Курдский вопрос в современных международных отношениях

На рубеже XIX–XX веков появились первые ростки курдского национализма как организованного политического течения.

Автор отмечает, что в политической борьбе курдского народа за национальную независимость велика роль партий, поддерживаемых большинством курдского населения. В настоящее время на территории Ирана, Ирака, Сирии и Турции существуют две партии –  Рабочая партия Курдистана (курдская аббревиатура РПК –  ПКК), которую поддерживают 75% курдов (лидер – находящийся с 1999 г. в тюрьме Оджалан), и Демократическая партия Курдистана (ДПК), пользующаяся поддержкой 23% курдов (лидер Барзани). И 2% курдов поддерживают Талабани.

Второй раздел Курдистана и борьба за его независимость и объединение произошли после Первой мировой войны, когда державы Антанты произвели передел азиатских владений Османской империи, входившей в побежденный Четверной Союз, в том числе принадлежавшие ей части Курдистана. Согласно Севрскому договору 1920 года, оформившему раздел Турции странами Антанты, курдам было предоставлено право на независимость. Южная часть Курдистана (Мосульский вилайет) была включена в состав Ирака, мандат над которым от имени Лиги Наций получила Англия; юго-западная полоса (вдоль турецко-сирийской границы) отошла к Сирии, подмандатной территории Франции. Тем самым, раздробленность Курдистана еще более усилилась, что значительно осложнило борьбу курдов за самоопределение.

Зимой 1945г. в Восточном Курдистане, а именно в нейтральной зоне в Мехабаде, была создана Демократическая партия Иранского Курдистана (ДПИК), которую возглавил градоначальник Кази Мухаммед. 24 января 1946г. руководство ДПИК провозгласило там первую в истории курдскую автономию со столицей в Мехабаде. Была сформирована Курдская национальная гвардия. Кульминацией этих усилий стало провозглашение 29 апреля 1946г. независимой Курдской республики со столицей в Мехабаде. Её президентом стал Мустафа Барзани.

В конце 1946г. иранское правительство  ввело в Мехабад свои войска. Мехабадская  республика, просуществовав всего 11 месяцев (до декабря 1946г.) и утратив советскую поддержку в обстановке начавшейся «холодной войны», прекратила свое существование.

После этих событий в течение последующих четырех с половиной десятилетий в курдском движении в целом наблюдался спад.

Во втором параграфе первой главы «Геополитическое положение Курдистана и его стратегическое значение для региональной политики» автор рассматривает геополитическое положение Курдистана и его стратегическое значение для региональной политики.

Важной особенностью географического положения Курдистана является отсутствие четко зафиксированных и юридически оформленных физических и политических границ, что препятствовало этносоциальному развитию курдов.

Современный Курдистан  расположен в самом центре западноазиатского (ближневосточного) региона. Его общая  площадь составляет примерно 450 тыс. кв. км. Свыше 200 тыс. кв. км. входит в состав современной Турции (Северный и Западный Курдистан), более 160 тыс. кв. км. – Ирана (Восточный Курдистан), до 75 тыс. кв. км. – Ирака (Южный Курдистан) и 15 тыс. кв. км. – Сирии (Юго-Западный Курдистан).

Недра Курдистана богаты минеральным сырьем (хромовая, медная и железная руды в турецкой части; месторождения урановых руд в иракской части). Главным из природных богатств Курдистана является нефть. Особенно ценны нефтяные поля Киркука (Иракский Курдистан) из-за высокой продуктивности скважин и географического положения месторождений, обеспечивающих дешевизну добычи и транспортировки сырой нефти в Турцию и порты Средиземного моря. Значительные нефтяные месторождения эксплуатируются и в других районах Иракского (к северу от Мосула и в районе Ханекина), Иранского (под Керманшахом), Сирийского и Турецкого (в треугольнике Гарзан – Гермик – Раман) Курдистана.

Курдские районы в  Турции, Иране, Ираке и Сирии отличаются более низким уровнем развития экономики, социальных отношений, общественной организации и культуры по сравнению с остальными развитыми районами стран.

Социальная организация  курдского общества все еще отчасти  сохраняет архаичные черты, присущие феодальной системе с пережитками  родо-племенных отношений. Правда, в настоящее время в курдском социуме идет быстрое размывание традиционных социальных форм.

Таким образом, социально-экономическим  отношениям современного Курдистана присущи  две главные задачи – это преодоление  отсталости, с одной стороны, и неравномерность развития в отдельных его частях, с другой. Неразрешенность этих проблем отрицательно влияет на процесс национальной консолидации курдского народа и на эффективность его борьбы за свои национальные права.

Единственный шанс преодолеть этот барьер – нефть, которой изобилует  Иракский и Иранский Курдистан. Однако в ХХ веке данным богатством прочно овладели сначала англичане, а потом – правящие режимы Ирака и Ирана (благодаря растущим нефтяным доходам, особенно после «арабского эмбарго» 1973г., уровень жизни в Ираке стал одним из самых высоких во всем арабском мире в то время).

Президент Ирака Саддам Хусейн (время правления 1979-2003гг.) преследовал цель обеспечить доминирование Ирака в зоне  Персидского залива. Важной вехой на его пути к достижению указанной цели стало подписание им с Мустафой Барзани договора от 11 марта 1970 года, провозгласившего автономию Иракского Курдистана и, как казалось, положившего конец кровопролитной 9-летней войне с курдскими повстанцами. Однако, в созданный С.Хусейном в марте 1974г. Курдский автономный район не вошла и половина Иракского Курдистана, в том числе нефтеносный Киркук. Это послужило причиной восстания курдов, продолжавшегося целый год. Однако отказ Ирана, до того оказывавшего поддержку курдским повстанцам, привел к поражению восстания.

В дальнейшем курдский вопрос, все еще далекий от урегулирования, не только не утратил актуальности, но и приобрел стратегическое измерение для региональной политики. Так, он доминирует ныне в ирано-сирийских отношениях, поскольку не только Иран, но и Сирия включены США-ми в так называемую «ось зла». Со своей стороны, Исламская Республика Иран (ИРИ)  сотрудничает с Турцией в подавлении вооруженным путем деятельности курдских группировок на ирано-турецкой границе. Свидетельством этого служит обстрел в сентябре 2005г. курдской деревни на ирано-турецкой границе якобы с целью пресечения деятельности функционеров РПК Турецкого Курдистана и «Пейджак» – группировки  иранских курдов. В результате пострадали мирные жители.

В настоящее время ирано-турецкое взаимодействие по курдскому вопросу определяется работой двусторонней комиссии, которая собирается дважды в год. Кроме того, ежемесячно работает двусторонняя межправительственная комиссия по пограничным делам. Всё это говорит о том, что турецкие политические круги вопреки стремлению США склонить Турцию к осуждению иранской ядерной программы опасаются открыто поддерживать американскую антииранскую политику.

Эскалация напряжения вокруг иранской ядерной программы способствует усилению нестабильности в Юго-Восточном Курдистане, ареале проживания иранских и иракских курдов и сосредоточения их военно-политических сил, что негативно отражается на положении простого курдского населения. Поэтому отнюдь не случайным выглядит создание в начале января 2006г. группой авторитетных курдских интеллектуалов Курдского объединенного фронта (КОФ) для того, чтобы мирным путем добиваться признания прав курдов, которые игнорируются властями. Возглавляет эту организацию Бахаэддин Адаб, ранее являвшийся членом парламента. Целью активистов этой организации является разъяснение курдам их прав и оказание им помощи в выборе представителей в городские советы и парламент, поскольку только таким путем, по их мнению, курды смогут войти во властные структуры.

Что касается Исламской Республики Иран (ИРИ), то её побуждает к принятию мер против иранских и иракских курдов сложная геополитическая обстановка в регионе. Так, исламское руководство предпринимает шаги к ослаблению их политического влияния, в том числе в Ираке. К примеру, были приложены усилия для ослабления позиций курдского лобби на выборах нового парламента Ирака в декабре 2005 года. В то же время усиление роли ислама в общественной жизни курдской автономной республики (КАР), как считает автор, может оказаться на руку иранскому руководству. Исламскому влиянию среди курдов Ирака наиболее подвержены студенчество и женщины – основное ядро недовольных сдержанной позицией курдских лидеров относительно провозглашения независимости Курдистана.

В целом, курдский вопрос для руководства ИРИ становится ключевым элементом его ближневосточной политической стратегии, внутренней и региональной политики, заключающихся в необходимости полного искоренения курдского движения в стране.

Вместе с тем диссертант считает, что идеология, стратегия и тактика курдского движения также нуждается в совершенствовании. В связи с этим актуализируется поиск новых подходов, отвечающих не только политическим интересам курдов, но и их менталитету, социальной организации курдского сообщества, особенностям их культурного и духовного наследия.

Значительное влияние  на ситуацию на Ближнем Востоке, и в частности в Курдистане, оказывают США. Общей стратегией Вашингтона, после распада СССР, стал захват как можно большего числа его ресурсных территорий с целью создать «заделы» на будущее в целях более прочного привязывания соответствующих государств к северо-атлантической колеснице.

В третьем параграфе первой главы «Политико-правовая оценка курдской проблемы» автор дает политико-правовую оценку курдской проблемы.

В силу исторических превратностей своей судьбы, курды, являясь непосредственным и активным участником важнейших событий на Ближнем Востоке, никогда не могли обеспечить национальное единство и создать собственное независимое государство. Более того, в годы «холодной войны» задача создания единого курдского государства в реальной плоскости фактически никогда курдами не ставилась. Идея о суверенитете, которая всякий раз приобретала актуальность, постоянно сталкивалась с геополитическими реалиями. Великие же державы вспоминали о курдской теме лишь в тех случаях, когда стремились использовать курдов в своих интересах на Ближнем и Среднем Востоке.

Вместе с тем, политические противоречия и разногласия, равно  как и племенные раздоры между  различными курдскими группировками  и движениями внутри стран проживания курдов и на межгосударственном уровне, были и остаются одной из главных причин слабости курдского национального движения как в Турции, так и в других странах их расселения. Данное положение усугубляется тем, что идея создания независимого курдского государства не поддерживается ни одной из стран региона, потому что представляет, по их мнению, угрозу территориальной целостности указанных стран. Однако, тот факт, что курдская карта разыгрывается двумя сторонами (США и упомянутыми странами), усложняет ситуацию. Так, например, американцы обещали Турции в случае оказания ею давления на Тегеран сдерживать активность курдских националистов.

Совершенно очевидно, что США, с одной стороны, а Турция, Ирак, Иран и Сирия, с другой, преследуют свои собственные интересы в данном регионе. При этом курды вновь оказываются заложниками большой политической игры указанных держав за сферы влияния. Однако, по мнению автора, именно в настоящее время у курдов появился исторический шанс сделать новый шаг к обретению национальной государственности. Правда, автор отдает себе отчет в том, что возможность появления первого курдского полугосударственного образования по соседству с Турцией чревата подрывом единства НАТО, и без того уже нарушенного иракским кризисом. Поэтому Вашингтон, скорее всего, отдаст предпочтение закреплению Турции в рядах НАТО, нежели укреплению курдской автономии на ее южных границах.

Диссертант отмечает большое значение позиции США по вопросу о курдском самоопределении, которая, однако, не отличается последовательностью, оставаясь неоднозначной и противоречивой. Так, сразу после вторжения в Ирак Соединенные Штаты обещали иракским курдам широкую автономию за счет включения в состав КАР районов, подвергавшихся при режиме С. Хусейна насильственной арабизации. Но вскоре их планы изменились. Возникла пауза при решении курдского вопроса, которая, очевидно, была связана с поиском выхода США из иракского кризиса.

Как правило, Соединенные  Штаты реализуют только выгодные для себя политические и экономические  проекты, в частности, проекты строительства нефте- и газопроводов. Автор разделяет точку зрения российских аналитиков, согласно которой «усилия американской «трубопроводной» дипломатии направлены по трем основным векторам: полная изоляция Ирана, минимизация участия России и максимальная направленность трубопроводов из Каспийского региона на территорию Турции»³. Одновременно американцы поддерживают тенденции, способствующие возникновению курдского государства в Иракском Курдистане. Об этом свидетельствует их содействие избранию М. Барзани президентом КАР, закрепление нового наименования  Курдистан вместо КАР, обещание курдам сделать Киркук столицей Курдистана.

Подобная позиция Вашингтона вместе с тем служит инструментом давления на Турцию, усиливающую, со своей стороны, протестную политику против решения проблемы Киркука в пользу иракских курдов и выступающую против проведения в назначенные сроки референдума по вопросу о Киркуке.

Во второй главе «Курдская проблема как источник локальных конфликтов и фактор дестабилизации ближневосточного региона» – автор анализирует геополитические планы Запада на Ближнем и Среднем Востоке и роль курдов в обеспечении безопасности в этом регионе.

В первом параграфе второй главы «Курдский вопрос в стратегических планах Запада на Ближнем и Среднем Востоке» автор рассматривает курдский вопрос в стратегических планах Запада на Ближнем и Среднем Востоке.

Современный Ближний и Средний Восток, будучи основным мировым энергетическим центром (здесь сосредоточены 61 % мировых запасов нефти и 40,1 % запасов газа), стал важным геополитическим регионом в условиях постбиполярного мира. В этом причина того, что этот регион является на сегодняшний день ареной соперничества великих держав.

Экспансия мировых гигантов ведет не только к обострению конкуренции между ними, но и обусловливает политическую нестабильность большинства стран региона, что закладывает мину замедленного действия под фундамент мирового энергетического рынка. Это объясняет, почему данный сегмент мирового пространства – чем дальше, тем больше – превращается в объект геополитического проектирования и геостратегических калькуляций различных держав и внетерриториальных факторов.