Партия «Пролетариат» в польском общественном движении

Революционные события 1905 года активизировали политическую жизнь, способствовали притоку в партии массы новых членов. Часть рабочего класса поддерживала СДКПиЛ и левое крыло ППС, которые ориентировались на борьбу с самодержавием вместе с пролетариатом других частей Российской империи. Но поддержкой пользовалось и другое течение в ППС, возглавлявшееся Ю. Пилсудским, которое делало ставку на антирусское национальное восстание, а также национальные демократы и их лидер Р. Дмовский, добивавшиеся от самодержавия автономии Царства Польского и не останавливавшиеся перед террором в отношении социалистов и бастующих рабочих, деятельность которых, по их мнению, вредила коренным интересам польской нации40.

С конца 1905 года революционная волна в Царстве Польском пошла на убыль. Было введено военное положение, реакция перешла в наступление, начались преследования активных участников событий. Спад промышленного производства еще больше усугублял и так нелегкое материальное положение рабочих. Поэтому в 1906 – 1907 гг. преобладали экономические, а не политические стачки.

Революция 1905 – 1907 гг., ставшая временем практической проверки партийных программ, четче выявила существовавшие в обществе политические разногласия. Осенью 1906 года произошел раскол в ППС. Ее левое крыло добилось исключения из партии Ю. Пилсудского и его сторонников, разуверившихся в чисто политических формах борьбы и сконцентрировавших основное свое внимание на терроризме. Итогом раскола стало образование двух партий41. ППС-левица выступала за мобилизацию всех сил пролетариата на борьбу против самодержавия, за союз с общероссийским революционным движением, постепенно сближалась с СДКПиЛ. ППС-революционная фракция во главу угла ставила завоевание независимости Польши, и только потом борьбу за социализм. Что же касается Пилсудского, то он основное внимание сконцентрировал на подготовке необходимых военных кадров для борьбы за восстановление польской государственности в ходе войны Австро-Венгрии с Россией, неизбежного начала которой он ожидал, начиная с Боснийского кризиса 1908 года. Сторонники борьбы против России за независимость Польши создали в Галиции ряд военизированных организаций, наиболее массовыми из которых были стрелецкие союзы и польские стрелецкие дружины. На их базе в начале войны были организованы польские легионы42.

Национальные демократы основную работу вели в Царстве Польском, принимали самое активное участие в выборах в Государственную Думу и возглавляли в ней Польское коло (фракцию). Главные усилия они сосредоточили на охвате своим влиянием всех слоев общества и взаимодействии с властями с целью добиться от них уступок в польском вопросе, в том числе предоставления Царству Польскому автономии, которую Дмовский считал не конечной целью, а первым шагом на пути к полной государственной независимости. Одновременно они не снижали своей активности в Галиции и прусской части, где у них было достаточно много сторонников.

СДКПиЛ в идеологическом отношении продолжала сближение с большевистским течением в РСДРП. Послереволюционный террор и аресты, жертвой которых стали многие ее деятели, в том числе Ф. Дзержинский, крайне ограничили сферу влияния партии в Царстве Польском, а в других землях организационных структур у нее не было43.

Таким образом, в предвоенные годы происходит новый глубокий политический раскол общества, отмеченный печатью не только несогласия по ряду кардинальных вопросов жизни народа, но и взаимного отчуждения и даже вражды.

Со времен первой польской рабочей партии «Пролетариат» революционеры рассматривали террор как возможное средство достижения цели. Поколения польских революционеров, прошедших через суровый опыт царских ссылок и тюрем, сформировали в революционном и национальном движениях жажду мщения, но месть совершалась не для личного удовлетворения, а из чистой преданности идее. Эта жажда мщения накладывалась на национальные чувства поляков, испытывавших стойкую ненависть к русским, питаемую страхом за свое будущее как нации. К ненависти и страху прибавлялось пренебрежение, ощущение превосходства – основанные на уверенности в культурной «низшести» русского народа по сравнению с культурной «высшестью» польского, своеобразная смесь шовинизма, мегаломании и русофобии. Такое отношение к русским было связано в большой степени с восприятием себя как части западнохристианской цивилизации, в то время как Россия представлялась полякам полуварварской страной с устойчивыми традициями деспотизма44.

Действительно, политическая система царизма, озабоченного своей безопасностью, действовала во внутренней политике по методу запрета и сыска, не стремилась к реорганизации и модернизации в условиях политических реалий начала XX века. Политика, проводимая царизмом в Польше, была выражением русского национализма. Русификация, как основа русской национальной политики в Польше, способствовала возникновению защитной реакции – различных форм польского национализма (от консервативного до радикального толка). Попытка российского правительства уничтожить национальную самобытность поляков основывалась не только на русификации общественной жизни, но и на дискриминационном законодательстве. Фактически в Польше XIX – начала XX века словно схлестнулись два национализма – русский и польский. Именно такие взаимоотношения между двумя нациями стали фоном для политического террора польских партий против представителей русской администрации. Накануне революции 1905 – 1907 гг. складывалась ситуация, когда поляки как нация уже не могли мириться с существовавшим положением, а отсутствие даже попыток реформ со стороны российского правительства привело в конце концов к очередному национальному взрыву при малейшем толчке. При этом захватить лидерство в национальном движении стремились различные партии. К началу революции 1905 – 1907 гг. в Польше действовали следующие национальные польские партии: ППС, НДП (в составе Национальной Лиги), СДКПиЛ и ППС-«Пролетариат». Из них только НДП была буржуазной партией, а все остальные связывали будущее Польши с социализмом. Но если социалистические партии и НДП по-разному видели будущее социальное устройство Польши, то в одном они были единодушны – польская государственность должна быть восстановлена45.

До начала революции 1905 – 1907 гг. только ППС-«Пролетариат» ввела в свою программу террор в качестве тактического средства борьбы с царизмом «как единственный способ для достижения государственного переворота». С началом революции и остальные польские политические партии начали создавать свои боевые организации. Структура боевых организаций в различных партиях была примерно одинаковой: руководству партии подчинялся боевой отдел, который руководил губернскими боевыми организациями, а они, в свою очередь, подразделялись на «десятки» или «пятерки». Деятельность боевых организаций была строго законспирирована. Боевиками становились рабочие, крестьяне, выходцы из среды мелкой буржуазии и интеллигенции. Но, вне зависимости от социального происхождения, боевики были самым активным элементом в партиях. В боевых группах была установлена строгая дисциплина, обучение велось по военному образцу. Боевиков обучали военному делу, правилам разведки, топографии и многому другому46.

Для ППС и ППС-«Пролетариата» террор был средством для разжигания революции в Польше. Руководством этих партий боевые дружины рассматривались как зародыш боевой армии, призванной развязать войну, которая «нанесет последний удар при помощи организованного массового движения пролетариата». СДКПиЛ до 1905 года отрицала террор, но с началом революции приняла его как «тактическое» средство. Социал-демократы создали Боевую организацию с целью защиты рабочего класса от произвола царских властей и боевиков НРС. В структуре НДП не было боевой организации, но в созданном ею Национальном рабочем союзе (НРС) существовал Боевой союз, одной из целей которого была борьба с русской администрацией. В уставе НРС значилось, что Боевой союз создан «для действительной борьбы с правительством посредством отправления правосудия над членами правительственной власти за учиненные ими насилия». Принося присягу, вступавший в Боевой союз держал в правой руке распятие, а в левой — опущенный вниз револьвер. Текст присяги, в частности, гласил: «...несмотря на обстоятельства пролью кровь не только изменника, но всякого, кто бы ни был преградой на пути к счастью моего Отечества». Кроме Боевого союза НРС, НДП были созданы другие организации террористов, но они вскоре распались. Это Союз мести польской нации, образованный в 1905 году, и Союз Белого Орла, созданный во второй половине 1906 года47.

Самый боеспособный и многочисленный Боевой отдел был у ППС. На его долю в 1905 – 1907 гг. пришлось 70 % всех боевых акций, совершенных в Польше. В то же время боевики НДП приняли участие в 214 боевых акциях (в десять раз меньше, чем проведено боевиками ППС). Примерно столько же боевых акций совершили другие боевые организации политических партий, действовавших на территории Польши.

На 7-м съезде ППС, проходившем в марте 1905 года в Варшаве, было подтверждено, что террор является средством разжигания революции, и приняты документы, выдвигавшие на первое место террор против русской администрации. Цель этого террора – «парализация функционирования правовых государственных учреждений», тактика – возможно более массовый и широкий характер выступлений. Более определенно цель террора была сформулирована в статье «Террористическая борьба», помещенной в июньском номере газеты «Роботник» (орган ППС) за 1905 год: «...для нас является вполне очевидным, что террор сам по себе не низложит правительства. Мы также не верим, чтобы даже целому ряду покушений удалось принудить правительство к значительным уступкам. Покушения наши имеют одну лишь цель: давать немедленный отпор гнусным насилиям со стороны царских живодеров, таким образом, чтобы они знали, что их деяния не проходят даром. В этом духе мы будем продолжать вести непрерывную террористическую борьбу до минуты революции, когда мы учиним поголовную расправу над нашими врагами и тиранами». Другими словами, цель террора – создать атмосферу страха в среде русской администрации и, одновременно, иллюзию безнаказанности, героизма и жертвенности во имя народного дела – в среде революционеров48.

Первоначально боевики ППС проводили террористические акты против представителей русской администрации выборочно – только против тех чинов жандармерии, полиции, армии и гражданских учреждений, которые рьяно проводили в жизнь царскую политику русификации Польши. Начиная с осени 1906 года, когда в условиях военного положения усилились репрессии против революционеров и деятелей национально-освободительного движения, Боевая организация ППС в ответ стала проводить тотальные террористические акты с целью не только парализовать деятельность русской администрации, но и ослабить давление полиции на структуры ППС49.

Боевые организации польских партий практиковали различные виды террористических актов. На теракт обычно отправлялись несколько боевиков, членов одной «пятерки». На улице они подходили к жертве, расстреливали в упор и скрывались с места происшествия. В телеграмме от 6 сентября 1906 года в МВД из Варшавы описывается как раз такой тип террористического акта: «Сейчас Кашинской улице неизвестными убит шестью выстрелами голову полковник 3 Гвардейской Артиллерийской бригады Николаев».

Другой широко использовавшийся тип террористического акта – бросание бомб в государственные учреждения (в основном в полицейские участки, караульные помещения воинских частей и земских стражников). Бомбу бросал один из членов «пятерки», другие обеспечивали прикрытие. Такой теракт был совершен, например, в Жирардове, где бомбой, брошенной в караульное помещение, были ранены шестеро из одиннадцати находившихся там земских стражников. В завязавшейся перестрелке бросивший бомбу террорист был убит, трое из группы прикрытия также погибли, при этом по подоспевшим на помощь казакам был открыт огонь из некоторых близлежащих домов. В бою были убиты еще трое террористов. Из этого описания видно, что группа прикрытия прикрывала непосредственно самого бомбиста, а ее прикрывали другие боевики. Совершали террористические акты боевики и при большом скоплении народа. Изучив маршрут движения жертвы, в удобный момент они стреляли из толпы. Так, 4 сентября 1906 года в Варшаве на Александровской площади из толпы обравшихся возле костела верующих боевики открыли огонь из револьверов в проезжавшего мимо председателя военно-окружного суда генерала Дорошевича, который был легко ранен. Нападавшим удалось скрыться.

Царские правоохранительные органы боролись против боевых организаций, пользуясь услугами своей агентуры. Документы департамента полиции изобилуют материалами об арестах боевиков. К арестованным после уголовного расследования и судебного разбирательства применялись суровые наказания – длительное тюремное заключение, каторга, смертная казнь. Таким образом, в 1907 году усилиями полиции практически были ликвидированы Боевые организации СДКПиЛ и ППС-«Пролетариата».

2.2. Польский «Пролетариат» и русская «Народная воля»

В марте 1884 года польский «Пролетариат» и русская «Народная воля» заключили соглашение о совместной борьбе польских и русских революционеров против царского самодержавия. Инициатором и вдохновителем этого соглашения стал Станислав Куницкий, деятель польского и российского революционного движения.

Будучи студентом Петербургского института путей сообщения, в 1881 году вступил в организацию «Народная воля», участвовал в создании в Петербурге Польско-литовской социально-революционной партии (1881 год). С 1882 года член партии «I Пролетариат», в сентябре 1883-го – июле 1884-го – ее руководитель50.

По собственному признанию Куницкого, его деятельность началась с конца 1881 года. В это время он уже состоял в кружке «путейцев», затем в польско-литовской социалистической партии, находясь в центральном правившем кружке ее «Огниско», и вел отношения с одной стороны с партией «Народная Воля», а с другой, через Варыньского, – с только что образовавшейся партией «Пролетариат». Варыньский объяснил ему программу так, что он сразу с нею согласился и только не разделял его взгляда о близости революции, но когда Варыньский повел его на сходки, он «пришел в такой восторг, что чуть ли не сейчас готов был лезть на баррикады»51.

Постепенно Куницкий стал верным последователем и помощником Варыньского, не покидая, однако, рядов «Народной воли». В апреле 1883 года он уехал в Варшаву и стал посредником между «Народной волей» и «Пролетариатом» Он работал за десятерых, посещал рабочие собрания, устраивал кружки молодежи, ездил для основания «колонии» в Ригу и Вильно, составлял прокламации к рабочим Лодзи, писал статьи для очередных номеров газеты «Пролетариат». В короткое время он стал душой партии52. Однако в отличие от Л. Варыньского, он менее критически подходил к программе «Народной воли» и целиком разделял ее увлечение террором. Направив деятельность части пролетариатцев по этому ошибочному пути, он недооценивал пропаганду среди рабочих.

До апреля 1883 года Куницкий больше жил в Санкт-Петербурге, участвуя в деятельности партии «Народная Воля», в организации тайной типографии вместе с Шебалиным, Дембским и другими. Когда Дегаев донес на него, он в апреле бежал в Варшаву, чтобы стать посредником между партией «Народная Воля» и «Пролетариат». Несколько месяцев провел за границей, поддерживая отношения с партией «Пролетариат», и в августе 1883 года под фамилией Радека возвратился в Варшаву53.