Болонский процесс

Многие сейчас называют Советский Союз самой научной цивилизацией мира. Сколько существует стратифицированное общество, столько на всех континентах бытуют две культуры — элитарная («высокая») и массовая («низкая»). СССР представлял собой первое общество, где высокая культура стала доступна массам. Этот феномен связан с всеобщей системой образования, а точнее, просвещения, и с идеологией последовательной общедоступности любого образовательного уровня и направления. Такая система давала возможность вертикальной мобильности, играя роль социального лифта.

Активная перестройка  в образовании началась в 2003 году с подписания Болонской декларации и является по сути заменой научно-фундаментального подхода к образованию «компетентностным» (или «профильным») — для школы  и вузов. В этом случае вместо системного представления о мире молодой специалист с высшим образованием получает набор фрагментарных узкопрофильных знаний, дающих ему возможность более или менее ориентироваться в существующем пространстве своей профессии, но не изменять это пространство. Именно так видел цель реформы бывший министр Андрей Фурсенко, который не раз заявлял, что главное — взрастить потребителя, который сможет правильно использовать достижения и технологии, разработанные другими.[17]

2.2. Цели и последствия реформы образования

“Огораживание” магистратуры

К реформированию подступили сверху, избрав первой целью  высшую школу. Это был прозорливый  ход, поскольку учащихся в вузах  меньше, чем в школах, родительское внимание к содержанию образования  не так пристально, а профессура в массе своей сломлена нищетой и унижением 1990-х и на внятный протест не способна.

Поэтому еще  в начале реформы предполагалось, что в основном государственное  финансирование будет идти на программы  бакалавриата и бакалавры на рынке  труда должны составить от 70 до 80% всех выпускников. Определять, кто останется в магистратуре, будут по результатам конкурса. В вузах давно поговаривали, что проходить по конкурсу будет не более 10% выпуска бакалавров. Но в 2012-м действительность оказалась жестче. В законопроекте вообще нет гарантий получения бесплатного образования по магистерским программам.

Самое время  предложить для исправления этой вопиющей ошибки, к примеру, такую  поправку в п. 3 ст. 6: «В РФ гарантируется общедоступность и бесплатность в соответствии с федеральными государственными образовательными стандартами дошкольного, начального общего, основного общего и среднего общего образования, среднего профессионального образования, а также на конкурсной основе бесплатность высшего образования (бакалавриат, специалитет, магистратура), если образование данного уровня получается впервые».

Если этого  не сделать, то платная магистратура с урезанием базовых учебных  планов, оттеснением кафедры и  научного руководства в магистратуру неизбежно приведет к резкому сокращению профессорско-преподавательского состава. За этим логически следует развал большинства школ российской университетской науки. Наиболее квалифицированные и научно активные преподаватели поспешат покинуть страну, воспользовавшись «академической мобильностью». После введения новой системы оплаты труда в бюджетных организациях, сдобренной остальными нововведениями, можно с уверенностью сказать, что новая волна утечки мозгов не заставит себя ждать.

Впрочем, власти к этому давно готовы. Как заявил однажды Михаил Ковальчук, директор Российского научного центра «Курчатовский институт», благодаря отъезду ученых за рубеж не только «российская наука бесплатно интегрировалась в западную», но и «многие западные институты переориентировались на российскую “идеологию”». Пытаться вернуть российских ученых из-за границы не нужно: «Пусть они сидят там и цементируют нашу связь с мировой наукой. Они являются нашими резидентами». Взамен в инновационный центр «Сколково» планируется приглашать ученых из-за рубежа и обеспечивать им «такие условия для работы и жизни, которые будут не хуже, чем условия, которые иностранные специалисты имеют в других местах земного шара» Виктор Вексельберг. [24]

Сокращение бюджетных мест в вузах

Еще одна проблема — курс на значительное сокращение вузов. Уже в самом начале радикальной реформы Андрей Фурсенко говорил, что сейчас в России слишком много вузов (в РСФСР было всего около 500, в РФ сейчас — 3 тыс. вместе с филиалами), а качество образования в них падает. Сейчас этот аргумент слово в слово повторяют чиновники Минобрнауки, принуждая старые провинциальные вузы к слиянию и поглощению. В ближайшее время планируется сократить около 25% вузов, признанных в результате мониторинга неэффективными.

Тенденция такова, что скоро на каждый областной центр останется по одному государственному вузу. Еще год назад преподаватели и студенты встречали такие новости покорным молчанием, но сейчас ситуация изменилась. В Тамбове на митинг против поглощения ТГТУ Тамбовским госуниверситетом вышло более тысячи человек, то есть примерно 10% общего числа студентов и преподавателей.

Кроме того, еще  в 2010 году было запланировано (и включено в законопроект «Об образовании  в РФ») создание иерархической структуры, делящей вузы на три группы. Как  говорил Фурсенко, «в первую должны войти 10–20 общероссийских университетов. Эти вузы — в каком-то смысле бренды. Они составляют костяк системы высшей школы. Следующая ступень — это 100–150 системообразующих, мощных университетов, которые близки к первой лиге. Третья группа университетов призвана решать важную социальную функцию, готовя квалифицированных специалистов для экономики, при этом позволяя людям изменить свой статус». Сторонники сокращения числа вузов также часто указывают, что даже в США их около тысячи, а количество ведущих научно-исследовательских университетов не превышает 100–150. Вообще-то официальная статистика дает иные данные. Всего в России на 2011 год (новейшие доступные цифры) числилось 1080 вузов, из них только 634 государственных. Для сравнения: по данным ЮНЕСКО, в США на 2010 год было 5758 вузов.

Широко известно, какой уровень образования дают негосударственные вузы; нет секрета  и в том, от чего зависит успеваемость студентов-платников в государственных  учебных заведениях. В целом сейчас доля бюджетных студентов по сравнению с 2000 годом упала с 59,6 до 37,2%. Если взглянуть на структуру нашего семимиллионного студенчества, то обнаружится, что более половины обучаются заочно (и, как правило, платно). Если реформа была нацелена на изменение ситуации в этой сфере, основное внимание уделялось бы контролю уровня знаний выпускников, раз уж в нашей стране есть такой механизм, как государственная аккредитация. Но вместо этого Минобрнауки принимает совсем другие меры. В первом же своем интервью новоиспеченный министр Дмитрий Ливанов заявил, что необходимо вдвое сократить число бюджетных мест в вузах.

Сокращение  бюджетных мест в вузах планомерно происходит с 2004 года; официальные лица объясняют его «демографической ямой». Сейчас этот процесс законодательно закрепляется в проекте закона «Об образовании в РФ», где количество бесплатных мест в вузах ставится в зависимость не от численности населения в целом, как раньше, а от количества лиц определенного возраста. Пункт 2 ст. 104 предполагает 800 бюджетных мест на каждые 10 тыс. проживающих в РФ от 17 до 30 лет. Нетрудно заметить, что эта буква законопроекта прямо противоречит духу и его вводных статей, и российской Конституции, потому что получать бесплатное высшее образование имеет право любой гражданин независимо от возраста, если ранее его не получил. Сейчас норма как раз правильная — 170 мест на каждые 10 тыс. населения в целом. Ее и нужно вернуть в п. 2 ст. 104, изложив его 4-й абзац так: «За счет бюджетных ассигнований федерального бюджета финансируется обучение по имеющим государственную аккредитацию образовательным программам высшего образования не менее чем ста семидесяти студентов в расчете на каждые десять тысяч человек, проживающих в Российской Федерации». (Поправка разработана профсоюзом «Учитель».)

Сокращение рабочих преподавательских мест

За сокращением  числа бюджетных мест в вузах  непосредственно следует и сокращение профессорско-преподавательского состава. Прежде всего логика Болонского процесса предполагает увеличение самостоятельной  работы студентов. Правда, на Западе профессор проводит гораздо меньше аудиторных занятий и больше оплаченных его жалованием консультаций, но наше министерство убеждено, что количество рабочих аудиторных часов преподавателей должно в ходе реформы не только сохраняться, но и увеличиваться. Проведению этой мысли в жизнь способствуют введение с 1 декабря 2008 года новой системы оплаты труда (НСОТ) взамен тарифной сетки и постепенный переход на нормативно-подушевое финансирование в вузах (по количеству студентов).

Возможность самостоятельного распределения части государственных средств руководством вуза совместно с профсоюзом, которую подразумевает НСОТ, приводит к установлению во многих вузах свирепой нормы — 900 часов в год — как обязательного минимума. Сама эта норма регулируется не законом, а подзаконными актами — постановлениями правительства, что упрощает повышение максимальной аудиторной нагрузки. Положение же о том, что учебная нагрузка для педагогических работников устанавливается высшим учебным заведением самостоятельно, в современных условиях, при отсутствии независимых профсоюзов, подтверждает всевластие ректора в данном вопросе.

Норма соотношения  преподаватель/студент тоже устанавливается  не законом, а письмами Федерального агентства по образованию, то есть условия  труда преподавателя министерство может ухудшать практически бесконтрольно. В условиях новой системы оплаты труда, сохранения лекционно-семинарской формы работы как основной и увеличения максимума рабочих часов в год до 900 это уже приводит к одному: многие преподаватели, не покинувшие вузы даже в 1990-е, вынуждены увольняться и искать работу в других сферах или государствах. Собственно, этот процесс уже начался после перехода на НСОТ. Способствует этой тенденции и изменение в ряде вузов системы подсчета рабочих часов, к которым отныне не относится проверка текущих контрольных работ и домашних заданий, не говоря уже о научной работе, которая почему-то числится в отчетах, но заниматься ею преподаватели должны в неоплачиваемое время.

Таким образом, из абсолютного большинства вузов окончательно исчезнут активные в научно-педагогической деятельности квалифицированные сотрудники среднего возраста, а адекватная молодежь просто не будет задерживаться после окончания аспирантуры. [21]

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Можно ли сегодня реально проводить серьезную реформу образования – в условиях тяжелейших экономических трудностей, социальной и политической нестабильности? Министерство образования уверено: не только можно, но нужно и должно! Система образования, действительно, во многом заложница политики и экономики. Но это вовсе не означает ее обреченности. На то и необходима сильная государственная политика в образовании, чтобы, мобилизуя его внутренние ресурсы и учитывая внутреннюю логику и закономерности его развития, провести образовательную систему не только через полосу экономического шторма и политической нестабильности, но и через неизбежные экономические и политические ошибки.

Оценивая развитие высшего профессионального образования, следует отметить,  что переход  в РФ к двухуровневой системе высшего образования дал возможность России стать полноправным партнером государств-участников Болонского процесса, что будет способствовать расширению доступа к европейскому образованию, дальнейшему повышению его качества и привлекательности, расширению мобильности студентов и преподавателей, посредством принятия сопоставимой системы ступеней высшего образования, применения системы учебных кредитов, выдачи выпускникам вузов европейского Приложения к диплому, а так же обеспечению трудоустройства выпускников вузов за счет ориентирования на европейский рынок труда.

Для подключения  к европейскому образовательному пространству и усилению конкурентоспособности  предоставляемых образовательных  услуг России необходимо активнее, настойчивее и последовательнее проводить реформы, вытекающие из Болонского процесса. В этих целях можно и  нужно использовать потенциал сотрудничества с Европейским союзом. Но этого недостаточно. Необходимы новые источники финансирования высшей школы внутри страны и создание фондов, которые бы обеспечили мобильность студентов и преподавателей и привлечение иностранной молодежи в Россию.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список  литературы

1. "Мягкий путь" вхождения российских вузов в Болонский процесс / под ред. А. Мельвиля. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2005. — С. 76.

 

2. Актуальные вопросы интернациональной гармонизации образовательных систем: монография / Д. Бадарч, Б. Сазонов. — М.: Бюро ЮНЕСКО в Москве; ТЕИС, 2007. —С. 12.

 

3. Афентьева Е. Болонский процесс: плюсы и минусы / Российские вузы и Болонский процесс: материалы научно-практической конференции . Тамбов, 16-19 октября 2006 г. — Тамбов, издательство тамбовского государственного технического университета, 2006. —  С. 49.

 

4. Болонский процесс в вопросах и ответах / В. Касевич, Р. Светлов, А. Петров, А. Цыб. — Издательство С.-Пб. университета, 2004. — С. 13-14.

 

5. Болонский процесс и его значение для России. Интеграция высшего образования в Европе / под ред. К. Пурисайнена и С. Медведева. — М.: РЕЦЭП, 2005. — С. 22.

 

6. Болонский процесс: актуальные вопросы модернизации российского высшего образования: учебное пособие/Б. Сазонов.— М.: ФИРО—2006.— С. 20.

 

7. Игнатьев В. П. Болонский процесс: опасения и надежды / В. П. Игнатьев, Л. Ф. Варламова // Высшее образование в России. — 2009. — №4. — С. 138.

 

8. Колесов В. Двухступенчатое высшее образование: 15 аргументов «за» / В. Колесов // Высшее образование в России. — 2006. — №2. — С. 27.

 

9. Медведев С. Болонский процесс, Россия и глобализация / С. Медведев // Высшее образование в России. — 2006. — №3. — С. 31-32.

 

10. Медведев С. Болонский процесс, Россия и глобализация / С. Медведев // Высшее образование в России. — 2006. — №3. — С. 31