Трактат Аристотеля о душе. Функции души. Особенности скептицизма, агностицизма.

Состав идей, образующих содержание пирронизма, не легко установить, так как последующая традиция скептицизма приписала Пиррону ряд положений, принадлежность которых ему вызывает сомнения и не может быть — за отсутствием сочинений самого философа — проверена. Название течения произошло от греческого глагола skeptomai, который в первоначальном и прямом смысле означает «озираться» или «осматриваться», а в производном — «взвешивать», «быть в нерешительности». Последнее значение и легло в основу наименования школы, так как для античного скептицизма характерно не прямое догматическое отрицание возможности познания, а лишь воздержание от решительных и окончательных высказываний, от решительного предпочтения одного из двух противоречащих друг другу, но, с точки зрения скептиков, равносильных суждений. В философии он видит деятельность и строй мысли, освобождающей человека от бедствий, опасностей, от ненадежности, обманчивости, от страха и волнений, которыми так полна и испорчена жизнь.

 

 

 

 

17

Оценка  античного скептицизма Гегелем.

  В развитии скептической точки зрения античному скептицизму принадлежит особое место. Гегель правильно отметил преимущество античного скептицизма по сравнению со скептицизмом нового времени: только первый «носит подлинный, глубокий характер»]. В то время как другие философские учения либо утверждают, что они уже нашли истину, либо с порога отвергают возможность установления, античные скептики ищут истину, и их философия есть ищущая, испытующая, исследующая. Как философское учение скептицизм «направлен против рассудочного мышления, которое признает отдельные различия- последними, сущими различиями».

  Скептицизм – это единственная идеология, которая не отрицает правоты других идеологий. Никакое другое учение не является столь же терпимым к другим идеям, как скептицизм. Сомнение как сущность скептицизма означает, что нельзя однозначно соглашаться с каким-либо суждением, но при этом нельзя и однозначно его отвергать. То, во что верят люди, вполне может оказаться истиной, хотя и нельзя исключить, что они ошибаются. Следует специально оговорить, что скептицизм не утверждает невозможности найти окончательную истину: она лишь пока не найдена, и надо искать ее. На сегодня пока еще ни одно из выдвинутых человечеством учений не соответствует требованиям, предъявляемым к истине. Более того, эти требования столь высоки, что нынешний уровень развития познания и познавательных средств человека не позволяет рассчитывать, что истина обнаружится в ближайшее время.

Скепсис у  Пиррона не является самоцелью, но есть средство обретения душевного покоя. Индифферентизм и обесценение всех общепринятых ценностей человеческого  существования, понимаемые как избавление от «бредового наваждения», не ведут  при этом ни к отшельничеству, ни к социальному аутсайдерству или эпатированию обывателей, как это бывало в других философских школах и религиях. Пиррон даже принял должность верховного жреца и был удостоен бронзовой статуи за заслуги перед городом; афиняне преподнесли ему почетное гражданство. Абсолютная автономия личности и полный отказ от желаний, «первейшего из всех зол», подавление всех эмоций(особенно страха и боли)доводится до преодоления

18

инстинкта самосохранения: смерть «ничуть не более» страшна, чем  жизнь.

Главной целью  философствования Пиррон считал достижение счастья (эвдимонии), для чего необходимо задаться тремя вопросами:

каковы вещи по природе? как мы должны к ним относиться? что для нас от этого проистекает?

Пирроновские ответы таковы:

вещи неразличимы  и безразличны, неустойчивы и  не допускают о себе определенного  суждения; наши ощущения и представления  о них не могут считаться ни истинными, ни ложными;

поэтому надо освободиться от всех субъективных представлений, «не склоняться» ни к утверждению, ни к отрицанию, воздерживаться от каких-либо определенных суждений, оставаться «непоколебимым»  и обо всем рассуждать: «это ничуть не более так, чем так», или «это и не так, и не так», или «это ни так, ни не так»;

из такого отношения возникают сначала  афасия (состояние, при котором о вещах больше нечего сказать), затем атараксия (безмятежность, невозмутимость), а затем апатия («тишина», бесстрастие).

Ближайшими  учениками Пиррона были Тимон из Флиунта (320–230 гг. до нашей эры), Гекатей Абдерский и учитель Эпикура Навсифан. У Пиррона были и другие ученики, но от них, кроме имен, ничего не осталось.

Поскольку Пиррон не писал философских трактатов, Тимон стал первым писателем скептической школы – он едко высмеял в своеобразных пародийных стихах (так называемых «силлах») мыслителей, не разделявших идей скептицизма. Подобно Пиррону, и для Тимона наиболее животрепещущим вопросом философии был вопрос о поведении человека и о высшем доступном для него блаженстве. Признавая равноценность всех возможных суждений относительно природы вещей, Тимон также обосновывал необходимость воздержания от суждений и идеал совершенной невозмутимости.

После смерти Тимона и прекращения деятельности его учеников развитие школы скептицизма прерывается примерно на двести лет. Идеи скептицизма были восприняты платоновской Средней Академией в лице Аркесилая (315–241 гг. до нашей эры) и Новой Академией в лице Карнеада Киренского (214–129 гг. до нашей эры). Академический скепсис был существенно более радикален, чем скепсис классический – он, вообще, отрицал возможность адекватного познания. Такую позицию, хотя она и пользуется скептической аргументацией, никак нельзя отнести к скептицизму в собственном смысле слова. Скептики говорят, что нельзя однозначно отрицать достижимость истины, академики же делают это и тем самым формируют позицию, названную агностицизмом.

Одним из аргументов древних скептиков было то, что  отдельный человек не способен познать  истину в силу своих индивидуальных особенностей: каждый видит мир по-своему, в зависимости от уникальных условий  своей судьбы – здоровья, воспитания, возраста, пола, национальности, социального  положения и прочих биографических моментов. С одной стороны, это  плохо, поскольку из-за этого мы лишены универсального знания, но с другой – хорошо, поскольку мы можем  воспользоваться широким набором  самых разных точек зрения, если, кончено, получим возможность их сопоставлять. А для этого необходимо, во-первых, чтобы была свобода получения, выражения и распространения  самых разнообразных форм опыта, а во-вторых, чтобы существовала координация уникального опыта  разных людей и их общностей.

 Если оценивать новый скептицизм в ряду иных учений о смысле человеческой жизни, то он включает в себя все обычные для подобных учений элементы:

учение о  конечной цели всякой деятельности;

учение об условиях достижения этой цели;

основанное  на первых двух пунктах учение об оптимальной  стратегии поведения.

 Конечной целью в данном случае, является возможность познания этой цели. У человека нет достаточных оснований уверенно и однозначно судить о том, что должно быть его конечной целью (наилучшим доступным результатом его активности), поэтому он должен стремиться достичь такой степени развития, когда у него появятся эти основания.

 

 Условия достижения цели – это принцип причинности, по которому мы определяем, как между собой связаны все события в мире, включая наши действия и их результаты. Согласно скептическому учению, мы пока не можем уверенно и однозначно судить о том, к каким именно результатам должны приводить те или иные усилия. Таким образом, достижение конечной скептической цели будет происходить в условиях неопределенности.

Из всего  этого следуют стратегические императивы поведения:

поскольку человек  должен узнать то, чего не знает в  силу своего несовершенства, он должен всесторонне совершенствоваться;

поскольку трудно определить, к каким результатам  могут привести те или иные меры, совершенствование должно быть осторожным, то есть критичным по отношению к  самому себе и внимательным по отношению  к любым точкам зрения.

Для наглядности  воспроизведем основные положения  этой идеологии в их целостности.

Человек живет  затем, чтобы узнать, зачем он живет.

Узнать подлинный  смысл своей жизни или отличить подлинный смысл от ложного человек не может, потому что он слишком несовершенен.

Чтобы получить возможность действительно познать  подлинный смысл своей жизни, человек должен непрерывно совершенствоваться.

Совершенствование состоит в том, чтобы расширять  границы своего действительного  и возможного опыта. Действительный опыт – это то, что мы уже знаем. Возможный опыт – это то, что  мы можем знать, исходя из наших способностей. Следовательно, человек должен непрерывно познавать новое и развивать  свои способности познания.

 Главная способность познания, к которой человек должен стремиться прежде всего, – это коллективная способность, и она выражается в координации опыта всех тех, кто, способен его приобретать.

 

19

Агностицизм

 

 Агностицизм  (от греческого agnostos - недоступный познанию), философское учение, согласно которому не может быть окончательно решен вопрос об истинности познания, получена объективная характеристика окружающей человека действительности. Диалектический материализм, признавая объективность мира, признает и его познаваемость, способность человечества достигать объективной истины.

 Позиция  Агностицизма разделялась в истории  философии представителями идеализма  (в особенности субъективного), а  в некоторых случаях, - и материализма. Это обстоятельство служит в  диалектическом материализме основанием  для выделения вопроса о познаваемости  мира в качестве второй стороны  основного вопроса философии.

 Термин "агностицизм"  введён английским естествоиспытателем  Гексли в 1869, однако выражение  позиции Агностицизма можно обнаружить  уже в античной философии, в  частности у Протагора, софистов, в античном скептицизме. Первоначальные  формы Агностицизма возникли  в связи с обнаружением несовершенства, изменчивости знания. Это особенно  относилось к проблеме первоначальных  оснований всего сущего: уже на  ранних ступенях развития философии  было предложено большое количество  вариантов картины мироздания, каждая  из которых опиралась на свой  особый набор таких первоначал  или на одно из них; но  ни один из вариантов не  обладал достаточной логической  убедительностью. Осознание этого  факта и породило скептицизм, а его крайней формой выступил  Агностицизм - принципиальное отрицание  возможности проникновения разума  в подлинную суть вещей.

 Наиболее  последовательно в истории философии  Агностицизм проведён в системе Юма. Утверждая, что единственным источником познания является опыт, Юм исходил из невозможности подвергнуть его проверке, а отсюда следовала, по его мнению, и невозможность установить адекватность между данными опыта и объективным миром. Например, понятие причинности возникает как результат многократного повторения следования одного явления за другим.

20

Обобщая эту  повторяемость, мышление делает вывод  о существовании причинно-следственной связи между соответствующими явлениями. Однако в действительности, полагал  Юм, такой вывод есть лишь продукт  мышления. Аналогичным образом и  всё познание имеет дело лишь с  опытом и принципиально не может  выйти за его пределы, а потому не может судить о том, каково отношение  между опытом и реальностью.

 Точка  зрения Юма и его предшественников  явилась своеобразным выражением  понимания того, что познание  не есть простое копирование  действительности, а является сложным  процессом освоения объекта субъектом,  причём в этом процессе многое  определяется творческой активностью  субъекта. Но если у Юма этот  тезис получил скорее негативное  выражение, то Кант сделал важный  шаг в раскрытии его позитивного  содержания. Положив в основание  своей теоретико-познавательной  концепции резкое разграничение  "вещи в себе" (которая недоступна  познанию как таковая) и "вещи  для нас", т. е. фактически  приняв позицию Агностицизма, Кант  использовал это разграничение  как отправную точку для анализа  внутренней активности познающего  мышления. Отсюда возникла его  постановка вопроса об условиях  познания, в том числе и условиях  самого опыта.

Один ряд  этих условий создаётся самим  объектом, другой - познающим субъектом. Отсюда, по Канту, следует, что в продукте познания необходимо различать то, что принадлежит самому объекту, и то, что привнесено природой мышления. Анализируя эту последнюю, Кант указывал на существование т. н. априорных (см. Априори) форм чувственности и рассудка. Эти формы, будучи свойственны лишь субъекту, упорядочивают чувственный опыт и т. о. непосредственно участвуют в формировании системы знания. Позицию Канта можно рассматривать как логическое завершение линии агностицизма. Показав, что чисто логическим путём невозможно установить соответствие между объективным миром и системой знания и что природа познания не может быть раскрыта без специального анализа познавательных возможностей субъекта, Кант - и именно в силу свойственного ему агностицизма - фактически остановился на полпути.

 

21

Настаивая на существовании принципиальной границы  между познанием и действительностью, он не смог объяснить, каким образом  познание увеличивает мощь человечества в овладении им природой.

 Другой характерной формой Агностицизма является отказ от какого бы то ни было решения вопроса об отношении познания и действительности под предлогом того, что этот вопрос относится к числу "метафизических" и не допускает "строгого" решения. Неубедительность этой позиции доказывается уже самой историей неопозитивизма, который, вопреки первоначально провозглашенным тезисам, всё более и более вовлекается в обсуждение "метафизических" проблем.

Позицию Агностицизм  защищает и критический реализм. Один из главных представителей этого  направления, Сантаяна, утверждает, например, что познание носит принципиально символический характер и что самое большое, на что можно надеяться, - это окружить объект подходящей символикой, а затем, быть может, посредством удачного проникновения воображения (которое само по себе недостоверно), постичь сущность объекта. Согласно Сантаяне, убеждение в истинности познания коренится в конечном счёте в свойственной человеку животной вере. Эта, как и все другие многообразные современные формы Агностицизм, основывается на преувеличении отдельных сторон процесса познания, на игнорировании органической взаимосвязи мышления и предметно-практической деятельности.