Автор работы: Пользователь скрыл имя, 25 Февраля 2014 в 12:37, доклад
Литература русского зарубежья – ветвь русской литературы, возникшей после 1917 и издававшейся вне СССР и России. Различают три периода или три волны русской эмигрантской литературы. Первая волна – с 1918 до начала Второй мировой войны, оккупации Парижа – носила массовый характер. Вторая волна возникла в конце Второй мировой войны (И.Елагин, Д.Кленовский, Л.Ржевский, Н.Моршен, Б.Филлипов).
Третья волна началась после хрущевской «оттепели» и вынесла за пределы России крупнейших писателей (А.Солженицын, И.Бродский, С.Довлатов). Наибольшее культурное и литературное значение имеет творчество писателей первой волны русской эмиграции.
ГБОУ СПО «ПГК»
Доклад на тему: Литература Русского Зарубежья
Самара 2014
ЛИТЕРАТУРА РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ. Литература русского зарубежья
– ветвь русской литературы, возникшей
после 1917 и издававшейся вне СССР и России.
Различают три периода или три волны русской
эмигрантской литературы. Первая волна
– с 1918 до начала Второй мировой войны,
оккупации Парижа – носила массовый характер.
Вторая волна возникла в конце Второй
мировой войны (И.Елагин, Д.Кленовский,
Л.Ржевский, Н.Моршен, Б.Филлипов).
Третья волна началась после
хрущевской «оттепели» и вынесла за пределы
России крупнейших писателей (А.Солженицын, И.Бродский, С.
В то же время, в эмиграции литература была поставлена в неблагоприятные условия: отсутствие массового читателя, крушение социально-психологических устоев, бесприютность, нужда большинства писателей должны были неизбежно подорвать силы русской культуры. Но этого не произошло: с 1927 начинается расцвет русской зарубежной литературы, на русском языке создаются великие книги. В 1930 Бунин писал: «Упадка за последнее десятилетие, на мой взгляд, не произошло. Из видных писателей, как зарубежных, так и «советских», ни один, кажется, не утратил своего таланта, напротив, почти все окрепли, выросли. А, кроме того, здесь, за рубежом, появилось и несколько новых талантов, бесспорных по своим художественным качествам и весьма интересных в смысле влияния на них современности».
Утратив близких, родину, всякую опору в бытии, поддержку где бы то ни было, изгнанники из России получили взамен право творческой свободы. Это не свело литературный процесс к идеологическим спорам. Атмосферу эмигрантской литературы определяла не политическая или гражданская неподотчетность писателей, а многообразие свободных творческих поисков.
В новых непривычных условиях («Здесь нет ни стихии живого быта, ни океана живого языка, питающих работу художника», – определял Б.Зайцев) писатели сохранили не только политическую, но и внутреннюю свободу, творческое богатство в противостоянии горьким реалиям эмигрантского существования.
Развитие русской литературы в изгнании шло по разным направлениям: писатели старшего поколения исповедовали позицию «сохранения заветов», самоценность трагического опыта эмиграции признавалась младшим поколением (поэзия Г.Иванова, «парижской ноты»), появились писатели, ориентированные на западную традицию (В.Набоков, Г.Газданов). «Мы не в изгнаньи, мы в посланьи», – формулировал «мессианскую» позицию «старших» Д.Мережковский. «Отдать себе отчет в том, что в России или в эмиграции, в Берлине или на Монпарнасе, человеческая жизнь продолжается, жизнь с большой буквы, по-западному, с искренним уважением к ней, как средоточию всего содержания, всей глубины жизни вообще…», – такой представлялась задача литератора писателю младшего поколения Б.Поплавскому. «Следует ли напоминать еще один раз, что культура и искусство суть понятия динамические», – подвергал сомнению ностальгическую традицию Г.Газданов.
Старшее поколение
писателей-эмигрантов. Стремлен
Среди поэтов, чье творчество
сложилось в России, за границу выехали И.Северянин, С.Черный,
Д.Бурлюк, К.Бальмонт, Гиппиус, Вяч.Иванов.
В историю русской поэзии в изгнании они
внесли незначительную лепту, уступив
пальму первенства молодым поэтам – Г.Иванову,
Г.Адамовичу, В.Ходасевичу, М.Цветаевой,
Б.Поплавскому, А.Штейгеру и др. Главным
мотивом литературы старшего поколения
стала тема ностальгической памяти об
утраченной родине. Трагедии изгнанничества
противостояло громадное наследие русской
культуры, мифологизированное и поэтизированное
прошедшее. Темы, к которым наиболее часто
обращаются прозаики старшего поколения,
ретроспективны: тоска по «вечной России»,
события революции и гражданской войны,
русская история, воспоминания о детстве
и юности. Смысл обращения к «вечной России»
получили биографии писателей, композиторов,
жизнеописания святых: Ив.Бунин пишет
о Толстом (Освобождение Толстого),
М.Цветаева – о Пушкине (Мой Пушкин),
В.Ходасевич – о Державине (Державин), Б.Зайцев
– о Жуковском, Тургеневе, Чехове, Сергии
Радонежском (одноименные биографии).
Создаются автобиографические книги,
в которых мир детства и юности, еще не
затронутый великой катастрофой, видится
«с другого берега» идиллическим и просветленным:
поэтизирует прошлое Ив.Шмелев (Богомолье, Лето Господне),
события юности реконструирует Куприн
(Юнкера), последнюю
автобиографическую книгу русского писателя-дворянина
пишет Бунин (Жизнь Арсеньева),
путешествие к «истокам дней» запечатлевают
Б.Зайцев (Путешествие Глеба)
и Толстой (Детство Никиты).
Особый пласт русской эмигрантской литературы
составляют произведения, в которых дается
оценка трагическим событиям революции
и гражданской войны. Эти события перемежаются
со снами, видениями, уводящими в глубь
народного сознания, русского духа в книгах
Ремизова Взвихренная Русь, Учитель музыки, Сквозь огонь скорбей.
Скорбной обличительностью насыщены дневники
Бунина Окаянные дни.
Роман Осоргина Сивцев Вражек отражает
жизнь Москвы в военные и предвоенные
годы, во время революции. Шмелев создает
трагическое повествование о красном
терроре в Крыму – эпопею Солнце мертвых,
которую Т.Манн назвал «кошмарным, окутанным
в поэтический блеск документом эпохи».
Осмыслению причин революции посвящен Ледяной поход Р.Гуля, Зверь из бездны Е.Чирикова,
исторические романы примкнувшего к писателям
старшего поколения Алданова (Ключ, Бегство, Пещера), трехтомный Распутин В.
Младшее поколение писателей в эмиграции. Иной позиции придерживалось младшее «незамеченное поколение» писателей в эмиграции (термин писателя, литературного критика В.Варшавского), поднявшееся в иной социальной и духовной среде, отказавшееся от реконструкции безнадежно утраченного. К «незамеченному поколению» принадлежали молодые писатели, не успевшие создать себе прочную литературную репутацию в России: В.Набоков, Г.Газданов, М.Алданов, М.Агеев, Б.Поплавский, Н.Берберова, А.Штейгер, Д.Кнут, И.Кнорринг, Л.Червинская, В.Смоленский, И.Одоевцева, Н.Оцуп, И.Голенищев-Кутузов, Ю.Мандельштам, Ю.Терапиано и др. Их судьба сложилась различно. Набоков и Газданов завоевали общеевропейскую, в случае Набокова, даже мировую славу. Алданов, начавший активно печатать исторические романы в самом известном эмигрантском журнале «Современные записки», примкнул к «старшим». Практически никто из младшего поколения писателей не мог заработать на жизнь литературным трудом: Газданов стал таксистом, Кнут развозил товары, Терапиано служил в фармацевтической фирме, многие перебивались грошовым приработком. Характеризуя положения «незамеченного поколения», обитавшего в мелких дешевых кафе Монпарнаса, В.Ходасевич писал: «Отчаяние, владеющее душами Монпарнаса… питается и поддерживается оскорблениями и нищетой… За столиками Монпарнаса сидят люди, из которых многие днем не обедали, а вечером затрудняются спросить себе чашку кофе. На Монпарнасе порой сидят до утра потому, что ночевать негде. Нищета деформирует и само творчество». Наиболее остро и драматично тяготы, выпавшие на долю «незамеченного поколения», отразились в бескрасочной поэзии «парижской ноты», созданной Г.Адамовичем. Предельно исповедальная, метафизическая и безнадежная «парижская нота» звучит в сборниках Поплавского (Флаги), Оцупа (В дыму), Штейгера (Эта жизнь, Дважды два – четыре), Червинской (Приближение), Смоленского (Наедине), Кнута (Парижские ночи), А.Присмановой (Тень и тело), Кнорринг (Стихи о себе). Если старшее поколение вдохновлялось ностальгическими мотивами, то младшее оставило документы русской души в изгнании, изобразив действительность эмиграции. Жизнь «русского монпарно» запечатлена в романах Поплавского Аполлон Безобразов, Домой с небес. Немалой популярностью пользовался и Роман с кокаином Агеева. Широкое распространение приобрела и бытовая проза: Одоевцева Ангел смерти, Изольда, Зеркало, Берберова Последние и первые. Роман из эмигрантской жизни.
Исследователь эмигрантской литературы Г.Струве писал: «Едва ли не самым ценным вкладом писателей в общую сокровищницу русской литературы должны будут признаны разные формы нехудожественной литературы – критика, эссеистика, философская проза, высокая публицистика и мемуарная проза». Младшее поколение писателей внесло значительный вклад в мемуаристику: Набоков Другие берега, Берберова Курсив мой, Терапиано Встречи, Варшавский Незамеченное поколение, В.Яновский Поля Елисейские, Одоевцева На берегах Невы, На берегах Сены, Г.Кузнецова Грасский дневник.
Набоков и Газданов принадлежали к «незамеченному поколению», но не разделили его судьбы, не усвоив ни богемно-нищенского образа жизни «русских монпарно», ни их безнадежного мироощущения. Их объединяло стремление найти альтернативу отчаянию, изгнаннической неприкаянности, не участвуя при этом в круговой поруке воспоминаний, характерной для «старших». Медитативная проза Газданова, технически остроумная и беллетристически элегантная была обращена к парижской действительности 1920 – 1960-х. В основе его мироощущения – философия жизни как формы сопротивления и выживания. В первом, в значительной степени автобиографическом романе Вечер у Клэр Газданов давал своеобразный поворот традиционной для эмигрантской литературы теме ностальгии, заменяя тоску по утраченному реальным воплощением «прекрасного сна». В романах Ночные дороги, Призрак Александра Вольфа, Возвращение Будды спокойному отчаянию «незамеченного поколения» Газданов противопоставил героический стоицизм, веру в духовные силы личности, в ее способность к преображению. Своеобразно преломился опыт русского эмигранта и в первом романе В.Набокова Машенька, в котором путешествие к глубинам памяти, к «восхитительно точной России» высвобождало героя из плена унылого существования. Блистательных персонажей, героев-победителей, одержавших победу в сложных, а подчас и драматичных, жизненных ситуациях, Набоков изображает в своих романах Приглашение на казнь, Дар, Ада, Подвиг. Торжество сознания над драматическими и убогими обстоятельствами жизни – таков пафос творчества Набокова, скрывавшийся за игровой доктриной и декларативным эстетизмом. В эмиграции Набоков также создает: сборник рассказов Весна в Фиальте, мировой бестселлер Лолита, романы Отчаяние, Камера обскура, Король, дама, валет, Посмотри на арлекинов, Пнин, Бледное пламя и др.
В промежуточном положении
между «старшими» и «младшими» оказались
поэты, издавшие свои первые сборники
до революции и довольно уверенно заявившие
о себе еще в России: Ходасевич, Иванов,
Цветаева, Адамович. В эмигрантской поэзии
они стоят особняком. Цветаева в эмиграции
переживает творческий взлет, обращается
к жанру поэмы, «монументальному» стиху.
В Чехии, а затем во Франции ей написаны Царь-девица, Поэма Горы, Поэма Конца, Поэма воздуха, Крысолов, Лестница, Н
Центры рассеяния. Основными центрами рассеяния русской эмиграции явились Константинополь, София, Прага, Берлин, Париж, Харбин. Первым местом беженства стал Константинополь – очаг русской культуры в начале 1920-х. Здесь оказались бежавшие с Врангелем из Крыма русские белогвардейцы, которые затем рассеялись по Европе. В Константинополе в течение нескольких месяцев издавался еженедельник «Зарницы», выступал А.Вертинский. Значительная русская колония возникла и в Софии, где выходил журнал «Русская мысль». В начале 1920-х литературной столицей русской эмиграции стал Берлин. Русская диаспора в Берлине до прихода к власти Гитлера составляла 150 тысяч человек. С 1918 по 1928 в Берлине было зарегистрировано 188 русских издательств, большими тиражами печаталась русская классика – Пушкин, Толстой, произведения современных авторов – Бунина, Ремизова, Берберовой, Цветаевой, был восстановлен Дом искусств (по подобию петроградского), образовалось содружество писателей, музыкантов, художников «Веретено», работала «Академия прозы». Существенная особенность русского Берлина, – диалог двух ветвей культуры – зарубежной и оставшейся в России. В Германию выезжают многие советские писатели: М.Горький, В.Маяковский, Ю.Тынянов, К.Федин. «Для нас нет в области книги разделения на Советскую Россию и эмиграцию», – декларировал берлинский журнал «Русская книга». Когда надежда на скорое возвращение в Россию стала угасать и в Германии начался экономический кризис, центр эмиграции переместился в Париж, с середины 1920-х – столицу русского зарубежья.
К 1923 в Париже обосновались
300 тысяч русских беженцев. В Париже живут:
Бунин, Куприн, Ремизов, Гиппиус, Мережковский,
Ходасевич, Иванов, Адамович, Газданов,
Поплавский, Цветаева и др. С Парижем связана
деятельность основных литературных кружков
и групп, ведущую позицию среди которых
занимала «Зеленая лампа». «Зеленая лампа»
была организована в Париже Гиппиус и
Мережковским, во главе общества встал
Г.Иванов. На заседании «Зеленой лампы»
обсуждались новые книги, журналы, обсуждались
работы русских литераторов старшего
поколения. «Зеленая лампа» объединяла
«старших» и «младших», в течение всех
предвоенных лет была наиболее оживленным
литературным центром Парижа. Молодые
парижские литераторы объединились в
группу «Кочевье», основанную ученым-филологом
и критиком М.Слонимом. С 1923 по 1924 в Париже
собиралась также группа поэтов и художников
«Через». Парижские эмигрантские газеты
и журналы представляли собой летопись
культурной и литературной жизни русского
зарубежья. В дешевых кафе Монпарнаса
разворачивались литературные дискуссии,
создавалась новая школа эмигрантской
поэзии, известная как «парижская нота».
Литературная жизнь Парижа сойдет на нет
с началом Второй мировой войны, когда,
по словам Набокова, «станет на русском
Парнасе темно». Русские писатели-эмигранты
останутся верны приютившей их стране,
оккупированному Парижу. Термин «Сопротивление»
возникнет и приживется в среде русских
эмигрантов, многие из которых окажутся
его активными участниками. Адамович запишется
добровольцем на фронт. Писательница З.Шаховская
станет сестрой в военном госпитале. Мать
Мария (поэтесса Е.Кузьмина-