Медицинский опыт при Екатерины II

Федеральное агентство по образованию

Ставропольский Государственный  университет

 

 

 

 

 

 

 

Медицинский опыт при Екатерины II

 

 

 

 

Подготовила:

Студентка 4 курса Э.Ф.

Специальности «Социальная  работа»

Рогова Ю.А.

Проверила:

проф. Манвелян Э.А.

 

 

 

 

СТАВРОПОЛЬ, 2012

 
“Сила без разума гибнет от собственной тяжести”. Эти слова Горация в полной мере можно отнести к Екатерине Великой и ее делам. Последовательница Петра Великого, она много сделала для России, для ее процветания, для ее культуры, в том числе для российского здравоохранения, медицины, медицинского образования.

Именно Екатерине II мы обязаны введением  метода вариоляции в России, как  действительного метода борьбы с  оспой. С древности единственным способом спастись от смерти было –  переболеть в ослабленной форме. Для этого больного заражали разными  способами, известными в странах  Древнего Востока – Индии, Китае. Капали в нос детям измельченные гнойные корочки, одевали рубашки  от больных, вносили их гной в царапины на коже. Этот метод, вызывавший легкие формы заболевания и получивший название вариоляции, в России стал внедряться в конце XVIII в.

Особое значение в истории борьбы с оспой в России был 1768 год. В  этот год оспа достигла такого размаха, что под угрозой была царская  семья, даже погибли несколько фрейлин. Дальше откладывать прививки сочли  невозможным. Из Англии был приглашен  известный оспопрививатель Димодаль. Именно ему предложили привить оспу русской императрице Екатерине II и наследнику престола Павлу Петровичу, будущему императору Павлу I. Оспенный материал был взят от крестьянского мальчика Маркова, впоследствии получившего дворянство и фамилию Оспенный.

Прививка, сделанная Екатерине  и наследнику, должна была стать  примером для всех подданных. Екатерина  предложила взять от себя и Павла  оспенный материал для прививки другим. Сделано это было не только для  того, чтобы защитить себя от оспы, но и для того, чтобы уничтожить предрассудок, будто бы тот, от кого берется оспенный материал, должен погибнуть. Пример Екатерины II подействовал. За несколько дней было привито 140 человек.

А из письма Екатерины II к Вольтеру известно, что в Петербурге в течение  одного месяца оспа была привита большему числу лиц, чем в Вене в продолжении  восьми месяцев. В тот же год в  Москве был открыт первый дом для  оспопрививания, впоследствии преобразованного в Екатерининскую больницу.

При Екатерине II борьба с эпидемиями в России стала приобретать характер государственных мероприятий, непосредственно  входивших в круг обязанностей императорского Совета, Сената. По указу Екатерины  были созданы форпосты, размещенные  не только на границах, но и на дорогах, ведущих, в центр России. Был создан “Устав пограничных и портовых карантинов”. По достоинству было оценено действие графа Орлова по ликвидации чумы в Москве (1771). В память о этом подвиге Екатерина II велела выбить в честь графа Орлова медаль. На медали выгравировано:“Россия таковых сынов в себе имеет”. А ниже: “За избавление Москвы от Язвы в 1771 г.”

Многие указы Екатерины II направлены на создание совершенно новых для  России мед. учреждений. В 1763 году Екатериной II издан указ, по которому предписано устроить особый дом для женского отделения сифилитической больницы. Зараженные так называемой французской  болезнью “бабы и девки” присылались  сюда для лечения из острога и  из полиции. В 1782 году была открыта еще  одна больница за Калинкиным мостом для  “прилипчивых секретных” хворей.

При Екатерине II в России впервые  открыты были специальные дома для  душевнобольных – “желтые дома”. В 1776 г. по приказу императрицы первый такой дом был открыт в Новгороде, а спустя некоторое время в  предместьях Москвы, селе Преображенском будет открыт “желтый дом” (на этом месте в 1838 г. будет открыта Преображенская больница для душевно–больных).

По указу Екатерины в 1779 г. в  Петербурге был открыт первый приют  для душевно–больных, где в 1790 г. была открыта для этих больных  специальная больница.

Развитию науки и естественнонаучных знаний в России способствовала созданная  еще по указу Петра I в 1724 г. Петербургская  академия наук. Екатерина II не только поддерживала Петербургскую академию, но при ней  она стала занимать одно из ведущих  мест в Европе. Государственная поддержка  финансирования позволила создать  при Петербургской академии прочную  научную базу. Были основаны обсерватория, физический кабинет, анатомический  театр, ботанический сад, инструментальные мастерские, типография, бибилиотека, архив. Гордоостью академии была бибилиотека, в которой, как свидетельствуют  современники, “можно было найти любую  редкую книгу”. Библиотека получала крупные  научные журналы и книжные  новинки, издаваемые в России и за рубежом.

Влияние Петербургской академии на российскую медицину определялось и  тем, что в ее ведении находилась почти все гражданское книгоиздательство. “Ученые записки Петербургской  Академии наук” приобрели широкую  известность как среди российских ученых медиков, так и зарубежных. Издаваемый в 1789–1794 гг. “Словарь Академии Российской” давал определения, касающиеся сложных медицинских  проблем.

Были изданы фундаментальные работы русских медиков С. Зыбелина (1777) “Слово о сложениях тела человеческого”, Н. Максимовича–Амбодика (1783) “Анатомо–физиологический словарь” и др.

В 1783 г. директором академии была назначена  Екатерина Дашкова. Выбор на Екатерину  Дашкову пал не случайно. Одна из самых образованных женщин России, Е. Дашкова помогла Екатерине  взойти на престол. Судьба этих двух женщин была связана. При коронации императрица  воскликнула: “Вот княгиня Дашкова! Кто бы мог подумать, что я буду обязана царским венцом молодой  дочери графа Романа Воронцова!”

Большое значение в создании в России атмосферы, благоприятно влияющей на развитие всех наук, в том числе и медицинской, стало рождение Российской академии в 1783 году под руководством той же Дашковой. Создание за 60 лет в России двух академий наук, согласитесь, говорит о многом.

В Российской академии был издан  шеститомный толковый “Словарь Российской Академии” (1786–1794), отражавший уровень  естественнонаучных представлений  в России в XVIII в., что, несомненно, определяло и уровень развития медицинской  науки России.

Россия всегда славилась своей  благотворительностью. И указы российских монархов часто касались так называемых вопросов “призрения”.

В России всегда под призрением понималась система оказания помощи больным, неимущим, детям–сиротам или детям из бедных семей.

Общественное призрение как  государственное стало складываться в царствование Екатерины II во второй половине XVIII века. 1 сентября 1763 г. Екатерина II подписала манифест об учреждении в Москве “сиротопитательного дома”  с госпиталем для бедных рожениц, в котором говорилось: “... Призрение бедным и попечение о умножении полезных обществу жителей, суть две верховные должности и добродетели каждого боголюбивого Владетеля”. Своим манифестом она утверждала проект с планом о “построении и учреждении общим подаянием в Москве как древней столицы Империи нашей, Воспитательного дома для приносных детей с особливым госпиталем сирым и неимущим родительницам”.

Устраивался и содержался приют  в основном на частные пожертвования. После опубликования царского манифеста  Синод объявляет подписку на сбор средств. Екатерина внесла лично  на это благое дело сто тысяч рублей золотом.

В 1772 году Высочайшим Указом Екатерины II была учреждена “Вдовья казна”. “Сколь горестно состояние бедных вдов, которые после мужей со многими, а часто и с малолетними  детьми остаются без призрения и  помощи, сие легко понять может  всякий, имеющий к милосердию и  состраданию склонное сердце. Вдовы  и сироты должны почесться главным  предметом, яко достойным сожаления”.

Одновременно с учреждением  “Вдовьей казны” Екатерина II создает  Сохранную казну с тем, “чтобы мужья для жен своих приготовляли капиталы...”. Мужья, желающие обеспечить своих жен на случай своей смерти, делали единовременное пособие: для 1–го класса – 240 руб., для 2–го – 180, для 3–го – 120, для 4–го – 60 руб. Если прежде вкладчика умирала его жена, то вклад ему возвращался.

По указу императрицы, все воспитательные и вдовьи дома России освобождались  от пошлин, им представлялся статус самостоятельного ведомства, имеющего собственную юрисдикцию, право покупать дома, деревни, земли, открывать мастерские, заводы, фабрики. Особые привилегии давались питомцам воспитательных домов они  и их потомки становились вольными. Последнее обстоятельство стимулировало  приток детей в Московский, а позднее (1770 г.) в Петербургский воспитательные дома.

Организация Воспитательного дома была до мельчайших подробностей разработана  И.И. Бецким, внебрачным сыном князя  И.Ю. Трубецкого (по традиции в России титулованные особы давали своим  незаконнорожденным детям часть  своего имени).

И.И. Бецкой (1704 – 1795 гг.) – крупнейший деятель второй половины XVIII века в  области просвещения. В предисловии  к “Журнальному плану воспитательного  дома” И.И. Бецкой подчеркивал, что  его питомцы “никому из партикулярных  людей, ни под каким видом, закабалены и укреплены быть не могут”, то есть не могут быть превращены в крепостных. Можно предположить, что не только знакомство с великими мыслителями XVIII в. сформировало мировоззрение И.И. Бецкого. Унизительное положение незаконнорожденного  сына при доме своего отца не могло  не сказаться на стремлениипомочь таким  же бесправным детям. Эта боль часто  проскальзывает в его работах: читаем, например, в “Собрании наставлений  о воспитании детей от рождения до отрочества...”:

“Кто оскорбляет беременную женщину, тот рода человеческого злодей”.

“Отвращенность от детей, ревность и зависть друг против друга, что  весьма опасно: если же сии пороки случаются, то для отвращения оных не будет  иного средства, как удалить с  великой осторожностью тот предмет, от которого сии пороки происходить  могут”.

“Генеральный план Воспитательного  дома”, написанный И.И. Бецким, предусматривал первоначальную плату (приносящими) за каждого ребенка – два рубля. Вначале боялись, что дома будут  пустовать, но на втором году плату  приносящим пришлось отменить, так  как приток детей был огромен. Московский воспитательный дом был  рассчитан на 500 детей, а вмещал обычно 1200–1400.

Дети принимались анонимно, и  привратник не имел права задавать какие–либо вопросы, кроме вопроса  о крещении. В циркулярах Воспитательных домов говорилось: “Принимать в  оный детей, кои либо тайно рождены, либо от убоги и неимущих родителей  произошли, и через то избавить их от безвременной погибели; воспитать  сих детей в пользу государства; принимать бедных женщин, коим приходит время родить, чтобы они в том  доме освобождались от бремени”.

Особое внимание заслуживает третий пункт – о создании секретных  родильных палат. Роженицам из них  предоставлялось право не называть своего имени, позволялось даже рожать в маске. Все обстоятельства сохранялись  в тайне. Никто, кроме повивальной  бабки, не имел права входить в  палату к роженице. А теперь вспомним подобные ситуации в современных родильных домах. Право же, о медицинской этике и деонтологии наши предки имели лучшие представления, чем мы.