Общество как социокультурная система

Тем не менее, обе ситуации будут иметь существенное сходство между собой и с ситуациями во всех других аудиториях, занятия в которых он посещал раньше. Иначе говоря, прошлый опыт позволит ему в обоих случаях, с незначительными изменениями, играть роль студента.

Итак, роль можно определить как типичную реакцию на типичное ожидание.

Роль задает образец, показывающий, как действовать индивиду в конкретной ситуации. Разные роли в обществе, как и в театре, не в равной степени жестко требуют  от актера точного следования прилагаемым  инструкциям.

Среди профессиональных ролей минимально регламентируется роль мусорщика, тогда как врачам, священникам и офицерам приходится приобретать особые манеры, речевые  и моторные навыки: военную выправку, елейный голос, доброе лицо у постели  больного. Профессор, изображающий ум, сам начинает чувствовать себя умным. Проповедник вдруг замечает, что сам начинает верить в свои проповеди. Солдат слышит в своей душе зов Марса, надев военную форму.

Однако во многих случаях  есть все основания полагать, что  в сознании актеров не было абсолютно ничего, что могло бы предвосхитить выполнение ими их ролей.

Другими словами, умными становятся после назначения на преподавательскую  должность, верующими – выполняя обряды, готовыми к бою – маршируя в строю.

За каждой социальной ролью закреплена определенная идентичность.

У тех профессий, которые  не требуют от занимающихся ими индивидов  существенно изменить себя: сборщику мусора нетрудно перейти в сторожа; сложнее священнослужителю перейти  в офицеры; крайне трудно сменить  роль негра на роль белого и почти невозможно – роль мужчины на роль женщины. Эта различная степень легкости смены ролей не должна скрыть от нас того факта, что даже та идентичность, которая считается неотъемлемой частью нашего «Я», приписывается обществом.

Сказать «я – мужчина», значит сделать такую же заявку на роль, как если сказать «я – полковник американкой армии». Рекламируя вклад ролевой теории, можно сказать, что с социологической точки зрения общество жалует нас идентичностью, поддерживает ее и трансформирует. Это неоднократно подтверждали многочисленные исследования так называемой социологии – процесса, в ходе которого ребенок учится быть активным членом общества.

Случаи радикального лишения признания со стороны  общества могут многое поведать нам  о социальном характере идентификации.

Например, если человек  за одну ночь превращается из свободного гражданина в осужденного, то его  недавние представления о себе моментально  подвергаются массированной атаке.

Он может отчаянно держаться за свое недавнее прошлое, но если в его непосредственном окружении ни окажется никого, кто будет подтверждать его прежнюю самоидентификацию, то он обнаружит, что поддерживать ее лишь в собственном воображении почти невозможно.

Экстремальные случаи, когда  с индивида срывают внешние атрибуты самоидентификации, лишь более наглядно иллюстрируют процессы, которые происходят в обыденной жизни.

Мы работаем лучше, когда  ощущаем одобрение начальства. Нам  кажется почти невозможным достичь  мастерства там, где (как мы уверены) люди считают нас неуклюжими.

Мы становимся остряками, когда  от нас ждут шутки, и интересными  собеседниками, зная, что подобная репутация  уже закрепилась за нами.

Можно сказать, что индивид находит  себе место в обществе в рамках систем социального контроля, и каждая из этих систем имеет собственный аппарат порождения самоидентификаций.

Самое страшное, что может сделать  с человеком предвзятое отношение, - это заставить его самого стремиться соответствовать сложившимся предвзятым мнениям.

Такие же отношения между обществом  и идентичностью можно наблюдать в тех случаях, когда по какой-то причине индивид круто меняет самоидентификацию.

Этот процесс имеет место  и там, где нужно «сломить»  целую группу индивидов и заставить  их признать новое самоопределение.

Веками подобные вещи проделывались над монастырскими послушниками.

В последнее время эта техника  доведена до научной точности в методах  «промывания мозгов», которые применяет  тайная полиция в тоталитарных странах.

С социологической точки  зрения, насильственный характер подобных процедур по сравнению с общепринятыми  в обществе ритуалами, может быть объяснен чрезвычайно высокой степенью радикальности изменений самоидентификации, а также функциональной необходимостью в таких случаях обеспечить стопроцентную защиту достигнутых результатов от дальнейшей «изменчивости».

Ролевая теория, доведенная до логического завершения, дает нам  нечто большее, чем удобный инструмент для стенографического отчета о  различных видах социальной деятельности.

Она дает нам социологическую  антропологию, т. е. видение человека, базирующееся на его существовании  в обществе.

Большинство людей чистосердечны, поскольку в психологическом  плане так жить легче. Это означает: они верят в то, что делают, ради удобства забывая о том, что делали раньше, и счастливо идут по жизни в полной уверенности, что с положенным приличием преодолеют все испытания.

Всякая социальная структура  подбирает себе тех людей, в которых  она нуждается для своего функционирования, и исключает тем и другим способом тех, кто ей не подходит. Если под рукой нет подходящих людей, их непременно произведут в соответствии с требуемыми спецификациями. Свирепые воины находятся потому, что есть готовые к походу армии; в Бога начинают верить тогда, когда собираются строить церкви; потому появляются мыслители, что университету нужно заполнить штат, а убийцами становятся потому, что кого-то надо убить. Неверно, что каждое общество имеет тех людей, которых оно заслуживает. Скорее, общество производит тех людей, которые ему нужны.

Если ролевая теория позволяет нам воочию увидеть  присутствие общества в человеке, то так называемая социология знания может привести нас к сходным озарениям совершенно иной отправной точки.

Социология знания больше, чем какая-либо другая отрасль социологии, стремится выяснить не только «что говорят», но и «кто говорит».

Приведём пример. Представим, что в некотором примитивном  обществе необходимую пищу можно  добыть только в том месте, где  она растёт, и только преодолев  коварные, кишащие акулами океанские воды. Дважды в год мужчины племени садятся в свои утлые каноэ и отправляются в путь. Теперь предположим, что в религиозных верованиях этого племени имеется пункт, который гласит: каждый, кто пропускает такую ходку, теряет мужскую силу, за исключением жрецов, чьё мужество поддерживается их каждодневными жертвоприношениями богам. Это верование задаёт мотивацию всем отправляющимся в опасное путешествие и одновременно оправдывает, узаконивает поведение жрецов, регулярно остающихся дома. Нужно ли говорить, что в данном случае прежде всего именно  жрецы будут печься о поддержании упомянутого пункта верований. Иными словами, мы можем заключить, что имеем здесь дело со жреческой идеологией. Однако это не значит, что последняя лишена функциональности для общества в целом: ведь, в конце концов, кто-то же должен плавать через океан, иначе племя умрёт с голоду.

В связи с этим ещё  раз подчеркнём: подобные пропозиции люди обычно выдвигают совершенно искренне. Моральные усилия, которые нужно затратить на преднамеренную фабрикацию лжи, не под силу большинству людей. Гораздо легче обмануть самого себя.

Лжец по определению  знает, что он лжёт, идеолог –  нет.

Хотя анализ идеологий  очень чётко выявляет значение социального  положения и значения людей, он слишком узок для осознания всей важности социология знания. Эта дисциплина не ограничивается только теми идеями, которые служат чьим-то интересам и искажают реальность, а, напротив, рассматривает царство мысли как свою область исследований.

Любое общество можно рассматривать с точки зрения его социальной структуры и социально-психологических механизмов, а, кроме того, и с точки зрения картины мира, общей для всех его членов.

Индивид, таким образом, черпает своё мировоззрение из общества точно также, как он получает социальные роли и самоидентификацию.

Общество заранее готовит  нам исходный символический аппарат, с помощью которого мы постигаем  мир, упорядочиваем свой опыт и интерпретируем собственное существование. Точно  также общество «предоставляет» нам ценности, логику и запас информации (как, кстати говоря, и дезинформации), которые составляют наше «знание». Кратко это положение социологии знания можно выразить так: реальность конструируется обществом и открывает взору социолога зыбкость социальной реальности.

Ролевая теория и социология знания представляют собой очень  разные направления социологической  мысли, которая слишком сложна для  обсуждения.

Оба подхода были объединены в теории референтной группы.

Впервые, понятие референтной  группы было введено Гербертом Хайменом в 40-х годах XX века и в дальнейшем развивалась в работах целого ряда американских социологов.

  Различаются референтные  группы, в которые индивид непосредственно  входит, и те, на которые индивид  ориентируется в своём поведении.

Референтная группа – есть общность людей, чьи мнения, убеждения способы действий являются решающими при формировании наших  собственных мнений, убеждений и  способов действий. Референтная группа даёт нам образец для подражания и сравнения.

Теория референтной группы показывает, что установление социальных связей или разрыв их естественно несут с собой особые когнитивные установки. Присоединяясь к определённой группе, индивид «знает», что мир такой-то и такой-то. Переходя из одной группы в другую, он должен «знать», что ранее заблуждался. Каждая группа смотрит на мир «с собственной колокольни».

Некоторые эксперименты, проведённые социальными психологами, с целью выяснения влияния  групповых мнений на восприятие физических объектов, дают нам возможность осознания этой потребности.

Ключевой термин, который  используют социологи для обозначения  обсуждаемых явлений – «интериоризация».

Тот же самый процесс, менее интенсивный по качеству, происходит каждый раз, когда взрослого человека принимают в новый социальный контекст, или в новую социальную группу.

Таким образом, общество находится не только «вне», но и «внутри» нас – как часть нашего внутреннего  бытия.

Общество не просто контролирует наши движения, оно придаёт форму  нашей самоидентичности, нашим мыслям и нашим чувствам.   

 Таким образом,  в объяснении вопроса, что собой  представляет общество, каковы механизмы  образования и функционирования, социология располагает рядом  методологических подходов, которые  нередко согласуются друг с  другом, но могут вступать и в противоречия. Однако все концепции общества придают важнейшее значение в формировании его как целостной системы, роли, культуры.

В социологии под культурой в широком смысле этого слова понимают специфическую, генетически не наследуемую совокупность средств, способов, форм, образцов и ориентиров взаимодействия людей со средой существования, которые они вырабатывают в совместной жизни для поддержания определённых структур деятельности и общения.

Культура формируется  как важный механизм человеческого  взаимодействия, помогающий людям жить в своей среде, сохранять единство и целостность сообщества при взаимодействии с другими сообществами.

Культура рассматривается  в социологии как сложное динамичное образование, имеющее социальную природу  выражающееся в социальных отношениях, направленных на создание, усвоение, сохранение и распространение предметов, идей, ценностных представлений, обеспечивающих взаимопонимание людей в различных ситуациях.

Каждое конкретное сообщество создаёт на протяжении многих веков  свою суперкультуру, которая сопровождает индивида на протяжении всей его жизни и передаётся из поколения в поколение. В результате в историческом процессе возникает множество культур.

Перед социологами встаёт проблема определить, существует ли что-то общее в человеческой культуре или существуют культурные универсалии.

Американский социолог Джордж Мердок выделил более 60 культурных универсалий, свойственных всем обществам: язык, религию, символы, изготовление орудий труда, сексуальные отношения, обычаи дарить подарки, спорт, нательные украшения и т.д.

Эти универсалии существуют потому, что они удовлетворяют  наиболее важные биологические, психологические  и социальные потребности.

Первоосновой любой  культуры является тот понятийно-логический аппарат, который присущ мировосприятию того или иного народа, сформулированный в определённых понятиях, представленный и зафиксированный в языке.

Язык – это объективная форма аккумуляции, хранения и передачи человеческого опыта.

Коротко язык можно определить как систему знаков и символов, наделённых определённым значением. Индивиды усваивают знание языка в процессе социализации.