В этот
период Ковалевский активно читает
лекции по социологии в различных
вузах Петрограда - в Университете,
Политехническом институте, в
частном Петроградском университете,
Бестужевских и Лесгафтовских
курсах. Его лекционная деятельность способствовала
в будущем превращению социологии в университетский,
вузовский предмет преподавания, хотя
часто это были не обязательные курсы,
а дополнительные, специальные. Несмотря
на это, у него появились ученики.
Первыми учениками Ковалевского
были П. Сорокин, Н. Тахтарев, Н. Кондратьев,
Н. Тимашев, ставшие в будущем выдающимися
учеными-социологами. Именно с Ковалевского
начинается понятие «ученичества» в нашей
социологии. По свидетельству его учеников,
работе и общению с ними он уделял огромное
внимание. Это является одним из элементов
институционализации. т. е. заложения традиционно-непрерывного
воспроизводства научного направления,
научной традиции и профессиональных
специалистов.
Говоря о месте Ковалевского
в институционализации социологии,
надо вспомнить и подготовку
им индивидуальных и коллективных
работ, которые способствовали
определению ее предмета, нахождению
этой наукой своего места среди других
социогуманитарных наук и развитию ее
методов. По инициативе Ковалевского и
де Роберти изданы «Новые идеи в социологии»,
вып. 1-4 (СПб., 1913—1914). Их мечтой было издание
в России профессионального социологического
журнала, и названные выпуски сборника
ими представлялись как прелюдия к такому
журналу. К сожалению, наступившая война
помешала реализации их идей относительно
издания журнала.
Идея российского социологического
журнала была заложена и в
задачи Рус-ского социологического общества
(1916). Так получилось, что такой журнал
был основан в нашей стране только в 1974
г. Дистанция в 60 лет!
Безусловно, названные работы
Ковалевского и другие, где он
выступал автором, редактором-организатором,
способствовали определению места
социологии в системе социогуманитарных
наук, приращению социологического знания
и ее признанию со стороны других научных
направлений и массового сознания. Трудно
назвать другого социолога, который сделал
бы так много для распространения социологических
идей и постановки обучения социологии
молодых людей, становления социологической
корпорации и социологической культуры
в нашей стране.
С именем Ковалевского связано
также формирование секции социологии
при Историческом обществе в
Санкт-Петербургском университете (1912).
Создание самостоятельного научного общества,
конституирующего социологию, было мечтой
Ковалевского и его единомышленников.
Названная секция представляла фактически
первую попытку объединения социологов
для совместной реализации их планов.
Начинания Ковалевского, Кареева и других
привели к тому, что в дооктябрьский период
и в первые годы советской власти курс
социологии начал читаться в ряде университетов
и частных учебных заведений, а в 1919 г.
были открыты по инициативе ученика Ковалевского
П. Сорокина кафедра и отделение социологии
на факультете общественных наук Петроградского
университета. Воодушевленный этим успехом,
П. Сорокин предлагал в письме в Комиссариат
народного просвещения «введение социологии
в число обязательных предметов преподавания
не только в программу высшей школы, но
и в программу школы 11-й ступени...». Однако
судьба этих созданий оказалась печальной.
Скоро руководитель кафедры П. Сорокин
был выслан из страны (1922), а при очередной
реорганизации факультетов Петроградского
университе-та (1925) и вовсе теряются и отделение,
и кафедра.
Та же участь постигла
и Русское социологическое общество
им. М. М. Кова-левского, которое
было создано в 1916 г., при активной
поддержке научной общественности,
его учениками П. Сорокиным, К. Тахтаревым
и другими. Социологическое общество явилось
важной вехой институционализации российской
социологии и было также признанием заслуг
Ковалевского в ее развитии. Фактически
с этого периода состоялось в полном объеме
признание российской социологии; этим
было подтверждено, что в России произошла
окончательная седиментация социологии
как определенного направления социальной
мысли.
Членами Общества были не
только социологи, но и такие
известные ученые и политические
деятели, как И. П. Павлов, В. А. Вагнер, А.
Ф. Лазурский, В. М. Бехтерев, П. Н. Милюков,
В. А. Маклаков, Е. В. Тарле, А. В. Пешехонов
и другие. Это подчеркивало признание
значения и роли социологического знания
среди других наук и в обществе. Однако,
несмотря на усилия А. С. Лаппо-Данилевского,
Н. И. Кареева, П. А. Сорокина, Н. К. Тахтарева,
В. А. Вагнера, деятельность Общества была
короткой. Февральская и Октябрьская революции,
а затем утверждение в нашем государстве
догматического мышления свели начавшуюся
работу Общества на нет. Впоследствии
П. Сорокин в своих воспоминаниях писал,
что в 1920 г. оно стало работать фактически
«на нелегальном положении», а после преследований,
заключения в тюрьмы, смерти некоторых
руководителей Общества оно прекратило
свое существование. Попытку возродить
социологическое общество им. М. М. Ковалевского
в 1923 г. сделал проф. В. А. Вагнер, подавший
в Петроградский губисполком «Записку
учредителей» с прошением об утверждении
нового Устава, к которому прилагался
список учредителей с анкетными данными.
Однако просьба Вагнера осталась без ответа,
что для того времени было неудивительно.
Только в 1993 деятельность Общества в России
была возобновлена.
За то короткое время, которое
существовало Русское социологическое
общество, оно способствовало дальнейшей
институционализации нашей социологии,
начатой Ковалевским и его сподвижниками.
Усилиями членов Общества был создан в
1918 году Социобиблиологический институт.
Он имел целью: 1) научно-практическую систематизацию
всех явлений в области социологической
мысли, социального строя и законодательстве;
2) устройство и поддержание собрания трудов
главных социальных мыслителей; 3) популяризацию
социологических знаний.
Сотрудниками института были
Н. Кареев, П. Сорокин, Н. Серебряков,
Е. Енгель и другие. В рамках социологического
института проходили семинары, читались
курсы лекций. Так, Н. А. Гредескул читал
курс «История социологических учений»,
А. А. Гизетти - «История русской социологической
мысли», П. А. Сорокин - «Социологическая
аналитика и механика», П. И. Люблинский
- «Уголовная социология» и т. д. Планировалось
издание «Социологического ежемесячника»
и ежемесячного сборника «Социальное
строительство в России». К сожалению,
участь этого института была такой же,
как и других.
Ковалевский сыграл большую роль
и в институционализации мировой социологии.
Он являлся членом и президентом «Международного
института социологии» (1894) и членом «Общества
социологов» в Париже (1895).
М. Ковалевский является автором
многих работ в области социологии.
Среди них особое место занимают «Социология»
в 2-х томах (СПб., 1910), «Современные социологи»
(СПб., 1905), «Очерк происхождения и развития
семьи и собственности (М., 1939), «Социология
и сравнительная история права» (М., 1902)
и т. д. В работах Ковалевского мы находим
громадную эрудицию и широкие выводы,
основанные на огромном эмпирическом
материале. Он, как отмечал П. Сорокин,
один из редких ученых, кто умел сочетать
абстракции с эмпирическими данными и
в результате чего достигал результатов
«первого разряда». Кстати, эмпирические
данные он черпал не из чужих работ, они
были всегда добыты им самим. Надо сказать,
что современные дискуссии о соотношении
теоретического и эмпирического после
внимательного изучения опыта Ковалевского
часто кажутся беспредметными.
Социологическая система Ковалевского
весьма содержательна и оригинальна.
Во-первых, она характеризуется историчностью
анализа и широтой сравнительных
обобщений. Этому способствовал
активно развиваемый им историко-сравнительный
метод, как метод социологического
исследования истории. У Ковалевского
исторический и сравнительный методы
слились в один историко-сравнительный
метод социологии, что было новым, оригинальным
подходом. Он называл этот метод «средством
построения совершенно новой еще ветви
описательной социологии - я разумею историю
человеческих обществ». С помощью этого
метода он провел интереснейшие типологические
обобщения в различных научных направлениях
(социология, история, право, экономика).
Во-вторых, она, т. е. социологическая
система, носит плюралистический характер.
Ковалевский придерживался идеи многофакторности
общественных процессов, им была сформулирована
теория социальных факторов. Теоретическая
позиция Ковалевского выражена наиболее
четко во включенных в настоящее издание
трудах. «Следует говорить не об одностороннем
влиянии, а о воздействиях, взаимно оказываемых
друг на друга всеми явлениями, из которых
слагается общественная жизнь, и не о руководящих
факторах — экономическом, правовом, государственном,
научном, художественном и т. д., а о стоящих
в тесном общении фактах или явлениях
общежития» - писал он.
Критикуя «монистов», создателей
самостоятельных доктрин, по свидетельству
П. Сорокина, он говорил: «Удивительно
однобоки эти люди». Он был
далек от прямолинейности в обобщениях
и не хотел себя загонять в определенные
рамки всякой монистической методологии,
хотя иногда при исследовании конкретных
социальных процессов придерживался определенного
момента, доминирующего фактора. Так, в
работе «Экономический рост Европы до
возникновения капиталистического хозяйства»
(1898-1903) он использует гипотезу роста населения,
но в других работах этот фактор для него
не стал важнейшим. Его методологический
принцип состоял в обобщении на основе
изучения многочисленных фактов и факторов
общественного процесса. Этому способствовало
непременное сочетание в его творчестве
эмпирического и теоретического.
Как отмечают исследователи,
взгляды Ковалевского на проблему
факторов общественного развития
подвергались изменениям. Плюрализм
Ковалевского ут-вердился позже, тогда
как в ранних работах проявлялся незначительно,
о чем говорилось выше. Однако, эволюцию
Ковалевского, как пишет П. Сорокин, надо
видеть не как переход от монизма к плюрализму,
а как переход от скрытого плюрализма
к плюрализму декларативному и явному,
переход от субстанционального понятия
факторов к методологическому конструированию
последних, где фактор ставится в простую
функциональную связь нескольких рядов
и таким образом становится чисто методологической
независимой переменной.
Таким образом, Ковалевским
вместо теории фактора была
создана впоследствии теория
функциональной связи общественных
явлений, которая им была реализована
в многочисленных работах.
Третьим моментом социологической
системы Ковалевского является
генетическая социология. Концепция генетической
социологии связана с идеей прогресса,
с идеей социологического историзма, которая
имеет в своей основе позитивистские традиции.
Ковалевский всегда был верен позитивистской
методологии и он никогда ей не изменял.
Концепция генетической социологии непосредственно
вытекает из определения им предмета социологии,
которую он считал наукой, имеющей своей
целью установление законов и тенденций
общественного развития. «Генетической
социологией, - писал он, - называют ту часть
науки об обществе, его организации и поступательном
ходе, которая занимается вопросом о происхождении
общественной жизни и общественных институтов,
каковы: семья, собственность, религия,
государство, нравственность и право...».
Генетическая социология, по мнению Ковалевского,
должна заниматься изучением законов
эволюции на основе прочного фундамента
конкретных фактов, в частности добытых
этнографией. Она включает в себя сравнительно-исторический
метод и ставит своей задачей исследование
происхождения и развития различных институтов,
их символического окружения у различных
народов. Актуализация сравнительно-исторического
метода обеспечивает раскрытие их типологического
единства, общности, т, е. закономерности.
Общественное развитие, развитие институтов,
ведет к постепенному углублению сферы
солидарности во взаимодействии между
народами, социальными группами и т. д.
Здесь Ковалевский расходился с марксистской
социально-исторической концепцией, утверждавшей
о неизбежности обострения социальных
противоречий и о необходимости их насильственной
ликвидации. Кстати, это было одной из
основных причин отхода Ковалевского
от Маркса, с которым он был лично знаком
и поддерживал переписку. В целом он высоко
ценил научное значение теории марксизма
в области теоретической политэкономии
и истории хозяйства, и в исследовании
этих сфер, считал он, роль этой теории
незаменима.
Генетическая социология Ковалевского,
основанием которой служила этнография,
была направлена на изучение
эволюции социальных институтов
в этническом «облике», в частности
в России. «Вопросы генетической социологии,
науки о происхождении общественных институтов,
- писал он, - имеют особый интерес для русских,
ввиду чрезвычайно богатого этнографического
материала...».
Таким образом, она включает
в себя сочетание этнографических
и социологических методов и представляет
своеобразный вид социокультурной антропологии,
направления, которому в последние годы
уделяется большое внимание в нашей стране.
Внимательный
читатель заметит, что Ковалевский,
рассматривая развитие форм социальности
(культурности), исходил опять же из плюралистических
позиций. Я бы сказал, что он опередил дискуссию
между сегодняшними антропологами материалистами
и символистами. Для него генетическая
социология, как тип и антропологии, включала
в себя поиск объективных закономерностей
развития форм социальности, а также интерпретацию,
поиск смысла тех или иных норм, «невидимого»
духовного мира, связанного с переживаниями,
верованиями, идеологиями, суевериями.
В концепции
генетической социологии Ковалевского
мы находим (это особенно отражено во II
томе «Социологии») соединение в рассмотрении
общественного развития земных (объективных)
факторов с духовными, символическими.
Он уверен, что общность, коллектив, человек
существуют как в мире созданном им, в
определенной природной среде, так и в
мире духовном, культурном, символическом.
Таким образом, у Ковалевского мы находим
соединение объективного и символического
подходов, тем самым он снимает иногда
ненужные споры о справедливости, истинности
одного из них.
Краткое
представление основных идей
М. Ковалевского говорит об
оригинальности его социологической
системы. Это особенно видно
в работе «Современные социологи»,
которая посвящена систематическому
анализу основных социологических
школ и традиций его времени. П. Сорокин
считал эту работу наиболее основательным
критическим анализом ведущих социологических
теорий в мировой научной литературе.
Ценность этой работы определяется тем,
что многое представлено им из первых
рук, так как Ковалевский лично знал, общался
с теми социологами, взгляды которых излагает.
Первоклассный
европейский ученый, он был в
русле основных идей социальных
наук своего времени, часто
оказывался свидетелем их рождения
и развития. Его коллегами были
почти все русские ученые его времени:
И. И. Мечников, К. А. Тимирязев, П. А. Милюков,
В. М. Бехтерев, П. Б. Струве, Н. И. Кареев,
Е. де Роберти, А. И. Чупров, С. Муромцев
и др. Из зарубежных ученых: Э. Дюркгейм,
Т. Гексли, Г. Тард, Ф. де Куланж, А. Бергсон,
Г. Спенсер, Э. Тейлор, К. Маркс, Р. Вормс,
Э. Вандервельде и др. Его смерть в 1916 году
вызвала многочисленные отклики выдающихся
представителей мировой науки и России.
«Мнения были едины - ушел из жизни великий
русский ученый и демократ». Эмиль Дюркгейм
заявил: «Я удручен печальной вестью. М.
Ковалевский был ученый высокой совести,
большой цены. Это был человек сердца,
горячий защитник либеральных идей. Россия
и мир понесли большую потерю».