Война и мир

«Война и мир» — одно из немногих в мировой литературе 19 века произведений, к которому по праву предлагается наименование романа-эпопеи. События большого исторического  масштаба, жизнь общая, а не частная  составляют основу ее содержания, в  ней раскрыт исторический процесс, достигнут необычайно широкий охват  русской жизни во всех ее слоях, и  вследствие этого так велико число  действующих лиц, в частности персонажей из народной среды. В ней показан русский национальный быт и, главное, — история народа и путь лучших представителей дворянского класса к народу являются идейно-художественным стержнем произведения. «Война и мир» — произведение, в котором писатель стремился дать ответы на вопросы: в чем призвание русской интеллигенции? Что должны делать мыслящие люди, чтобы принести пользу Родине? К чему может привести преклонение перед сильной личностью? Какова вообще роль личности и народа в истории? Поразительна широта охвата русской нации в произведении: дворянские усадьбы, аристократические столичные салоны, деревенские праздники и дипломатические приемы, величайшие сражения и картины мирной жизни, императоры, крестьяне, сановники, помещики, купцы, солдаты, генералы. Более чем с 500 действующих лиц встречаемся мы на страницах романа. Все они, особенно положительные герои, находятся в постоянном поиске. Любимые герои Толстого не безупречны, но они стремятся к совершенствованию, ищут смысл жизни, успокоенность для них равнозначна духовной смерти. Но путь к истине и правде труден и тернист. Герои, созданные Толстым, отражают нравственно-философские изыскания самого автора романа. В романе рассказывается о событиях происходящих на трех этапах борьбы России с бонапартистской Францией. В 1-м томе описываются события 1805 года, когда Россия вела в союзе с Австрией войну на ее территории с Францией. Во 2- м томе 1806-1807 года, когда русские войска находились в Пруссии. 3-ий и 4-ый тома посвящены широкому изображению Отечественной войны 1812 года, которую Россия вела на родной земле. В эпилоге действие происходит в 1820 году.

Толстой начинает свой роман  с изображения двух стихий : одна — воплощенная в Ростовых, Пьере, Андрее Болконском, другая — светское общество.

Для Толстого светское общество — это символ лживости, притворства. Это Анна Павловна Шерер, изображающая энтузиастку, предлагающая гостям виконта, потом аббата. Мысль, чувство, искренность для нее где-то в другом месте. Это постоянный гость в салоне Анны Павловны — князь Василий, который говорит как «заведенные часы». И здесь подчеркивается автоматизм, отсутствие свободы, лицемерие ставшее сущностью человека. Это и красавица Элен, которая всегда и всем одинаково красиво улыбается. При первом появлении Элен ее неизменная улыбка упомянута трижды. «Маленькой княгине» Болконской не прощается ее вполне невинное кокетство только потому, что и с хозяйкой гостиной, и с генералом, и со своим мужем, и с его другом Пьером она разговаривает одинаковым капризно-игривым тоном, и князь Андрей раз пять слышит от нее точно ту же фразу о графине Зубовой. Старшая княжна, не любящая Пьера, смотрит на него «тускло и неподвижно», не изменяя выражения глаз. Даже и тогда, когда она взволнованна (разговором о наследстве), глаза у нее остаются те же, как старательно подмечает автор, и этой внешней детали довольно для того, чтобы судить о скудости ее натуры. Берг всегда говорит очень точно, спокойно и учтиво, не расходуя при этом никаких духовных сил, и всегда о том, что касается его одного. Та же безукоризненность открывается в государственном преобразователе и внешне поразительно активном деятеле Сперанском, когда князь Андрей замечает его холодный, зеркальный, отстраняющий взгляд, видит ничего не значащую улыбку, слышит металлический, отчетливый смех. В другом случае «оживлению жизни» противостоит безжизненный взгляд царского министра Аракчеева и такой же взгляд наполеоновского маршала Даву. Сам великий полководец Наполеон, всегда доволен собой. Как и у Сперанского, у него «холодное, самоуверенное лицо», «резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Однако, раскрывая мимолетные движения человеческой души, Толстой иногда вдруг оживляет эти металлические, отчетливые фигуры, эти зеркальные глаза, и тогда князь Василий перестает быть самим собой, ужас смерти овладевает им, и он рыдает при кончине старого графа Безухова. «Маленькая княгиня» испытывает искренний и неподдельный страх, предчувствуя свои тяжкие роды. Маршал Даву на мгновение забывает свою жестокую обязанность и способен увидеть в арестованном Пьере Безухове человека, брата. Всегда самоуверенный Наполеон в день Бородинского боя испытывает смятение и беспокойное чувство бессилия. Толстой убежден, что «люди как реки», что в каждом человеке заложены все возможности, способности любого развития. Они мелькают и перед застывшими, самодовольными людьми при мысли о смерти и при виде смертельной опасности, однако у этих людей «возможность не превращается в действительность». Они не способны сойти с привычной дорожки, они так уходят из романа духовно опустошенными, порочными, преступными. Внешняя неизменность, статичность оказываются вернейшим признаком внутренней холодности и черствости, духовной инертности, безразличия к жизни общей, выходящей за узкий круг личных и сословных интересов. Все эти холодные и лживые люди не способны осознать опасность и трудное положение, в каком находится русский народ, переживающий нашествие Наполеона, проникнуться «мыслью народной». Воодушевиться они могут лишь фальшивой игрой в патриотизм, как Анна Павловна Шерер или Жюли Карагина, шифоньеркой, удачно приобретенной в тот момент, когда отечество переживает грозное время, как Берг, мыслью о близости к высшей власти или ожиданием наград и передвижений по служебной лестнице, как Борис Друбецкой накануне Бородинского сражения. Их призрачная жизнь не только ничтожна, но и мертва. Она тускнеет и рассыпается от соприкосновения с настоящими мыслями и чувствами. Даже неглубокое, но естественное чувство влечения Пьера Безухова в Элен подавило собою все и парило над искусственным лепетом гостиной, где «шутки были невеселы, новости не интересны, оживление — очевидно поддельно».

И этому пустому, фальшивому миру Толстой противопоставляет  другой мир, который особенно близок и дорог ему — мир Ростовых, Пьера Безухова, Андрея Болконского.

Когда Пьер Безухов впервые  вошел в гостиную Анны Павловны, она испугалась, потому что в Пьере  было то, что не свойственно свету  — умный и естественный взгляд, отличавший его от всех в этой гостиной. Толстой называет Пьера ребенком. Он наивен, он не понимает, что попал  в игрушечный домик, он хочет с  заводными игрушками говорить о  мировой политике. Он принимает Элен за «гений чистой красоты». И «улыбка у него была не такая как у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда, приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное лицо и являлось другое, детское, доброе». Улыбка его словно говорила: «мнения мнениями, а Вы видите какой я добрый и славный малый». Толстой всегда считал, что улыбка человека говорит о многом: «если улыбка прибавляет прелесть лицу, то лицо прекрасно, если она не изменяет его, то оно обыкновенно, если она портит его, то оно дурно». И Толстой внимательно следит за улыбками людей. О Вере Ростовой он говорит: «Улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает, напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно». Всему этому миру, людям света знает цену Андрей Болконский. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество — это заколдованный круг, который он видит и из которого хочет вырваться. Для этого он и идет на войну. У князя Андрея «скучающий взгляд», на лице его чередуются выражения скуки, усталости и досады. Однако в портрете Андрея Толстой отражает противоречие между демонстративным выражением скуки и внутренней страстью борения. Это проявляется в разговорах Андрея с Пьером.

Толстой раскрывает перед  читателями еще один мир — мир  Ростовых. На страницах романа появляется обаятельный образ Наташи Ростовой. Как описывает Толстой Наташу? «Тоненькие, оголенные руки и маленькие ножки в кружевных панталончиках и открытых башмачках». Эти ласкательно-уменьшительные суффиксы срываются как бы непроизвольно с пера Толстого: писатель создает образ детскости, радости, любви, счастья. Все, что делает Наташа, кажется ужасно неприличным. Вот сестра ее Вера — абсолютно правильная девушка. Она «была хороша, неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный», то, что она говорила, всегда было справедливо и уместно. А Наташа по словам графини делает бог знает что: целуется с Борисом, за столом громко спрашивает, какое будет пирожное, заливается смехом видя, как танцует ее отец. Но Толстой любит Наташу и не любит Веру, Элен. Здесь Толстой ставит проблему противоборства интуитивного и рационального мировосприятий. Наташа приходит в роман не только как воплощение искренности и жизненности, противостоящих лживости и мертвенности света, но и как носительница толстовского идеала жизни без мук и исканий холодного разума, бросившего князя Андрея в безнадежную путаницу столкновений человеческих интересов. Наташа живет не рассудком, а чувством. Непосредственность переживаний, ликующая радость жизни как бы не оставляют места для размышлений.

Разные бывают размышления  и рассуждения и неодинаково  отношение к ним Толстого. Пьер в салоне Шерер высказывает отношение к французской революции, а князь Андрей говорит о женщинах, о войне, о свете. Они не могут не мыслить, они живут не только личными интересами, но и интересами человечества. А вот Берг рассуждает только о том, что касается его одного. Слово «Я» не сходит с его языка. Как Пьер и Андрей -- «чужеродные тела» в салоне светских мертвецов, так Берг и Вера — мертвецы в доме Ростовых.

Толстой раскрывает перед  нами еще один женский образ —  княжны Марьи. Тяжело ей живется в  доме отца, потому что он не понимает ее. Рассуждения о правилах рационального воспитания мешают ему проникнуть во внутренний мир дочери. душа княжны Марьи полна религиозным восторгом, а отец к тому же неумелый педагог, заставляет ее заниматься наукой, учить геометрию. Уже само это сопоставление проникнуто тонкой толстовской иронией: точная наука — и вера, разум — и душа. Это несовместимо, это всегда в борьбе.

В романе изображены две  войны: 1805 года, за границей и 1812 года, в  России. Нельзя было показать вторую войну  без первой. Толстой говорил: «Мне совестно было писать о нашем торжестве  в борьбе с бонапартовской Францией, не описав неудач и нашего срама… Ежели причина наших неудач и нашего торжества была не случайна и лежала в сущности характера русского народа и войска, то характер этот должен был выразиться еще ярче в эпоху неудач и поражений». «Характер народа» или «дух армии» — так говорит Толстой. И он хочет показать армию и поднять ее дух.

В романе появляются исторические фигуры — Кутузов, Наполеон, Багратион, Мюрат и другие. Образ Кутузова близок автору, он занимает в романе центральное место. В кампании 1805 года Кутузов хотел одного -- вывести русскую армию из пределов австрийских границ и, в конечном счете, выйти из этой ненужной войны. Через образ Кутузова Толстой передает свою неприязнь к парадности, к пышности одеяний и фраз. Толстой хочет, чтобы мы видели Кутузова так, как видит его он сам и как видят его солдаты — «пухлое изуродованное раной лицо», «улыбка глаз» (улыбка мудрого человека). В строю он видит не серую массу одноликих фигур, а узнает и выделяет отдельных солдат и офицеров. У Толстого возникает тема единения командующего с солдатами, тема единения личности с массой.

В маленьком эпизоде, когда  Николай Ростов приветствует немца-хозяина  дома, где он остановился на постой, начинает звучать один из главных  мотивов эпопеи, возникает песнь  единения человечества. Какими они обмениваются? Ростов: «Да здравствуют австрийцы! Да здравствуют русские!» Немец: «И да здравствует весь мир!» В этом чувстве единения — высшая правда человеческого бытия. «Оба эти человека с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись». Толстого волнует этот вопрос. Он видит грязь, мерзость, обман там, где люди разъединены, он видит чистую, может быть необъяснимую радость там, где люди сливаются в некое человеческое единство.

Толстой за каждым событием, за каждой личностью, за каждой жизненной  проблемой видит даль. Он никогда  не забывает о большой человеческой правде. В нем живет жажда неба. Уже в начальных главах Толстой описывает первые бои. Все время чувствуется, что у Толстого как бы два зрения, когда он смотрит на войну. С одной стороны он очень тепло, даже с любовью описывает солдатский быт, увлеченно — сражения, а с другой стороны, прорываются у него нотки ненависти к войне. И эта ненависть связана с одной из главных тем романа, выраженных в восклицании: «Да здравствует весь мир!»

Что же такое война? Что  чувствует человек, когда он становится жертвой? Может ли полководец организовать побоище таким образом, чтобы  обеспечить победу себе и поражение  неприятелю? Что такое героизм  и как выглядят герои? Из сцепления  образов вырисовываются ответы на эти  вопросы, волновавшие художника  и мыслителя. При описании Шенграбенского сражения Толстой крупным планом рисует фигуры Багратиона, князя Андрея, Тушина, Тимохина, Долохова, Жеркова, Николая Ростова и других солдат и офицеров. Толстой размышлял в своем дневнике: «Как описать, что такое отдельное «Я»?» Он стремился найти своеобразие этого «Я», а через понимание своеобразия описываемых личностей привести читателя к осознанию важнейших проблем общественного бытия. Тут важно и то и другое: личность как отдельное и личность как часть общего. Но сама особенность личности лучше всего раскрывается в ее общении с другими людьми, в ее реакции на события, в ее социальной практике.

Каким впервые предстает перед нами Тушин? «Маленький, грязный худой артиллерийский офицер … без сапог, в одних чулках», неловко улыбается при виде вошедших адъютанта и штаб-офицера. У него большие, умные и добрые глаза. Так Толстой рисует будущего героя. Но князя Андрея он привлекает. А для штабного офицера Тушин — просто командир, который распустил солдат, человек довольно смешной и неподдающийся увещеваниям. Толстой рисует и других офицеров: Жеркова, дежурного штаб-офицера на эглизированной красивой лошади. Тушин пока смешен, а штабные офицеры чрезвычайно картинны. Но человек проверяется в бою, а не сейчас. В сражении Тушин действует исходя из доверия к простому солдату. Тушин занят делом, его «я», его мысли о самом себе выключены, поэтому, по мнению Толстого, это «я» увеличивается в своем значении (неприятель решил, что где была батарея Тушина, сосредоточенны главные силы русских). Толстой продолжил в своем творчестве начатую Лермонтовым дегероизацию прежнего героя, с развевающимся знаменем скачущего на прекрасном коне по полю боя, и вместе с тем показал тот скромный, незаметный героизм простого человека, который и решал участь сражений. Тот же Тимохин, «красноносый капитан», на которого не кричит лишь ленивый сыграл важную роль в сражении, неожиданно атаковав фрвнцузов. Тушин, Тимохин, солдаты выглядят перед начальством очень непрезентабельно, но грозны для неприятеля. но награды достаются не им, а Жерковым и Долоховым. Зато Жерков перед начальством храбр, а в бою труслив. Тимохина и Тушина не замечал никто из начальства, кроме Кутузова и князя Андрея. Придет час, когда это единение с народом проявится в полную силу: во время войны 1812 года придворная свора во главе с царем будет отдавать Кутузову противоречивые приказания, втайне посмеиваясь над ним и тогда простые люди окажутся для него единственной и надежной поддержкой.

Для князя Андрея Шенграбенский бой означал целую эпоху развития. Он формирует себя по образу и подобию вымышленного им Наполеона, но жизнь толкает его к простым людям. Толстой не смотрит еще на все «глазами мужика», как в последние годы жизни, но народная эпопея, которую он создает, ведет писателя к этому. Сам князь Андрей еще не чувствует, что отвергнет выбранный им путь борьбы за личную славу и власть, не придает значения тому, что простые люди начинают видеть в нем своего, близкого человека. Но придет время и он поймет, как выглядит истинное величие и где его искать.

Николай Ростов участвует  в тех же сражениях, что и князь  Андрей, он видит почти так же много, но чувства и мысли его  связаны лишь с частью общего с  полком. И когда он, раненый, оказывается  в одиночестве и видит, как  французы бегут на него, он из лихого гусара превращается в «зайца, убегающего от собак». Но Толстому важен не только этот человек, его переживания, для  Толстого важен смысл явления. Страх  жизни заставил Ростова думать о  жизни, о своей жизни. Он должен был  стать убийцей, а стал жертвой. Нет не здесь не на войне он должен быть. Он не создан для убийств. «И зачем я пошел сюда!» — недоуменно восклицает Ростов. Но там, где нет крови и убийств, действительно ли там мир?

В светском обществе тоже идет борьба за деньги, за богатство. Князю  Василию инстинкт подсказывает две  жертвы, с помощью которых он мог  бы разбогатеть. Словом инстинкт Толстой  сближает князя Василия со зверем, с хищником. Ему удается женить Пьера на Элен, потому что Пьер наивен и неопытен. То, что ему и другим кажется, он принимает за истину, за подлинное чувство. Став богачом Пьер почувствовал себя в центре внимания, ему казалось, что все его любят. Нелегко понять Пьеру, что только его имения сделали его умным и красивым в глазах светского общества. Поэтому победой сил зла заканчивается столкновение нравственного, но пассивного начала, заложенного в Пьере с активным хищничеством семейства Курагиных.

Толстому важно выяснить, в чем истинная прелесть женщины, в красоте Элен не было того возвышающего душу начала, которое свойственно красоте человека и заставляет в немом восторге смотреть на статую Венеры Милосской. Грудь, спина, оголенная по последней моде, запах духов — вот что составляет Элен. Глаза, лицо — вне поля зрения художника. А вот как описывает Толстой внешность княжны Марьи: «Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны … Как не видоизменяли эту раму и украшение лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво». И вдруг крупным планом деталь: «большие прекрасные глаза, полные слез и мысли». Эта мысль, эти слезы делают княжну прекрасной той нравственной красотой, какой нет ни у Элен, ни у маленькой княгини, ни у Бурьен с ее хорошеньким лицом. В душе княжны Марьи два начала — языческое и христианское. Мечта о радости земной любви к мужу, о ребенке, и мысли о Боге, опасение, что все это — искушение дьявола. И после несостоявшегося сватовства Анатоля Курагина и княжны Марьи, она решает: «Мое призвание — быть счастливою другим счастьем, счастьем любви и самопожертвования».