Источники международного частного права

Раздел VI части третьей ГК РФ включает 39 статей. В нем содержатся три  главы: "Общие положения" (гл. 66), "Право, подлежащее применению при  определении правового положения  лиц" (гл. 67), "Право, подлежащее применению к имущественным и личным неимущественным  отношениям" (гл. 68). В комментариях к разделу (А.Л. Маковский, В.П. Звеков и др.) отмечалось, что в этом разделе впервые осуществлена всеобъемлющая кодификация норм в этой области. Введен в действие целый свод коллизионных норм и правил. Сфера регулирования охватывает практически все основные институты международного гражданского обмена - правовое положение участников гражданского оборота, особенности участия в частноправовых отношениях государства, опеку и попечительство, право собственности и другие вещные права, различные виды договоров, обязательства из односторонних сделок, обязательства вследствие причинения вреда, обязательства вследствие неосновательного обогащения, вопросы наследования.

Нормы международного частного права  содержатся и в ряде других законов: Законе о недрах от 21 февраля 1992 г., Патентном  законе от 23 сентября 1992 г., Законе о  товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения  товаров от 23 сентября 1992 г., Законе об авторском праве и смежных  правах от 9 июля 1993 г., Законе "О вывозе и ввозе культурных ценностей" от 15 апреля 1993 г., Федеральном законе от 22 октября 2004 г. "Об архивном деле в Российской Федерации" и других законодательных актах

Торговые обычаи и обычаи торгового мореплавания

Российское законодательство в  области международного частного права  исходит из той общей посылки, что право, подлежащее применению, определяется не только на основании международных  договоров и федеральных законов, но и обычаев, признаваемых в Российской Федерации. Из этой исходной позиции  признания обычая как источника  международного частного права исходят  и действующие в России законы. Еще в Законе РФ о международном  коммерческом арбитраже 1993 г. было предусмотрено, что «во всех случаях третейский суд принимает решения в соответствии с условиями договора и с учетом торговых обычаев, применимых к данной сделке» (п. 3 ст. 28).

В ГК РФ обычаи фактически признаны вспомогательным  источником права. Под обычаем делового оборота признается, согласно ст. 5 ГК РФ, «сложившееся и широко применяемое  в какой-либо области предпринимательской  деятельности правило поведения, не предусмотренное законодательством, независимо от того, зафиксировано  ли оно в каком-либо документе» («сложившееся», т.е. достаточно определенное в своем  содержании в какой-либо области  предпринимательской деятельности, правило поведения, не предусмотренное  законодательством, независимо от того, «зафиксировано ли оно в каком-либо документе», т.е. опубликовано в печати, изложено ли во вступившем в законную силу решении суда по конкретному  делу, содержащему сходные обстоятельства, и т.д.).

Если условие договора не определено сторонами или диспозитивной  нормой, соответствующие условия  определяются обычаями делового оборота, применимыми к отношениям сторон (п. 5 ст. 421 ГК РФ). В информационном письме Президиума ВАС РФ от 25 декабря 1996 г. было обращено внимание арбитражных  судебных органов на применение обычаев  в сфере международной торговли, в частности на использование  формулировок Инкотермс, если стороны договорились об этом. Инкотермс - это правила толкования торговых обычаев, изданных Международной торговой палатой в Париже. В конкретном случае, рассмотренном арбитражным судом, стороны (российское акционерное общество и английская фирма) договорились о том, что поставка продукции будет осуществляться на условиях «сиф» (морская перевозка) в редакции Инкотермс 1990 г. (см. гл. 9). С 1 января 2000 г. действует Инкотермс 2000.

Согласно п. 1 ст. 414 КТМ РФ право, подлежащее применению к отношениям торгового мореплавания, определяется наряду с прочими источниками  права, «признаваемыми в Российской Федерации обычаями торгового мореплавания».

МКАС в соответствии с Законом  о международном коммерческом арбитраже 1993 г. (п. 3 ст. 28) и своим Регламентом (§ 13) учитывает торговые обычаи, применимые к конкретной сделке. При этом он применяет не только Инкотермс, которые подлежат использованию при наличии ссылки на них в контракте, но и вообще обычаи, широко известные в международной торговле, о которых стороны знали или должны были знать, включая в контракт этот торговый термин.

Принятые в международной торговой практике обычаи применяются арбитражным  судом в тех случаях, когда  это обусловлено в договоре, из которого возник спор, и тогда, когда  к обычаям отсылает норма права, подлежащего применению к спорному правоотношению, а также если применение обычая основывается на положениях международного договора, действующего в отношениях между государствами, к которым  принадлежат стороны в споре. Кроме того, в арбитражной практике допускается применение торговых обычаев  и в случаях, когда в нормах права, подлежащего применению к  спорному вопросу, не содержится необходимых  указаний, а обращение к торговому  обычаю вытекает из характера условия, относящегося к спору, например условия, обозначенного одним из распространенных в международной торговле терминов «франко», «фоб», «сиф» и т.п. Вследствие расхождения в содержании торговых обычаев, применяемых в отдельных странах, в практике МКАС принимается во внимание (при установлении содержания обычая) опыт внешнеторговых отношений между соответствующими странами и практика применения сторонами обычно принятых в торговых отношениях условий, связанных с обычаем, необходимость в обращении к которому возникла при разбирательстве спора.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава III. Особенности применения международных договоров в правоотношениях с иностранным элементом.

Пунктом 3 ст. 1186 определено, что, если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается  Кудашкин В.В. Материально-правовые нормы как источник Российского международного частного права / Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2004..

Приоритет унифицированных материально-правовых норм основан на п. 4 ст. 15 Конституции  и п. 2 ст. 7 ГК РФ, которые определили, что если международным договором  Российской Федерации установлены  иные правила, чем предусмотренные  гражданским законодательством, то применяются правила международного договора.

Однако в области договорных обязательств в правоотношениях  с иностранным элементом применение указанных норм имеет определенные особенности.

Основная особенность заключается в том, что приоритетом в регулировании указанных обязательств является право, выбранное сторонами (п. 1 ст. 1211 ГК РФ).

На первый взгляд может показаться, что указанный приоритет основан  на внутригосударственной норме  российского законодательства, что  противоречит п. 3 ст. 1186 ГК РФ. Однако возможность  выбора права, применимого к договорным обязательствам, обусловлена не п. 1 ст. 1211 ГК РФ, а ее соответствием статье 6 Венской конвенции о договорах  международной купли-продажи товаров 1980 г., которая определила, что стороны  такого договора могут исключить  применение Конвенции либо отступить  от любого из ее положений или изменить его действие. Венская конвенция, как международный договор, вступивший в силу для России, входит в ее правовую систему. Именно этим обеспечивается действие принципа автономии воли применительно к договорам по международной купле-продаже товаров, предусмотренного п. 1 ст. 1211 ГК РФ, и соответственно его приоритет перед унифицированными материально-правовыми нормами.

Использование предоставленного как  международным, так и внутригосударственным  актом права выбора применимого  права широко используется сторонами  в международном коммерческом обороте. И здесь следует учитывать еще одну особенность.

Пунктом 4 ст. 15 Конституции РФ определен  приоритет норм международных договоров, входящих в российскую правовую систему. Однако понятие «правовая система  Российской Федерации» не тождественно понятию «российское законодательство».

Это следует учитывать в случае выбора применимого права сторонами. Если в результате такого выбора они  соглашаются применить российское право, то в этом случае речь идет о  применении российской правовой системы, частью которой является Венская  конвенция 1980 г., которая будет применима  в соответствии с п. 3 ст. 1186 ГК РФ. Если же стороны выбрали применимым к договору российское законодательство, то в этом случае речь должна идти о  применении материальных норм гражданского законодательства России, а не унифицированных  материальных норм Венской конвенции 1980 г.

В правоприменительной практике МКАС при ТПП РФ ситуация, когда в  результате реализации принципа автономии  воли сторон исключалось применение Венской конвенции 1980 г., а применялись  материальные нормы гражданского законодательства, возникала неоднократно. При этом суд с учетом всех обстоятельств  учитывал действительную волю сторон, имели ли они намерение исключить  Венскую конвенцию или нет. Практика показывает, что исключение Венской  конвенции и соответственно унифицированных  материально-правовых норм происходило  в основном двумя путями: 1) прямым указанием на применение норм Гражданского кодекса РФ или материального права; 2) выбором в качестве применимого российского законодательства.

Так, в тексте договора между нидерландской  фирмой - продавцом (ответчик) и украинской организацией - грузополучателем (ответчиком) имелось условие, непосредственно  регламентирующее, законом какого государства  должны определяться права и обязанности  сторон. В разделе договора «Штрафные  санкции» имелось условие следующего содержания: «В остальном имущественная  ответственность по настоящему контракту  определяется в соответствии с Гражданским  кодексом РФ». Более того, в имеющихся  материалах дела, переписке, в исковом  заявлении и в отзыве на заявление, а также при изложении своих  позиций в заседаниях МКАС стороны  ссылались на нормы ГК РФ. Исходя из указанных обстоятельств МКАС пришел к выводу о применимости к  существу спора норм ГК РФ, а не Венской  конвенции Кудашкин В.В. Материально-правовые нормы как источник Российского международного частного права / Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2004..

Еще одна особенность приоритета унифицированных материальных норм на примере Венской конвенции 1980 г. заключается в основаниях применения содержащихся в ней правил в качестве норм применимого права либо в качестве условий договора. Важность решения этого вопроса обусловлена тем, что в первом случае при противоречии норм Конвенции соответствующим нормам применимой национальной правовой системы должны применяться первые, т.е. нормы Конвенции (п. 4 ст. 15 Конституции РФ, п. 3 ст. 1186 ГК РФ). Если же нормы Конвенции инкорпорированы в договор в качестве его условий, то в случае указанного противоречия применяться должны нормы применимой национальной правовой системы.

Практическое значение имеет проблема, в каких случаях Венская Конвенция  выступает в качестве части применимой правовой системы (применимого права), а в каких - в качестве условий договора.

В правовой литературе высказано следующее  мнение: «Ссылка в договоре на Венскую  конвенцию инкорпорирует ее положения  в договор как его условия. Если они противоречат применимому  национальному праву, к которому отсылают нормы международного частного права, приоритет отдается национальному  праву. Если стороны избрали право  государства - участника Конвенции... то положения Конвенции действуют  в качестве норм, входящих в систему  национального права. Соответственно исключается вопрос о приоритете каких-либо иных норм национального права».

Квалификация норм Венской конвенции  в качестве условий договора в  случае ссылки на нее в соглашении между сторонами возможна в определенных случаях: 1) если стороны не относятся  к государствам - участникам Конвенции; 2) если коммерческие предприятия сторон находятся в одном государстве, при этом не важно, что сами стороны  могут иметь принадлежность к  различным государствам; 3) если предмет  договора не соответствует сфере  применения Конвенции. В указанных  ситуациях применимость норм Конвенции, выступающих как условия договора, должна не противоречить императивным нормам применимого права.

Если же стороны договора относятся  к государствам - участникам Конвенции, отсылка в договоре к Венской  конвенции, а не выбор компетентной правовой системы означает, что состоялся  выбор именно правовой системы, т.к. в большинстве случаев Венская  конвенция будет выступать в  качестве части правовой системы  каждого из этих государств. В этом случае приоритет должны иметь нормы  Венской конвенции при их противоречии нормам применимой правовой системы, т.к. они уже выступают не как условия  договора, а как унифицированные  материально-правовые нормы, имеющие  приоритет перед аналогичными нормами  внутригосударственного права в  силу п. 3 ст. 1186 ГК РФ.

 

 

 

Глава IV. Соотношение норм международных договоров, содержащих материально-правовые нормы, и императивных норм международного частного права.

Пунктом 3 ст. 1186 установлено, что исключается  определение применимого права  на основе коллизионных норм раздела VI ГК РФ в случае, если международный  договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему правоотношению.

Вместе с тем практическое значение имеет вопрос о соотношении материально-правовых норм международных договоров и  императивных норм законодательства Российской Федерации, которые вследствие указания в самих императивных нормах или  ввиду их особого значения, в том  числе для обеспечения прав и  охраняемых законом интересов участников гражданского оборота, регулируют соответствующие  отношения независимо от подлежащего  применению права (ст. 1192 ГК РФ).