М. Монтессори: Дом ребёнка

Вот перед нами пример огромного превосходства нормального ребенка, и огромного воспитательного воздействия, какое подобные педагогические методы, могут оказывать на умственное развитие нормальных детей сравнительно с отсталыми.

Ассоциация названий с сенсорными стимулами является источником огромного удовольствия для нормального ребенка. Я помню, как однажды девочка, еще не достигшая трех лет и несколько запоздалая в развитии речи, заучила названия трех цветов. Я попросила детей поставить у окна столик и, усевшись в одно из креслиц, указала девочке справа от себя на такое же креслице. На столе передо мной лежало шесть цветных мотков попарно, — два красных, два синих и два желтых. Сначала я положила один из мотков перед ребенком и попросила найти мне похожий. Это я повторила для всех трех цветов, показав ей, как располагать их правильными парами. После этого я перешла к третьему периоду Сегена. Девочка научилась распознавать все три цвета и произносить название каждого. Она была так счастлива, что долго смотрела на меня, потом заплясала, запрыгала. Видя ее восторг, я с улыбкой спросила ее: "А ты знаешь цвета?" И она, продолжая подпрыгивать, ответила: "Да, да!". Восторгу ее не было границ; она прыгала вокруг меня, радостно ожидая вопроса, на который отвечала все с тем же восторгом: "Да! Да!"

Другая важная особенность техники воспитания чувств заключается в изолировании чувства там, где это возможно. Так, например, упражнения с чувством слуха проходят гораздо успешнее в условиях не только тишины, но и мрака. Для воспитания чувств вообще, как в упражнениях тактильных, термических, барических и стереогностических, мы завязываем ребенку глаза. Причина этого приема вполне освещена психологией. Здесь достаточно будет отметить, что у нормальных детей завязывание глаз значительно повышает интерес, но не дает упражнениям превращаться в шумную забаву и не больше привлекает внимание ребенка к повязке, чем к индивидуальным стимулам, на которых мы желаем сосредоточить, поляризовать их внимание.

Так, например, для проверки остроты слуха ребенка (что учительнице очень важно знать) я пользуюсь эмпирическим приемом, применяемым почти повсеместно врачами при медицинских исследованиях. Прием этот — беззвучный голос, шопот. Ребенку завязывают глаза, или же учительница становится позади него и произносит его имя шопотом с различных расстояний. Я водворяю в классе торжественную тишину, завешиваю окна и заставляю детей закрыть руками глаза. Затем я называю детей по именам, одного за другим, шопотом, более тихим для тех, кто поближе, и более отчетливым для сидящих подальше. Каждый ребенок в полутьме ожидает слабого голоса, который позовет его, и напряженно вслушивается, готовый с восторгом броситься на таинственный и столь желанный зов. Нормальному ребенку можно завязывать глаза в играх, в которых, например, нужно узнать разницу в весе предметов; это помогает ему напрягать и сосредотачивать внимание на барических стимулах, которые он должен оценить. Завязывание глаз увеличивает его удовольствие, и он гордится тем, что ему удается "угадать". Влияние тех же игр на отсталых детей носит совсем другой характер. Оставшись в темноте, они нередко засыпают или делают непозволительные вещи. Когда им завязывают глаза, они обращают свое внимание на самую повязку, и превращают упражнение в шумную игру, которая не достигает преследуемой цели.

Правда, мы говорим об играх, но ясно, что под этим словом мы разумеем свободную деятельность, направленную к определенной цели, а не беспорядочный шум, развлекающий внимание. Нижеследующие выписки из Итара дают представление о терпеливых экспериментах, проделанных этим пионером педагогики. Неудача их в значительной степени обусловливалась ошибками, которые в последующих экспериментах оказалось невозможным устранить, отчасти же умственной отсталостью его питомца:

"IY. - В  этом последнем опыте не приходилось, как в предыдущем, требовать, чтобы  ученик повторял услышанный им  звук. Эта работа, развлекавшая внимание, не входила в мой план — воспитывать каждый орган в отдельности, поэтому я ограничился тем, что стал исследовать простые восприятия звуков. Чтобы удостовериться в результате, я посадил ученика перед собою с завязанными глазами и со сжатыми в кулаки руками и приказал ему разжимать пальцы всякий раз, как я издам звук. Мальчик понял, что от него требовалось: как только звук достигал его слуха, пальцы разжимались с какой-то горячностью и часто с проявлениями радости, не оставлявшими сомнения насчет удовольствия, которое ученик испытывал на этих своеобразных уроках. И в самом деле, потому ли, что он действительно испытывал наслаждение от звука человеческого голоса, или же ему в конце концов удалось преодолеть неприятное чувство от продолжительного лишения света, но факт тот, что во время перерыва он не раз подходил ко мне с повязкой в руках, прикладывал ее к глазам и весело притопывал ногами, когда чувствовал, что мои руки ее завязывают. Только при такого рода опытах он обнаруживал явные признаки удовольствия".

“ Y. - Вполне удостоверившись рядом опытов, вроде описанных выше, что все звуки моего голоса, какова бы ни была их сила, воспринимаются Виктором, я пробовал заставить, его сравнить эти звуки между собою. Теперь уже требовалось — не просто отмечать звуки голоса, но воспринимать различия их и оценивать все модификации, разновидности тона, которые составляют музыку речи. Между этой задачей и предшествующей была большая разница, особенно же для существа, развитие которого достигалось постепенными усилиями и которое шло вперед только потому, что его вели осторожно, что оно не сознавало своего прогресса. Оценив все трудности поставленной себе задачи, я постаралася больше прежнего вооружиться терпением и кротостью, в надежде, что раз я преодолею это препятствие, для развития чувства слуха будет сделано все возможное.

"Мы начали  со сравнения гласных звуков  и здесь также пустили в  ход руки для проверки результатов  наших опытов. Каждый из пяти  пальцев был сделан символом  одной из пяти гласных. Так, большой  палец, представлявший А, должен был подниматься всякий раз, когда произносился этот звук; — указательный палец означал Е, средний палец И и т.д.

"Y1. - Не  без труда и не скоро удалось  мне дать ученику отчетливое  представление о гласных. Первый, ясно усвоенный им звук, был О, за ним последовало А, три другие представили гораздо более затруднений, и долгое время он их путал. Однако ухо начало воспринимать их отчетливо, и тогда во всей их живости повторились проявления восторга, о которых мы говорили. Это продолжалось до тех пор, пока урок не сделался шумным; звуки путались в представлениях мальчика, и пальцы поднимались без толку. Взрывы смеха стали столь буйными, что я потерял терпение. Стоило мне только положить повязку на глаза, и начинались взрывы хохота".

Найдя невозможным продолжать эту воспитательную работу, Итар решил отказаться от повязки, и, в самом деле, крики прекратились, но зато внимание ребенка развлекалось малейшим движением вокруг. Нет, нужна была повязка, и ребенку необходимо было растолковать, что он не должен так много смеяться, что он занят делом. Исправительные меры Итара и их трогательные результаты заслуживают упоминания здесь: '

"Не будучи  в состоянии устрашить его  своим взглядом, я решил пугнуть  его своим обращением. Я вооружился  тамбурином и слегка ударял мальчика по рукам, когда он делал ошибку; он это принял за шутку, и восторг его стал еще более шумным. Я чувствовал, что необходимо прибегнуть к более строгим мерам. Он понял их, и я со смешанным чувством удовольствия и стыда отметил на покрасневшем лице ребенка, что чувство обиды превышает в нем боль от удара. Слезы полились из-под повязки, он начал просить меня снять ее, но от смущения, от страха или по внутреннему убеждению продолжал держать глаза плотно закрытыми, когда повязка была удалена. Я не мог удержаться от смеха, глядя на горестное выражение его лица и на плотно сомкнутые веки, временами выдавливавшие слезинку. О, в эту минуту, как и во многие другие, я готов был бросить свою работу и чувствовал, что я напрасно потратил на нее время! Как жалел я, что узнал этого ребенка, как сурово я осуждал бесплодное и бесчеловечное любопытство людей, которые для прогресса науки оторвали его от жизни невинной и счастливой!"

Вот еще доказательство огромного воспитательного превосходства методов научной педагогики в применении к нормальным детям!

Наконец, особенность техники заключается в распределении стимулов. Об этом мы подробно расскажем в описании дидактической системы (наших материалов) и приемов воспитания чувств. Здесь достаточно будет сказать, что начинать надо с немногих, сильно контрастирующих стимулов и переходить ко многим стимулам в постепенной градации, все более тонкой и незаметной.

Так, например, мы показываем одновременно красный цвет и синий; самый длинный и самый короткий прут; самый толстый с самым тонким предметом и т.п., переходя от этих стимулов к чуть-чуть разнящимся оттенкам, к распознаванию мельчайших различий в длине и т. п.

ВОСПИТАНИЕ ЧУВСТВ И ИЛЛЮСТРАЦИЯ ДИДАКТИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛА.

ВОСПИТАНИЕ ОБЩЕЙ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТИ: ТАКТИЛЬНОЕ, ТЕРМИЧЕСКОЕ. БАРИЧЕСКОЕ И СТЕРЕОГНОСТИЧЕСКОЕ ЧУВСТВО

Воспитание тактильного и термического чувства идут рука об руку, ибо теплые ванны и вообще теплота обостряют чувство осязания. Так как для практики тактильного чувства необходимо касаться предметов, то умывание рук в теплой воде имеет еще одно преимущество: внушая ребенку начала опрятности, мы учим не трогать предметов нечистыми руками. Поэтому я соединяю общие понятия практической жизни с умыванием рук, чисткой ногтей и т. п. упражнениями, подготавливающими к различию тактильных стимулов.

Ограничение упражнений тактильного чувства кончиками пальцев, так называемыми подушечками пальцев, обусловлено практикой жизни. Эти упражнения должны стать необходимой фазой воспитания, так как они подготавливают к жизни, в которой человек упражняет и утилизирует тактильное чувство посредством этих кончиков пальцев. Я заставляю ребенка тщательно мыть руки мылом в тазике, а в другом тазике он полощет их в тепловатой воде. Затем я показываю ему, как вытирать руки — приучаю его к правильному мытью рук. Потом я учу ребенка, как ощупывать, т. е. как он должен трогать поверхность. Для этого нужно взять пальцы ребенка и очень, очень легко проводить ими по поверхности предмета.

Другая особенность нашей техники в том, что мы учим ребенка держать глаза закрытыми во время ощупывания. Мы стараемся растолковать ему, что таким путем он лучше будет ощущать различия; и учим его без помощи зрения определять перемену в прикосновении. Он быстро это усваивает, и видно, что ему нравится это упражнение. Часто после таких упражнений дети подбегают к нам и, закрыв глаза, с величайшей осторожностью потрагивают ладони наших рук или же материю нашего платья - в особенности шелковую или бархатную отделку. Дети действительно упражняют тактильное чувство; им чрезвычайно приятно касаться какой-нибудь нежной поверхности, и они очень тонко распознают различия в шероховатости разных сортов наждачной бумаги.

Наш дидактический материал состоит:

а) Из длинной прямоугольной деревянной доски, разделенной на два равных прямоугольника, из которых один покрыт очень гладким тонким картоном, а другой покрыт полировальной бумагой.

б) Из дощечки, вроде предыдущей, попеременно покрытой полосками гладкого картона и полировальной бумаги.

с) Из дощечки, вроде предыдущей, где попеременно расположены полоски бумаги полировальной и наждачной.

д) Из дощечки, где расположены полоски разной гладкости, от пергамента до гладкой бумаги первой дощечки.

Затем я изготовила три набора: гладких карточек, наждачных карточек и материй.

Материи помещают в выдвижном картонном ящике, вроде наших ящиков с гнездами для вкладок.

Мы берем: два вида бархата, два атласа; шелка, от толстого до тафты фуляра; шерстяные ткани от грубой до гладкой; полотняные и бумажные ткани.

Для упражнения в термическом чувстве я пользуюсь набором металлических чашечек, наполненных водою различных температур. Температуру я измеряю термометром.

Я заказала еще ряд гладких металлических сосудов, наполняемых водою. Каждый сосуд имеет крышку и термометр. Ощупывание его снаружи дает желаемое впечатление теплоты.

Я заставляю также детей класть руки в холодную, тепловатую и теплую воду — упражнение, чрезвычайно занимающее их. Такого рода упражнение следовало бы проделывать с ногами, но я пока не имела случая произвести подобный опыт.

Для воспитания барического чувства (чувство веса, давления) я с большим успехом пользовалась деревянными дощечками, 6 на 8 см, при полсантиметре в толщину. Эти деревяшки изготавливаются из трех сортов дерева: из акации, ореха и ели. Вес их равняется 24, 18 и 12 граммам, следовательно, разница между двумя смежными — 6 грамм. Дощечки эти должны быть очень гладки, отполированы, так, чтобы не осталось ни малейшей шероховатости, но сохранился бы естественный цвет дерева. Ребенок, замечая окраску, знает, что дощечки разного веса, и это дает возможность контролировать упражнение. Он берет две таких дощечки в руку, кладя их на ладонь у основания вытянутых пальцев. Затем он подбрасывает их, чтобы определить вес. Это движение постепенно становится незаметным. Надо, чтобы ребенок узнавал различия в весе без помощи цветовых впечатлений, для этого мы завязываем ему глаза, и он с большим интересом занимается "отгадыванием".

Игра привлекает внимание других детей, которые собираются в кружок около ребенка с дощечками и также пробуют угадать. Иногда дети сами додумываются завязывать себе глаза, меняются очередью, и эта работа их прерывается веселым смехом. 

ВОСПИТАНИЕ СТЕРЕОГНОСТИЧЕСКОГО ЧУВСТВА

Воспитание этого чувства приводит к распознаванию предметов путем ощупывания, т. е. одновременного участия тактильного и мускульного чувства. Положив в основу это сочетание, мы произвели опыты, давшие изумительно удачные результаты.

Первоначальный дидактический материал, которым мы пользовались, состоял из фребелевских кирпичиков и кубиков. Обратив внимание ребенка на форму этих двух геометрических тел, мы давали ему тщательно ощупать их с открытыми глазами, причем повторяли какую-нибудь фразу, сосредоточивавшую его внимание на особенностях фигур. После этого мы приказывали ребенку положить кубик справа, а кирпичик — слева, ощупав их, но не глядя. Наконец, мы повторяли это упражнение, завязав ребенку глаза. Почти всем детям оно удавалось, и после двух-трех раз они исправляли свои ошибки. Кирпичиков и кубиков у нас было двадцать четыре, так что внимание ребенка питалось этой "игрой" довольно долгое время, но наслаждение ею неизмеримо повышается, когда ребенка наблюдает группа товарищей, горячо интересующихся игрою.