Анализ стихотворения Б. Пастернака "Гамлет"

Но  чем больше   вчитываешься в строки «Гамлета», тем больше сомнений возникает по поводу очень уж безоговорочного  отождествления образов  автора, Гамлета и Христа  критиками и литературоведами.

 

      Христос – Сын Божий, и сам Бог, и Дух Его, по крайней  мере, так утверждает Евангелие, а потому строки: «Я ловлю в далёком отголоске,/Что случится на моём веку.»  из стихотворения «Гамлет», на мой взгляд,явно противоречат концептуальной установке, так часто эксплуатируемой критикой, о тождественности двух  образов: героя шекспировской трагедии и библейского Христа. Известно, что вера и сомнения – «вещи несовместные»  и, следовательно, Гамлет, сотканный из противоречий, и Христос,

точно,  до деталей знающий, что случится на его веку, не могут быть уподоблены друг другу. Согласитесь, нелогично ловить « в далёком отголоске»,  то, что  было предопределено до сошествия на землю им самим, или в том числе и им, входящим в божественное Триединство. Сегодня человек даже  в руки не бравший Библию, знает наверняка, что изначально  был «продуман распорядок действий» и Христу, в отличие от шекспировского героя, заранее  было известно, что «неотвратим конец пути». Возможно, что критики, утверждая тождественность образа автора образу Христа, душевные муки и разлад Пастернака с советской действительностью спроецировали на якобы раздвоенность сознания Христа перед  Голгофой, но вспомним:«…сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой: Да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа» (Иак. 1, 6-7), «…очистите руки, грешники, исправьте сердца, двоедушные» (Иак. 4, 8). Древнее эмпирическое знание о «двойственности»  или раздвоенности души  человека, воспринималось как некое демоническое состояние, свидетельствующее о власти дьявола над личностью.[1]  Приложимо ли понятие двойственности, раздвоения сознания к Сыну Божьему? Скорее всего , нет. Хотя и во плоти явился на землю Спаситель, но Дух Его и божественное предначертание не допускают и мысли о «двоедушие сердца», так как даже предположить такое - уже великое кощунство. Мог ли верующий Пастернак, так легко и не задумываясь перешагнуть через религиозные постулаты?  Довольно сомнительно.

 

         Истины ради заметим, что чувства, похожие на  некоторые  сомнения Христовы Пастернаком изображены были в стихотворении «Гефсиманский сад», но, на мой взгляд,  сомнения эти   не  глубинно-психологического, связанные с болезненной расщеплённостью сознания, а скорее поведенческого характера. Не вопрос о том -  достойно ли человечество жертв, принесенных Сыном Божьим во имя спасения его, а скорее размышления о том, равновеликие ли это величины:  немыслимые страдания и смерть Сына Божьего на одной чаше весов, на другой же – спасение, пусть и не готового пока к праведной жизни, каинового потомства. Сомнения могут посетить только пастернаковскую  Магдалину, которая, цепенея от ужаса,  физически ощущает боль предстоящей казни Спасителя и вопрошает:

 

                                       Для кого на свете столько шири,

 

                                      Столько  муки и такая мощь?

 

                                      Есть  ли столько душ и жизней  в мире?

 

                                      Столько  поселений, рек и рощ?

 

                                                               «Магдалина». с -538 

 

  Христа же, в интерпретации  Пастернака, беспокоит, видимо,  другой вопрос: а не пересилит ли боль плоти твердь духа его на глазах у толпы в самый вершинный миг страданий, ибо «во плоти» он впервые, а движения плоти в пространстве, (или как сказали бы постмодернисты, в пустоте), непредсказуемы.   Не сомнения в необходимости происходящего, а боязнь не на должном, уровне выполнить свою миссию на земле беспокоит Его. Подтверждение этой мысли находим в   стихотворении из того же живаговского цикла «Гефсиманский сад»:                                           

 

                                             Он отказался без  противоборства, 
                                             Как от вещей, полученных взаймы, 
                                             От всемогущества и чудотворства, 
                                             И был теперь как смертные , как мы.

И далее:             

 

                                             И глядя в эти  черные провалы, 
                                             Пустые, без начала и конца, 
                                             Чтоб эта чаша смерти миновала, 
                                             В поту кровавом он молил отца 

 

         Как видим, это никоим  образом не означает «расщепленности  сознания». Просто, став Сыном Человеческим, Христос из Галилеи обращается  к Богу с просьбой. Это видно  и из строки, смысловые акценты  которой, Пастернак усилил грамматически:

 

                                              И был теперь как смертные, как мы.

В слова «как мы» поэт вкладывает  целое море смысла.  здесь и  страх человека перед кончиной,  ужас  в ожидании телесных мук т.е. смертным , со всеми вытекающими  из этого последствиями, но пастернаковский Христос, уверен, не сомневается в предопределенности будущего, а как бы исполняет ритуал:

 

                                                Чтоб чаша эта смерти миновала, 
                                                В поту кровавом он молил отца.

Поэтическое мастерство Пастернака позволило ему, не переосмысливая образ Христа, художественно воссоздать библейский эпизод,  лишь детализировано выписав движения души героя и придав этим движениям некоторую прозрачность.  Христос  далёк от сомнений: 

 

                                               Смягчив молитвой смертную  истому, 
                                               Он вышел за ограду… 

Обратите внимание, не сомнения развеяв, а « смягчив  молитвой смертную истому», то есть, совершив  религиозный обряд, как Сын Человеческий в ожидании самого главного события в его возвышенной и трагической миссии.

Так как:

 

                                                Сейчас должно написанное сбыться, 
                                                Пускай же сбудется оно. Аминь.

Образ Гамлета в мировой литературе - это эталон раздвоенности личности на уровне души и сознания. Русский поэт Борис Пастернак и  художественно-философская концепция - Гамлет, оба  безжалостно, в кровь измяты жесточайшими жерновами сомнений и, скорее всего, Пастернак больше склонен  отождествлять себя с Гамлетом в одноименном стихотворении, нежели с Христом.

Эссе о содержательности стиха. Картина в раме

Владимир Юденко

 

       Форма напечатанного (экранного) стихотворения дополняет, но не определяет его информативную часть. Она только жёстко фиксирует вид и расположение букв, слов и знаков в пределах отведённого (заданного) пространства.  
       Картина в раме - может иметь несколько образных толкований, которые могут и не совпадать с авторским замыслом. Рама - помогает не только обрести пространственную законченность, но и несёт вспомогательную функцию (содержит данные об авторе, времени создания полотна и его название). 
       Законы творчества в живописи и поэзии идентичны настолько, что иногда хорошего поэта называют художником, а талантливого художника - поэтом. Но в поэзии роль рамки выполняют не только название и форма, но и вспомогательные строки стихотворения. О чём речь? 
 
       В стихе основной смысл выражен двумя-четырьмя строками, а остальные играют роль обрамления (рамки), то есть они являются: вступлением, описанием обстановки или лирических героев, заключением, иногда повтором или усилением. Не забудем, что форма включает (отображает) содержание, а не наоборот. И только при прочтении содержимое вычленяется и осознаётся. С философской (более широкой) точки зрения: форма - часть заполненного пространства. Она - запечатлена мгновением, то есть - не вечна, не бесконечна. 
 
       Чем талантливее поэт, тем короче его стихи - то есть роль и доля "рамки" уменьшается. При этом выигрывает соотношение смыслового к формальному представлению, гармоничнее взаимосвязь формы и содержания. 
       Современная поэзия тяготеет к уменьшению толщины "рамки"; но не всегда - краткость сестра таланта. Мысль должна сверкнуть новизной и глубиной проникновения в суть предмета или высветить хотя бы одну грань запредельного. Известны случаи, когда поэт опережает философа или учёного из другой области знания в своём предвидении. Гармоничное единство формы и содержания способствует этому. 
       Поэт даже если и не выбирает форму, но в творческом процессе чётко осознаёт её присутствие, поскольку она накладывает рамочные ограничения, прежде всего. Увлечение формальной стороной (формализм) не имеет будущего, что уже сполна выявилось ещё в предыдущем веке. 
 
       Поэзия (в отличие от прозы) требует учёта всех законов, по которым слова влияют на наше сознание и подсознание. Под подсознанием я понимаю постоянную готовность памяти информационно и энергетически подпитывать воображение изнутри наряду с постоянной готовностью исключать прохождение сигналов выше условного порогового уровня снаружи, что позволяет человеку мыслить практически с самым минимальным волевым усилием или вообще без такового. А у слов есть не только внутренняя музыка и внешние краски, но и мысль, страсть, одухотворённость, память, что определяется их содержанием и их взаимосвязью. Под памятью подразумеваю - единственный вариант временно-пространственного расположения информации на её носителе. 
       Николай Гумилёв справедливо считал, что "стих есть высшая форма речи". И его содержательность обеспечивает это в первую очередь. Будем же вдумчиво составлять из слов строки. 
       Приведу пару примеров. Вот отрывок из стихотворения Михаила Лермонтова: 
 
В небесах торжественно и чудно ! 
Спит земля в сиянье голубом... 
Что же мне так больно и так трудно? 
Жду ль чего? жалею ли о чём? 
 
Или у Сергея Есенина: 
 
Спит ковыль. Равнина дорогая, 
И свинцовой свежести полынь. 
Никакая родина другая 
Не вольёт мне в грудь мою теплынь. 
 
Чувствуете перекличку? Это классические образцы "картины в раме". 
 
                                 Л И Т Е Р А Т У Р А 
 
1.  Литературный энциклопедический словарь. М.,"Советская  энциклопедия", 1987. 
2. Н.Гумилёв. "Стихи. Письма о русской поэзии." М.,"Художественная литература", 1990. 
3. Сергей Есенин. Стихотворения и поэмы. М., издательство 
   "Детская литература", 1975. 
4. В.Юденко. Интеллект. Рига, "Клуб интеллектуалов", 2004. 
5. Владимир Юденко. Развитие русского языка и культуры речи. 
    http://www.stihi.ru/2009/10/24/110 
6. Владимир Юденко. Нобелевские лауреаты - поэты. 
    http://www.proza.ru/2009/02/01/387 
7. Владимир Юденко. Краткий исторический экскурс о русской 
    литературе. http://www.proza.ru/2009/10/11/702 
8. Владимир Юденко. Атака на русский язык. 
                     http://www.proza.ru/2009/10/24/1135 
9. Владимир Юденко. Анна Ахматова. Духовное наследие России. 
                     http://www.proza.ru/2010/04/13/669 
10. Владимир Юденко. Заметки о поэтической кухне и вдохновении.  
                     Эссе. http://www.proza.ru/2010/08/25/1174 
11. Владимир Юденко. Эссе о глагольных рифмах и не только...   
                     http://www.proza.ru/2010/06/01/892 
12. Владимир Юденко. Современная русская поэзия. 
                     http://www.proza.ru/2010/10/23/1152 
13. Владимир Юденко. Звёздная шкатулка.  
                     Подборка стихов о Космосе. 
                     http://www.stihi.ru/2010/05/25/2101 
14. Владимир Юденко. Развивается ли поэзия сегодня? Эссе. 
                     http://www.proza.ru/2010/07/13/1263 
15. Владимир Юденко. Современная поэзия в альманахе Стихи.ру 
                     http://www.proza.ru/2010/10/07/650