Типы психологической защиты и акцентуации характера у девиантных подростков

Название: Типы психологической  защиты и акцентуации характера  у девиантных подростков 
Раздел: Рефераты по психологии 
Тип: курсовая работа Добавлен 03:50:16 22 мая 2011 Похожие работы 
Просмотров: 2025 Комментариев: 0 Оценило: 1 человек Средний балл: 5 Оценка: неизвестно     Скачать

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

Общая характеристика работы

1. Теоретико–методологические  основания изучения типов психологической  защиты и акцентуаций характера  у девиантных подростков

1.1 Общее понятие о механизмах  психологических защит личности

1.2 Основные виды и функции  механизмов психологических защит

1.3 Типология акцентуаций  характера

1.4 Характеристика акцентуаций  характера в подростковом возрасте

1.5 Формы проявления нарушений  поведения у подростков

Выводы

2. Эмпирическое исследование  типов психологической защиты  и акцентуаций характера у  девиантных подростков

2.1 Организация и проведение  эмпирического исследования

2.2 Типы психологической  защиты и акцентуации характера  у девиантных подростков

2.3 Статистический анализ  типов психологической защиты  и акцентуаций характера у  девиантных подростков

Вывод

Заключение

Список использованных источников

Приложение

ВВЕДЕНИЕ 

Ежедневно сталкиваясь с  различными проявлениями социально  нежелательного поведения – агрессией, вредными привычками, противозаконными действиями, специалисты, занимающиеся подобными проблемами, многие годы ищут ответы на вопрос о причинах такого поведения. Сегодня отклоняющееся, девиантное поведение вызывает интерес  не только у психологов, но так же у ряда специалистов из других сфер: работников правоохранительных органов, врачей, педагогов, социологов, тем  самым нося междисциплинарный и  дискуссионный характер. Сопряженность  термина с понятием «социальная  норма» многократно усложняет проблему, поскольку границы нормы весьма условны, а человека абсолютно нормального  по всем показателям просто не существует.

Акцентуации характера –  это крайние варианты нормы, при  которых

отдельные черты характера  чрезмерно усилены, вследствие чего обнаруживается избирательная уязвимость в отношении определенного рода психогенных воздействий при  хорошей и даже повышенной устойчивости к другим.

Устойчивость личности так  же является одной из центральных  проблем изучения специфики функционирования Я концепции. Констатация того, что  человек находится в постоянном потоке информации, меняющей его представления  о мире и о самом себе, сталкивается с фактами избирательного отношения  к этой информации в целях некоторой  устойчивости своих представлений. Подоплека этого понятна –  если представления будут изменяться по мере поступления любого нового знания, то человек будет просто дезориентирован в происходящем. Именно для предотвращения подобной ситуации у человека есть целый набор  психологических защит. Защитные механизмы  позволяют избежать реальность, исключить  реальность, переопределить реальность или предать реальности противоположный  знак. Эти механизмы помещают внутренние чувства во внешние, способствуют уходу  от реальности или переориентируют  ее. 

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Проблема изучения взаимосвязи  между акцентуацией характера и  типом психологической защиты у  девиантных подростков на современном  этапе является наиболее актуальной. Важно своевременно выявить, провести раннюю диагностику и разработать  коррекционные программы для  детей с различными типами акцентуаций  характера.

В психологии проблемой определения  и формирования характера занимались А.В. Петровский, Ю.Б. Гиппенрейтер, определения  места характера в структуре  личности Л.С.Выготский, Л.С.Рубинштейн, а так же изучением типов акцентуации  характера, отклонений характера и  их классификаций Э. Кречмер, У. Шелдон, К. Леонгард, А. Е. Личко и др.

Тип акцентуации указывает  на слабые места характера и тем  самым позволяет предвидеть факторы, способные вызвать психогенные  реакции, ведущие к дезадаптации, – тем самым открываются перспективы  для психопрофилактики.

Защитные механизмы Эго  охраняют человека от захлестывающей его тревоги, что тем более  важно в подростковом периоде, в  периоде бурного роста, внутриличностных и межличностных конфликтов.

Подростковый возраст  – это период становления характера. В этом возрасте различные типологические варианты нормы («акцентуации характера») выступают наиболее ярко, т.к. черты  характера еще не сглажены и не скомпенсированы жизненным опытом.

Наконец, без знания характера  подростка трудно бывает решать семейные проблемы, роль которых в развитии нарушений у подростков чрезвычайно  велика. При акцентуациях характера  у подростков их родители нередко  имеют весьма неточное представление  об особенностях характера своего сына или дочери, следствием чего бывает неправильное к ним отношение, неадекватные требования, а отсюда взаимное непонимание  и конфликты.

Все выше сказанное позволяет  нам утверждать, что проблема изучения взаимосвязи между акцентуацией характера и типом психологической  защиты в подростковом возрасте является актуальной.

Цель исследования: изучить типы психологической защиты и акцентуации характера у девиантных подростков.

Задачи исследования:

1.  Определить теоретико–методологические основания изучения проблем типов психологической защиты и акцентуаций характера у девиантных подростков.

2.  Организовать эмпирическое исследование типов психологической защиты и акцентуаций характера у девиантных подростков.

3.  Опираясь на результаты, установить, существуют ли взаимосвязь между типами психологической защиты и акцентуациями характера у девиантных подростков.

Объектом исследования являются типы психологической защиты и акцентуации характера, а предметом исследования – типы психологической защиты и акцентуации характера у девиантных подростков.

Гипотеза исследования: существует взаимосвязь между типами психологической защиты и акцентуациями характера у девиантных подростков.

Методологической  основой исследования является психоаналитический подход З. Фрейда, А. Фрейд, а так же подходы к изучению механизмов психологических защит Ф.Б.Березина и Ф. Перлза, и подход к исследованию акцентуаций характера К. Леонгарда, А.Е. Личко.

Для решения поставленных задач и проверки сформулированной гипотезы в процессе исследования используются следующие методы: анализ и обобщение теоретических представлений по проблеме исследования; методы психофизиологического тестирования; качественно–количественный анализ полученных результатов, методы статистической обработки данных: линейная корреляция Пирсона.

При проведении исследования были использованы следующие методики:

1) «Опросник Леонгарда–Шмишека»

2) «Индекс жизненного стиля.  Опросник Плутчика–Келлермана–Конте»

Практическая значимость полученных результатов: результаты данного исследования могут использоваться педагогами и школьными психологами для коррекции и правильного подбора методов воспитания девиантных подростков.

Эмпирическая база исследования: данное психологическое исследование проводилось на базе Октябрьской СШ № 2.

В исследовании приняло участие 30 человек подросткового возраста (от 12 до 14 лет) стоящие на учете в  ИДН и в группе риска.

60 % из общей численности  составляют мальчики (18 человек).

40 % из общей численности  составляют девочки (12 человек).

Структура и объём  работы: введение, общая характеристика работы, две основные главы, заключение, приложения. Список литературы содержит 42 источника. Объем работы с приложением – 74 страницы.

1. ТЕОРЕТИКО–МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ  ОСНОВАНИЯ ИЗУЧЕНИЯ ТИПОВ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ  ЗАЩИТЫ И АКЦЕНТУАЦИЙ ХАРАКТЕРА  У ДЕВИАНТНЫХ ПОДРОСТКОВ 

1.1 Общее понятие  о механизмах психологических  защит личности

психологическая защита акцентуация  девиантный подросток

Начиная с раннего детства, и в течение всей жизни, в психике  человека возникают и развиваются  механизмы, традиционно называемые "психологические защиты", "защитные механизмы психики", "защитные механизмы личности". Эти механизмы  как бы предохраняют осознание личностью  различного рода отрицательных эмоциональных  переживаний и перцепций, способствуют сохранению психологического гомеостаза, стабильности, разрешению внутриличностных конфликтов и протекают на бессознательном  и подсознательном психологических  уровнях [10].

Как правило, в условиях психологического напряжения адаптация человека происходит главным образом посредством  двух механизмов: совладающего поведения  – оно используется сознательно  и направлено на активное изменение  ситуации, – и психологической  защиты [23].

Впервые термин «психологическая защита» был применён в психоанализе и использован З.Фрейдом в работе «Защитные нейропсихозы» (1894) [23]. Затем  продолжен, интерпретирован, трансформирован  и модернизирован как представителями  разных поколений исследователей и  психотерапевтов психоаналитической ориентации, так и других психологических  направлений – экзистенциональной психологии, гуманистической психологии, гештальт–психологии и др[10].

Начиная с З. Фрейда и в последующих работах специалистов, изучающих механизмы психологической защиты, неоднократно отмечается, что привычная для личности в обычных условиях защита, в экстремальных, критических, напряженных жизненных условиях обладает способностью закрепляться, приобретая форму фиксированных психологических защит. Это может "загнать в глубь" внутриличностный конфликт, превратив его в бессознательный источник недовольства собой и окружающими, а так же способствовать возникновению особых механизмов названных З. Фрейдом сопротивлением.

"Защита" и "сопротивление" – особые механизмы психики, позволяющие ему освободиться от неприятных чувств и воспоминаний, держать их вне своего сознания, что обеспечивает бессознательную компенсацию тревоги и стресса. Психологическая защита – один из механизмов, препятствующих изменению личности.

В отечественной психологии концепции защитных механизмов также  неоднозначны. Один из концептуальных подходов к психологическим защитам, представлен Ф.В. Бассиным. Здесь психологическая защита рассматривается как важнейшая форма реагирования сознания индивида на психическую травму.

Другой подход содержится в работах Б.Д. Карвасарского. Он рассматривает психологическую защиту как систему адаптивных реакций личности, направленную на защитное изменение значимости дезадаптивных компонентов отношений – когнитивных, эмоциональных, поведенческих – с целью ослабления их психотравмирующего воздействия на Я – концепцию. По их мнению, этот процесс происходит, как правило, в рамках неосознаваемой деятельности психики с помощью целого ряда механизмов психологических защит, одни из которых действуют на уровне восприятия (например, вытеснение), другие – на уровне трансформации (искажения) информации (например, рационализация). Устойчивость, частое использование, ригидность делают такие защитные механизмы вредными для развития личности. Общей чертой их является отказ личности от деятельности, предназначенной для продуктивного разрешения ситуации или проблемы [15].

Вместе с тем, в современных  публикациях, посвященных обсуждаемой  проблеме, единодушно признается тот  факт, что механизмы защиты находятся  между потребностью личности и ее удовлетворением. Отсюда – защита есть зеркальное отражение возможного, но не реализованного личностью процесса мотивации или отражение неосуществленных, но в прошлом желаемых целей. Тогда непродуктивность для личности действия психологических защит связана с несовпадением целей и средств их достижения в поведении человека или нарушением меры в соотношении мотива и сил, затраченных на его реализацию, или поведением человека прямо противоположным целям [10].

Таким образом, психологическая  защита – это естественное противостояние человека окружающей среде. Она бессознательно предохраняет его от эмоционально–негативной  перегрузки.

Защита не есть "встроенная" от рождения личностная структура. В  процессе социализации защитные механизмы  возникают, изменяются, перестраиваются  под влиянием социальных воздействий. В конечном итоге психологические  защиты становятся способом существования  нереализуемых влечений, желаний, потребностей.

Все защитные механизмы обладают двумя общими характеристиками:

– они действуют на неосознаваемом уровне и поэтому являются средствами самообмана;

– они искажают, отрицают, трансформируют или фальсифицируют восприятие реальности, чтобы сделать  тревогу менее угрожающей для  индивидуума.

Следует также заметить, что  люди редко используют какой–либо единственный механизм защиты – обычно они применяют различные защитные механизмы для разрешения конфликта или ослабление тревоги.

Наиболее часто в научной  литературе встречаются следующие  типы психологических защит: вытеснение, отрицание, замещение, компенсация, реактивное образование (гиперкомпенсация), проекция, интеллектуализация (рационализация) и регрессия, которые более подробно будут рассмотрены в следующей  главе.

Таким образом, функции психологических  защит, с одной стороны, можно  рассматривать как позитивные, поскольку  они предохраняют личность от негативных переживаний, восприятия психотравмирующей  информации, устраняют тревогу и  помогают сохранить в ситуации конфликта  самоуважение. С другой стороны, они  могут оцениваться и как негативные. Действие защит обычно непродолжительно и длится до тех пор, пока нужна "передышка" для новой активности. Однако, если состояние эмоционального благополучия фиксируется на длительный период и  по сути заменяет активность, то психологический  комфорт достигается ценой искажения  восприятия реальности, или самообманом.  

1.2 Основные виды  и функции механизмов психологических  защит

В различных источниках описывается  разное количество защит. Единой и общепризнанной их классификации нет. Часто психологические  защиты делят на 2 группы:

1. Проективные: их цель  – не допустить информацию  в сознание (расщепление, проекция, отрицание, вытеснение, идентификация,  идеализация и др.)

2. Дефинзивные: цель–исказить  информацию (сублимация, рационализация  и др.)

Согласно другим классификациям, в одну группу выделяют варианты защит, снижающих уровень тревоги, но не изменяющих характер побуждений (вытеснение, идентификация, аннулирование, изоляция); в другую группу объединяют формы  защит ,при которых срабатывают  механизмы, уменьшающие выраженность тревоги и при этом изменяющие направленность побуждений (аутоагрессия, регрессия, сублимация).

Ф.Б.Березин выделил 4 типа защиты:

1. Препятствующие осознанию  факторов, вызывающих тревогу, или  самой тревоги (отрицание, вытеснение);

2. Позволяющие фиксировать  тревогу на определенных стимулах;

3. Снижающие уровень побуждений (обесценивание исходных потребностей);

4. Устраняющие тревогу  или модифицирующие её интерпретацию  за счет формирования устойчивых  концепций [23].

Наиболее часто в научной  литературе встречаются следующие  типы психологических защит:

Вытеснение. Понятие вытеснения – одно из основных в психоанализе, введенное З. Фрейдом, и за его пределами не имеет специального психологического значения.

З. Фрейд рассматривал вытеснение как первичную защиту Эго не только по той причине, что оно является основой для формирования более  сложных защитных механизмов, но также  потому, что оно обеспечивает наиболее прямой путь ухода от тревоги. Описываемое  иногда как мотивированное забывание, вытеснение представляет собой процесс  удаления из осознания мыслей и чувств, причиняющих страдания. В результате действия вытеснения индивидуумы не осознают своих вызывающих тревогу  конфликтов, а также не помнят травматических прошлых событий. Освобождение от тревоги  путем вытеснения не проходит бесследно. З. Фрейд считал, что вытесненные  мысли и импульсы не теряют своей  активности в бессознательном, и  для предотвращения их прорыва в  сознание, требуется постоянная трата  психической энергии. Эта беспрерывная трата ресурсов Эго может серьезно ограничивать использование энергии  для более адаптивного, творческого  поведения. Однако постоянное стремление вытесненного материала к открытому выражению может получать кратковременное удовлетворение в сновидениях, шутках, оговорках и других проявлениях того, что З. Фрейд называл «психопатологией обыденной жизни». Более того, согласно его теории, вытеснение играет роль во всех формах невротического поведения, в психосоматических заболеваниях (таких, например, как язвенная болезнь), психосексуальных нарушениях (таких как импотенция и фригидность). Это основной и наиболее часто встречающийся защитный механизм [39].

Вытеснение занимает особое место среди остальных защитных механизмов в связи с тем, что  это не только самый эффективный, но и самый опасный механизм. Отъединение  от Я, наступающее вследствие изоляции сознания от всего хода инстинктивной  и аффективной жизни, может полностью  разрушить целостность личности. Существует и другая точка зрения, согласно которой вытеснение начинает действовать лишь после того, как  не срабатывают другие механизмы (проекция, изоляция и т.д.). Причиной, вызывающей вытеснение, большинство современных  психоаналитиков склонны считать  страх, которым Эго реагирует  в ситуации опасности. Вытеснение – активное недопущение в сферу сознания или устранение из нее болезненных, противоречивых чувств и воспоминаний, неприятных желаний и мыслей.

Развитие вытеснения может  привести в действие другой защитный механизм – проекцию. Кроме того, ряд авторов не делают принципиальных различий между механизмами вытеснения и подавления, другие же, напротив, анализируют их в отдельности [10].

Проекция. Психоаналитическое понимание проекции как защитного механизма начинается с работ З. Фрейда, впервые обнаружившего проекцию в паранойе и ревности, когда у человека вытесненные чувства, тревога и страх коренятся в нем самом и бессознательно переносятся на окружающих. Именно этот защитный механизм вызывает чувство одиночества, изолированности, зависти, агрессивности.

В таких ситуациях индивид, не осознавая что–либо в себе самом, может бессознательно достаточно точно "отслеживать" это в других людях. Проекция основывается на том, что  личность бессознательно приписывает  другим людям качества, которые присущи  самому проецирующему и которые  он не хочет иметь, не хочет осознавать [40].

Механизм защиты проекция тесно связан с другими защитными  реакциями, так как сначала некоторый  материал человек вытесняет, отрицает и только после этого он начинает четко замечать его в других людях, тем самым избавляясь от тревоги, внутренних конфликтов и укрепляет  образ Я, свое самоотношение, трактуя  поведение других людей, исходя из собственных  мотивов.

Таким образом, проекция есть механизм защиты, связанный с формированием  тенденции "перемещения на других" источников собственных проблем, неудовлетворенности, неудобства и др. Проецируя, индивид  в своих неудачах обвиняет других и, как правило, именно в том, чего он боится в самом себе. Проекция, освобождая временно от негативных переживаний, делает человека либо чрезмерно подозрительным, либо очень беспечным.

Таким образом, в основе проекции лежит механизм отчуждения собственного Я, что позволяет "видеть" и  воспринимать свои нежелательные личные качества в других людях, но не замечать их в себе, приписывая их другому.

Началом борьбы с проекцией  является признание личностью своих  недостатков, обращение внимания на содержание претензий, которые предъявляются  окружающим [10].

Подавление – более сознательное, чем при вытеснении, избегание тревожащей информации, отвлечение внимания от осознаваемых аффектогенных импульсов и конфликтов [15]. Это психическая операция, направленная на устранение из сознания неприятного или неуместного содержания идеи, аффекта и т.д.

Специфика действия механизма  подавления заключается в том, что  в отличие от вытеснения, когда  бессознательной оказывается сама вытесняющая инстанция (Я), ее действия и результат, он, напротив, выступает  как механизм работы сознания на уровне «второй цензуры», (расположенной  по З. Фрейду, между сознанием и  подсознанием), обеспечивая исключение какого–то психического содержания из области сознания, а не о переносе из одной системы в другую.

Итак, подавление происходит сознательно, но его причины могут  осознаваться, а могут и не осознаваться. Продукты подавления находятся в  предсознательном, а не уходят в  бессознательное, как это можно  видеть в процессе вытеснения. Подавление – сложный механизм защиты [10].

Идентификация. Механизм идентификации получил свои истоки в психоанализе З. Фрейда. Идентификация осуществляется на основе эмоциональной связи с другим лицом. Она сопровождается стремлением человека походить на того, кого он любит, обожает, боготворит.

В классическом психоанализе под идентификацией понимается самое  раннее проявление чувств, эмоциональной  связи с другим лицом. Ребенок  привязывается к матери или к  отцу или замещающим их лицам, он старается  походить на них и благодаря идентификации  происходит формирование поведения  и свойств личности, взятых за образец.

Идентификация тесно связана  с механизмом интроекции, т.е. включением внешнего мира во внутренний мир человека. Последняя больше связана с ментальностью, в отличие от идентификации, которая ситуативна и поддерживается поведенческими, экспрессивными особенностями. Взаимосвязь эта обусловливается тем, что процесс отождествления одного лица с другим может происходить одновременно с вовлечением личностью любимого объекта в собственные переживания. С возрастом круг лиц, в которых человек видит объект идентификации, расширяется и объект может терять свою привлекательность и субъективную значимость для личности.

Интроекции описаны Ф. Перлзом, который полагал, что интроектор делает то, что другие хотят, чтобы он сделал [10].

В качестве интроекций выступают "правила жизни", которые ребенок  получает от родителей и окружающих, так как этот процесс, в понимании  гештальтпсихологии, происходит как  процесс имитации, импритинга, ролевого обучения. Ребенок к своим интроекциям  обдуманно начинает относиться, начиная  с подросткового возраста, добиваясь  своей персональной автономии. Осмысление, переработка и принятие (отказ) содержания интроекций происходит в течение  всей жизни человека.

Интроекции имеют следующие  психосемантические проявления: "Я  должен…", "Мне следует…". Они  могут проявляться в нереалистических ожиданиях от других людей и от себя, в смене одних интроекций другими, стремлении жить по чужим правилам и др. Интроекции возникают в ситуациях, когда человек лишен возможности  или желания анализировать, сравнивать, опровергать, сомневаться, доказывать, а предпочитает принимать на веру мнения, высказывания других людей [15].

При обесценивании целей происходит отказ от бывшего желания или его трансформация в другое, более достижимое.

Защитный механизм обесценивания  достижений и успехов окружающих, других людей в целом сложный  и, как правило, завуалирован, при  этом успех другого в одной  области обязательно связываются  с обсуждением его неуспеха, а  порой и провала в другой сфере.

Обесценивание достижений других происходит по алгоритму: предмет зависти – это то, что хочет иметь сам автор высказывания, но пока его не имеет; или то, чем человек тайно гордится. Именно вторая часть фразы – способ повышения субъективной самооценки или уровня притязаний и снижения негативных эмоций, накапливающихся завистью [15].

Рационализация. Другой способ для эго справиться с фрустрацией и тревогой – это исказить реальность и, таким образом, защитить самооценку. Рационализация имеет отношение к ложной аргументации, благодаря которой иррациональное поведение представляется таким образом, что выглядит вполне разумным и поэтому оправданным в глазах окружающих. Глупые ошибки, неудачные суждения и промахи могут найти оправдание при помощи магии рационализации [25, с. 75].

Э. Фромм заметил, что рационализация есть способ "остаться в стаде" и чувствовать себя личностью.

Рационализация основана на особенностях мышления принимать  решения путем "фильтрации" информации в соответствие с основными правилами  между "должен" и "нельзя" и  получением нужного в данный момент заключения для оправдания своего поступка (наличие доводов, доказательств, оправданий, необходимости именно такой, а не иной формы поведения). В последующем  индивид, как правило, не пытается пересматривать эти отношения.

Механизм рационализации близок к интеллектуализации, но в  первом случае весь подбор фактов личностью  направлен на доказательство утверждения  или отрицания цели, в то время  как во втором – ее ценности. Рационализация в большей степени связана с мотивацией, интеллектуализация – логико–перцептивным компонентом психологической защиты.

Рационализация играет позитивную роль, когда человек живет в  ситуациях, вызывающих отрицательные  переживания и, тем самым, давая  возможность лучше адаптироваться к ним. Однако, частое использование  этого механизма психологической  защиты ведет к неадекватной оценке возникающих проблем, основанных на сериях обманчивых самооправданий.

Борьба с рационализацией  довольно затруднительна. Так, М.Е. Литвак предлагает личности на первом этапе признать истинность своих желаний, мыслей и чувств, а позднее – стараться поступать в соответствии с ними [10].

Интеллектуализация. В психоанализе одна из наиболее ясных трактовок интеллектуализации дана А. Фрейд. Она рассматривала интеллектуализацию как защитный механизм, доводящий до крайности процесс, в ходе которого человек стремится овладеть влечениями, связывая их с теми или иными мыслями и сознательно играя ими. По ее мнению, проблема заключается в том, как связать инстинктивную сторону человеческой природы с остальной жизнью, как выбрать между практикой реализации бессознательных эмоций и их отвержением.

А. Фрейд считала интеллектуализацию специфическим защитным механизмом и выделяла следующие его характерные черты:

1. Сосредоточенность на  конкретных объектах, реальных вещах  в противовес объектам фантазий.

2. Повышенное внимание  к процессу рассуждения, размышления.

3. Практическое отсутствие  связи рассуждений и реального  поведения.

4. Бегство от конфликта  сменяется поворотом к нему. Это  чисто интеллектуальный процесс  представляет собой обдумывание  и выработку множества способов  для предотвращения опасности.

Кроме того, в психоанализе этот термин употребляется при рассмотрении проблемы сопротивления процессу развития личности. Здесь выделяются два возможных  варианта поведения людей. Одни излагают свои проблемы исключительно в рациональных категориях. Так, при наличии проблемы выбора объекта любви рассуждают о сравнительных достоинствах брака  и свободной любви; другие рассказывают о своих воспоминаниях, эмоциях, но возникает впечатление будто  все происходит по заранее составленному  плану. Такие люди дают оценки и истолкования, избегая тем самым вторжения  в свое бессознательное.

Интеллектуализация развивается  в раннем подростковом возрасте для  анализа содержания эмоций ожидания, предвидения, боязни пережить разочарования. Образование механизма принято  соотносить с фрустрацией, связанной  с неудачами в конкуренции  со сверстниками.

Патологические формы  интеллектуализации обычно возникают  в связи с проблемой отчуждения и манипулятивного поведения. В  результате манипулятор может хорошо говорить о красоте пейзажа, но не испытывать эмоций при виде его.

Терапия прежде всего направлена на обучение человека контролю и управлению процессом интеллектуализации, а  также на формирование способности  непосредственного отреагирования, выражения собственных эмоций [10].

Таким образом, цель интеллектуализации – самооправдание. Защитная тактика состоит в акцентуировании или прямом приписывании собственному Я привлекательных качеств; своеобразной интерпретации личностных черт: трактовка агрессивности как активности, скупости как бережливости, эмоциональной несдержанности как принципиальности.

Компенсация – онтологически самый поздний и когнитивно сложный защитный механизм. Он предназначен для сдерживания чувства печали, горя по поводу реальной или мнимой потери, утраты, нехватки, недостатка, неполноценности. Компенсация предполагает попытку исправления или нахождения замены этой неполноценности.

Автором описания защитных механизмов компенсации и гиперкомпенсации является А. Адлер. Он разработал теорию, объясняющую причины, интенсивность заболеваний и их локализацию в теле. Он предположил, что у каждого человека отдельные органы слабее других, что делает их более восприимчивым к болезням и поражениям. Более того, А. Адлер считал, что у каждого человека происходит заболевание именно того органа, который был менее развит, менее успешно функционировал и, в целом, был неполноценным от [19].

А. Адлер указал на то, что процесс компенсации имеет место и в психической сфере: люди часто стремятся не только компенсировать недостаточность органа, но у них также появляется субъективное чувство неполноценности, которое развивается из ощущения собственного психологического или социального бессилия. Ощущение неполноценности по разным причинам может стать чрезмерным. В ответ на чувство неполноценности у индивидуума появляются две формы защитных механизмов: компенсация и гиперкомпенсация. Гиперкомпенсация проявляется в том, что человек старается развить те данные, которые у него слабо развиты.

Компенсация же проявляется  в том, что вместо развития недостающего качества человек начинает интенсивно развивать тот признак, который  у него и так хорошо развит, компенсируя  тем самым свой недостаток. Этот вид компенсации называют косвенным, снижающим остроту неприятных переживаний [10].

Несколько иной компенсаторный механизм был предложен К.Г. Юнгом, разработавшим теорию комплексов, согласно который каждая личность существенно множественна. Под комплексом понимается сочетание ассоциаций с физиологическими реакциями, обладающих собственной энергией, имеющей тенденцию образовывать как бы отдельную маленькую личность.

Компенсация действует сообразно  принципу саморегуляции: личность естественным образом стремится уравновесить себя в среде разнообразных противоположных  комплексов. Любое возникающее недовольство принадлежит текущей ситуации, подогнано  под свое архетипическое значение и  выражается в виде сновидений, эмоциональной  неразберихи и др [19].

Ретрофлексия. По выражению Ф. Перлза, ретрорефлектор (человек с ретрофлексивным защитным механизмом) делает для себя то, что он хотел бы сделать другим [30].

Описывая ретрофлексию, И. Полстер и М. Полстер, считали, что  такая форма взаимодействий индивида с другими людьми позволяет ему  становиться "отдельной и самосохраняемой  единицей", подчеркивать свою центральную  человеческую силу. Она может нередко  вызывать стресс и напряжение, так  как заключается во внутреннем Я  и не выливается в поведенческих  реакциях.

Ретрофлексия выражается в самоконтроле и самодисциплине и обеспечивает тип контроля, защищающий личность "от внешних вторжений  и влияний на ее переживания и  чувства". Как и многие защитные механизмы личности, ретрофлексии начинают формироваться в детстве.

Вместе с тем, во многих работах отмечается, что частые ретрофлексии могут вылиться в "нездоровье" – психосоматические нарушения, депрессию и самодеструктивное поведение. Ретрофлексивные защиты имеют и внешнее выражение – напряжение мышц и мускульные проявления (сжатие кулаков, закусывание губ, совершение "боксерских" ударов по предметам, задержки дыхания и др.), изменения цвета кожи в местах блокирования энергии. В этих ситуациях важно "перераспределить" энергию и значительную ее часть направлять не на себя, а на окружающих [30].

Дефлексия проявляется во многих поступках, включая принудительные и аддитивные. Этот механизм часто возникает в результате недоверия, страха, угрозы безопасности, случившиеся в прошлом опыте индивида, предохраняя личность от эмоциональных срывов. Считается, что дефлексия – это стратегия личности, связанная с избеганием выбора, отказа от интенции.

Внешне дефлексия может  проявляться в отсутствии зрительных контактов с партнерами по общению; специфических движениях тела – поворот его от контакта с человеком, постоянных движениях, топтании на месте и др. Для ослабления дефлекционных влияний человек должен учиться, прежде всего, освоению управления внутренними коммуникациями и способами внешних взаимодействий [30].

Регрессия. Еще один известный защитный механизм, используемый для защиты от тревоги, – это регрессия. Для регрессии характерен возврат к ребячливым, детским моделям поведения. Это способ смягчения тревоги путем возврата к раннему периоду жизни, более безопасному и приятному. Узнаваемые без труда проявления регрессии у взрослых включают несдержанность, недовольство, а также такие особенности как «надуться и не разговаривать» с другими, детский лепет, противодействие авторитетам или езда в автомобиле с безрассудно высокой скоростью [36].

Регрессия как защитный механизм личности была изучена и описана  З. Фрейдом, который понимал его преимущественно как форму возвращения бессознательного от генетически поздней фазы развития к более ранней и который осуществляется путем смены различных психических систем. По этому поводу З. Фрейд писал, что следует различать регрессию трех видов:

– топическую, обусловленную функционированием психического аппарата;

– временную, при которой вновь вступают в действие прежние способы психической организации;

– формальную, заменяющую обычные способы выражения и образного представления более примитивными.

Эти три формы в основе своей едины, поскольку более  давнее во времени оказывается одновременно и более простым по форме, располагаясь в психологической топике в системе  восприятия.

Специфика регрессивных защитных механизмов состоит в преобладании ее пассивной позиции и свидетельствует  о неуверенности в принятии собственных  решений. В этом случае регрессирует именно личностное Я, демонстрируя ее слабость и приводит к упрощению (инфантилизации) или рассогласованности поведенческих структур [10].

Сублимация. Согласно З. Фрейду, сублимация является защитным механизмом, дающим возможность человеку в целях адаптации изменить свои импульсы таким образом, чтобы их можно было выражать посредством социально приемлемых мыслей или действий. Сублимация рассматривается как единственно здоровая, конструктивная стратегия обуздания нежелательных импульсов, потому что она позволяет эго изменить цель или/и объект импульсов без сдерживания их проявления. Энергия инстинктов отводится по другим каналам выражения – тем, которые общество полагает приемлемыми. З. Фрейд утверждал, что сублимация сексуальных инстинктов послужила главным толчком для великих достижений в западной науке и культуре. Он говорил, что сублимация сексуального влечения является особенно заметной чертой эволюции культуры – благодаря ей одной стал возможен необычайный подъем в науке, искусстве и идеологии, которые играют такую важную роль в нашей цивилизованной жизни [14].

Реактивное образование. Иногда Эго может защищаться от запретных импульсов, выражая в поведении и мыслях противоположные побуждения. Здесь мы имеем дело с реактивным образованием, или обратным действием.

Противодействие особенно заметно  в социально одобряемом поведении, которое при этом выглядит преувеличенным и негибким. Фрейд писал, что многие мужчины, высмеивающие гомосексуалистов на самом деле защищаются от собственных  гомосексуальных побуждений [13].

Отрицание. Когда человек отказывается признавать, что произошло неприятное событие, это значит, что он включает такой защитный механизм, как отрицание. Отрицание реальности имеет место и тогда, когда люди говорят или настаивают: «Этого со мной просто не может случиться», несмотря на очевидные доказательства обратного (так бывает, когда врач сообщает пациенту, что у него смертельное заболевание). Согласно З. Фрейду, отрицание наиболее типично для маленьких детей и индивидуумов более старшего возраста со сниженным интеллектом (хотя люди зрелые и нормально развитые тоже могут иногда использовать отрицание в сильно травмирующих ситуациях) [42].

Отрицание и другие описанные  защитные механизмы представляют собой  пути, используемые психикой перед  лицом внутренней и внешней угрозы. В каждом случае для создания защиты расходуется психологическая энергия [14].

Все эти защитные механизмы  функционируют косвенным образом  и подсознательно, сокращая тревогу путем маскировки угрожающих импульсов. Защитные механизмы не работали бы, если бы мы их узнавали. Как организм подсознательно защищает себя от болезни, так и наше Эго подсознательно защищает себя от чувства беспокойства [13].

Таким образом, как отмечал  З. Фрейд, каждый человек в какой–то степени использует защитные механизмы  и это становится нежелательным  только в том случае, если он чрезмерно  на них полагается. Зерна серьезных  психологических проблем падают на благоприятную почву только тогда, когда способы защиты за исключением  сублимации, приводят к искажению  реальности. 

1.3 Типология акцентуаций  характера 

С самого начала становления  учения о психопатиях возникла практически  важная проблема – как разграничить психопатии как патологические аномалии характера от крайних вариантов  нормы. Еще в 1886г. В.М. Бехтерев упоминал о «переходных степенях между  психопатией и нормальным состоянием», о том, что «психопатическое состояние  может быть выражено в столь слабой степени, что при обычных условиях оно не проявляется. В 1894г. бельгийский  психиатр Дайлиман выделил наряду с  «неуравновешенными», еще и «легко теряющих равновесие». Подобные случаи Е.Капп назвал «дискордантно–нормальными», П.Б.Ганнушкин – «латентными психопатиями» [2].

Было предложено много  других наименований, но наиболее удачным  представляется термин К. Леонгарда  – «акцентуированная личность» [21]. Это наименование подчеркивает, что речь идет именно о крайних  вариантах нормы, а не о зачатках патологии, и что эта крайность  сказывается в усилении, акцентуации  отдельных черт. Однако правильнее было бы говорить не об акцентуированных личностях, а об акцентуациях характера. Личность – понятие более широкое, оно включает интеллект, способности, мировоззрение и т. п. Характер считается  базисом личности, он формируется  в основном в подростковом возрасте, личность как целое – уже при  взрослении. Именно типы характера, а  не личности в целом описаны К. Леонгардом, именно особенности характера  отличают в его описаниях один тип от другого [8].

При акцентуациях адаптация  нарушается только при ударах по месту  наименьшего сопротивления, считает  К. Леонгард. Сходная мысль об «индивидуальной  чувствительности» к психическим  травмам была высказана В.Н.Мясищевым  в отношении развития неврозов, Н.И.Фелинской, Н.Д. Лакосиной и Г.К.Ушаковым –  в отношении возникновения разного  рода других пограничных состояний [1;16; 24].

Таким образом, на основании  сказанного можно дать следующее  определение акцентуациям характера.

Акцентуации характера – это крайние варианты его нормы, при которых отдельные черты характера чрезмерно усилены, отчего обнаруживается избирательная уязвимость в отношении определенного рода психогенных воздействий при хорошей и даже повышенной устойчивости к другим [21].

Следует еще раз подчеркнуть, что акцентуации характера представляют собой хотя и крайние, но варианты нормы. Поэтому «акцентуация характера» не может быть психиатрическим диагнозом. Констатация акцентуации и ее типа – это определение преморбидного  фона, на котором могут возникать  различные расстройства – острые аффективные реакции, неврозы и  иные реактивные состояния, непсихотические  нарушения поведения, даже реактивные психозы – только они могут  служить диагнозом. Однако в подавляющем  большинстве случаев акцентуаций  характера дело до развития подобных расстройств не доходит. По мнению К. Леонгарда, в развитых странах более  половины популяции относится к  акцентуированным личностям [20]. Выделяют явные и скрытые акцентуации.

Большинство типов акцентуаций  характера (кроме паранойяльного и  отчасти сенситивного) оказываются  наиболее выраженными именно в подростковом возрасте, что все же, как правило, не препятствует удовлетворительной социальной адаптации. К концу подросткового  периода или по миновании его  проявления акцентуации могут сгладиться или быть компенсированы настолько, что кроме как при особых обстоятельствах, не выявляться вовсе [27].

Однако подростки с  явными акцентуациями характера  составляют группу «повышенного риска» – они податливы к определенным пагубным влияниям среды или психическим  травмам. Если психическая травма или  сложившаяся ситуация наносит удар по «слабому месту» данного типа акцентуации, то соответствующие черты характера  могут раскрыться пышным цветом, отражаясь  на всем поведении, заостряясь до психопатического уровня. В таких случаях можно  говорить о психопатических реакциях у акцентуированных подростков; имея в виду, что изменения обстановки, сглаживание следов психической  травмы, разрешение ситуации все вернет в обычное русло.

Наиболее частыми в  подростковом периоде нарушениями, возникающими на фоне акцентуаций характера, являются транзиторные непсихотические  девиации поведения – делинквентность, алкоголизация, суицидальное поведение  и др. Подоплекой этих ситуативно–обусловленных девиаций поведения могут быть поведенческие  реакции, как общие для детей  и подростков (реакции оппозиции, имитации, компенсации, гиперкомпенсации), так и специфически подростковые (реакции эмансипации, группирования со сверстниками, увлечения, реакции, обусловленные формирующимся сексуальным увлечением) [35].

В отношении акцентуаций  существуют две классификации типов. Первая предложена К. Леонгардом, вторая разработана А.Е. Личко. В.В.Юстицкий сопоставил классификацию К. Леонгарда  и А.Е.Личко. Однако во втором издании  книги К. Леонгарда его классификация  была несколько видоизменена. Сопоставление  с нею приводится ниже:

В классификации К. Леонгарда  отсутствуют довольно распространенные в подростковом возрасте неустойчивый и конформный типы, а также астено–невротический тип. Дистимический тип в его  классификации соответствует конституционально–депрессивному  типу по П.Б.Ганнушкину, а застревающий тип – паранойяльному, оба они  в подростковом возрасте практически  не встречаются.

Циклоидный и конформный типы встречаются только в виде акцентуаций. Паранойяльный тип в подростковом возрасте проявляется чрезвычайно  редко, он раскрывается в 30–40 лет в  период полной социальной зрелости.

Астено–невротический и  психастенический – типы акцентуаций, на основе которых преимущественно  могут возникать соответствующие  неврозы. Ниже рассматриваются различные  черты характера и темперамента, формирующие человека как личность в тех случаях, когда он представляет собой отклонение от некоего стандарта [25].

Демонстративные личности. Сущность демонстративного или, при более выраженной акцентуации, истерического типа заключается в аномальной способности к вытеснению. Этим понятием пользовался З.Фрейд, который, собственно, и ввел его в психиатрию, где оно получило новое содержание, далеко отошедшее от буквального значения этого слова. Смысл процесса вытеснения убедительно иллюстрируется в приведенном ниже отрывке из Ницше («По ту сторону добра и зла»). «Я сделал это – говорит мне память. Я не мог этого сделать – говорит мне гордость, остающаяся в этом споре неумолимой. И вот приходит момент, когда память, наконец, отступает».

По теории З.Фрейда, в связи  с вытеснением уже в раннем детстве возникает подсознательный  психический мир, чрезвычайно действенный, предрасполагающий к возникновению  впоследствии невроза.

Человек может в определенный момент или даже на очень длительное время вытеснить из памяти знание о событиях, которые не могут не быть ему известны. По сути, каждый из нас обладает способностью поступать  подобным образом с неприятными  для себя фактами. Однако это вытесненное  знание обычно остается у порога сознания, поэтому нельзя полностью игнорировать его. У истериков же эта способность  заходит очень далеко: они могут  совсем «забыть» о том, чего не желают знать, они способны лгать, вообще не осознавая, что лгут. Лица, вовсе  чуждые способности к демонстрации, не поймут разницы и сочтут неправду истерика самой обыкновенной ложью; отсюда и тенденция толковать  истерическое притворство как симуляцию,

Истерик, полностью вжившийся  в роль, не нуждается в том, чтобы  судорожно приспосабливать свое поведение к неожиданно изменившейся ситуации. Он реагирует всей личностью  в плане той роли, которую он в данный момент играет. Это вживание в роль может зайти настолько  далеко, что истерик на время перестает  принимать в расчет свою конечную цель.

Демонстративные личности в  любое мгновение могут вытеснить  из своей психики знания о каком–либо событии, а при необходимости  «вспомнить» о нем. Не исключено, однако, что эти личности полностью  могут забыть то, что они длительное время вытесняли из своей психики.

Особенность демонстративных  реакций заключается в том, что  их начало связано с осознанным или  хотя бы частично осознанным стремлением  к чему–либо. Ни одно желание не может возникнуть абсолютно неосознанно; не может появиться неосознанно  и уверенность, что есть способ приблизиться к осуществлению этого желания. Лишь после того как цель проведена  через сознание, дальнейшее может  протекать уже неосознанно.

К словесному самовосхвалению  присоединяется тщеславное поведение, стремление всячески привлечь к себе внимание присутствующих. Чаще всего  именно эту потребность истериков  находиться в центре внимания принимают  за пресловутую жажду признания. Действительно, многие демонстративные  личности отличаются упорным стремлением  вызвать к себе внимание окружающих, хотя это тоже свойственно не всем истерикам. Данные черты могут быть связаны не с повышенной потребностью в признании, а с недостатком  выдержки, с отсутствием торможения. Поэтому у таких истериков  то же свойство выдвигает на передний план иные, хотя также сугубо эгоистические, устремления, например безудержную  жажду наживы.

То же поведение сохраняется  и у взрослых. Благодаря умению приспосабливаться люди демонстративного типа быстро находят друзей, которых  привлекает их общительность, готовность услужить, к другим же чертам новые  друзья не присматриваются. Любопытно, что в то время как объективно у больной констатируется отсутствие воли к труду, коллеги по работе нередко  хвалят ее за трудолюбие. Они настолько  ослеплены ее обходительностью, что  не могут даже подумать о ней плохо. Впрочем, обходительность проявляется  истериками лишь там, где она им выгодна [34].

Педантические личности. На уровне явной патологии личности педантическому типу соответствует ананкастическая психопатия. У лиц педантического типа, в противоположность демонстративному, в психической деятельности исключительно мало представлены механизмы вытеснения. Если поступки истериков характеризуются отсутствием разумного взвешивания, то ананкасты «тянут» с решением даже тогда, когда стадия предварительного обдумывания окончательно завершена. Они хотят, прежде чем начать действовать, еще и еще раз убедиться, что лучшее решение найти невозможно, что более удачных вариантов не существует. Ананкаст не способен вытеснять сомнения, а это тормозит его действия. Таким образом, необдуманности истериков противопоставляется нерешительность ананкастов. Разумеется, решения, с которыми связаны колебания педантичного субъекта, должны быть в какой–то мере важны для него: оказывать сопротивление естественному вытеснению трудно лишь тогда, когда неверный поступок грозит либо вызвать неприятности, либо воспрепятствовать приятному. То, что для человека не имеет серьезного значения, сознание вытесняет без всякого труда, для этого не нужно принимать особого решения даже ананкасту.

При отсутствии невроза педантичность  наносит ущерб личности только тогда, когда она приобретает болезненный  характер. Способность принять решение в этих случаях настолько резко нарушена, что человек не в состоянии нормально работать. Обуреваемый сомнениями, он вновь и вновь проверяет, удовлетворителен ли результат его труда, можно ли считать работу законченной.

Если педантичность выступает  лишь как акцентуированная черта характера, то описанные выше отрицательные моменты не проявляются. Поведение педантической личности не выходит за пределы разумного, и в этих случаях часто сказываются преимущества, связанные с тенденцией к основательности, четкости, законченности [32].

Застревающие личности. Основой застревающего, параноического, типа акцентуации личности является патологическая стойкость аффекта.

У застревающей личности действие аффекта прекращается гораздо медленнее, чем у других людей и стоит  лишь вернуться мыслью к случившемуся, как немедленно оживают и сопровождавшие стресс эмоции. Аффект у такой личности держится очень долгое время, хотя никакие  новые переживания его не активизируют.

Патологическим последействием чреваты в первую очередь эгоистические  аффекты, так как именно им присуща  особая сила. Вот почему застревание  аффекта наиболее ярко проявляется  тогда, когда затронуты личные интересы акцентуированной личности. Аффект в  этих случаях оказывается ответом  на уязвленную гордость, на задетое  самолюбие, а также на различные  формы подавления, хотя объективно моральный ущерб может быть ничтожным. Оскорбление личных интересов, как  правило, никогда не забывается застревающими  личностями, поэтому их часто характеризуют  как злопамятных или мстительных  людей. Кроме того, их называют чувствительными, болезненнообидчивыми, легкоуязвимыми людьми. Обиды в таких случаях в первую очередь касаются самолюбия, сферы задетой гордости, чести.

Однако и ущерб, наносимый  интересам другого плана, например жажде материальных благ, страсти  к приобретательству, также болезненно воспринимается людьми, которые отличаются чрезмерной стойкостью аффекта. Чувство  возмущения общественной несправедливостью  у личности застревающего типа наблюдается  в более слабой степени, чем аффекты  на уровне эгоистических побуждений.

Черты застревания сказываются  не только при нанесении ущерба акцентуированной личности, но и в случае ее успеха. Здесь мы часто наблюдаем проявления заносчивости, самонадеянности.

Поскольку помехи эгоистическим  целеустремлениям исходят от окружающих людей, то при высокой степени  застревания, т. е. у личностей параноического типа, наблюдается такая характерная  черта, как подозрительность. Человек болезненно чувствительный, постоянно страдающий от мнимого «плохого отношения» к себе, точно так же теряет доверие к людям, как и человек, недоверие которого объективно обоснованно.

Аффекты, достигающие большой  силы и обнаруживающие тенденцию  к застреванию, постепенно все больше поглощают мысли больного, что  приводит к возникновению сверхценных или даже бредовых, параноических идей.

Идеи, возникающие в результате параноического развития, часто не носят бредового характера, однако они должны быть отнесены к сверхценным (название предложено Вернике), т. е. всецело овладевающим мышлением человека.

Застревающий тип личности интересен тем, что он в равной мере таит в себе возможности как  положительного, так и отрицательного развития характера. Как известно, человек лишь в том случае может добиться уважения и авторитета, если он в чем–то достигает положительных результатов, выделяясь на фоне других. Поэтому всякий честолюбец стремится достичь высоких показателей в любом виде деятельности [25].

Возбудимые личности. Весьма существенны черты характера, вырабатывающиеся в связи с недостаточностью управляемости. Они выражаются в том, что решающими  для образа жизни и поведения  человека часто являются не благоразумие, не логическое взвешивание своих  поступков, а влечения, инстинкты, неконтролируемые побуждения. То, что подсказывается разумом, не принимается во внимание.

Само понятие влечения можно трактовать обобщенно, усматривая в нем, главным образом, стремление к разрядке в большей мере физического, чем морального (духовного) свойства. Вот почему в таких случаях  можно говорить о патологической власти влечений. При повышенной степени реакций этого типа мы сталкиваемся с эпилептоидной психопатией, хотя прямая связь с эпилепсией отнюдь не обязательна. Возможно, в данном случае существует известное сходство с психическим складом больного эпилепсией, но внутреннего родства нет никакого.

Реакции возбудимых личностей  импульсивны. Если что–либо им не нравится, они не ищут возможности примириться, им чужда терпимость. Напротив, и  в мимике, и в словах они дают волю раздраженности, открыто заявляют о своих требованиях или же со злостью удаляются.

По мере возрастания гнева личности с повышенной возбудимостью от слов обычно переходят к «делам», т. е. к рукоприкладству. Бывает, что рукоприкладство у возбудимых личностей опережает слова, так как такие люди вообще не очень склонны обмениваться мнениями, если не считать отборных ругательств. И все же не скажешь, что поступки и действия этих импульсивных людей опрометчивы, скорее наоборот, их досада подспудно растет, постепенно усиливается и ищет выхода, разрядки.

Импульсивность патологического  характера относится также и  к влечениям в узком смысле слова. Возбудимые личности едят и пьют все подряд, без разбору, многие из них становятся хроническими алкоголиками. Когда хочется выпить, они не думают об опасности внезапного острого опьянения и о пагубных последствиях для служебного престижа, для семейной жизни, здоровья. Среди хронических алкоголиков можно найти немало возбудимых личностей.

Моральные устои в жизни возбудимых личностей не играют сколько–нибудь заметной роли. При «благоприятных» обстоятельствах они нередко совершают нечестные поступки, например берут то, что «плохо лежит». Уголовные преступления эпилептоидкых психопатов–мужчин чаще всего связаны с грубыми актами насилия. У подростков наблюдаются случаи изнасилования девушек.

Сходство проявлений эпилептоидной  психопатии с изменениями характера  эпилептического порядка проявляется  еще и в тяжеловесности мышления. У возбудимых личностей констатируется замедленность мыслительных процессов. Затруднено даже восприятие чужих мыслей, так что часто приходится прибегать к долгим и детальным объяснениям, для того чтобы быть правильно понятым ими.

Более или менее четко  проявляющиеся признаки возбудимой личности могут несколько сглаживаться наличием природного ума, однако не настолько, чтобы снять движущую силу инстинкта. Решение, которое импульсивными  людьми принимается в нормальном состоянии, «в здравом уме», следующий  же приступ эмоционального возбуждения  может свести на нет.

Общие черты у эпилептоидных  психопатов и эпилептиков наблюдаются  не только в психике. Часто у них  отмечается атлетическое телосложение. Отличаясь большой физической силой, возбудимые личности в состоянии аффекта могут становиться зверски жестокими – ведь уже под влиянием одного лишь аффекта физическая сила возрастает [35].

Гипертимические личности. Гипертимический  темперамент, резкая степень проявления которого носит название гипоманиакалъного  состояния, хорошо известен в психиатрии. Как и при маниях, правда, в несколько смягченной форме, приподнятое настроение сочетается при этом с жаждой деятельности, повышенной словоохотливостью и с тенденцией постоянно отклоняться от темы разговора, что иногда приводит к скачке мыслей. Гипертимическая акцентуация личности не всегда чревата отрицательными последствиями, она может благотворно влиять на весь уклад жизни человека.

Гипертимические натуры всегда смотрят на жизнь оптимистически, без особого труда преодолевают грусть, вообще им нетрудно живется  на свете. Благодаря усиленной жажде  деятельности, они достигают производственных и творческих успехов. Жажда деятельности стимулирует у них инициативу, постоянно толкает их на поиск  нового. Отклонение от главной мысли  порождает множество неожиданных  ассоциаций, идей, что также благоприятствует активному творческому мышлению.

Однако если данный темперамент  выражен слишком ярко, положительный прогноз снимается. Безоблачная веселость, чрезмерная живость таят в себе опасность, ибо такие люди шутя проходят мимо событий, к которым следовало бы отнестись серьезно. У них постоянно наблюдаются нарушения этических норм, поскольку они в определенные моменты как бы утрачивают и чувство долга, и способность к раскаянию.

Чрезмерная веселость  может переходить в раздражительность. Если такие переходы резко выражены и наблюдаются часто, это наводит  на мысль о. паранойяльном компоненте, о чем речь будет ниже. Гипертимический  темперамент представляет собой  не что иное, как некое «разбавление»  мании. Иногда выраженная мания может  обнаружиться либо у самого обследуемого, либо у одного из его родственников.

В целом гипертимическии  темперамент отнюдь не обязательно  связан с манией. При сравнительно легких проявлениях он представляет собой нормальный вариант акцентуации  человеческой личности [26].

Дистимические личности. Дистимический  темперамент (при более резком проявлении субдепрессивный) представляет собой противоположность гипертимическому. Личности этого типа по натуре серьезны и обычно сосредоточены на мрачных, печальных сторонах жизни в гораздо большей степени, чем на радостных. События, потрясите их глубоко, могут довести эту серьезную пессимистическую настроенность до депрессии, особенно в тех случаях, когда налицо резко выраженные субдепрессивные черты. Стимулирование жизнедеятельности при дистимическом темпераменте ослаблено, мысль работает замедленно. В обществе дистимические люди почти не участвуют в беседе, лишь изредка вставляют замечания после длительных пауз.

Серьезная настроенность  выдвигает на передний план тонкие, возвышенные чувства, несовместимые  с человеческим эгоизмом. Серьезная  настроенность ведет к формированию серьезной этической позиции. Пассивность  в действиях и замедлительное мышление в тех случаях, когда  они выходят за пределы нормы, относятся к отрицательным свойствам  этого темперамента.

Субдепрессивный темперамент  легко поставить в связь с  депрессивным психическим заболеванием, но, как и при гипертимии, эта  связь отнюдь не обязательна. Этот темперамент  очень часто соответствует психической  норме.

Аффективно–лабильные личности. Аффективно–лабильные, или (при ярко выраженных проявлениях) циклотимические, личности – это люди, для которых характерна смена гипертимических и дистимических состояний. На передний план выступает то один, то другой из этих двух полюсов, иногда без всяких видимых внешних мотивов, а иногда в связи с теми или иными конкретными событиями. Любопытно, что радостные события вызывают у таких людей не только радостные эмоции, но также сопровождаются общей картиной гипертимии: жаждой деятельности, повышенной говорливостью, скачкой идей. Печальные события вызывают подавленность, а также замедленность реакций и мышления.

Причиной смены полюсов  не всегда являются внешние раздражители, иногда достаточно бывает неуловимого  поворота в общем настроении. Если собирается веселое общество, то аффективно–лабильные личности могут оказаться в центре внимания, быть «заводилами», увеселять  всех собравшихся. В серьезном, строгом  окружении они могут оказаться  самыми замкнутыми и молчаливыми. Этот темперамент также имеет параллель  среди психических заболеваний  – маниакально–депрессивный психоз, который также проходит как бы между двумя полюсами. Однако этиологическая связь в этом случае не обязательна.

Можно было бы предположить, что лабильность внутреннего  состояния связана с наследственным совмещением гипертимического и  дистимического темперамента, т. е. одна черта унаследована от отца, другая – от матери. Однако наблюдения К.Леонгарда  показали, что такое совмещение не вызывает аффективной лабильности. Напротив, в подобных случаях возникает  взаимокомпенсация, обусловливающая появление синтонного темперамента, для которого характерно постоянно ровное, нейтральное настроение. При этом наблюдается картина, подобная той, которая встречается при сочетании истерических и ананкастических черт характера. Весьма показательно, что сочетание акцентуированных или психопатических личностных черт в том или ином человеке не усиливает акцентуацию или психопатию, напротив, оно ведет к выравниваниюхарактера, т. е. к норме. Это наблюдение представляет интерес в первую очередь для тех, кто склонен усматривать в психопатиях нечто принципиально отрицательное. Между тем две психопатии, сложенные вместе, могут дать в результате норму [16].

Аффективно–экзальтированные личности. Аффективно–экзальтированный  темперамент, когда он по степени  выраженности приближается к психопатии, можно было бы назвать темпераментом  тревоги и счастья. Это название подчеркивает его близкую связь  с психозом тревоги и счастья, который сопровождается резкими  колебаниями настроения. Описываемый  темперамент может действительно  оказаться ослабленной формой этого  заболевания, но такая взаимосвязь  не обязательна. В случаях, когда  наблюдается чистая аффективная  экзальтация, тем более не может  быть и речи о патологии.

Аффективно–экзальтированные люди реагируют на жизнь более  бурно, чем остальные. Темп нарастания реакций, их внешние проявления отличаются большой интенсивностью. Аффективно–экзальтированные  личности одинаково легко приходят в восторг от радостных событий  и в отчаяние от печальных. От «страстного ликования до смертельной тоски», говоря словами поэта, у них один шаг. Экзальтация в незначительной мере связана с грубыми, эгоистическими стимулами, гораздо чаще она мотивируется тонкими, альтруистическими побуждениями. Привязанность к близким, друзьям, радость за них, за их удачи могут быть чрезвычайно сильными. Наблюдаются восторженные порывы, несвязанные с сугубо личными отношениями. Любовь к музыке, искусству, природе, увлечение спортом, переживания религиозного порядка, поиски мировоззрения – все это способно захватить экзальтированного человека до глубины души.

Другой полюс его реакций  – крайняя впечатлительность  по поводу печальных фактов. Жалость, сострадание к несчастным людям, к больным животным способна довести  такого человека до отчаяния. По поводу легко поправимой неудачи, легкого  разочарования, которое другим назавтра уже было бы забыто, экзальтированный человек может испытывать искреннее  и глубокое горе. Какую–нибудь рядовую  неприятность друга он ощущает болезненнее, чем сам пострадавший. Страх у  людей с таким темпераментом  обладает, по–видимому, свойством резкого  нарастания, поскольку уже при  незначительном страхе, охватывающем экзальтированную натуру, заметны физиологические  проявления (дрожь, холодный пот), а  отсюда и усиление психических реакций [20].

Тревожные (боязливые) личности. В детском возрасте чувство страха нередко достигает крайней степени. Дети такого склада, обладающие тревожно–боязливым темпераментом, боятся, например, засыпать в темноте или когда в помещении никого нет, заходить в неосвещенные комнаты и коридоры. Боятся собак. Трепещут перед грозой. Наконец, боятся других детей, поэтому те их часто преследуют и дразнят. Они не решаются защищаться от нападений, что как бы провоцирует других, более сильных и смелых, детей поиздеваться над своим боязливым товарищем, ударить его. Любопытно, что сверстники сразу распознают их слабое место. Такие дети испытывают сильный страх перед учителями, которые этого, к сожалению, часто не замечают, усугубляя страх ребенка своей строгостью. Иногда дети при очередной шалости сваливают вину на боязливого ребенка, который действительно становится «козлом отпущения».

У взрослых картина несколько иная, страх не столь полно поглощает взрослого, как ребенка. Окружающие люди не представляются им угрожающими, как в детстве, а поэтому их тревожность не так бросается в глаза. Впрочем, неспособность отстоять свою позицию в споре остается. Достаточно противнику выступить поэнергичнее, как люди с тревожно–боязливым темпераментом стушевываются. Поэтому такие люди отличаются робостью, в которой чувствуется элемент покорности, униженности. Наряду с этим различают еще ананкастическую робость, спецификой которой является внутренняя неуверенность в себе.

Временами к робости присоединяется пугливость, которая может иметь  чисто рефлекторный характер, но может  быть и проявлением внезапного страха. Чем ярче выражена пугливость, тем  более вероятна сопровождающая ее повышенная возбудимость автономной нервной системы, усиливающая соматическую реакцию страха, которая через систему иннервации сердца может сделать страх еще более интенсивным [27].

Эмотивные личности. Эмотивностъ характеризуется чувствительностью и глубокими реакциями в области тонких эмоций. Не грубые чувства волнуют этих людей, а те, что мы связываем с душой, с гуманностью и отзывчивостью. Обычно людей этого темперамента называют мягкосердечными. Иногда их характеризуют как людей задушевных.

Мягкосердечие, задушевность людей этого типа связаны с  усиленным внешним проявлением их реакций. В беседе с эмотивными личностями сразу видно, как глубоко их захватывают чувства, о которых они говорят, поскольку все это отчетливо отражает мимика. Особенно характерна для них слезливость: они плачут, рассказывая о кинофильме с печальным концом, о грустной повести. Так же легко у них появляются слезы радости, растроганности. Эмотивным детям нередко нельзя читать сказки, так как при печальных поворотах сюжета они сразу же начинают плакать. Даже мужчины часто не могут удержаться от слез, в чем признаются с немалым смущением.

Иногда, когда душевный разлад достигает патологической степени, возможны попытки самоубийства. Однако при этом патология развивается  несколько иным путем, чем при  реактивных депрессиях у дистимических  или циклотимических личностей, у которых то или иное переживание как бы «развертывает» заложенную в человеке от природы готовность к депрессии. Это может произойти и без особо тяжелых ударов судьбы; нередко такое состояние вызывается лишь случайным поводом, приводящим в действие некий механизм. У эмотивных личностей тяжесть депрессии всегда соответствует тяжести события, переживания [18].

Из всего сказанного выше можно отметить следующее. Не всегда легко провести четкую грань между  чертами, формирующими акцентуированную личность, и чертами, определяющими вариации индивидуальности человека. Колебания здесь наблюдаются в двух направлениях. Прежде всего, особенности застревающей, или педантической, или гипоманиакальной личности могут быть выражены в человеке столь незначительно, что акцентуация как таковая не имеет места, можно лишь констатировать отклонение от некоего «трафаретного» образца. Особенно ярко это выражено при определении тех или иных свойств темперамента, представляющих все промежуточные ступени его видов вплоть до почти нейтральной. Акцентуация всегда в общем предполагает усиление степени определенной черты. Эта черта личности, таким образом, становится акцентуированной.

1.4 Характеристика  акцентуаций характера в подростковом  возрасте

А.Е. Личко применительно  к подростковому возрасту выделяет 11 типов акцентуаций характера: гипертимный, циклоидный, лабильный, астено невротический, сенситивный, психастенический, шизоидный, эпилептоидный, истероидный, неустойчивый, конформный. Кроме этого, автор выделяет 14 подтипов (гипертимно–неустойчивый, гипертимно–истероидный, истероидно–  неустойчивый, лабильно–истероидный, лабильно–неустойчивый, сепситивно–ла  бильный, конформно–гипертимный и  т. д.) и смешанные типы, которые, по мнению автора, составляют почти половину явных акцентуаций характера [27].

Сложность такой классификации, с одной стороны, оправданна, поскольку  крайне трудно втиснуть в какие–либо рамки все многообразие проявлений характера.

Систематика акцентуаций  характера, предложенная В.Т. Кондрашенко  включает в себя следующие типы особенностей (акцентуаций) характера в подростковом возрасте: эксплозивный, эпилептоидный, шизоидный, психастенический, сензитивный, астенический, истероидный, неустойчивый, эмоционально–лабильный и гипертимный [4].

В данной классификации по сравнению с классификацией А.Е. Личко исключены конформный и  циклоидный типы и включен эксплозивный.

Конформность, т. е. тенденция  личности изменять свое поведение таким oбразом, чтобы оно соответствовало  поведению и требованию других людей, проявляется в тех случаях, когда  между собственным мнением индивида и позицией социальной группы существуют расхождения, возникает конфликт, решение  которого осуществляется путем соглашательства и примиренчества в пользу мнения группы.

Типичные, по мнению А.Е. Личко, для конформного типа акцентуации  – подражательство, желание жить «как все», поступать «как все», равно  как и повышенная внушаемость, присущи  вообще подростковому возрасту, а  в утрированном виде нередко встречаются  при различных типах акцентуации, особенно часто при неустойчивом и истероидном.

Циклоидный тип акцентуации, так же как и паранойяльный, в  подростком возрасте встречается крайне редко и требует дифференциальной диагностики с нерезко выраженными формами аффективных расстройств. В то же время экс плозивный тип аномалии характера давно выделяется в детской и подростковой психиатри. Особенно часто эксплозивный тип психопатии встречается в старшем подростковом возрасте [7].

Ниже приводится описание основных типов особенностей характера  у подростков.

Эксплозивный (возбудимый) тип. Встречается чаще у мальчиков  и выражается в общей повышенной возбудимости, склонности к бурным аффективным и двигательным реакциям. Такие черты характера проявляются  довольно рано. У детей это прежде всего реакции активного или  пассивного протеста. В ответ на запреты, замечания, наказание дети с эксплозивным типом особенностей харак– тера быстро возбуждаются, становятся злобными и даже агрессивными, однако такое состояние вскоре проходит,они успокаиваются и не помнят об обиде.

Э. Кречмер рассматривал эксплозивные реакции как тип реагирования, при котором «сильные аффекты  разряжаются без задержки размышлением».

Наиболее часто эксплозивный тип особенностей характера встречается  в старшем подростковом и юношеском  возрасте. Основные его проявления – взрывчатость и трудность сдержать себя при волнении. Малейший повод  вызывает у таких подростков аффективные  реакции, которые сопровождаются вегетососудистой неустойчивостью, расширением зрачков, учащением дыхания и т. п. Типично двигательно–речевое возбуждение, сопровождающееся криками, плачем, заиканием, склонностыо к агрессии и аутоагрессии.

Такие подростки не переносят  одиночества, тянутся в компанию, но в то же время в ней трудно уживаются. Они не терпят, если им противоречат, не выносят критических замечаний  в свой адрес, не могут спокойно относиться к любой конфликтной ситуации, тотчас же вмешиваются, принимая обычно сторону «неспра–ведливо» обиженных. Они непоседливы, с трудом выполняют  работу, требующую терпения, а любое  ожидание вызывает у них активный протест. Помимо аффективной неустойчивости такие подростки отличаются узостью  интересов, Легкомыслием, незрелостью  желаний, склонностью к хвастовству, лживости, болтливости, сосредоточенностью на сексуальных переживаниях. Нередко  на передний план выступают черты  демонстративности, склонность к «оригинальничанью». Подростки с эксплозивным типом  особенностей характера эгоистичны, циничны, грубы, но вместе с тем трусливы и легко внушаемы. Склонны игнорировать любые порядки и нередко являются инициаторами скандалов и драк. Реакции  эмансипации выражены резко и  протекают тяжело. Подростки рано начинают требовать от родителей  «полной свободы», не терпят противоречий и ограничений, но, в отличие от эпилептоидов, не застревают на этих реакциях, быстро забывают о конфликтах. Неустойчивость настроения, повышенная внушаемость  и снижение волевой активности способствуют легкому возникновению у них  нлечения к алкоголю, наркотикам и  другим вредным привычкам [9].

Эпилептоидный(инертно–импульсивный)тип  близок к эксплозивному, имеет ряд  общих признаков, таких как эмоциональная  напряженность, несдержанность, гневливость, аффективная неустойчивость, конфликтность, требовательность, агрессивность. Поэтому  эпилептоидный и эксплозивный типы часто рассматриваются в общих  рамках возбудимых психопатий. Отличительными, характерными только для эпилептоидного типа признаками, являются инертность эмоций, застревание на обидах, мстительность, жестокость, отсутствие душевной гибкости, упрямство, болезненно обостренная  настойчивость в достижении цели, длительные, продолжающиеся иногда сутками, дисфории.

П.Б.Ганнушкин самыми характерными свойствами эпилептоидов считал: 1) крайнюю  раздражительность, доходящую до приступов  неудержимости; 2) приступы расстройства настроения, окрашенного тоской, страхом, и 3) моральные дефекты (антисоциальные установки).

Подростков с эпилептоидными особенностями характера отличает мрачный, угрюмый фон настроения, недоброжелательность в отношениях с окружающими. Привычная обстановка вызывает немотивированное раздражение. В голову приходят воспоминания о  старых обидах, конфликтах, все становится «противным» вызывает ненависть  и отвращение. Злоба и гнев нарастают  медленно и могут внезапно выплеснуться на первого встречного. А.Е.Личко  образно сравнивает аффективные  разряды эпилептоида со взрывом  парового котла, который прежде долго  и постепенно закипал.

С возрастом у многих подростков вырабатываются педантизм, утрированная аккуратность, исполнительность. Некоторые  из них становятся ярыми борцами  в «правду» и «справедливость». Эти  черты характера расцениваются  как вторично–компенсаторные. Однако, по наблюдениям А.Е.Личко, подобная «гиперсоциальность» чаще всего  бывает односторонней: будучи подчеркнуто  «правильными» в одной микросреде (в школе, на производстве), они обнаруживают крайнее себялюбие, злобность и  жестокость – в другой (например, в кругу близких, в семье) [4].

Шизоидный тип. Подростки  шизоидного типа отличаются замкнутостью и отгороженностью от реального  мира, однако одиночество их не тяготит. Внутренний мир их наполнен фантазиями и увлечениями, но доступ туда для  окружающих закрыт.

Е.Кречмер образно сравнивал  шизоидов с лишенными украшений  римскими домами, ставни которых закрыты  от яркого света, но в сумерках внутренних покоев которых справляются пиры. Им присуща парадоксальность эмоциональной  жизни и поведения. Будучи замкнутыми и отчужденными, они могут совершенно неожиданно раскрыться перед малознакомыми, случайными людьми или проявить нежность и заботу там, где она не очень  уместна. Для них характерны недостаток интуиции, неумение улавливать оттенки  в поступках и словах окружающих, общую ситуацию, в которой они  находятся. «Окружающий мир, – писал  о шизоидах П.Б.Ганнушкин, – как  будто отражается для них в  кривом зеркале: все отдельные его  части шизоид видит отчетливо, но отношения и пропорции между  этими частями в его представлении  почти всегда искажены». Шизоиды  не обладают чувством «психологической дистанции», могут не вовремя заговорить или неожиданно встать и уйти, поэтому  в глазах окружающих они часто  выглядят чудаками, невоспитанными, а  то и бестактными. Однако, как точно  подметил П.Б.Ганнушкин, шизоиды «редко чудачат обратить на себя внимание», а обусловлено это прежде всего  тем, что у них отсутствует  непосредственное «чутье действительности».

У одних подростков с шизоидными особенностями характера выявляется аутичность, обидчивость, ранимость, повышенная настороженность к окружающим («сензитивные шизоиды»); у других – склонность к рассуждательству на отвлеченные  темы, настойчивость и упорство в  достижении своих, подчас непонятных другим, целей («экспансивные шизоиды»).

Характерные для подросткового  возраста сочетания таких полярных качеств психики, как чувствительность и черствость, застенчивость и  развязность, с авторитетами и обожествление  кумиров, – все это у шизоидов представлено в утрированном, карикатурном виде.

Еще П.Б.Ганнушкин подметил, что шизоиды маловнушаемы, более  того, они упрямы и негативистичны, «однако в отдельных случаях  обнаруживают поразительно легкую подчиняемость  и легковерие; непонятное соединение упрямства и податливости иногда характеризует их поведение». Это  в асоциальном плане делает их нередко добычей личностей более  стеничных и целеустремленных.

Достаточно выражены реакции, связанные с формированием самосознания, особенно реакции, обусловленные повышенным вниманием к своему внутреннему  миру (рефлексиореакции). Часто это  ведет к построению собственной  «схемы» понимания мира, и тогда  подросток в своих взаимоотношениях с окружающими исходит не из реальных условий, а руководствуется своими, подчас только моному ему понятными  принципами.

Правонарушения шизоиды  совершают обычно в одиночку, при  этом криминальные акты отличаются оригинальностью, вычурностью и тщательностью  подготовки. Иногда шизоиды совершают  достаточно серьезные правонарушения «во имя идеи», в борьбе «за  справедливость» или для признания  «своим» в группе сверстников [28].

Психастенический тип. Основные черты характера подростка психастенического  типа – тревожная мнительность, нерешительность, боязливость, склонность к бесконечным сомнениям и  самоанализу.

Психастенические черты  характера проявляются с раннего  детского возраста, но особенно отчетливыми  они становятся с началом занятий  в школе, когда у ребенка появляются реальные обязанности, ответственность  за порученное дело. Нередко родители возлагают слишком большие надежды  на своего маленького кумира, ждут от него «исключительных» успехов не только в учебе, но и в музыке, спорте, изучении языков. Ребенок с тревожно–мнительными чертами характера не остается безучастным  к этим, чаще всего завышенным, надеждам своих родителей, у него появляется страх, что он не оправдает их доверия, сомнения в своих способностях, неуверенность  в своих силах.

Психастеники нерешительны и робки. Постоянно взвешивая  все обстоятельства «за» и «против», они утопают в бесконечных  сомнениях. Поэтому инициатива для  них затруднительна, а принятие окончательного решения – мучительно. Но уж если решение принято, оно должно быть исполнено немедленно, так как  любые ожидания представляют не меньшую  муку, чем сам процесс принятия решения.

С возрастом вырабатывается компенсаторный педантизм как форма  от различного рода случайностей и  неожиданностей.

Подростки с психастеническими  чертами характера плохо переносят  нарушения привычного жизненного уклада. Всякая смена обстановки делает их еще более неуверенными в себе, у них нарастает тревога, боязнь не справиться с новыми трудностями.

Нерешительность, застенчивость  и склонность к постоянным сомнениям  редко компенсируются напускной  самоуверенностью, нарочитой решительностью, развязностью и даже грубостью.

Реакции, связанные с формированием  самосознания, проявляются прежде всего  в усиленном внимании к своему внутреннему миру. Повышенная мнительность и неуверенность способствуют тому, что подростки с психастеническими  особенностями характера постоянно  «копаются» в своих мыслях и чувствах, оценивают и переоценивают свои интеллектуальные возможности и душевные качества. «Собственная психика является для него, – писал П.Б. Ганнушкин о психастенике, – как бы театром, где разыгрывается сцена какой–то идеологической комедии, на представлении которой он сам присутствует в качестве далеко не безучастного зрителя». Свое мироощущение, накопившийся жизненный опыт позволяют подросткам все более часто сравнивать себя со взрослыми, пытаясь найти свое место в их мире. Они усиленно ищут ответ на вечный вопрос о «смысле жизни», стараются разобраться в таких категориях, как честь, справедливость, человеколюбие и т. п. С этой целью штудируют книги, особенно по биологии и философии. Не находя в них готового ответа на свои вопросы, увлекаются «модными» теориями, впадают в мистику или вступают в кружки «инакомыслящих». Обычно замкнутые и нерешительные, в узком кругу единомышленников такие подростки склонны «пофилософствовать», однако потом тяжело переживают, что в минуты откровения «наговорили лишнего».

Страдая от своей нерешительности, неловкости в общении с окружающими, такие подростки нередко прибегают  к алкоголю или наркотику как  к средству, помогающему преодолеть эти трудности. В состоянии опьянения  они становятся смелыми, решительными, уверенными в себе, легко вступают в контакт с окружающими. Состояние  похмелья у таких людей очень  тяжелое. Наутро после выпивки их терзают угрызения совести, они  вспоминают подробности «похождений», анализируют каждое сказанное слово, казнят себя за это. Но вечером, чтобы  обрести душевный покой и восстановить контакты, они снова прибегают  к вину. Появляется патологическая зависимость от алкоголя. Теперь уже  без допинга подросток не может  поддерживать обычные связи со сверстниками, быть в их компании. И вот скромный, застенчивый, нерешительный юноша  становится завсегдатаем застолий, а  в пьяном виде бравирует дерзостью, циничностью, половой распущенностью [20].

Сензитивный тип. Формируется  в старшем подростковом возрасте (16– 18 лет), когда молодой человек  вступает в самостоятельную жизнь. Основные черты характера подростков этого типа – чрезмерная впечатлительность  и выраженное чувство собственной  неполноценности. Робкие, застенчивые  и в то же время себялюбивые, такие  подростки крайне ранимы и обидчивы. Это, как писал П.Б. Ганнушкин, «нежные, тонко чувствующие на страдающие от всякого грубого прикосновения».

Самооценка у лиц с  сензитивными чертами характера, как  правило, занижена: они считают себя людьми, «далекими от идеалов». В  то же время любая насмешка в их адрес, малейшая подозрительность в  нечестности, в неблаговидности  их поступков воспринимаются как  обида, переживаются долго и тяжело.

Чтобы как–то скрыть чувство  собственной неполноценности и  легкую рани мость, многие подростки  с сенситивными чертами характера  склонны надевать на себя маску развязности, грубости, нарочитой веселости. Однако первая же ситуация, бьющая по самолюбию, легко разрушает эту хрупкую  компенсаторную конструкцию.

Реакция гиперкомпенсации нередко  проявляется в выборе видов спорта требующих силы, смелости, ловкости. Мальчики увлекаются борьбой, девочки  – альпинизмом, прыжками с парашютом. Они пытаются самоутвердиться именно в тех ситуациях, где чувствуют  свою неполноценность, и нередко, добиваются выдающихся результатов.

Особенно частыми и  выраженными бывают реакции, связанные  с повышенным вниманием к своей  внешности (дисморфореакции). Предметом  переживаний могут быть «некрасивое» лицо, угреватая кожа, маленький  или «чересчур» большой рост, «чрезмерная» худоба или полнота, «недоразвитые» половые орга–ны и т. п.

Гипертрофированное чувство  собственной неполноценности усиливает  эти переживания и делает и  без того нескладного, неуклюжего в  этом возрасте подростка особенно ранимым, чувствительным ко всяким замечаниям и насмешкам, касающимся его внешности. Такие подростки начинают сторониться  общества, перестают ходить в спортзал и на пляж, избегают свиданий и нередко  приходят к мысли, что жить «таким уродом» не имеет смысла. Суицидальные действия сенситивных подростков лишены демонстративности, нарочитости и  часто бывают полной неожиданностью для окружающих [27].

Астенический тип. Характеризуется в основном повышенной раздражительностью, быстрой истощаемостью и склонностью к ипохондрическим образованиям.

Астенические черты характера  проявляются уже в детском  возрасте, но окончательное их «структурирование» происходит только к концу пубертатного периода. В детском возрасте астенические черты обычно недифференцированны, но чем старше подросток, тем отчетливее проступает неоднородность астенического  синдрома, лежащего в основе этого  типа особенностей характера.

Выделяют два варианта типов астенических особенностей характера: ги–перстенический и гипостенический. Основными критериями такого разделения явилось преобладание в структуре  того или иного варианта повышенной раздражительности или истощаемости.

Следует отметить, что такая  постановка вопроса не нова. На неоднородность группы «астеников» обращали внимание Е.А.Попов, Б.С. Бамдас, Н.И. Фелинская, Р. Шнайдер и др.

П.Б.Ганнушкин от «вялого  типа неврастеника – ипохондрика» отличал лиц с повышенной раздражительностью и взрывчатостью, у которых наряду с истощаемостью отмечается «резко выраженная склонность к увлечению  той или иной работой, теми или  другими интересами» [25].

Гиперстенический вариант. На первый план выступает повышенная раздражительность, несдержанность, склонность к аффективным реакциям. Вспышки возбуждения непродолжительны, но часто повторяются. Аффект не достигает большой силы (в отличие от аффекта у лиц с эксплозивным типом) и не всегда направлен по адресу. Характерно «смещение аффекта» по типу «реакции мимо», когда вспышка гнева направлена не на «обидчиков», а на случайных людей.

К своим поступкам, в том  числе и вспышкам раздражения, такие  лица относятся достаточно критично и в последующем сожалеют о  них. Они суетливы, не могут спокойно усидеть на месте, все время куда–то  спешат, торопятся, у них ни на что  не хватает времени. Деятельность их в короткий промежуток времени может  быть весьма продуктивной, но они скоро  устают, отвлекаются и, не окончив  работу, бросают ее.

Повышенная возбудимость и быстрая истощаемость часто  проявляются чувством голода, но стоит  начать есть, как аппетит исчезает. Для таких лиц характерны быстрое  и легкое половое возбуждение, непродолжительная  эрекция и быстрая эякуляция [21].

Гипостенический вариант. Проявляется прежде всего повышенной психической истощаемостью, быстро возникающим чувством усталости, отсутствием душевной и физической бодрости.

Круг интересов таких  подростков обычно снижен и ограничен анализом собственных болезненных ощущений. Они пассивны и сторонятся сверстников. Их легко обидеть, они часто и по малейшему поводу плачут, но не так, как гиперстеники – навзрыд и с бранью, а тихо, отвернувшись лицом к стенке. Трудоспособность гипостеников снижена, они быстро утомляются, а потому стараются избегать всяких мероприятий, связанных с психическим напряжением и интенсивной физической нагрузкой. Быстрая истощаемость порождает чувство неуверенности в себе.

Компенсаторные характерологические  особенности выражаются преимущественно  в утрированной добросовестности, исполнительности и добровольном отказе от многих развлечений, связанных с повышенным психическим  и физическим напряжением [4].

Истероидный тип. Относительно чаще встречается у девочек. Наиболее характерные черты – стремление быть в центре внимания, демонстративность, театральность, потребность постоянно вызывать удивление и восхищение, склонность к позерству.

Поведение истероидного подростка  неестественно, нарочито и всегда рассчитано на зрителя. Он может даже совершить  красивый, сопряженный с опасностью поступок, но для этого должен знать, что на него смотрят, им любуются и  восторгаются. Такие подростки легковнушаемы, конформны, но только в том случае, если это соответствует их потребности  произвести впечатление, быть героем дня.

При конфликтах с окружающими  такие подростки часто рыдают, закатывают глаза, падают на пол, судорожно  подергиваются. Однако подобные реакции  носят характер театральности, наигранности: падают они обычно не на пол, а на ковер и обязательно в присутствии  зрителей. Если зрителей нет, реакция  сразу же прекращается.

По мнению Г.Е.Сухаревой, основу формирования истероидной личности составляет дисгармонический инфантилизм.

В группе сверстников подростки  с истероидными чертами характера  обычно претендуют на лидерство, но, не обладая ни упорством эпилептоида, ни энергией гипертима, оказываются  не на высоте положения и, как только замечают, что интерес и доверие  окружающих к ним ослабевают, отказываются от лидерства или стремятся сменить  группу [27].

Неустойчивый тип. Характеризуется прежде всего психической незрелостью, которая проявляется поверхностностью суждений, поспешностью выводов и в итоге приводит к легкомысленным поступкам.

Основные черты неустойчивого  типа характера – слабоволие, повышенная внушаемость и пассивная подчиняемость, отсюда невозможность выработать постоянные стойкие формы реагирования. Типично  отсутствие устойчивых побуждений, влечений, желаний, стремлений.

Такие подростки склонны  к подражательству, конформности. Они  неинициативны, внушаемы и легко  поддаются мнению большинства.

Реакция эмансипации у  неустойчивых подростков формируется  рано, но не отличается силой и стойкостью. Они плохо переносят мелочную опеку, но быстро сникают перед волевой  личностью или мнением коллектива.

Самое страшное для таких  подростков – одиночество. Оставаясь  наедине с собой, они не знают, что делать, как поступить, чем  занять себя. Поэтому у них реакция  группирования достаточно выражена. Однако в неформальной группе эти  подростки в силу своей слабохарактерности почти всегда играют второстепенную роль исполнителя чужих желаний.

Попадая под влияние асоциальной  компании, они рано начинают половую  жизнь, легко склоняются к половым  извращениям [26].

Эмоционально–лабильный  тип. Входит в состав более обширной группы, которую Е.Кречмер, а затем  П.Б.Ганнушкин назвали «циклоидами». Помимо эмотивно–лабильного П.Б.Ганнушкин  к группе циклоидов относил конституционально–депрессивный, конституционально–возбудимый и циклотимический  типы.

Частая смена настроения не исключает глубины чувств и  переживаний. Такие подростки способны искренне и преданно любить, сопереживать чужому горю, испытывать чувство привязанности к близким и друзьям, но только в том случае если пользуются взаимностью.

Реакции эмансипации выражены в неблагоприятной среде и  отсутствуют где подросток окружен  теплом, вниманием, не встречает резкой оппозиции своим быстрым перепадам  настроения.

Делинквентное поведение  для таких подростков нехарактерно, но в период дистимии они бывают несдержанны, утрачивают чувство меры.

Суицидальные мысли возникают  внезапно и быстро реализуются, но чаще всего попытки к самоубийству носят «несерьезный», демонстративный  характер [5].

Гипертимный тип. Главная черта лиц с гипертимным типом особенностей характера – постоянно повышенный фон настроения. Такие подростки всегда пре исполнены безудержного оптимизма и беззаботного веселья. Они энергичны и предприимчивы. У них всегда цветущий, жизнерадостный вид. Мимика их живая и выразительная, движения быстрые и целеустремленные.

Гипертимы плохо переносят  любую гиперопеку, не терпят нотаций  и нравоучений, бурно реагируют  на запреты и ограничения, но незлопамятны и легко прощают обиды.

Реакции эмансипации у  гипертимных подростков возникают  часто, но не отличаются ни глубиной, ни продолжительностью. Неумение подчиняться  и считаться с чужим мнением  способствует раннему стремлению уйти из–под опеки старших, но самостоятельности  хватает ненадолго.

В группе сверстников такие  подростки стараются занять лидирующее положение, и на какое–то время, благодаря  кипучей энергии и беззастенчивости, им это удается. В вопросах любви  и морали подростки с гипертимным  типом характера неразборчивы, нещепетильны и стремятся как можно скорее реализовать свои сексуальные влечения. Для них не имеет большого значения, с кем они вступают в половую  связь, их не волнует, что за этим последует, как на это посмотрят окружающие, лишь бы это было скорее. Они легко  влюбляются, но на постоянную, преданную  любовь не способны [21].

Таким образом, для подросткового  возраста термин «акцентуация характера» является наиболее точным. В детском  возрасте не сформирован еще и  тип характера и можно говорить лишь об отдельных акцентуированных чертах.

При акцентуациях характера  его особенности, в противовес психопатиям, могут проявляться не везде и  не всегда. Они могут даже обнаруживаться только в определенных условиях. И  главное – особенности характера  либо вообще не препятствуют удовлетворительной социальной адаптации, либо ее нарушения  бывают преходящими. 

1.5 Формы проявления  нарушений поведения у подростков

В социально–психологических  и педагогических исследованиях  для обозначения девиации в поведении  человека используются различные определения: деликвентное поведение, девиантное поведение, асоциальное поведение и т. п.

Нормальное (адекватное, адаптивное) поведение подростка полагает взаимодействие его с микросоциумом, адекватно  отвечающее потребностям и возможностям его развития и социализации. Отсюда отклоняющееся поведение может  быть охарактеризовано как взаимодействие ребенка с микросоциумом, нарушающее его развитие и социализацию вследствие отсутствия адекватного учета средой особенностей его индивидуальности и проявляющееся в поведенческом  противодействии установленным  нравственным и правовым общественным нормам [14].

Асоциальное поведение – это поведение, уклоняющееся от выполнения морально–нравственных норм, непосредственно угрожающее благополучию межличностных отношений. Оно может проявляться как агрессивное поведение, сексуальные девиации (беспорядочные половые связи, проституция, совращение, вуайеризм, эксгибиционизм и др.), вовлеченность в азартные игры на деньги, бродяжничество, иждивенчество [15].

В подростковом возрасте наиболее распространены уходы из дома, бродяжничество, школьные прогулы или отказ от обучения, ложь, агрессивное поведение, промискуитет (беспорядочные половые  связи), граффити (настенные рисунки  и надписи непристойного характера), субкультурные девиации (сленг, шрамирование, татуировки).

Границы асоциального поведения  особенно изменчивы, поскольку оно  более других поведенческих девиаций находится под влиянием культуры и времени.

Разнообразие нарушений  поведения у детей и подростков побудило к попыткам их систематизации. За рубежом наибольшую известность  получили три классификации. Распространенная в США классификация Р. Джэнкинса  по существу является чисто описательной. Выделяются 7 видов нарушений поведения: гиперкинетическая реакция, реакция  ухода, (аутистического типа), реакция  тревоги, реакция бегства, «несоциализированная агрессивность», групповые правонарушения, прочие реакции [33].

Международная классификация  болезней делит нарушения поведения  у подростков на «несоциализированные»  и «социализированные», т. е. групповые. Другая классификация создана Г. Хайер на основе работ французских  детских психиатров. В отличие  от систематики Р. Джэнкинса здесь  делается попытка вникнуть в побудительные  мотивы, лежащие в основе нарушений  поведения.

Французская классификация  включает ряд поведенческих реакций  – протеста, оппозиции, имитации и др. [41].

Детские поведенческие реакции  в подростковом возрасте.

Эти реакции у детей  были описаны рядом французских  психиатров – Г. Хэйером, Х. Джоли, Л. Майчауксом. В определенной мере эти  детские реакции сохраняют свою роль у подростков. К этим реакциям относятся следующие:

Реакция отказа от контактов, игр, от пищи – чаще возникает у  детей, внезапно оторванных от матерей, семьи, привычного места жизни (помещение  в детские учреждения, переезд  на новое место жительства и др.). Эта реакция наблюдалась также  у инфантильных подростков, когда  их насильно отрывали от дома или от привычной компании сверстников. В  последнем случае эта реакция  представляла собой инфантильный вариант  реакции группирования. У конформных подростков подобная реакция, но в крайне смягченном виде, появлялась при крутой ломке стереотипа жизни.

Реакция оппозиции может  быть вызвана у ребенка чрезмерными  претензиями к нему, непосильной  для него нагрузкой – требованием  отлично учиться, проявлять успехи в каких–либо занятиях (музыка и  т. п.).

Проявления реакции оппозиции  у подростков весьма разнообразны –  от прогулов и побегов из дому до краж и попыток к самоубийству – чаще всего несерьезных и  демонстративных. При этом и прогулы, и побеги имеют целью либо избавиться от трудностей, либо привлечь к себе внимание [41].

Реакция имитации сказывается  в стремлении подражать во всем определенному  лицу или образу. В детстве предметом  для подражания являются родные или  старшие из ближайшего окружения, позднее  – герои книг и кино.

Отрицательная имитация отмечена у подростков относительно редко. Речь идет вовсе не о подражании отрицательным  моделям поведения, а о том, что  весь модус поведения строится по принципу противоположного от некоего  образца. Примером может послужить  подросток, подчеркнуто отказывающийся от всяких предоставляемых семьей материальных благ, от возможности поступить в  заманчивое для его ровесников учебное  заведение, предпочитающий поношенную одежду, скромно оплачиваемый труд, компанию неудачников.

Реакция отрицательной имитации тоже может рассматриваться как  форма протеста, но она отлична  от реакции оппозиции – здесь  нет ни стремления привлечь к себе внимание, ни требования избавить от трудностей. Эта реакция ближе к борьбе за самостоятельность, теснее связана  с реакцией эмансипации.

Реакция компенсации –  желание свою слабость и неудачливость  в одной области восполнить успехами в другой – свойственна как  детям, так и в неменьшей степени  подросткам. Болезненный, хилый, физически  слабый мальчик, неспособный постоять за себя в драке, показать себя в  подвижных играх, предмет насмешек на уроках физкультуры, компенсирует себя отличными успехами в учебе и  поражающими энциклопедическими знаниями в областях, интересующих товарищей, вынужденных то и дело обращаться к нему за справками и признать его определенный авторитет [21].

Реакция гиперкомпенсации у  подростков встречается даже чаще, чем в детстве. Как известно, термин «гиперкомпенсация» впервые употребил A.Адлер для обозначения, с точки  зрения психоанализа, одного из механизмов неврозов. Французские психиатры  вложили в «сверхкомпенсацию» иной смысл. Здесь настойчиво и упорно добиваются результатов именно в  той области, где оказываются  слабыми [27].

Агрессивное поведение. Подростковая агрессия – чаще всего следствие озлобленности и пониженного самоуважения в результате пережитых жизненных неудач инесправедливости (бросил отец, плохие отношения в школе, отчислили из спортсекции и т. д.). Изощренную жестокость могут проявлять также жертвы гиперопеки, не имевшие в детстве самостоятельности, возможности экспериментировать и отвечать за свои поступки. Жестокость для них – своеобразный сплав мести, самоутверждения и одновременно самопроверки. Подростковые акты вандализма и жестокости, как правило, совершаются сообща, в группе. Совместно совершаемые антисоциальные действия укрепляют чувство групповой солидарности, доходящее в момент действия до состояния эйфории, которую потом, когда возбуждение проходит, сами подростки не могут объяснить.

Реакции, обусловленные сексуальным  влечением. Исследования сексуального поведения подростков пока немногочисленны, а получаемые сведения не всегда достоверны. Одна из наиболее обстоятельных работ  осуществлена в Дании П. Хертофтом. Он выявил, что сексуальное поведение  подростков отличается чрезвычайной неустойчивостью  и легко может приближаться к  патологическим формам. Причиной этой неустойчивости является недифференцированная сексуальность подростков, отмеченная еще A. Моллем. Половое возбуждение  у мальчиков–подростков может вызываться множеством раздражителей – мышечным напряжением в борьбе с товарищем, тряской при езде на транспорте, даже болью и страхом. Если это  возбуждение достигает оргазма, то легко замыкается условно–рефлекторная связь [11].

Реакция увлечения – хобби–реакция. Хобби у взрослых могут быть и  могут отсутствовать. Для подросткового  возраста увлечения составляют важнейшую  черту. Подростковый возраст без  увлечений подобен детству без  игр. К сожалению, проблема увлечений  остается еще мало освещенной в современной  психологической литературе. Увлечения  составляют особую категорию психических  феноменов, структурных компонентов  личности, располагаясь где–то между  инстинктами и влечениями, с одной  стороны, и наклонностями и интересами – с другой. В отличие от влечений, хобби не имеют непосредственной связи с инстинктами, со сферой безусловных рефлексов. В отличие же от интересов и наклонностей, увлечения всегда более эмоционально окрашены, хотя и не составляют главную трудовую направленность личности, не являются профессиональной деятельностью, средством заработка [11].

Побеги из дому и бродяжничество. Побеги из дому и бродяжничестве иногда также рассматриваются как одна из форм асоциального поведения. Побеги нередко начинаются еще в детстве, до начала пубертатного периода. Может  быть, поэтому данная форма нарушений  поведения лучше других исследована  детскими психиатрами. Первые побеги у  детей обычно совершаются в страхе наказания или как реакция  оппозиции, а по мере повторения превращаются в «условно–рефлекторный стереотип» [11].

Ранняя алкоголизация  как форма токсикоманического поведения. Ранняя алкоголизация часто возникает  поначалу как одно из проявлений асоциального поведения. В последние годы в  западных странах, где раньше свирепствовала эпидемия подростковой наркомании, алкоголь как будто стал постепенно теснить  наркотики. Во всяком случае актуальность алкоголизации подростков стала  несомненно расти. Токсикоманическое  поведение еще не свидетельствует  о формировании токсикомании, в частности  алкогольной. Последней присуще  появление сперва психической, а  затем и физической зависимости  от алкоголя. У подростков на формирование психической зависимости сильно влияет реакция группирования со сверстниками [11].

Суицидальное поведение. Термин «суицидальное поведение», распространившийся в последние годы, объединяет все проявления суицидальной активности – мысли, намерения, высказывания, угрозы, попытки, покушения. Суицидальное поведение у подростков – это в основном проблема «пограничной психиатрии», т. е. области изучения психопатии и непсихотических реактивных состояний на фоне акцентуации характера. Лишь 5% суицидов и попыток падает на психозы, в то время как на психопатии – 20–30%, а все остальное – на так называемые «подростковые кризы [12].

Особенности саморазрушающего поведения при разных типах акцентуаций  характера у подростков. В подростковом возрасте от типа акцентуации характера в значительной мере зависят особенности поведения в самых разных условиях и под влиянием различных обстоятельств. Основываясь на знании этого типа, можно со значительной вероятностью прогнозировать поведение в определенных ситуациях. В частности, можно предусмотреть те психогенные факторы, которые скорее всего способны побудить к саморазрушающему поведению, а также те формы, в которые оно может вылиться.

Для гипертимного типа акцентуации  субъективное тяготение к аутодеструкции вовсе не характерно. Гипертимы не склонны наносить себе ущерб ни в  физическом, ни в социально–психологическом  плане. Однако объективно саморазрушающим  может оказаться постоянное тяготение  к приключениям и риску, к острым ощущениям, к неизведанным переживаниям, неразборчивость в выборе знакомств. Подобное поведение не рассматривается  как саморазрушающее, когда это  касается, например, выбора опасных  профессий (пожарники, горноспасатели и т. п.). Мотивом считается стремление к самоутверждению. Однако у гипертимов, которым этот мотив также свойственен  и сочетается также со стремлением  к лидерству, подобное поведение  может вовсе не быть направлено на утверждение себя как личности, а  реальной опасностью и для здоровья, и для жизни, и для будущего социального статуса они пренебрегают ради острых ощущений. Суицидные попытки  и мысли не свойственны. Зато аддиктивное  поведение встречается нередко. При этом гипертимам присуще перепробовать  на себе действие самых разнообразных  дурманящих средств, не задерживаясь на одном и легко переходя от одного к другому [12].

У циклоидного типа акцентуации  характера особенности саморазрушающего поведения зависят от фазы. В гипертимной  фазе оно ничем не отличается от описанного ранее. В субдепрессивной  фазе возможно суицидальное поведение. Суицидные действия обычно совершаются  на высоте аффекта, особенно когда со всех сторон сыплются нарекания или  случаются большие неудачи, если публично оказывается униженным  самолюбие. Все это наталкивает  на мысль о собственном безволии, неполноценности, никчемности. Другим проявлением саморазрушающего поведения  может быть делинквентный эквивалент субдепрессивных фаз. При этом забрасывают  занятия, устремляются в асоциальные  компании участвуют в правонарушениях, но ведут себя так, как будто ищут наказания, лезут на рожон, чтобы  быть избитым, заслужить крайне отрицательную  репутацию. Никакого удовольствия от похождений не получают. На всех поступках лежит  печать отчаяния. В данных случаях  более вероятно неосознанное или  недостаточно осознаваемое желание  навредить самому себе [29].

У эмоционально–лабильных подростков наиболее значимы острые аффективные  реакции интрапунитивного типа. Аффективное  суицидальное поведение отличается быстрым принятием решения и  довольно скорым (всегда в тот же день) его исполнением. Главным мотивом  служит не столько желание умереть, которое бывает мимолетным и малоопределенным, сколько «что–то сделать с  собой». Возможность смерти, однако, вполне допускается.

Сенситивные подростки страдают от чувства собственной неполноценности. Поэтому если они становятся предметом  недоброжелательного внимания окружающих, насмешек и подозрений в неблаговидных  поступках, если на их репутацию падает «позорная», с их точки зрения, тень или они подвергаются несправедливым публичным обвинениям, то это легко может обусловить развитие реактивной депрессии. Переживаниями обычно с другими не делятся. Постепенно могут вызревать серьезные суицидные намерения, а действия совершаются неожиданно для окружающих. Но ни к самоповреждениям, ни к аддиктивному поведению сенситивные подростки не склонны. Психастеническая акцентуация вообще не располагает к саморазрушающему поведению. Возможно, что обсессии и ритуалы играют защитную роль и в этом отношении. Однако присущая таким подросткам нерешительность и страх ответственности способны нанести ущерб будущему социальному статусу. С другой стороны, нетерпеливость в исполнении уже принятого решения, неумение выждать нужный момент, гиперкомпенсаторная самоуверенность и скоропалительность действий могут способствовать неудачам [6].

Шизоидные подростки не склонны  ни к суицидальному поведению, ни к нанесению себе физического  вреда. Однако аддиктивное поведение  составляет для них определенную угрозу. Особенно привлекательны те средства, которые способствуют аутистическому фантазированию или служат «коммуникативным допингом» – облегчают контакты со сверстниками, особенно неформальные. Хобби у шизоида может занимать непомерно большое место в  жизни. Во имя своего увлечения они  могут совершать поступки, явно способные  нанести ущерб их социальному  статусу (например, кража предметов, составляющих собираемую коллекцию).

Эпилептоидная акцентуация  сама по себе предопределяет риск саморазрушающего поведения. Тяжелые дисфории с истинными  суицидными поступками более характерны для эпилептоидных психопатий. При  акцентуациях встречается демонстративное  суицидальное поведение: настоящего намерения  умереть нет, целью ставится причинить  обидчику крайние неприятности или  напугать кого–либо, добиваясь чего–то  для себя. Истероидная акцентуация  характера со свойственной ей демонстративностью и претенциозностью этими же качествами сказывается на саморазрушающем  поведению. Именно этому типу акцентуации  присущи демонстративные суицидные  действия. Никакого намеренного желания  умереть не бывает. Тайком предусматриваются  все меры, чтобы этого не случилось. Стремятся лишь к тому, чтобы произвести наибольшее впечатление на окружающих, разжалобить или напугать их, но, главное, добиться желаемого [35].

Конформный тип акцентуации  характера широкого признания не получил и диагностируется относительно редко. Саморазрушающее поведение  у представителей данного типа возможно как соучастие в групповых  действиях «своей компании». Диапазон поступков довольно велик – от выпивок до весьма редких совместных суицидных действ [16].

Таким образом, в подростковом возрасте от типа акцентуации характера  в значительной мере зависят особенности  поведения в самых разных условиях и под влиянием различных обстоятельств. Основываясь на знании этого типа, можно со значительной вероятностью прогнозировать поведение в определенных ситуациях. В частности, можно предусмотреть  те психогенные факторы, которые  скорее всего способны побудить к  саморазрушающему поведению, а также  те формы, в которые оно может  вылиться.

Выводы

Таким образом, проанализировав  психологическую литературу по проблемам  типов психологической защиты и  акцентуаций характера у девиантных подростков, нами были сделаны следующие выводы по первой главе:

– Начиная с раннего  детства, и в течение всей жизни, в психике человека возникают  и развиваются механизмы, традиционно  называемые "психологические защиты". Эти механизмы как бы предохраняют осознание личностью различного рода отрицательных эмоциональных  переживаний и перцепций, способствуют сохранению психологического гомеостаза, стабильности, разрешению внутриличностных конфликтов и протекают на бессознательном  и подсознательном психологических  уровнях.

– В научной литературе наиболее часто описываются такие  защитные механизмы, как отрицание, вытеснение, регрессия, компенсация, проекция, замещение, интеллектуализация, реактивные образования, подавление, изоляция, сублимация, фантазии.

– Изучением вопросов акцентуаций  характера и девиантного поведения  занимались такие ученые как Г.М.Бехтерев, П.Б.Ганнушкин, О.В.Кербиков, Г.К.Ушаков, К. Леонгард, А.Е. Личко и Г. Хайер, В.В.Ковалев и М.И.Буянов, соответственно.

– В подростковом возрасте наиболее ярко проявляются особенности (акцентуации) характера. По существу акцентуации  – это крайние варианты нормального  характера. Лишь в отдельных случаях  эти особенности напоминают психопатии, т.е. патологические аномалии характера.

– Акцентуации могут быть предрасполагающим фактором для  развития невротических реакций, неврозов, патохарактерологических особенностей и т.д.

– Реакции эмансипации, группирования  со сверстниками, увлечения, сексуальные, так же, как и детские поведенческие  реакции в подростковом возрасте, могут быть как вариантами поведения  в норме, так и представлять собой  патологические нарушения поведения (непсихотические и даже психотические).