История становления психологической профессии

Как известно, лучше всего  эта проблема решается тогда, когда  профессионал начинает сам кому-то объяснять, как лучше работать, т.е. занимается преподаванием или «наставничеством». Видимо, поэтому Е.А. Климов считает  высшим уровнем развития профессионала  уровень «наставничества», когда  специалист не просто хорошо сам работает, но и способен передать свой лучший опыт другим специалистам ( Климов, 1996, с. 423–424). Но при этом специалист и сам продолжает свое развитие (продолжается его профессионализация), поскольку, объясняя что-то другим, он и для себя начинает лучше в этом разбираться – вот такой «парадокс» профессионализации.

Психолог-профессионал должен быть готов не только к трудностям построения взаимоотношений с клиентами (а также коллегами, администрацией, «заказчиками» и т.п.), но и к  внутренним трудностям, связанным с  собственным профессиональным становлением и преодолением так называемых «кризисов профессионального роста». Пугаться этих «кризисов» не следует, ведь только преодолевая какую-то сложность, можно рассчитывать на подлинное развитие себя не только как профессионала, но и как личности. Проблема лишь в том, чтобы реализовать этот «шанс» развития, ведь кризисы, к сожалению, иногда «ломают» человека. Поэтому кризисов надо не бояться, к ним надо готовиться. 

Профессиональная деятельность психолога – это, прежде всего, трудовая деятельность. В связи с этим полезно  разобраться, что может помешать реализовать себя человеку в труде. В частности, какие предрассудки могут стать препятствием для  полноценной самореализации в профессии  психолог. Е.А. Климов выделил следующие основные «предрассудки» о труде (Е.А. Климов, 1998, с. 21–32):

1. Идеал «легкого труда». Например, таким «идеалом» мог  бы стать образ человека, не  прилагающего никаких усилий  в своей работе (тогда спрашивается, зачем ему нужны способности,  умения), не напрягающего свою  память (зачем тогда знания и  способы ориентировки в мире  науки), не переживающего и не  волнующегося за свою работу (зачем  тогда нужны чувства) и т.п.  Получается что-то страшное, что-то  вообще не похожее на человека. Именно способность переживать, мучиться (знаменитые «муки творчества»), рисковать, мобилизовывать свою волю отличает человека от машины, от робота. Но все это предполагает определенные усилия.

2. Наивный антиэнтропизм (т.е. стремление «уменьшить степень неопределенности»), проявляющийся в тенденции «все раскладывать по порядку» и превращать сложные объекты и явления в простые (и даже примитивные) схемы. Но тогда не остается места для творчества: все «разложено по полочкам», во всем есть «порядок», а любая инициатива, любое творчество могут этот «порядок» разрушить. Собственно, творчество в значительной степени и есть движение «не в ногу», отказ от стереотипа – т.е. от привычного видения порядка вещей. Любая истинная система (в том числе психологическая), наряду с тенденцией к самосохранению, стремится к развитию, находится в движении, а отношения между частями этой системы противоречивы. Именно это обеспечивает настоящую жизнь с ее проблемами и сложностями. Поэтому труд психолога не сводится к тому, чтобы во всем «наводить порядок». Более интересная задача психолога – помогать человеку обнаруживать противоречия жизни (включая и противоречия собственной души) и использовать энергию этих противоречий для саморазвития.

3. Душеведческая «слепота» проявляется в неспособности «со-переживать и со-веселиться другому человеку» (по А.Н. Радищеву). Поскольку психика непосредственно не наблюдаема, психологу приходится по внешним проявлениям и высказываниям, по анализу различных обстоятельств составлять правдивый образ другого человека, и очень часто психолог опирается не только на свои «методики» (тесты, опросники), но и на данные бесед, наблюдений, а то и просто на свою способность понять и прочувствовать проблемы данного человека.

4. Презумпция превосходства «ученого» над «практиком» проявляется в том, что те, кто считают себя «учеными» начинают учить «практиков», хотя так называемые «практики» часто имеют гораздо больший (и даже более обобщенный) опыт решения тех или иных человеческих проблем. Поэтому речь может идти лишь о взаимообогащении психологической науки и психологической практики. Заметим, что многие выдающиеся психологи, о которых Вы более подробно узнаете из дальнейшего нашего рассказа ( З. Фрейд, К.Г. Юнг, А. Адлер и др.) – выходцы из практики.

Профессия психолог – это больше, чем профессия. Раньше, еще в 70-е годы шутили, что «психолог – это специалист с высшим испорченным образованием». В то время психологов готовили в основном в университетах и давалось им «универсальное» образование, т.е. помимо «чистой» психологии читалось много курсов по другим дисциплинам (биологическим, математическим, философским, социологическим и т.п.). Главная идея такой «универсальной» подготовки психолога – формирование специалиста, способного разбираться во всем многообразии окружающего мира и на этой основе лучше понимающего проблемы самых разных людей (работающих в разных сферах производства и проявляющих себя в разных сферах жизнедеятельности).

Быть может, самое страшное для психолога – превратиться в узкого специалиста, способного лишь проводить отдельные «методики» или умеющего читать лишь конкретные «курсы» и «спецкурсы», но не понимающего, что происходит в окружающем мире. Известный американский социолог Р. Миллс писал о том, что именно общественные проблемы часто лежат в основе личных забот и трудностей многих людей, поэтому «…задача либеральных институтов, как и задача широкообразованных людей, заключается в том, чтобы постоянно превращать личные невзгоды людей в общественные проблемы и рассматривать общественные проблемы под углом зрения их значимости для жизни индивидуума» ( Миллс, 1959, с. 424–425).

2. Психология профессиональная и «любительская».

Многие люди считают себя «неплохими психологами»: они ведь общаются, решают какие-то вопросы, «понимают» друг друга и т.п. «Житейская психология»  имеет полное право на существование, и даже настоящие психологи (психологи-профессионалы) в немалой степени опираются  на опыт житейской психологии, включая  и свой собственный житейский  опыт. Но специалисты все-таки различают психологию научную и психологию житейскую. Ю.Б. Гиппенрейтер выделяет следующие различия:

1. Житейские знания конкретны,  связаны с конкретными жизненными  ситуациями, а научная психология  стремится к обобщенному знанию, основанному на выявлении общих  закономерностей жизни и поведения  людей.

2. Житейские знания больше  носят интуитивный характер, а  в психологической науке стремятся  к рациональному объяснению психических  явлений, т.е. к лучшему их  пониманию и даже прогнозированию.

3. Житейские знания передаются  в очень ограниченных вариантах  (из уст в уста, через письма  и т.п.), а научные знания передаются  через специальную систему фиксации  накопленного опыта (через книги,  лекции, аккумулируются в научных  школах и т.п.).

4. В житейской психологии  получение знаний осуществляется  через наблюдения, рассуждения или  через непосредственное переживание  человеком тех или иных событий.  В научной психологии новые  знания получаются также в  специальных исследованиях и  экспериментах, а также в особых  формах научного мышления и  воображения (то, что называют  «воображаемым экспериментом»).

5. Научная психология  располагает обширным, разнообразным  и уникальным фактическим материалом, недоступным ни одному носителю  житейской психологии. Особая характеристика  научного знания – его системность  и упорядоченность, что позволяет  каждому психологу-профессионалу  ориентироваться во всем многообразии  этого знания.

Но при этом, как отмечает Ю.Б. Гиппенрейтер, нельзя говорить, что научная психология непременно «лучше» житейской, т.к. на самом деле, они взаимодополняют друг друга (Ю.Б. Гиппенрейтер, 1988, с. 10–15) (Хрестомат. 1.1.).

Поскольку речь идет не только о выборе психологической науки, а именно – о выборе профессии психолог, правомерно задать вопрос: чем принципиально отличается психолог-профессионал от «психолога-любителя»? Проблема в том, что и на «любительском» уровне многие люди (и даже подростки) оказывают друг другу помощь в решении жизненных вопросов и часто делают это достаточно эффективно. Вот и спрашивается, зачем же тогда нужны специалисты-психологи? Такой вопрос может стать стержневым для будущего психолога. Например, студент на разных этапах своего образования может, как бы спрашивать себя: «Могу ли я считать себя психологом или пока еще нет?». Интересно, иногда мы обращались с таким вопросом не только к студенческим аудиториям, но и к аудиториям уже работающих специалистов, обучающихся на курсах повышения квалификации: «Кто считает себя психологом, поднимите руки». – Иногда несколько рук все-таки поднимались. Все очень непросто.

Условно можно выделить следующие принципиальные отличия психолога-профессионала от «психолога-любителя»:

1. Наличие теоретической  базы у специалиста, где главное – систематизированные обобщенные представления о психике и психологии. У «любителя» могут быть достаточно обширные психологические знания (например, он накупил себе множество книг и даже прочитал их), но он часто не имеет общей картины, хотя может «красоваться» в каких-нибудь компаниях познаниями своей «эрудицией». К сожалению, огромное количество многообразных, но не систематизированных знаний можно сравнить с «кучей мусора», где каждая отдельная «баночка-скляночка» даже по-своему красива, но вместе они образуют «кучу хлама», которым сложно пользоваться в понимании окружающих жизненных проблем. Даже отдельное, конкретное психологическое знание часто остается не понятым до конца, пока оно не будет соотнесено с другими знаниями, и особенно это важно в психологии, где по сравнению с другими науками еще очень далеко до полной «четкости» и «понятности». Поэтому специалист-психолог просто вынужден иметь обобщенную ориентировку в многообразном и проблемном психологическом знании (а не просто знать отдельные «случаи» и явления, забавные «истории» и «факты», а также правильно произносить некоторые «экзотические» фамилии известных авторов).

2. Опора специалиста на метод научного познания, позволяющий ему не только ориентироваться в многообразных научных проблемах, но и уметь находить их для себя там, где обыватель их просто не способен увидеть. Без метода научного познания психолог, даже обладающий многообразным систематизированным знанием, часто оказывается бессильным что-либо понять в проблемах окружающего мира. Получается ситуация, когда знания «вроде бы и есть», но «помочь они никак не могут»… Чем-то это напоминает ситуацию с теми молодыми ребятами («качками»), которые считают, что для жизненного успеха важно «накачать свои мускулы», а там «видно будет», но в итоге получается, что «сила без ума» так и оставляет этих ребят, в лучшем случае, «телохранителями» и «шестерками» различных «боссов». В случае с «всего лишь эрудированным» психологом мы могли бы сказать, что имеем дело с психологическим «качком», нашпигованным различными знаниями, но неспособным (без научного метода) использовать их для ориентировки в профессиональных психологических проблемах. Как отмечал выдающийся отечественный педагог С.И. Гессен , задача высшего образования «заключается не в том, чтобы сделать человека умнее, но в том, чтобы сделать его ум культурнее, облагородить его прививкой ему метода научного знания, научить его ставить научно вопросы и направить его на путь, ведущий к их решению» (Гессен, 1995, с. 247). Метод научного познания может быть использован специалистом применительно и к самому себе, и к своей научно-практической деятельности, что составляет основу для его профессиональной рефлексии, т.е. «видения себя со стороны» (основу методологической базы психолога).

3. Использование  специалистом специальных разработанных  в психологии средств – методик, т.е. научно обоснованных и подтвердивших себя на практике конкретных способов деятельности, направленных на достижение определенной цели – научной, диагностической, формирующей. Суть методики в том, что она расширяет возможности исследователя (эмпирика и даже теоретика) и практика. Если любитель в основном опирается на свои имеющиеся таланты (обаяние, опыт и т.п.), то специалист в случае необходимости как бы компенсирует возможное отсутствие у себя некоторых талантов удачно выбранной методикой. Например, по природе «скучный» и даже «неинтересный» (в обыденном и часто несправедливом значении этого слова, т.е. недостаточно яркий в общении) психолог должен «произвести впечатление» на какую-то аудиторию, т.е. установить с ней эмоционально-доверительный контакт или попросту «понравиться» этой аудитории. Имеющихся талантов и способностей у него для этого явно недостаточно, и тогда он выбирают какую-то интересную игровую процедуру, интригующее упражнение или рассказывает какую-то интересную историю (преподаватели называют их «байками»), после чего аудитория может даже сказать о таком психологе: «Какой он интересный (веселый, обаятельный и т.п.)». Конечно, и «любитель» может использовать различные методики, взятые из доступных книг, но часто эти методики используются «любителем» необоснованно (неадекватно решаемым практическим или исследовательским задачам) – это скорее «игра в настоящую психологию». А вот для специалиста важно выбирать методики, адекватные поставленным задачам, но для этого он должен ориентироваться во всем многообразии имеющихся психолого-педагогических средств работы с разными группами клиентов.

4. Особая ответственность психолога-профессионала. Если «любитель», помогая своим знакомым, обычно берет всю ответственность «на себя» (и многим людям это нравится, т.к. снимает ответственность с них самих), то задача профессионала более сложная – постепенно формировать чувство ответственности у консультируемых клиентов (и не всем это нравится, что значительно затрудняет работу настоящего психолога).

5. Психолог-профессионал поддерживает связь со своими коллегами, а также – с бывшими сокурсниками, преподавателями, со смежными специалистами и т.п. Все это позволяет специалисту постоянно быть в курсе событий (своевременно узнавать о новинках психологии), обмениваться опытом благодаря деятельности психологических профессиональных сообществ и через неформальные контакты, наконец, просто получать морально-эмоциональную и содержательную профессиональную поддержку и помощь в случае каких-то неудач и трудностей. Естественно, всего этого лишен психолог-»любитель».