Чёрный рынок в СССР. Формирование хозяйственной мафии в 60-80-е гг

В аграрном секторе существованию  элементов предпринимательской  деятельности отчасти способствовало само советское законодательство. Колхозникам и единоличникам, ведущим подсобное хозяйство рабочим и служащим и другим гражданам разрешалось продавать продукты своего хозяйства в сыром или переработанном виде. Десятки миллионов мелких подсобных хозяйств вывозили на рынок свою продукцию. Собственные садовые участки имели 8,3 млн. городских семей. Но даже столкнувшись в конце 50-х – начале 60-х гг. с проблемами продовольственного снабжения, государство в плену идеологических доктрин прибегает к ограничению деятельности личных подворий горожан и жителей рабочих поселков. Государство стремилось выкорчевывать элементы рыночного поведения в городе и на селе, изживать любые институциональные формы самостоятельности хозяйствующих субъектов.

И, тем не менее, масштаб  рыночных операций в сфере снабжения населения продовольствием был весьма значительным. Можно сказать, что в 70–80-х гг. весьма значительную долю рациона горожан составляли продукты, приобретенные на рынках. Это была единственная легальная форма свободной частной торговли. Поэтому, естественно, появлялись лица, которые скупали у частных производителей товары относительно крупными партиями и везли их на рынок. По данным ряда зарубежных исследований, неформальному сектору снабжения доставалось от 30 до 40% бюджета советских семей.

В 1970–1980-е гг. доходы подавляющей  части населения были весьма скромны, а возможности легальных дополнительных заработков были крайне ограничены. При этом существовал весьма обширный рынок неофициальных частных услуг. Люди зарабатывали репетиторством, пошивом одежды, ремонтом квартир, квартирным маклерством и т.д. [4].

2. Фарцовщики в СССР

2.1 Кто такие  фарцовщики?

Подробнее хотелось бы остановиться на таком явлении, как «фарцовка». Рассмотрим более детально данную нелегальную  хозяйственную деятельность в СССР 60-80-х гг ХХ века.

Фарцовщик – один из ярких  типажей советской нелегальной  теневой экономики 1960-1980-х гг. Официальная советская пропаганда изображала фарцовщиков как малоприятных юнцов, которые околачивались возле гостиниц, выклянчивая у иностранцев жвачки, значки и галстуки, либо выменивая их на сувениры, с тем, чтобы затем продать их по спекулятивной цене.

Времена изменились, на смену  марксистско-ленинской пропаганде пришла другая, либеральная пропаганда, которая сохранила это клише, лишь поменяв оценку с отрицательной  на положительную. Теперь фарцовщики предстали  как «пионеры бизнеса», которые в  тяжелых условиях «коммунистической  тирании» занимались коммерцией, как  все «нормальные люди» в «нормальных» капиталистических странах, а что  они выпрашивали заграничное  «шмотье», то кто, мол, виноват, что советские  «тряпки» были такого ужасного качества, что народ за бешеные деньги был  готов купить даже ношеные заграничные вещи. Итак, по-прежнему мы остаемся во власти пропагандистских стереотипов, и реальный СССР, несмотря на то, что по времени он отстоит еще не так далеко от нас и многие в нем успели пожить, для большинства, как и раньше – «терра инкогнита».

Однако на самом деле те фарцовщики, которых проклинал советский  и превозносит современный либеральный  агитпроп, в среде реальных фарцовщиков, существовавших в СССР, не пользовались практически никаким авторитетом  и вообще имели к фарцовке отдаленное отношение. Этих попрошаек, суетившихся  возле «Интуристов», настоящие фарцовщики презрительно именовали «бомбилами» или «чуингамщиками», и они представляли низший уровень той подсистемы теневой советской экономики, которую называют фарцовка. Сама же эта система до сих пор почти не изучена, впрочем, как и многие другие феномены «реального социализма», а если ее начать изучать, то выяснится много такого, что совсем не помещается в узкие рамки либеральной или вульгарно-марксистской парадигмы, но зато очень интересно для исследователя обществ традиционного типа [3].

2.2 Что такое фарцовка?

Фарцовкой в СССР называли нелегальную продажу вещей заграничного, прежде всего, западного производства, которые были выменяны на сувениры у приезжавших в СССР иностранцев  или покупались за границей, а потом  контрабандой переправлялись в СССР. Это была целая система, которая  в корне отличалась от того образа фарцовки, что сложился в общественном сознании под влиянием пропаганды.

Имеется две версии происхождения самого слова «фарцовка». Согласно первой оно происходит от английского словосочетания «for sale», что означает «продажа». Согласно второй оно произошло от слова «форец» из жаргона одесситов, где им обозначали специального человека на рынке, который «заболтав» продавца мог купить у него вещь в несколько раз дешевле первоначальной цены, а затем тут же перепродавал ее кому-нибудь с выгодой для себя. В пользу одесского происхождения слова «фарцовка» говорит также то, что именно в Одессе начиная с дореволюционных времен и весь советский период процветала контрабанда иностранными вещами, которые моряки с заграничных судов, приходивших в одесский порт, дабы не тратить деньги, с удовольствием выменивали на вещи местного производства (особенно ценилось советское нижнее белье, так как оно делалось из 100% хлопка и было очень теплым), а также на водку и сигареты. Но такая контрабанда имела ряд существенных отличий от фарцовки, к тому, же она существовала и существует всегда, а фарцовка имела четкие временные рамки [3].

2.3 Фарцовка в 1960-е годы: «романтическая эпоха» фарцовки

Фарцовка возникла в 1960-е  годы, пережила свой расцвет в 1970-е  и исчезла вместе с Советским  Союзом на рубеже 1980-1990-х. Лоном, в котором  зародилась фарцовка, было движение «стиляг». Есть еще гипотеза о том, что фарцовка появилась благодаря фестивалю молодежи и студентов в Москве, когда советские молодые люди познакомились со своими сверстниками из-за границы, но, если фестиваль и был тут толчком, то весьма косвенным, участники фестиваля – специально отобранные идеологически крепкие ребята, очевидно, не интересовались западными «шмотками». «Стилягами» называлось неформальное движение в кругах советской «золотой молодежи» 1950-х – 1960-х, участники которого, желая противопоставить себя образу положительного советского молодого человека, который навязывала официальная пропаганда, одевались в одежду, модную тогда на Западе (пиджаки с широкими плечами и узкие брюки у юношей и короткие юбки у девушек), слушали западную музыку (рок-н-ролл) и т.д. «Стиляги» были первыми жертвами и одновременно распространителями романтики «Америки, в которой я не буду никогда», которая потом поразила широкие круги советской молодежи. Но в 1950-1960-е они выглядели «белыми воронами», их объявляли «предателями» и «идеологическими врагами» официальные газеты, на них охотились комсомольские патрули и дружинники, которые рвали их одежду, стригли им волосы и препровождали их в отделения милиции. «Стиляги» и были первыми фарцовщиками, и первыми покупателями нафарцованных вещей. Выменивали они вещи у живших в столичных общежитиях иностранных студентов, причем это был именно натуральный обмен – скажем, американский галстук на бутылку армянского коньяка; с валютными операциями не связывались, потому, что за это по советским законам полагалась высшая мера наказания – расстрел. Продавали вещи только «своим», тем самым обеспечивая заграничной одеждой и мелочами лишь круг «стиляг». В эту эпоху становления фарцовки, которую сами и фарцовщики будут потом считать «золотым веком», сложились особенности фарцовки, которые отличали ее от банальной спекуляции. Прежде всего, первые фарцовщики занимались этим не ради денег. Они были искренними поклонниками всего западного, готовыми отдать десятки полновесных советских рублей за дешевый пакет из супермаркета, который в США стоил 10 центов, только потому, что на нем – реклама «Мальборо» и он – «из самих Штатов». То есть фарцовщики были носителями особой идеологии, которая предполагала определенный стиль поведения, одежду, музыкальные предпочтения и которая четко отделяла обычных советских людей (или, как их потом стали называть, «совков») и «продвинутых», «цивильных» молодых людей, стремившихся жить по западным стандартам, к каковым себя относили «стиляги» и фарцовщики. Они даже имели свой сленг, сформировавшийся на основе английского и затем повлиявший на язык хиппи (пример словечек из этого сленга: «ченчить» – совершать сделку, «дойч» – западный немец, «воч» – часы)

К обычным советским гражданам  в их кругу принято было относиться с высокомерием, презрением опаской, как к чужакам, и это было вызвано  не только западопоклонством, но и агрессивной  реакцией со стороны законопослушных  граждан на «стиляг». «Своим» «стиляги»-фарцовщики, наоборот, старались помочь, считалось  бесчестьем обмануть «своего» покупателя, подсунуть ему фальшивку, некачественную вещь, запросить слишком большую  цену.

Эти черты фарцовки – кастовость, идеологичность, стремление, прежде всего, обеспечить «своих», определенная взаимопомощь среди «своих» и ограничение  конкуренции, сохранились на всей протяжении ее истории, хотя и впоследствии были выражены не так явно.

Вряд ли можно согласиться  с тем, что в 1970-е-1980-е годы фарцовка, в отличие от «романтичных 60-х», становится «просто бизнесом. Хотя, конечно, верно, что в 1970-е фарцовка изменилась, пошла вширь, выросла в целую систему. Причины, очевидно, в том что на 1970-е годы пришлось массовое распространение субкультуры западопоклонства в СССР (прямо пропорциональное ослаблению веры в официозную марксистско-ленинскую идеологию, которая закостенела в мертвенных формах, уже не отвечавших никаким вызовам реальности).

Движение «стиляг» исчезло, но зато их ценности проникли в массы. Теперь уже даже комсомольцы, на собраниях  произносившие правильные слова  о «язвах капитализма» и «светлом будущем коммунизма», в которые  сами они давно перестали верить, были не прочь тайком прикупить западную пластинку или зажигалку. Спрос  породил предложение – фарцовка из внутреннего дела стиляг превратилась в целую систему с разделением  труда и ролей и оборотами  в тысячи и десятки тысяч [3].

2.4 Фарцовка 1970-х -1980-х: каналы поставки

Изменения действительно, были впечатляющие. Прежде всего, фарцовщик  перестал быть одновременно добытчиком и продавцом товара. Одни люди контактировали с иностранцами и выменивали у  них вещи, другие – перекупали их у «поставщиков» и продавали  покупателям, третьи – были посредниками между продавцом и покупателем. Внутри каждой категории тоже имелась своя специализация. Кроме того, возросший спрос невозможно было удовлетворить при помощи одних иностранных студентов, возникли новые каналы поставки. К ним относят: гостиничную фарцовку, фарцовку моряков торгового флота СССР («торгонавтов»), фарцовку шоферов-дальнобойщиков, фарцовку в Интерклубах, фарцовку гидов, окологостиничную фарцовку.

Гостиничная фарцовка имела место в гостиницах типа «Интурист», где останавливались иностранцы и желательно из капстран. Фарцовкой там занималась гостиничная обслуга. Это приносило столь солидный доход, что вскоре для того, чтобы устроиться на эти места, нужно было заплатить немалую по советским временам сумму. Прейскурант цен за должности в подобных гостиницах Москвы в 1970-е годы был примерно такой: место горничной – 1000 рублей, администратора по этажу – 2000 рублей, официанта в гостиничном ресторане – 1500 рублей, уборщица – 500 рублей. Причем, естественно, даже не все, кто имел такие деньги, мог рассчитывать на место, брали только знакомых, «проверенных» людей. Деньги эти можно было «вернуть» за полгода работы при умеренных темпах фарцовки, дальше человек работал уже «на себя». Была налажена целая слаженная система фарцовки, где каждый четко выполнял свою роль и имел свою специализацию. Уборщицы и горничные брали у иностранцев только мелкие вещи – духи, кофточки, галстуки зажигалки в обмен в основном на спиртные напитки. Дежурные по этажу специализировались на более крупных вещах – костюмах, пальто, плащах, при этом рассчитывались также, как правило, спиртным, или сувенирами. Официанты занимались обменом крупных партии вещей (например, по десятку или несколько десятков плащей) на крупные партии икры и водки (и к ним обращались уже не случайные иностранцы, а те, кто сознательно занимался контрабандой). Причем, сами добытчики полученные вещи не продавали: так горничные сдавали их старшим горничным, старшие горничные – администратору по этажу, официанты – барменам. За сданные вещи каждый участник цепочки и получал гонорар в рублях, естественно меньший, чем вещь стоила на черном рынке, зато постоянный и более или менее безопасный. Те же работники гостиницы, кто пытался вещь скрыть и продать самостоятельно, очень скоро неизбежно выдавал себя и его изгоняло из своих рядов само сообщество фарцовщиков (самостоятельная фарцовка была разрешена лишь в конце 80-х, когда система стала рушиться). Главное звено в цепочке (как правило, это был администратор) уже сдавал товар оптом профессиональному фарцовщику «со стороны», а тот при помощи посредников продавал его на черном рынке.

Никакой конкуренции среди  участников гостиничной фарцовки не было. Каждая горничная или каждый официант работали лишь со «своим иностранцем» и сдавали товар «своей» дежурной по этажу или «своему» бармену  по твердой цене. Иностранцы эти  правила знали и если однажды  совершали сделку с одним официантом, то уже обращались только к нему (хотя теоретически им было известно, что  большинство других официантов занимаются тем же). Конкурентная борьба порушила бы всю систему, а для нее главное  было – слаженная работа. Считалось, что лучше получать меньше, но чаще посредством работы сообща, чем одному пытаться сорвать большой куш  и тем самым «погореть» и подвести других. Слишком жадных до денег  система не любила и отторгала, их деятельность тоже создавала дополнительную опасность.

Гостиничная фарцовка не знала солидарности и взаимопомощи (под взаимопомощью здесь понимают почти братские отношения). Естественно такую солидарность фарцовщики 1970-х не практиковали, они все таки были люди прагматичные. Но ведь это – спор о терминах: разве не является определенной взаимовыгодной взаимопомощью исключение из своих рядов слишком жадных или слишком неуживчивых и склонных конкуренции членов – ведь таким образом фарцовщики заботились об интересах всего сообщества фарцовщиков, которые в данном случае совпадали с личными интересами каждого из них? Фарцовщики передавали друг другу информацию об облавах в гостиницах, которую заблаговременно получали от коррумпированных милиционеров (система и держалась за счет коррупции, а также за счет покровительства со стороны КГБ, который использовал фарцовщиков как информаторов), а ведь то тоже не что иное как взаимопомощь, конкуренты напротив, старались бы друг друга «сдать». В том-то и дело, что участники гостиничной фарцовки не имели заинтересованности в том, чтоб «убрать» другого фарцовщика, напротив, выпадение звена из цепочки ударяло по работе всей цепочки и было невыгодно всем. Так, арест одной младшей горничной снижал доходы старшей горничной и дежурной по этажу, которым та сдавала товар.

Торгонавты. Другой канал поставки иностранных вещей для черного рынка СССР–торгонавты, или моряки торгового флота СССР. После нескольких лет пребывания в торговом флоте они становились обеспеченными людьми. Фарцевали они в основном в странах Северной Европы (Норвегия, Дания и т.д.), где тогда у местного населения были сложности со спиртным: оно было либо вообще запрещено, либо стоило дорого. Естественно, больше всего пользовались спросом водка или коньяк, хотя моряки предлагали и икру, фотоаппараты, военные значки, форму и т.д. Поскольку операция происходила за границей, моряки не обменивали привезенный товар, а просто продавали его за доллары, а потом на эти доллары приобретали в местных магазинах нужные вещи (одежду, пакеты, пластинки и тому подобные вещи, которые пользовались популярностью в «Союзе»). Операция приносила немалую прибыль. Так, бутылку водки моряк покупал в СССР за 3 рубля. Продавал ее в Скандинавии примерно за 15 долларов, получая 14 долларов чистой прибыли (по валютному курсу черного рынка). На 10 долларов он мог купить 100 пластиковых пакетов с символикой «Мальборо», которые продавались в каждом супермаркете и стоили 10 центов за штуку. В СССР оптовик-фарцовщик, которому сдавал большую часть товара моряк, брал эти пакеты по 1,5 рубля за штуку, а на черном рынке они стоили от 3 до 5 рублей за штуку. Сдавший оптовику 100 пакетов моряк получал 150 рублей, при средней зарплате в СССР 120 рублей.

Конечно, моряк сдавал оптовику не все. Кое-что он брал себе: и сам моряк, и его жена и близкие, одевались сугубо в заграничные одежды, носили заграничную обувь, курили заграничные сигареты и т.д. Небольшую часть товара продавала по знакомым жена моряка, но в основном моряки предоставляли это опасное дело профессиональным оптовикам-фарцовщикам.

За границей моряки имели  дело с постоянными проверенными «покупателями»- иностранцами в каждом порту, где останавливался корабль (адреса этих иностранцев старый моряк, которого списывали на берег, передавал  молодому). Это было связано еще  и с тем, что в Европе были специальные  полицейские, которые, переодевшись в  гражданское, пытались купить спиртное у советских моряков. Если моряк  попадался, то это был политический скандал. Естественно, поскольку у  каждого был свой покупатель, никакой  конкуренции не было. Наоборот, за границей старались держаться вместе, что, кстати, совпадало с требованием  устава выходить на берег по трое. Якобы это делалось для того, чтобы моряки контролировали друг друга; на самом деле, за этим стоял простой прагматичный расчет, выгодный и самим морякам: втроем легче ориентироваться в чужом городе, особенно, при плохом знании языка, да и просто безопаснее: одно дело, если хулиганы нападут на одинокого моряка, а совсем другое – на троих.

Более того, взаимопомощь распространялась и на фарцовку. Если кто-либо не смог сдать свой товар, другие делали это  за него. В плаванье может случиться  всякое, например, моряк мог заболеть и не сойти на берег по состоянию  здоровья. Естественно, товарищам выгодно  было продать его товар самим, чем вести обратно. Тем более  член команды им – не конкурент, они от его проигрыша не выиграют, а лишь наживут себе врага, а в команде на корабле очень важно, чтоб люди приспособились друг к другу, и конфликтов не было.

Конечно, коллективизм имеет  оборотную сторону. Среди моряков-фарцовщиков  были свои жесткие правила. Так, если кто-нибудь начинал «наглеть» и  брал с собой слишком много  водки (не один ящик, как все, а десять, благо, на корабле места много), то его «сдавали» свои же. На него писали анонимный донос таможенникам, и  его «списывали на берег». Такой  «наглец» ставил под удар всю команду: большие партии легче обнаружить при проверке на границе и из-за жадности одного пострадала бы вся команда (как минимум, всех лишили бы премиальных за рейс, да и в дальнейшем проверки были бы жестче, потому что команда «засветилась»).

Как и в случае с гостиничной  фарцовкой, изгнание из системы слишком  жадных и неуживчивых, не умеющих  жить по общим законам, было на самом деле проявлением взаимопомощи среди остальных членов системы: ради безопасности всех они жертвовали одним, который к тому же так по-настоящему и не стал «своим».