Основные мотивы любовной лирики М.Ю.Лермонтова

Благодарю!.. вчера  мое признанье

И стих мой ты без  смеха приняла;

Хоть ты страстей моих не поняла,

Но за твое притворное вниманье

Благодарю!

В другом краю ты некогда  пленяла,

Твой чудный взор и острота речей

Останутся навек  в душе моей,

Но не хочу, чтобы  ты мне сказала:

Благодарю! [12, с. 64].

И обида от этой неразделенной  любви пробуждает в герое чувство  гордости и вызывает его на борьбу со своей любовью и с любимой, которую он не склонен извинять («Взгляни, как мой спокоен взор»):

Смеялась надо мною ты,

И я с презреньем отвечал -

С тех пор сердечной  пустоты

Я уж ничем не заменял.

Ничто не сблизит  больше нас,

Ничто мне не отдаст покой …

Хоть в сердце шепчет чудный глас:

Я не могу любить другой.

Я жертвовал другим страстям,

Но если первые мечты

Служить не могут  снова нам, -

Но чем же их заменишь ты?..

Чем успокоишь жизнь  мою,

Когда уж обратила в  прах

Мои надежды в  сем краю,

А может быть, и  в небесах?.. [12, с. 67].

В цикле, связанном  с Н.Ивановой, - более серьезном  и глубоком, - женский образ разработан психологически:

Ты не коварна, как  змея,

Лишь часто новым  впечатленьям

Душа вверяется  твоя.

Она увлечена мгновеньем;

Ей милы многие, вполне

Еще никто; но это  мне 

Служить не может  утешеньем [12, с. 153].

Этот образ, так  же как и в стихах, обращенных к Е.Сушковой, окружен легкими  светскими ассоциациями, но не сопровождается отрицательной характеристикой. Героиня  не понимает героя и в конце  концов «изменяет» ему. Но герой не мстит ей презреньем, пытается подняться  над своей обидой и проанализировать причину своего неуспеха («Всевышний произнес свой приговор»):

Я знал: то не любовь - и перенес;

Но отгадать не мог  я тоже,

Что всех моих надежд, и мук, и слез

Веселый миг тебе дороже!

Будь счастлива  несчастием моим

И, услыхав, что я  страдаю,

Ты не томись раскаяньем пустым.

Прости! - вот все, что я желаю …

Чем заслужил я, чтоб твоих очей

Затмился свежий блеск слезами?

Ко смеху приучать себя нужней:

Ведь жизнь смеется  же над нами! [12, с. 81-82].

Этот цикл характерен, наряду с чисто лермонтовским  психологическим анализом, трагической  тональностью. И, что особенно важно, в этом цикле есть намеки на то, что  причиной любовной трагедии являются некоторые особенности героини, сближающие ее с духом светского  общества, и само светское общество («… и мук и слез веселый миг  тебе дороже», «… и слишком ты любезна, чтоб любить», «мы с тобой разлучены  злословием людским» и так далее).

По мнению же С.И.Кормилова, «Н.Ф.Иванова действительно явилась  причиной не слишком благородного «донжуанства»  Лермонтова» [8, с. 45]. В доказательство приводится стихотворение «К ***», которое  содержит программу дальнейшего  поведения поэта с женщинами, недостойными уважения, и которое  является не любовной лирикой, а декларацией  романтического самоутверждения:

Отныне стану наслаждаться

И в страсти стану  клясться всем;

Со всеми буду я смеяться,

А плакать не хочу ни с кем;

Начну обманывать безбожно,

Чтоб не любить, как  я любил, -

Иль женщин уважать  возможно,

Когда мне ангел  изменил? [12, с. 160].

Иную характеристику получает женский образ в стихах, относящихся к В.Лопухиной. В героине  этого цикла не только не отмечены черты, обычные для своего светского  круга, но, наоборот, она с ее «чудной  простотой» и неспособностью лицемерить скорее противопоставлена идеалу светской красавицы («Она не гордой красотою…»):

Она не гордой красотою

Прельщает юношей живых,

Она не водит за собою

Толпу вздыхателей  немых.

И стан ее - не стан богини,

И грудь волною не встает,

И в ней никто  своей святыни,

Припав к земле, не признает.

Однако все ее движенья,

Улыбки, речи и черты

Так полны жизни, вдохновенья,

Так полны чудной простоты.

Но голос душу проникает,

Как вспоминанье  лучших дней,

И сердце любит и  страдает,

Почти стыдясь любви  своей [12, с. 140].

Герой цикла не случайно называет ее своим товарищем, «лучом- путеводителем» («Мы случайно сведены судьбою …») и своей мадонной - эпитеты, которые трудно было применить к Е.Сушковой и к Н.Ивановой. В связи с этим и чувство, рассказанное в стихах к Варваре Лопухиной, - разделенное и просветленное, - в корне отличалось от скорбной и бесплотной страсти, окрасившей собой предшествующие любовные циклы Лермонтова.

Я рожден, чтоб целый  мир был зритель

Торжества иль гибели моей,

Но с тобой, мой  луч-путеводитель,

Что хвала иль  гордый смех людей! [12, с. 133].

Принцип индивидуализации, обозначившийся в ранних стихах Лермонтова о любви, с особенной силой  проявился в лирической характеристике их героя. Выявление внутреннего  мира этого героя не сводится к  демонстрации его чувства. Любовь для  него не замыкается в своих собственных  пределах или в пределах «нейтрального» сознания. Лермонтов наделяет любовного героя чертами своего характера.

Количество любовных стихотворений у Лермонтова в  зрелый период меньше, чем в предыдущий. Стихотворения о любви не циклизируются  уже, как прежде, в любовные «новеллы», но часто содержат в себе - каждое отдельно- скрытый новеллистический сюжет («Оправдание», «Договор», «Сон» и другие):

Расстались мы; но твой портрет

Я на груди моей храню:

Как бледный призрак  лучших лет,

Он душу радует мою.

И, новым преданный  страстям,

Я разлюбить его  не мог:

Так храм оставленный - все храм,

Кумир поверженный - все бог! [12, с. 162].

В этих стихотворениях нет напряжения и подъема большой  любви, а только легкие и благоговейные  прикосновения к ней. Она не ослепляет  поэта своим сверканием, силой  и славой. В те годы любовь является у Лермонтова чаще всего как воспоминание о прошлом («1-е января», «Нет, не тебя так пылко я люблю»):

О грезах юности томим  воспоминаньем,

С отрадой тайною и тайным содроганьем … [12, с. 78];

Как мелькнувшая  надежда на будущее («Из-под таинственной холодной полумаски …»):

И создал я тогда  в моем воображенье

По легким признакам  красавицу мою;

И с той поры бесплотное виденье

Ношу в душе моей, ласкаю и люблю.

И все мне кажется: живые эти речи

В года минувшие слыхал когда-то я;

И кто-то шепчет мне, что после этой встречи

Мы вновь увидимся, как старые друзья [12, с. 99];

или как мечта, которая  создает объективные образы, не имеющие  прямого отношения к поэтической  биографии автора. Нередко Лермонтов  как бы останавливается на полдороге  к любви, ограничиваясь любезностью («Графиня Эмилия», «К портрету», «А.О.Смирновой»):

Без вас хочу сказать  вам много,

При вас я слушать  вас хочу;

Но молча вы глядите  строго,

И я в смущении молчу.

Что ж делать?.. Речью  неискусной

Занять ваш ум мне не дано …

Все это было бы смешно,

Когда бы не было так  грустно … [12, с. 80].

В некоторых лермонтовских  стихотворениях затаены намеки на какие-то неотвратимые, коренящиеся в эпохе, причины неустроенности любовных отношений. Он находит в любви современных людей господство случая («Дума»):

И ненавидим мы, и  любим мы случайно

Ничем не жертвуя  ни злобе, ни любви … [12, с. 41].

В этих стихотворениях Лермонтов создает образ вольной, «беззаконной» подруги героя.

Для новой стадии развития лирики Лермонтова, так или  иначе связанной с темой любви, характерно также появление женских  образов, раскрываемых вне прямой зависимости  от чувства, которое внушали или  могли внушить эти женщины  поэту. Лермонтов освобождает здесь  образы своих героинь от крепостного  гнета любви героя. В лирической группе, о которой идет речь, эти  героини уже не объекты страсти  или влюбленности, а предмет широкого человеческого интереса и сочувствия.

Таким образом, в  любовной лирике М.Ю.Лермонтова можно  выделить несколько мотивов. Одним  из них является мотив любви к  светской женщине. Он, в свою очередь, распадается на две составляющие: любовь к женщине - светской львице и женщине, которая хоть и подвержена влиянию «света», но еще не утратила таких качеств, как душевность, человечность.

Вторым мотивом  любовной лирики Лермонтова в силу усложненности и обогащенности философским и политическим содержанием было величайшее уважение к женщине - другу, товарищу.

Последний мотив, который  можно выделить, есть проникновенная и горячая любовь к женщине-человеку. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Тема любви - одна из вечных тем, одна из самых прекрасных тем, поэтому М.Ю.Лермонтов никак  не мог обойти ее, поэтому он обращался  к ней и в юношеский, и в  более зрелый период.

Любовь никогда не бывает одна. Ее всегда сопровождают такие чувства, как ненависть и одиночество. Любовь даже не может попросить помощи у Бога, так как Бог враждебен любви, не принимает ее, отрицает. Поэтому любовная лирика - это лирика страданий, изломов, сетований и проклятий.

Любовной лирике М.Ю.Лермонтова характерны биографизм и циклизация. В стихотворениях можно  проследить этапы любви: ее зарождение, развитие, подъем, спад, прекращение.

Любовные стихи  Лермонтова были посвящены: Анне Столыпиной, Екатерине Сушковой, Наталье Ивановой и Варваре Лопухиной. В связи  с этим можно выделить несколько  циклов, и, соответственно, несколько  мотив любовной лирики Михаила Юрьевича:

1. Мотив любви  к светской женщине.

· Любовь к женщине, полностью посвятившей себя «свету», живущей по его законам, обладающей качествами, присущими женщине - светской львице, привыкшей иметь множество  поклонников и отрицать чувство  любви, заменяя его влюбленностью, флиртом. Например, стихи, посвященные  Н.Ивановой.

· Любовь к женщине, которая хоть и вращается в  светском обществе, живет по законам  света, но не утратила своей человечности, душевности, доброты. Этой женщиной была Е.Сушкова.

2. Любовь и уважение  к женщине - другу, товарищу, который  никогда не подведет, на которого  в любую минуту можно положиться, довериться, который всегда поможет,  посоветует, подскажет верное решение.  М.Ю.Лермонтов своим другом и  советчиком мог назвать только  одну женщину - В.Лопухину. Любовь  к ней он пронес через всю  свою жизнь. И даже день перед  дуэлью с Мартыновым провел  в воспоминаниях о ней.

3. Проникновенная  и горячая любовь к женщине-человеку.

СПИСОК  ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Архипов, В.А.  М.Ю.Лермонтов. Поэзия познания  и действия. - М.: Московский рабочий, 1965. - 471 с.

2. Афанасьев, В.В.  Лермонтов. - М.: Художественная литература, 1991. - 221 с.