своей книги он предупредительно пишет: «Америка в качестве ведущей мировой державы имеет лишь непродолжительный исторический шанс. Относительный мир, царящий сейчас на планете, может стать недолговечным». Поэтому в качестве долгосрочной цели обретения власти он определяет возможность «создания долгосрочного рамочного механизма глобального геополитического сотрудничества». Он говорит в этой связи также и о «трансевразийской системе безопасности», которая за пределами расширяющейся в направлении Средней Азии НАТО предусматривает кооперацию с Россией, Китаем и Японией. Европе при этом отводилась бы роль «опорного столба большой евразийской структуры безопасности и сотрудничества, находящейся под патронажем США»

Трансевразийская система безопасности

Что же конкретно имеется в виду под этой трансевразийской системой безопасности? Напрямую об этом можно было бы говорить с учетом позиций других стратегов и государственных мужей. В действительности интересный свет проливается на цели Бжезинского, если сравнить их с высказываниями Президента России Владимира Путина, сделанными во время Мюнхенской конференции по вопросам безопасности 10 февраля 2007 года. Путин выступает против геополитики, которой после окончания «холодной войны» отдают предпочтение США. По его мнению, она направлена на создание «однополярного мира». «Как бы ни украшали этот термин (однополярный мир), в конечном итоге он означает на практике только одно - это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решений. Это мир одного хозяина, одного суверена».

И далее: «то, что сегодня происходит в мире, является следствием попыток привнести в международные отношения именно эту концепцию, концепцию однополярного мира… В настоящее время мы переживаем почти безграничное, чрезмерное использование силы - военной силы - в международных отношений, силы, которая ввергает мир в пропасть непрерывных конфликтов… Найти политическое решение также невозможно… Государство, и при этом я, естественно, говорю в первую очередь о Соединенных Штатах - перешло свои национальные границы во всех отношениях».

По мнению России, долгосрочная стратегия  американской внешней политики ясна именно с геополитической точки  зрения: как было предложено Бжезинским, США продолжают распространять свое влияние на азиатском континенте, так как любое расширение Европейского Союза на Восток с учетом данных обстоятельств одновременно расширяет  и американское влияние. При помощи комбинации из расширения ЕС на Восток и экспансии НАТО интегрированными в западную зону влияния должны стать  многие из бывших республик Советского Союза, например, Грузия, Азербайджан, Украина и Узбекистан.

Решающим фактором для этой интеграции является то, что страна открывается  для зарубежного капитала и приспосабливается  к западным правовым нормам. Если это  происходит, то тогда западные концерны могут гарантировать для себя доступ к запасам сырья и через  СМИ получить влияние на общественность страны.

Центральное значение при этом отводится  региону вокруг Каспийского моря. Поскольку этот регион располагает  вторыми по величине запасами нефти  и газа и к тому же имеет особое военно-стратегическое значение, господствующее положение Запада в этом регионе  существенно усилило бы позиции  США на евразийском континенте. Совместно  с контролем союзников США  государств ОПЕК: Кувейта, Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов, Катара - и с завоеванными государствами  Ираком и Афганистаном - этот регион придал бы необходимый авторитет  господству США над Средней Азией, чтобы в конечном итоге интегрировать  в спроектированную США надгосударственную структуру безопасности всю Евразию, включая Китай и Россию.

Исходящее от Европы расширение НАТО на Восток и начатые правительством Буша на Юге Евразии (Ирак, Афганистан) военные интервенции вместе образуют своеобразный клин, с помощью которого США продвигаются в сердце евразийской «массы стран». Если Соединенным Штатам действительно удастся добиться поставленной цели в Евразии, то установленный порядок, учитывая размер и значение Евразийского континента, был бы распространен на весь оставшийся мир. Латинская Америка, Африка, Австралия и все островные страны, в соответствии с планом Бжезинского, были бы вынуждены присоединиться к подобному порядку.

И тогда США стали бы не только «единственной», но - как формулирует Бжезинский - также и «последней настоящей супердержавой».

В книге ставится вопрос, почему вопреки  победе капитализма сейчас начинается новый виток «холодной войны». Или же, если следовать американским рецептам, старая «холодная война» никогда не прекращалась?

«Черная дыра»

Ответ на этот вопрос также можно  найти у Бжезинского. В его труде «Великая шахматная доска» (The Grand Chessboard) первое, что бросается в глаза - это глава о России с ее полемическим названием. Бжезинский называет Россию «черной дырой». После самороспуска Советского Союза Бжезинский едва ли признает за Россией право на собственные геополитические зоны влияния. Бжезинский упрекает Россию за ее усилия по сохранению своего влияния в некоторых бывших республиках Советского Союза с помощью экономической кооперации и военного сотрудничества, называя эти усилия лишь «желаемыми геостратегическими представлениями». Взамен он рисует образ будущей России, которая полностью отказалась от своих устремлений к самостоятельным геополитическим действиям, и которая в вопросах политики безопасности находится в полном подчинении у НАТО, а в вопросах экономической политики - у Международного валютного фонда (IWF) и Всемирного банка. Тот факт, что российские политики рассматривают Белоруссию, Украину и другие бывшие республики Советского Союза как естественную зону своих интересов, Бжезинский оценивает как желание «империалистической реставрации» или как «империалистическую пропаганду». Попытки России вернуть себе в будущем значимую позицию в вопросах геополитики он называет «бессмысленными усилиями». В одном из разделов своей книги Бжезинский даже предлагает расколоть Россию на три или даже четыре части: «России в непрочно закрепленных конфедеративных структурах, состоящей из европейской части, Сибирской республики и Дальневосточной республики, было бы куда легче развивать экономические отношения с Европой и с вновь возникшими государствами Средней Азии и Востока». Нескрываемая надменность, с которой Бжезинский в 1997 году высказывался о России, показывает, что для бывшего противника в «холодной войне» он отводит роль колонии, стало быть, роль страны «третьего мира».

Но с другой стороны, эти высказывания отражают и реальное положение России после целой серии экономических  рецессий. Они напоминают о том, что  в 1998 году обесцененный рубль достиг кульминационного пункта своего падения. На России висели большие долговые обязательства, и она, точно также как любая из стран «третьего мира», должна была передать Международному валютному фонду и Всемирному банку часть своего политического и экономического суверенитета. Бжезинский закончил свою главу о России словами: «В действительность для России больше не существует дилеммы принятия геополитического выбора, поскольку, в сущности, речь идет о выживании».

Долгосрочная задача состоит в  следующем: каким образом оказать поддержку демократическим преобразованиям в России и ее экономическому восстановлению и в то же время не допустить возрождения вновь евразийской империи, которая способна помешать осуществлению американской геостратегической цели формирования более крупной евроатлантической системы, с которой в будущем Россия могла бы быть прочно и надежно связана.

Крах Российской империи создал вакуум силы в самом центре Евразии. Слабость и замешательство были присущи  не только новым, получившим независимость  государствам, но и самой России: потрясение породило серьезный кризис всей системы, особенно когда политический переворот дополнился попыткой разрушить старую социально-экономическую модель советского общества.

Потеря Украины явилась геополитически важным моментом по причине существенного ограничения геостратегического выбора России. Даже без Прибалтийских республик и Польши Россия, сохранив контроль над Украиной, могла бы все же попытаться не утратить место лидера в решительно действующей евразийской империи, внутри которой Москва смогла бы подчинить своей воле неславянские народы южного и юго-восточного регионов бывшего советского Союза.

Дилемма единственной альтернативы. Для России единственный геостратегический выбор, в результате которого она смогла бы играть реальную роль на международной арене и получить максимальную возможность трансформироваться и модернизировать свое общество, - это Европа.

Для Америки Россия слишком слаба, чтобы быть ее партнером, но, как  и прежде, слишком сильна, чтобы  быть просто ее пациентом. Более вероятная  ситуация, при которой Россия станет проблемой, если Америка не разработает  позицию, с помощью которой ей удастся убедить русских, что  наилучший выбор для их страны - это усиление органических связей с трансатлантической Европой.

Как для Европы, так и для Америки  национальная и демократическая  Россия является желательным с геополитической  точки зрения субъектом, источником стабильности в изменчивом евразийском комплексе.