"Сны могут
быть безжалостными истинами, философскими
сентенциями, иллюзиями, дикими
фантазиями, воспоминаниями, планами,
предвосхищением событий, даже
телепатическими видениями, иррациональными
переживаниями и Бог знает чем
еще. Нельзя забывать: почти половина нашей
жизни протекает в более или менее бессознательном
состоянии. Специфическим проявлением
бессознательного является сновидение.
Как у души есть дневная сторона, сознание,
так у нее есть и ночная сторона, бессознательная
психическая жизнь, которую можно было
бы представить себе как подобное сновидению
фантазирование. И как в сознании есть
не только желания и опасения, но и бесконечное
множество других вещей, так существует
и большая вероятность того, что наша сновидящая
душа обладает таким же, а может, даже и
намного большим богатством смыслов и
возможностей, чем сознание, принципиальная
природа которого заключается в концентрации,
ограничении и исключительности." В наших же силах взяться за
нашу ночную "тайную жизнь" или продолжать
игнорировать ее, посредством "страусиной
политики", питая и дальше себя наивностью,
что все в жизни находится под сознательным
контролем и им же (сознанием) ограничено.
Наши сны постоянно
говорят с нами о наших верованиях
и установках. Последние имеют
решающее значение, потому что по большей
части именно они определяют наши
действия, наше отношение к людям,
нашу реакцию на различные ситуации.
Большинство из нас весьма смутно
догадывается о том, до какой степени
нас контролируют наши верования, и
еще более смутно осознает то, насколько
бессознательны наши системы установок.
Никто не выбирает себе систему верований
и установок. Мы все начинаем жить
с уже готовым набором установок,
навязанным нам внешним миром - семьей,
племенем, обществом. Вообще-то, мы не знаем,
что эти установки у нас
есть. Если мы осознаем их как наши верования,
то убеждены в их верности; нам не
придет в голову усомниться в них.
В определенный момент наши сны начинают
бросать вызов нашим убеждениям
и привлекать к ним наше внимание,
потому что процесс внутреннего
развития требует тщательного осмысления
наших мотивов. Если вы приглядитесь
к парящей в ваших снах системе
верований, то вы обнаружите живущих
в вас жаждущего власти диктатора,
великого полководца, мудреца или
святого, и каждому из них будет
сопутствовать полный набор соответствующих
установок. Когда возникнет подобный
образ, вы должны будете спросить: "Какой
набор верований и убеждений
соответствует этому персонажу?
Разделяю ли я его точку зрения,
даже не осознавая этого?" Наполеон
представляет определенный набор верований
и воззрений на природу реальности.
Образ Ганди символизирует совершенно
другое отношение к жизни, людям
и власти. Вы можете обнаружить, что
оба эти персонажа сосуществуют
внутри вас. Сны великолепно информируют
человека о бессознательных паттернах
его поведения. Если я склонен
к упрямству и спорам, то, в
конце концов, в моих снах возникает
образ спорщика. Мои сны дадут
мне представление о том, каким
я выгляжу в глазах других людей.
Если я постоянно говорю «да», когда
я должен говорить «нет», то в моих
снах может появиться образ, который
поступает именно так. И проблемы этого
образа будут очень неприятно напоминать
те проблемы, с которыми я сам постоянно
сталкиваюсь. Поэтому, когда в вашем сне
возникает определенный паттерн поведения,
внимательно поищите такой же точно паттерн
в вашей повседневной жизни. Где-нибудь
вы его обязательно найдете, а, определив
поведение, вы определите и установку.
Существует ли
психика у червей, моллюсков, пчел?
Эволюция психической
деятельности является неотъемлемой частью
процесса эволюции животного мира и
происходит по закономерностям, определенным
этим процессом. С повышением уровня
организации животных усложняется
их взаимодействие с внешним миром,
возникает необходимость в более
интенсивных контактах со все большим
числом предметных компонентов среды,
а также в совершенствовании маневрирования
между этими компонентами и активного
обращения с ними. Только в этом случае
восстанавливается баланс между возрастающим
потреблением жизненно важных компонентов
среды и уровнем организации организма,
а также осуществляется более успешное
избегание опасностей и неприятных или
вредных воздействий. Но процесс это крайне
сложный и длительный, он требует совершенствования
ориентации во времени и пространстве,
что достигается в первую очередь прогрессом
психического отражения.
Можно считать, что именно
разнообразные формы движения стали
решающим фактором эволюции психики. Одновременно
с этим существует и обратная зависимость:
без прогрессивного развития психики
не может совершенствоваться двигательная
активность организмов, не могут проводиться
биологически адекватные двигательные
реакции, и дальнейшее эволюционное
развитие организма замедляется. Само
психическое отражение не остается
неизменным в процессе эволюции, а
претерпевает глубокие качественные преобразования.
Первоначально примитивное психическое
отражение обеспечивало только уход
от неблагоприятных условий. Затем
появился поиск условий, благоприятных
для организма, не воспринимаемых непосредственно.
Такой поиск в настоящее время
является постоянным компонентом развитого
инстинктивного поведения.
На более высоких уровнях
развития, когда уже существует предметное
восприятие, а сенсорные действия
животных обеспечивают развитие образов,
психическое отражение способно
полностью ориентировать и регулировать
поведение животных. В первую очередь
отражение необходимо животному
для преодоления разного рода
преград, что необходимо для появления
лабильных форм индивидуального
поведения в меняющихся условиях
среды: у большинства животных –
навыков, а у высокоразвитых животных
– интеллекта. Наиболее глубокие качественные
изменения психики в процессе эволюции
помогли выделить несколько ступеней
эволюционного развития. Наиболее четкая
грань проходит между сенсорной и перцептивной
психикой.
По определению российского
зоопсихолога А. Н. Леонтьева, элементарная
сенсорная психика – это стадия,
на которой деятельность животных «отвечает
тому или иному отдельному воздействующему
свойству (или совокупности отдельных
свойств) в силу существенной связи
данного свойства с теми воздействиями,
от которых зависит осуществление
основных биологических функций
животных. Соответственно отражение
действительности, связанное с таким
строением деятельности, имеет форму
чувствительности к отдельным воздействующим
свойствам (или совокупности свойств),
форму элементарного ощущения».
Перцептивная психика, по
определению А.Н. Леонтьева, «характеризуется
способностью отражения внешней
объективной действительности уже
не в форме отдельных элементарных
ощущений, вызываемых отдельными свойствами
или их совокупностью, но в форме
отражения вещей».
В пределах элементарной сенсорной
психики, как и в пределах психики
перцептивной, можно выделить существенно
различающиеся между собой уровни
психического развития: низший и высший,
а также, по мнению ряда ученых, и
некоторые промежуточные уровни.
В пределах крупных таксонов всегда
имеются животные, стоящие на разных
стадиях психического развития, и
все качества высшего психического
уровня всегда закладываются на предшествующем,
более низком уровне.
Следует помнить, что врожденное
и приобретаемое поведение не
сменяют друг друга на лестнице эволюции,
а развиваются совместно, как
два компонента единого процесса.
Нет ни одного животного, у которого
навыки полностью заменили бы все
инстинкты. Прогрессивному развитию именно
инстинктивного, генетически фиксированного
поведения соответствует прогресс
в области индивидуально-изменчивого
поведения. Инстинктивное поведение
достигает наибольшей сложности
как раз у высших животных, и
этот прогресс влечет за собой развитие
и усложнение форм научения.
Низший уровень развития
перцептивной психики характерен в
первую очередь для высших беспозвоночных
– головоногих моллюсков и
членистоногих. Среди членистоногих
характеристику этого уровня психического
развития лучше всего рассмотреть
на примере насекомых – самого
многочисленного класса членистоногих.
У высших беспозвоночных появляется
уже зачатки общения, которое
особенно развито у животных, ведущих
групповой образ жизни (пчелы, муравьи).
Именно у этих насекомых появилась
возможность передавать информацию
с помощью специальных сигнальных
действий. Весьма выражено у беспозвоночных
и территориальное поведение. Его
зачатки можно обнаружить уже
у дождевых червей. У высших беспозвоночных
хорошо выражены маркировка индивидуального
участка, своеобразное совмещение территориального
поведения и передачи информации.
Уже на низшем уровне развития
перцептивной психики представлены
все те прогрессивные признаки, которые
характеризуют перцептивную психику
вообще, но во многих отношениях поведение
относящихся сюда животных носит
и примитивные черты, сближающие
его с поведением нижестоящих
животных. Поведение по-прежнему ориентировано
на отдельные свойства предметов, предметное
восприятие выражено слабо. В поведении
преобладают жестко запрограммированные
элементы, в нем очень мало гибкости.
Одновременно с этим на данном уровне
развития психики появляется четко
выраженный активный поиск положительных
раздражителей, таксисное поведение получает
мощное развитие. Налицо все виды высших
таксисов, включая мнемотаксисы. Именно
мнемотаксисы играют важную роль в пространственной
ориентации, а в заучивании ориентиров
уже проявляется способность к изменению
поведения, т. е. к научению.
Испытывают ли
они боль?
Учеными Норвежских университетов
было проведено исследование. Итогом
работы стал 39-страничный доклад, из которого
следует: маловероятно, что беспозвоночные
способны чувствовать боль, потому
что они имеют примитивную
нервную систему и относительно
маленький мозг. Их реакции —
попытка спастись, а не сознательный
ответ или признак боли.
«Похоже, в случае
с червями — это всего лишь
рефлексы. Они могут что-то ощущать,
но это не болезненно и не ставит
под угрозу их благополучие, — объясняет
профессор Фарстад. — У земляного червя
очень простая нервная система. Его можно
разрезать напополам, и он продолжит заниматься
своими делами».
По всей видимости, насекомые
вовсе лишены способности испытывать
это чувство. Дело в том, что никаких следов
рецепторов, несущих информацию о боли
в мозг, за время изучения насекомых и
ракообразных у них обнаружено не было,
а без них ощутить боль невозможно. Это
означает, что эти животные начисто лишены
чувства боли.