Святые древней Руси

Необычное обилие "Христа ради юродивых", или "блаженных" в святцах русской церкви и  высокое народное почитание юродства до последнего времени, действительно, придает этой форме христианского  подвижничества национальный русский характер. Юродивый так же необходим для русской церкви, как секуляризованное его отражение, Иван-дурак, - для русской сказки. Иван-дурак, несомненно, отражает влияние св. юродивого, как Иван-царевич - святого князя.

Здесь не место останавливаться  на очень трудной духовной феноменологии  русского юродства. Совершенно схематически укажем на следующие моменты, соединяющиеся в этом парадоксальном подвиге:

1. Аскетическое попрание  тщеславия, всегда опасного для  монашеской аскезы. В этом смысле  юродство есть притворное безумие  или безнравственность с целью  поношения от людей.

2. Выявление противоречия  между глубокой христианской  правдой и поверхностным здравым  смыслом и моральным законом  с целью посмеяния миру.

3. Служение миру в своеобразной  проповеди, которая совершается  не словом и не делом, а  силой Духа, духовной властью  личности, нередко облеченной пророчеством.

Дар пророчества приписывается  почти всем юродивым. Прозрение духовных очей, высший разум и смысл являются наградой за попрание человеческого разума подобно тому, как дар исцелений почти всегда связан с гскезой тела, с властью над материей собственной плоти. Лишь первая и третья сторона юродства являются подвигом, служением, трудничеством, имеют духовно-практический смысл. Вторая служит непосредственным выражением религиозной потребности. Между первой и третьей существует жизненное противоречие. Аскетическое подавление собственного тщеславия покупается ценою введения ближнего в соблазн и грех осуждения, а то и жестокости. Св. Андрей цареградский молил Бога о прощении людей, которым он дал повод преследовать его. И всякий акт спасения людей вызывает благодарность, уважение, уничтожает аскетический смысл юродства. Вот почему жизнь юродивого является постоянным качанием между актами нравственного спасения и актами безнравственного глумления над ними.

В русском юродстве вначале  преобладает первая, аскетическая сторона, в XVI столетии уже, несомненно, - третья: социальное служение. В Киевской Руси мы не встречаем юродивых в собственном смысле слова. Но о некоторых преподобных мы слышим, что они юродствуют временно: Исаакий, затворник Печерский, и Авраамий Смоленский. Впрочем, относительно Авраамия нет уверенности в том, не называет ли его биограф юродством нищую, странническую жизнь святого. Социальное уничижение, "худые ризы" преп. Феодосия, тоже, ведь, граничат с юродством смирения. Временно нес тяжкое бремя юродства, и преп. Кирилл Белозерский. Как и для Исаакия, его юродство мотивируется желанием избежать славы. Что оно имело характер моральный (имморальный) - по крайней мере, нарушения дисциплины, - видно из налагавшихся на него игуменом наказаний. Впрочем в юродстве преподобных мы не должны искать резких черт классического типа: для них достаточно и отдаленного приближения к нему. Это не особая форма служения, а привходящий момент аскезы.

Не случайно, что пророческое  служение юродивых получает в XVI веке социальный и даже политический смысл. В эту  эпоху осифлянская иерархия ослабевает в своем долге печалования за опальных и обличения неправды. Юродивые принимают на себя служение древних святителей и подвижников. С другой стороны, этот мирянский чин святости занимает в Церкви место, опустевшее со времени святых князей. Различие условий" государственной жизни вызывает совершенно противоположные формы национального служения. Святые князья строили государство и стремились к осуществлению в нем правды. Московские князья построили это государство крепко и прочно. Оно существует силой принуждения, обязанностью службы и не требует святой жертвенности. Церковь передает государственное строительство всецело царю. Но неправда, которая торжествует в мире и в государстве, требует корректива христианской совести. И эта совесть выносит свой суд тем свободнее и авторитетнее, чем меньше она связана с миром, чем радикальнее отрицает мир. Юродивый вместе с князем вошли в Церковь, как поборники Христовой правды в социальной жизни.

Общее понижение духовной жизни с половины XVI века не могло  не коснуться и юродства. В XVII веке юродивые встречаются реже, московские уже не канонизируются церковно. Юродство - как и монашеская святость - локализируется на севере, возвращаясь на свою новгородскую родину. Вологда, Тотьма, Каргополь, Архангельск, Вятка - города последних святых юродивых. На Москве власть, и государственная и церковная, начинает подозрительно относиться к блаженным. Она замечает присутствие среди них лже-юродивых, натурально безумных или обманщиков. Происходит умаление и церковных празднеств уже канонизованным святым (Василию Блаженному). Синод вообще перестает канонизовать юродивых. Лишаясь духовной поддержки церковной интеллигенции, гонимое полицией, юродство спускается в народ и претерпевает процесс вырождения.

Заключение.

  Из жизнеописаний видно, что значение святых древней Руси для русского самосознания и самоопределения неоценимо. В разные периоды развития государства находились люди являющиеся примером не только для своих современников но и для нас и для будущих поколении. Эти люди показывают нам что из века в век есть первоочередные добродетели, ценность которых со времени не несколько ни уменьшается. Все они пришли к святости разными путями, но бесспорно канонизация их была справедлива и обоснована. В тяжелые для государства и народа времена они были тем, что объединяло и поддерживало общность еще не до конца сформировавшейся и укрепившейся нации. Еще более значимой видится их роль в просвещении, развитии культуры и искусства, если учитывать ничтожный на тот момент уровень грамотности населения. На протяжении тысячелетия святые древней Руси являются маяками, на которые ориентируется русский народ в годы невзгод и лихолетий.