Инновационные социальные технологии

возможности и ресурсы; рациональное и сбалансированное развитие городских и сельских мест расселения.

Второй тип целей ориентирован на обеспечение одинаковых социально-экономических условий проживания, уровня жизни в различных регионах страны. Это связывается с воздействие на уровень доходов населения разных регионов, уровень занятости и с уменьшением негативных последствий

следствий безработицы, стимулированием миграции трудовых ресурсов в нужном направлении, предотвращением деградации слаборазвитых и депрессивных районов.

Третий тип целей следует отнести к ресурсно-экономическим. Они направлены на установление рациональных масштабов производственного потребления природных ресурсов, на предотвращение или ограничение отрицательных антропогенных воздействий на природу, наносящих ущерб жизнедеятельности населения и развитию хозяйства: создание условий для туризма и отдыха населения.

Эти цели, вытекающие из объективных потребностей развития производительных сил и жизнедеятельности общества, предопределяют многоцелевой и комплексный характер региональных программ по самой их сущности.

  Ряд авторов справедливо отвергает отождествление территориального развития с ростом экономического потенциала территорий, убедительно показывая, что такой рост может вести и к развитию и к деградации регионов. Отсюда вытекают концепции о территориальном развитии как режиме функционирования региональной системы, который ориентирован на позитивную динамику параметров уровня и качества жизни населения, обеспеченную устойчивым, сбалансированным и взаимонеразрушающим воспроизводством социального, хозяйственного, ресурсного и экологического потенциалов территории.

Таким образом, главной  задачей регионального уровня управления является единство экономического и социального развития при приоритете социальных задач. Это значит, что каждое принимаемое решение должно оцениваться с позиций его влияния на условия жизни людей. При этом следует учитывать, что ранжирование социальных задач и очередность их решения должны оцениваться по степени их влияния на эффективность экономического развития региона.

Важное значение в  регулировании социально-экономических процессов в регионе приобретают вопросы экономической диагностики, позволяющей оценивать потенциальные социально-экономические возможности региона через подробное исследование и оценку социально-экономического потенциала.

Целевая модель экономического механизма регулирования и управления региональным хозяйством должна включать не только воспроизводственный аспект развития региональной экономики, но и проблемный. Региональные комплексные программы рассматриваются как важное звено механизма управления процессом реализации пространственной стратегии и комплексным экономическим и социальным развитием.

2. Зарубежный  опыт регионального программирования

Впервые программно-целевой  подход к решению региональных проблем применили в США при реализации крупномасштабных государственных мероприятий по поднятию экономики «района бедствия», охватывающего территорию семи штатов на юго-востоке страны, в долине реки Теннесси. Главной целью «программы Теннесси» была определена ликвидация разрыва по уровню экономического развития между этим регионом и передовыми штатами страны. С самого начала программа осуществлялась в виде многоцелевого комплекса мероприятий по использованию ресурсного потенциала региона под эгидой специально созданного федерального агентства — Управления долины р. Теннесси.

Основные ее задачи —  создание единой системы регулирования стока в бассейне р. Теннесси, улучшение условий судоходства на реке, посадка лесов и улучшение состояния земель в регионе, значительное наращивание производства электроэнергии в соответствии с многоцелевым использованием гидротехнических сооружений.

Центральным объектом расхода  федеральных ассигнований была названа многоцелевая система плотин водохранилища. Тем самым создавались условия для обеспечения защиты почв от наводнений, развития судоходства и, в особенности, для производства электроэнергии. Это, в свою очередь, стимулировало развитие в регионе энергоемких отраслей промышленности и высокоэффективного сельского хозяйства.

Кроме того, «Комплексная программа Теннесси» включает разнообразные отраслевые программы по созданию и внедрению новых видов удобрений в государственном масштабе, по улучшению качества окружающей среды и широкомасштабному освоению рекреационных ресурсов, по развитию населенных пунктов и социальной инфраструктуры. Многие из них, в особенности относящиеся к «показательным», имеют общенациональное значение, снискав региону в соответствующих отраслях науки и производства славу «лаборатории передового опыта».      

В 1965 году в США были приняты Закон об общественных работах и экономическом развитии и Закон о развитии района Аппалачей. Согласно первому из них, в стране создана трехступенчатая иерархия территориальных единиц, вовлеченных в федеральные программы стимулирования экономического развития: многоштатные регионы экономического развития, округа экономического развития, реконструируемые ареалы.

В этом законе перечислены  восемь признаков, на основании которых выделяются «регионы экономического развития»: уровень безработицы существенно превосходит сред-ненациональный; уровень дохода на семью существенно ниже средненационального; неудовлетворительное состояние жилищного фонда, учреждений здравоохранения и образования; сильная зависимость экономики региона от одной или двух отраслей хозяйства, находящихся в состоянии длительного застоя; высокий уровень оттока из региона рабочей силы или капитала; отрицательное воздействие на экономику региона структурных сдвигов, вызываемых техническим прогрессом; сильная зависимость экономики региона от контактов с военными ведомствами; замедленные темпы промышленного развития.

Программы развития многоштатных регионов реализуются на совместной федерально-штатной основе под руководством «региональных комиссий» — органов со смешанным федерально-штатным представительством. Наиболее крупной среди них считается программа развития района Аппалачских гор — самого большого «проблемного» региона страны, занимающего территорию 13 штатов, площадью 420 тыс. кв. км с населением более 19 млн. человек.

В центре этой программы  — инфраструктурные мероприятия, что типично для регионального программирования в США. В ней выделяются два крупных блока: «программа автодорожного строительства» и «местные программы развития», включающие мероприятия в области здравоохранения, образования и профессионально-технической подготовки рабочей силы. Кроме того, в «местных программах развития» реализуются разнообразные проекты по благоустройству территорий и охране окружающей среды, включая планирование и проектирование городов и жилищ, создание парков и зон отдыха, очистку сточных вод, рекультивацию горных разработок, направленные на повышение общей «привлекательности» региона.

Самым значительным результатом реализации Аппалач-ской программы признается прекращение оттока населения из региона. К началу 80-х годов было образовано пять многоштатных регионов. Для них разработаны соответствующие программы регионального развития.

Следует также добавить, что особое место в сфере государственного регионального регулирования в США занимает природопользование — важнейшая область государственного хозяйствования.

Налицо тенденция усиления хозяйственной деятельности государства  как в США, так и в других развитых странах. Отмечая это обстоятельство, специалисты обращают внимание на то, что американская экономика «не распадается на множество различных производителей и потребителей, а складывается из них. Это значит, что формирование отрасли и подотраслей, хозяйственных комплексов и регионов, а также экономики в целом происходит как бы снизу вверх, а не наоборот... Понятно, что при таких обстоятельствах не может возникнуть и не возникает проблема хозяйственного обособления или "экономического суверенитета" какого-либо штата страны».

В этой связи нельзя не отметить постоянную угрозу «экономического суверенитета» со стороны ряда российских регионов (прежде всего Дальнего Востока, Сибири и Урала) и необходимость изучения соответствующих зарубежных социальных макротехнологий.

Аналогичные США тенденции  и усиливающееся внимание к проблемам регионального развития наблюдаются в Европе.

Не меньшее внимание проблемам регионального развития уделяется в Японии, хотя, на первый взгляд, незначительные территориальные размеры этого государства позволяют придавать им второстепенное значение. В действительности, однако, «региональный фактор» играет приоритетную роль в комплексном решении насущных и перспективных задач японской экономики. Причем, японский опыт его интерпретации заслуживает, по мнению ряда ученых, высокой оценки.

3.  Проект  «Технополис»

Пристального внимания заслуживает разработанная в 80-е  годы стратегия регионального развития, конкретизированная в программе «Технополис». Суть ее состоит в том, что в стране создаются специализированные города (технополисы), в которых должны быть органично соединены наука, наукоемкие производства и подготовка соответствующих кадров. Кроме того, по проекту, в них обеспечиваются комфортабельные жилищно-бытовые и наилучшие экологические условия.

Авторы «Технополиса»  считают, что это — «программа строительства городов XXI века», так как в ней «предусматривается сбалансированное сочетание высокотехнологической промышленности, науки и жизненного пространства (процветающие и просторные зоны проживания), а также соединение богатых традиций регионов с передовой промышленной технологией».

Под строительство технополисов выделяются территории, отвечающие следующим  требованиям: они находятся вне высокоразвитых регионов; имеют производственный задел для разработки передовых технологий; располагают благоприятными земельными и водными ресурсами под промышленное и жилищное строительство; включают города с населением свыше 150 тыс. человек, могущие стать центрами технополисов; в их пределах находятся университеты для подготовки кадров и специалистов в области новых технологий, а также аэропорты и скоростные автодороги.

«Анализ концептуальных положений программы "Технополис" и других перспективных направлений хозяйственного развития Японии позволяет обнаружить их глубокую внутреннюю связь. Причем, что существенно, важнейшее значение в этих разработках уделяется ценностным и региональным параметрам».

Так, самым всеобъемлющим  и своеобразным явлением в Японии в настоящее время признается софтизация экономики, внешне во многом совпадающая с ее структурной перестройкой, понимаемой как перераспределение ресурсов общества между сферами, секторами и отраслями хозяйства. Однако, по мнению специалиста-японоведа Росина, «правильнее видеть в софтизации рождение принципиально новых ориентиров и мотивов в действиях производителей и потребителей, новых ценностных установок при принятии решений на всех уровнях хозяйства, что в значительной степени обусловливается привнесением общечеловеческих, цивилизованных начал в ходе экономической деятельности...»

По мнению Н. Матрусова, софтизация экономики и развитие технополисов интегрируется прежде всего в содействии наступлению «эры регионов». Под этим термином, сравнительно недавно введенном и получившим широкое распространение в Японии, понимается в первую очередь уменьшение резких диспропорций между центром и периферией Японии. Но это лишь одна из двух граней «эры регионов», которая не определяет и тем более не будет определять ее специфику. Ведь большее или меньшее подтягивание периферии к центру главным образом усилиями правительства представляет собой не что иное, как освоение извне, в нем объективно заложено тиражирование «столичных» шаблонов на «остальных окраинах».

Между тем, в стране ширятся  и крепнут настроения в поддержку местной автономии, т.е. охраны и развития всего того, в чем проявляется своеобразие, уникальность каждого региона, их отличие от общих стандартов страны и друг от друга. Носители указанных настроений, соглашаясь на интеграцию провинции в современность, выступают за приоритет ее освоения изнутри, на базе неповторимо локальных производств (принцип «каждой деревне — свой продукт» успешно реализуется во многих префектурах), процветанию которых они охотно способствуют.

Программа «Технополис» и движение «одна деревня — один продукт», по сути, реализуют одну и ту же концепцию регионального развития, позволяя, по словам инициатора этого движения М. Хирамацу, «сломать прежнюю психологию безысходности, возродить чувство гражданской гордости за свою малую родину, подтолкнуть людей к ее возрождению... Кампания "одна деревня — один продукт" в конечном счете направлена на то, чтобы создать человека нового типа. Не менять малую родину на столицу, а трудиться здесь во имя ее возрождения — такие психологические установки мы хотим привить нашей молодежи».

Любопытно, что сама идея технополисов как территориальных научно-производственных комплексов, как формирование на периферии «интеллектуальных ядер», строго говоря, впервые появилась в нашей стране и была воплощена в виде Академгородка под Новосибирском. Однако в дальнейшем, как следует из анализа современного зарубежного опыта, в ряде стран она получила большее распространение, нежели у нас. Нельзя не отметить, что это тенденция — прекрасные наработки наших ученых в сфере социальных технологий (например, по научной организации труда, внедренных, опять-таки, в той же Японии) остаются невостребованными (или мало востребованными) в собственной стране, что еще раз подчеркивает нашу «ахиллесову пяту» — слабый инновационный менеджмент.

Специалисты отмечают высокий  природосохраняющий и культурно-преобразующий  эффект. Японский опыт высветил и важнейшую проблему при создании технополисов — проблему лидеров проекта и специалистов. Указанная проблема особенно актуальна для нашей страны.

Зарубежными странами накоплен богатейший опыт применения социальных технологий на региональном уровне.  Однако попытки его бездумного использования (и даже агрессивного рекламирования) небезопасны. «Недопустим простой перенос на почву другой культуры социальных технологий иной ментальности, что вызывает самые неожиданные социальные, политические, экономические и психологические реакции».

Нельзя не отметить все  увеличивающийся интерес исследователей к анализу зарубежного опыта в области социальных технологий.

Выводы