Литература петровского времени

Переход от барокко к классицизму в России конца XVII–начала 
XVIII вв. был «безболезненным». По словам Д.С.Лихачева, «…между русским барокко и русским классицизмом нет такой отчетливой грани, как в Западной Европе. Поэтому-то мы часто не знаем, относить ли того или иного автора XVIII века к барокко или классицизму». Сложность вопроса привела к разноречивым мнениям в интерпретации литературного творчества таких писателей, как Феофан Прокопович, В.К.Тредиаковский. Особую позицию в спорах о барокко занял санкт-петербургский историк литературы А.А.Морозов, относя к этому направлению все творчество М.В.Ломоносова. В ломоносовской поэзии – одах, надписях для иллюминаций и фейерверков и т.д. – исследователь выделял те элементы, которые соотносятся с культурой барокко (ее праздничность, насыщенность метафорами, изощренность сравнений, живописность образов, риторичность и т.д.). С точки же зрения В.А.Западова, вполне аргументированной, «ни человеком барокко, ни поэтом барокко Ломоносов ни в один из периодов жизни не был. Тем не менее кое-какие отношения с барокко у него существовали… <…> Впитав в себя как читатель барочную поэтику и стилистику, он в первых своих произведениях допускал рецидивы этой поэтики, хотя основы его мироощущения ничего общего с барокко не имели. Находим мы эти «рецидивы барочной стилистики» в стихах Ломоносова примерно до 1746-го, может быть, до начала 1747-го года. Затем и они из его новых од исчезают, а старые он редактирует, отбрасывая ставшие чуждыми ему барочные стилевые образы».

Обеспечив преемственность и единство литературного процесса в России переходного периода, русское литературное барокко открыло возможности для быстрого развития русского классицизма. В этом его историко-литературное значение. Особенно отчетливо черты барокко проявились в драматургии и поэзии Петровской эпохи.

5. В Петровскую эпоху возникла потребность в возобновлении театра, который, по мысли Петра I, должен был приобщить людей к новой светской западноевропейской культуре и способствовать правильному пониманию ими правительственных мероприятий. В 1702 г. состоялось открытие в Москве на Красной площади «комедийной хоромины» ― общедоступного театра с приглашенной немецкой труппой актеров, возглавляемой Иоганном Кунстом (с 1703 г., после смерти Кунста, во главе труппы встал Отто Фюрст). Основное место в репертуаре театра занимали пьесы на темы античной истории с трагической борьбой между страстью и долгом, чувством и разумом, личным и общественным, мало понятные русскому зрителю. Кроме того, ставились комедии Мольера: «Доктор принужденный» («Лекарь поневоле»), «Порода Геркулесова, в ней же первая персона Юпитер» («Амфитрион»), «Драгыя смеяныя» («Смешные жеманницы»); шли спектакли на темы частной семейной жизни (например, пьеса итальянского драматурга Чиконьини «Честный изменник, или Фридерико фон Поплей и Алоизия, супруга его», тема которой – отмщение поруганной супружеской чести). Театр Кунста – Фюрста был закрыт в 1707 г., поскольку не оправдал надежд правительства Петра I: предполагалось, что со сцены будет разъясняться государственная политика, особенно значение военных побед русских войск, вестись гражданское воспитание, но немецкая труппа могла представить лишь пеструю картину западноевропейских пьес.

Неудовлетворенность публичным театром заставила Петра I обратить большее внимание на школьный театр. Школьные театры существовали при Московской духовной академии (Славяно-греко-латинской академии) с 1701 г. и Московской хирургической школе (при «гофшпитале» доктора 
Н. Бидлоо) с 1706 г. Традиция школьных спектаклей зародилась в Киево-Могилянской духовной коллегии (впоследствии – Киево-Могилянской академии). Школьная драма ХVII в. представляла собой религиозно-церковное произведение на библейские и житийные сюжеты, ставившие целью пропагандировать христианскую религиозную мораль. Сочинителями школьных драм (символико-аллегорических пьес религиозно-церковного характера) были преподаватели поэтики и риторики. В Петровскую эпоху произошла трансформация дидактико-моралистической направленности школьных пьес: в них включались эпизоды, связанные с мирскими политическими событиями; библейские, мифологические, античные сюжеты и образы приобретали злободневное звучание. Усиление публицистического и панегирического характера школьной драматургии обусловливалось осуществлением ею важной воспитательной функции, первоначально возложенной на публичный театр Кунста – Фюрста.

Нередко такие постановки заключали в своем содержании мгновенные отклики на реальные политические события тех лет, получившие воплощение, например, в пьесах «Ревность православия», «Свобождение Ливонии и Ингерманландии», «Божие уничижителей гордых уничижение» и др. В пьесе «Божие уничижителей гордых уничижение» (1710) аллегорические образы и библейские мотивы символизируют поражение шведов под Полтавой и бегство Карла ХII. В конце спектакля на сцене остаются хромой Лев (Карл был ранен в ногу), Гидра, олицетворяющая измену и предательство гетмана Мазепы, и Орел с гордой надписью: «И хромых и не хромых, и лютых и не лютых смиряем». Постановка всех этих пьес носила торжественный, парадный характер: использовались многообразные световые эффекты, музыка, хоры, балетные номера. Панегирический стиль и пышность оформления школьных спектаклей создавали впечатление грандиозности и необычности зрелищ, для понимания смысла которых требовалась специальная подготовка. Поэтому на московских улицах и площадях в 1690–1720-е годы в честь политических и военных побед устанавливались триумфальные арки с античной мифологией в виде картин и надписей к ним.

Антракты между актами школьных драм эпохи «эмансипации смеха» с целью развлечения публики заполняли интермедии (заимствование из западноевропейского театра) – фарсы о любовных похождениях, сатирические сценки бытового содержания о ловком слуге, обманутом муже и т.д. Сюжеты их обнаруживали близость фольклорному репертуару (святочного вертепа, кукольного представления, народной драмы, «лубочного» театра). Интермедии положили начало русской комедии.

В школьных театрах ставились не только драмы на библейские сюжеты, но и светские пьесы, непосредственно связанные с современностью. Школьный театр при московском «гофшпитале» доктора Н. Бидлоо впервые представил панегирическую и триумфальную пьесу «Слава Российская», разыгранную в мае 1724 г. по случаю коронации Екатерины I в присутствии Петра и петербургского двора. Автором ее был Федор Журовский, в недавнем прошлом студент Славяно-греко-латинской академии. Им же в связи с кончиной Петра I была написана пьеса «Слава Печальная российскому народу» (1725). В своей «печальной трагедии» Журовский создал впечатляющий образ Петра – «отца отечества». Пьеса была поставлена в театре Госпитальной школы. Как и другие панегирические пьесы, «Слава печальная» статична, в ней нет динамики и почти нет собственно драматического действия. Это доступный политический комментарий, показывающий смятение всего мира по смерти Отца Отечества. Аллегорические персонажи (Нептун, Паллада, Марс, Меркурий, Слава, Персия, Полония, Швеция, Вечность, Истина, Мужество, Премудрость, Благочестие) в условной декламационной форме разъясняют зрителям всю горечь утраты и прославляют Петра ― друга церкви, воина, императора. Пьеса насквозь публицистична и риторична, недаром отдельные ее части написаны прозой, сходной с проповедями той поры, например, со «Словом на погребение Петра I» Феофана Прокоповича. А в стихотворных частях много сходства с «Элегией» В.К. Тредиаковского, в том числе по составу персонажей, что не исключает знакомства с ней автора пьесы.