Механизм экономической интеграции оралманов в казахстанское общество

   Многие исследователи справедливо отмечают, что миграционные процессы активно  влияют на государственную безопасность, общественное согласие, экономическую и демографическую ситуацию  в стране.  Они  также создают предпосылки для приобретения определенных трудовых навыков, повышения уровня образования населения и т.д.  Это,  правда, относится  к тем категориям населения, которые стремятся получить специальную достаточно высокую квалификацию, но при усиленной подвижности населения как в местах выхода, так и вселения происходят серьезные изменения. Слишком крупное переселение   может привести, как это нередко наблюдается, к экономическому и культурному упадку целого региона.

В зарубежной литературе миграцию уподобляют процессу фильтрации. Согласно этому, в первую очередь, переселяются  самые способные и предприимчивые люди. В результате осуществляется как бы естественный отбор в местах выхода. Вместе с тем приток большого числа переселенцев в той или иной район нередко приводит к осложнениям социального и культурного порядка. Отсутствие связи с районами прежнего  жительства, расторжение семейных отношений, прерывание контактов с соседями и друзьями могут привести мигранта к психологическому дискомфорту. Мигранту, прибывшему в места нового поселения, не всегда удается почувствовать экономически твердую почву под ногами. Таким образом, неизбежны многочисленные трудности,  связанные с социально-психологической и экономической адаптацией  мигрантов.

В экономико-демографической науке, как впрочем, и в других науках, изучающих миграцию, ни одно понятие не имеет столько различных трактовок как миграция и особенно ее типология (классификация).

Так, В.И. Товкун предлагает рассматривать миграцию в широком  смысле  как продвижение людей из одних районов в другие, и в более  узком – как форму пространственного перемещения людей между географическими и административными районами, включающую изменение места их жительства на длительный срок  [9]. 

Что же касается классификации миграции, то каждая классификация  обычно основывается на «собственной» иерархии понятий  того или иного автора, хотя все они оперируют  понятиями  «тип», «вид», «форма» без четкого их разграничения. Так, с помощью понятия «тип», Т. И. Заславская  различает добровольную и вынужденную миграцию [10]; В.И.Староверов характеризует многообразие межпоселенных перемещений [11];  У него  к формам миграции отнесены маятниковые, сезонные  и  другие перемещения. В.Д.Миркин различает   переезды со сменой  местожительства и маятниковую миграцию [12];  В.В. Покшишевский выявляет разновидности в организационных переселениях [13]. Рассматривая в целом миграционные процессы как территориальные перемещения населения, в них Хомра А.У.  выделяет такие виды миграции как - безвозвратный, сезонный,  маятниковый.  Он наряду с ними выделяет также еще один вид миграции – туристические поездки  [14]. По нашему мнению здесь  несколько перепутаны  формы миграции с видами миграции. 

 Как видим,  у многих из  перечисленных авторов отсутствует  четкость в (иногда используются  такие не четкие выражения  как «многообразие», «разновидности») оперировании понятиями   «тип», «вид», «форма»  миграции.  Все  эти  понятия, по нашему мнению раскрывают отдельные стороны в характеристике миграции и должны учитываться при проведении научных исследований, так как они раскрывают  глубинную суть не только миграционных процессов классического толка, но и  такого  относительно  нового явления,  которое  связанно с иммигрантами – оралманами.

В специальной  литературе наряду с «миграцией» основными  понятиями выступают   эмиграция  и  иммиграция. При этом, категория эмиграция отражает миграционные процессы, связанные с переселением части населения за пределы страны. Категория иммиграция – характеризует миграционные процессы, отражающие переселение в ту или иную  страну части населения других стран. В.И.Староверов называет их видами миграции.  Есть мнение, что они являются  двумя фазами одного и того же процесса, рассматриваемого с двух позиций: с точки  зрения  страны,  куда  мигрируют,  и страны,  откуда   мигрируют.      

 Вообще, в литературе наряду  с «видами»,  часто употребляются  понятия  «тип» и «форма»,    которые  не  всегда четко различаются друг от друга, что создают некоторые неудобства при классификации миграции.  Например, термин  «форма» - специфическое  внешнее проявление одного и того же явления,   тогда   как    термин   «тип» «вид»  подчеркивают     существенные

 
различия  между явлениями: понятие «тип» - более фундаментальное и масштабное различие в явлении, а «вид» - относительно менее фундаментальное и масштабное различие. Их различие мы продемонстрируем путем разработанной нами   типологии (классификации) феномена миграции [рис.1, С.14].

 Предлагаемая нами типология (классификация) миграции  помогает  четко определить место оралман (оралманов) в таких  его подвидах  как  «оралман-иммигрант» и «оралман-эмигрант (реоралман)» в системе миграции. Она, в свою очередь, лежит в основе разрабатываемого впоследствии нами  понятийно-категориального аппарата  предмета нашего  исследования. 

С точки зрения управления процессами миграции важно определить цели и задачи регулирования миграционных процессов в конкретно-исторической ситуации. Мы разделяем точку зрения, что главная «…задача регулирования  миграционных процессов состоит отнюдь не в том, чтобы ограничить свободу выбора, а в том, чтобы помочь решить эту проблему в каждом конкретном случае в рамках целесообразных в данный период для общества направлениях» [15].

Спецификой  Казахстана в области миграции населения является существование многонациональной общности людей, обусловленной историческими особенностями развития государства. Так, до 1968 года для республики было характерно положительное сальдо миграции населения, т.е. число прибывших в страну, намного превышало число  выбывших из нее. Например,  за периоды с 1950 по 1959 год [16] и с 1960 по 1967 год,  в среднем за год на 1000 человек населения миграционный прирост республики составил соответственно 12 и 5 человек. Начиная с 1968 года,  по настоящее время,  в миграционном процессе  республики сложилась обратная ситуация. То есть имеет место высокая  интенсивность выбытия населения, чем прибытия в страну. Так, например,  за периоды  с 1970 по 1979 год и с 1980 по 1989 год в среднем за год на 1000 человек населения  миграционная убыль республики составила соответственно 5 и 7 человек  [17]. Самый высокий показатель отрицательного сальдо внешней миграции пришелся на 1994 год, когда из страны выехало 481 тыс. человек, а въехало только  свыше  70 тыс. человек.

С приобретением  1991 года государственной независимости Республики Казахстан решение миграционных проблем  вступило в новый этап и находится  на начальной  стадии. Поэтому все аспекты миграционной политики, современной миграционной ситуации, выбора наиболее всесторонних расчетов, обоснованных оценок в условиях экономических преобразований требуют комплексного изучения и научного осмысления. Одной из важных особенностей настоящей ситуации является то, что на данный момент в  Казахстане появилась возможность возвращения отдельных этнических групп (казахов) на историческую родину. Позиция Казахстана по отношению к своим  зарубежным соотечественникам изложена в Материалах I Всемирного курултая казахов, который состоялся  в октябре 1992 года, Эти материалы являются основополагающими документами для реальной практики и научных исследований [18].

 Проблема казахов, вынужденных  покинуть родину, восходит с началом советской власти в  Казахстане. В двадцатые и тридцатые годы двадцатого столетия во времена сталинского режима более миллиона казахов бежали от политической неразберихи, репрессий, принудительной коллективизации и голода, которые значительно сократили большую часть казахского населения. Согласно официальным данным переписи количество населения в стране снизилось с 3,63 млн. в 1926 г. до 2,31 млн. в 1939 г. [19].  В результате этой многочисленной и массовой  эмиграции за рубежом была образована казахская диаспора. Она была создана эмигрантами на больших территориях и первоначально имела временную, а затем перешедшую в постоянную продолжительность с пересечением ряда внешних границ. Сначала миграционные потоки шли из Казахстана в Китай, государства Средней Азии,  Афганистана и Ирана, а затем   далее они распространились по всему миру  [20].

         Понятие «оралман» вошло в научный, законодательно-нормативный и реально-бытовой обиход с обретением Казахстаном независимости. Начиная с 1991 года, во вновь образованную суверенную Республику, стали активно прибывать граждане  других стран – этнические  казахи, считающие Казахстан своей исторической родиной. Этот процесс шел параллельно с убытием из страны казахстанских граждан других национальностей – немцев, евреев, русских, белорусов, украинцев, поляков, молдаван, чеченцев и других. Следовательно, выяснение  понятия  «оралман», его экономической и социальной сущности, связано с исследованием демографических и миграционных процессов.  В законе РК  «О миграции населения» от 13 декабря 1997 года дается следующее определение понятию «оралман».  «Оралманы – иностранцы или лица без гражданства казахской национальности,  постоянно проживавшие на момент приобретения суверенитета Республикой Казахстан за ее пределами и прибывшие в Казахстан с целью постоянного проживания» [21].

       Следует попутно заметить, что понятие «оралман» не всем нравиться, причем в большей части самим оралманам. Это главным образом, потому  что многие из них, приобретая формально гражданско-правовой статус, в то же время  все еще не приобрели  реальное (нормальное) социально-экономическое, социо-культурное и морально-психологическое положение присущие «коренным» гражданам Республики Казахстан. Отсюда они не только объективно,  но субъективно считают   себя  во многом обделенными, и даже в собственном наименовании.  В связи с этим, мы считаем не удачными такие самоназвания как «ағайын» (братья, родственники), «соотечественники» (отандастар, ведь соотечественниками могут быть и представители  других этносов).  Самое главное, последние два выражения не обладают признаков  строгого научного термина, применяемого  одновременно и  в одном и том же смысле  во многих научных дисциплинах, тогда как термин  «оралман» обладает этими качествами и является вполне удачным и точным понятием, наиболее адекватно выражающий социально-экономический,  гражданско-правовой и собственно  этнонациональный статус казахов – возвращенцев на свою историческую  родину.

       Содержательное  осмысления понятия «оралман» и определение реального  места оралмана в системе миграции требуют дать хотя бы наиболее общую характеристику  понятия «диаспоры» вообще, в частности,  казахской диаспоры за рубежом.      

       Следует особо заметить, что  проблема оралманов тесно связана с таким зарождающим новым научным направлением как диаспорология, которая в бытность СССР  оставалась почти «вне закона»,  да и до последнего времени она не осознавалась   как самостоятельная область научного знания. Специально не касаясь собственно науковедческих проблем диаспорологии, мы в меру необходимости будем обращаться к реальным вопросам казахской диаспоры за рубежом, которая и служит источником формирования «оралманов» как   понятия, так и реального феномена. Впрочем,  само теоретическое осмысление феномена оралманов также можно отнести, как и диаспорология, к новой предметной и проблемной области научного исследования, которую можно назвать  оралманологией (оралманистика, оралмановедение). На наш взгляд,  диаспорология  и оралманология  как  зарождающиеся  новые  области (предметы) научного знания составляют две относительно самостоятельные ветви  такой традиционной науки как классическая этнология.

       Представители  казахской диаспоры являются составной частью всего казахского народа. Они имеют единую  прародину – Казахстан и, вследствие внутри- и внешнеполитических событий в прошлом, в настоящий момент проживают за пределами Казахстана. Казахские диаспоры  зарегистрированы  почти в 40 странах мира. В специальной литературе нет единства по количеству членов казахской диаспоры. Так, по данным демографа  М.Татимова,  в 1991 г. еще свыше 3 млн. этнических казахов проживало за пределами республики. В том числе: в Китае - около 1,296 млн. чел., в Узбекистане- 870 тыс. чел., в России - 660 тыс., в Монголии - около 157 тыс., в Туркменистане - 90 тыс.,  в Афганистане - 45 тыс. чел., в Кыргызстане - 40 тыс. чел., в Турции - 30 тыс., в Иране -15 тыс., на Украине - 15 тыс., в Таджикистане - 12 тыс., в Пакистане -3 тыс. чел. и т. д. [22].

          По другим данным отмечается, что наибольшее число наших соотечественников проживают в Узбекистане – 1,5 миллиона, Китае – 1,3 миллиона, России – 900 тысяч,  в Туркменистане – 100 тысяч, Монголии - 80 тысяч,  Кыргызстане – 45 тысяч казахов. Немало казахов все еще компактно проживают в Турции, Иране и Афганистане.  Общая численность казахов зарубежья на рубеже XXI века составляла, по данным Национальной комиссии РК по делам ЮНЕСКО, 2,5 млн.; историка, автора книги «Казахская диаспора» Г. Мендикуловой – 4,5 млн.; Всемирной ассоциации казахов – более 5 млн. человек [23].

Как видно, наиболее крупные казахские диаспоры проживают в ближнем зарубежье. (По близости месту проживания казахскую диаспору Китая мы относим к странам ближнего зарубежья). По нашему мнению,  именно по этой причине они составляют потенциал будущих переселенцев в Республику Казахстан, то есть людей наиболее предрасположенных к  возвращению на историческую родину,  т.е.  оралманов. 

По данным различных источников и оценкам независимых экспертов численность казахской диаспоры в мире  за последние десятилетие  изменилась. По некоторым оценкам  к 2005 году  численность этнических казахов в Китае достигает 1,5 миллиона человек (поскольку ограничения в политике рождаемости не коснулись казахского населения этой страны) [24]. Всемирная ассоциация казахов (ВАК), как и многие национальные культурные центры (НКЦ), склонна к максимизации заниженных, по ее мнению, показателей. Согласно ВАК, казахов в Узбекистане – более 2 млн., Китае – около 2 млн., России – около 1 млн. человек [25].  Вместе с тем нет полной  уверенности в окончательной достоверности этих данных. Кроме того, трудно указать современную численность казахов, например в Афганистане, по некоторым оценкам, она минимальна, так как после начала гражданской войны казахи переселились в Пакистан, Иран, Турцию. Тем не менее,  мы склонны считать, что потенциал казахской диаспоры как  источника оралманов  все еще огромен.