История развития женской преступности XIX-XX вв

. История развития женской  преступности XIX-XX вв

Женская преступность существует уже  многие годы, уходя корнями в глубину  веков. Период, начиная с конца прошлого столетия до настоящего времени, войдет в историю России не только как период демократических преобразований, но и как время крайне негативных количественных и качественных тенденций преступности среди женщин. Данный вид преступности в последнее время растет, видоизменяется структурно, и связано это, прежде всего, с негативными аспектами социальных процессов, происходящих в обществе. Неблагоприятные тенденции преступности среди женщин в современных условиях обусловлены целым комплексом отрицательных экономических, политических, идеологических, социальных воздействий, которые влияют на формирование личности женщины, ее психологию и поведение.

В процессе исследования исторического  аспекта генезиса женской преступности нами было выявлено, что для всех исторических периодов свойственно выделение преступности женщин из общей массы совершаемых противоправных деяний. Согласно источникам древнего права женщина, уличенная в нарушении закона, подвергалась особому общественному презрению, отвержению, и наказывалась более сурово, чем мужчина¹. С древнейших времен предъявлялись повышенные требования к нравственным началам поведения женщины при отсутствии условий для этого, в ряде случаев лишь религиозные учения и верования, воспитывающие послушание, милосердие и иные моральные качества, были нравственными и духовными ориентирами поведения женщин на многие века.

Но в то же время женщина обладала существенно более значимым влиянием, чем это было социально выражено. Ею применялись специфические способы  и средства воздействия на окружающих, наиболее распространенными из которых  были сплетни, клевета, интриги, шантаж, оскорбления, и тому подобное.

Внимание исследованию проблем  женской преступности уделялось, уже  начиная с XIX века, о чем свидетельствуют  проводимые исследования, посвященные  данной тематике. XIX век внес существенные перемены в отношения полов и произвел, своего рода, «раскрепощение» женщины. Во всех цивилизованных государствах мира началось активное вовлечение женщины в производственные отношения. При этом страны, в которых женщина раньше, чем в других, была вовлечена в сферу производства, значительно возросли показатели экономических преступлений, совершаемых ими.

В XIX веке криминологи выделяли целый  ряд преступлений, которые можно  назвать в основном "женскими". В их число входили детоубийство, мужеубийство, поджоги - все они в  первую очередь отражали зависимое  и неравноправное положение женщины  в обществе. Такие преступления как  разбой, грабеж, внесемейные убийства были почти целиком "мужскими", так же как государственные преступления, казнокрадство, изготовление фальшивых денежных знаков и т.д. По данным известного русского криминолога И.Я. Фойницкого, расцвет научной деятельности которого пришелся на последнюю четверть XIX века, в современной ему Европе женщины совершали до 20% преступлений и составляли примерно 10-16% тюремного населения. В 1856-1860гг. удельный вес преступлений, совершённых женщинами в России составлял 6,3% от всей зарегистрированной преступности. В 1874 -1878гг., удельный вес женской преступности повысился до 8,7%, а 1893г. составлял уже 12,8%².

В XIX и 1-й п. XX вв. женская преступность начинает изучаться как социальное явление, обладающее статистическими  закономерностями.

Непосредственно перед Октябрьской  революцией 1917 года и в первые годы существования Советской власти преступность женщин не имела сколько-нибудь серьезного значения, хотя доля женщин, в общем числе осужденных в 1926г. составляла 12,4%.

В то же время после Великой Отечественной  войны (с 1946 по 1952гг.) число осужденных женщин составило более 30% всех преступников. Структура женской преступности в этот период времени была представлена в основном хищениями государственного, общественного и личного имущества (32%). Эти высокие показатели объясняются  тем, что, во-первых, резко уменьшился состав мужского населения, а, во-вторых, тем, что характер деятельности женщин, оставшихся в тылу, определялся в  основном сферами производства и  распределения.

В начале 20 века и в послереволюционные годы женская преступность не привлекала к себе особого внимания: женщины  совершали мало преступлений и их социальная активность была не столь велика.

Но полным молчанием женскую  преступность не обходили. Свидетельством этому служат многие работы, из числа  отечественных - в первую очередь  труды Гернета М.Н. В них содержатся не только статистические данные о женской преступности конца XIX и начала XX века, но и объяснения ее причин. В этот период в разные годы удельный вес женской преступности в европейских странах, по свидетельству Гернета М.Н., различен, но всегда ниже уровня мужской преступности.

Пик преступности с женским лицом  в те годы отмечался в промышленно  развитых странах. Гернет М.Н., обращая внимание на разницу между мужской и женской преступностью, отмечал, что она тем значительнее, чем положение женщины резче отличается от положения мужчины, и меньше там, где положение женщины в стране приближается к положению мужчин. Балканские государства с их почти затворнической жизнью женщин в тот период отличались наименьшей преступностью среди них. Наоборот, в Англии с более широкими правами лиц женского пола и развитой промышленностью процент женской преступности был сравнительно высок.

Социальное положение обоих  полов обычно всегда отражается на их преступности. Более разнообразным  сферам деятельности мужчин соответствует  и более разнообразная их преступность, и как правило в некоторых преступлениях женщины почти не встречаются, а в других – если и встречаются, то совсем в небольших количествах. Гернет М.Н. справедливо писал, что проживание в семейном кругу и ограничение интересов половой сферой определяет свойства женской преступности, сужая рамки ее качественных различий, и уменьшая ее количество.

Анализируя статистику преступлений в связи с полом, Гернет М.Н. в то же время высказал ряд справедливых замечаний в адрес уголовно-антропологической школы Ломброзо, который считал женщину более преступной, чем мужчину. Этот взгляд соответствовал значению, которое эта школа придавала анатомическим и физиологическим свойствам организма в механизме преступного поведения. Объявив женщину стоящей на более низкой ступени органического развития, чем мужчина, Ломброзо должен был ждать большей преступности со стороны лиц женского пола. Поскольку данные уголовной статистики свидетельствовали об обратном, Ломброзо считал, что к цифрам женской преступности необходимо добавить сведения о женской проституции, так как типы преступницы и проститутки схожи между собой. Иначе объясняли преступность женщин сторонники социологической школы. Они учитывали социальное положение женщины, ее отрешенность от политической и общественной жизни, замкнутость рамками домашней жизни³.

Среди работ, в которых дается детальный  анализ статистических данных о женской  преступности, обращает на себя внимание и книга Заменгофа М.Ф. «Брак, семья  и преступность». В ней можно  найти разнообразные социально-демографические  данные о мужчинах и женщинах, совершивших  преступления, и детальное их сопоставление⁴. Но Заменгоф М.Ф. лишь описывал и давал статистические данные, но не объяснял наличие такого явления.

Ломброзо же одним из первых задумался над причинами преступного поведения, и впервые столь масштабно поставил в центр внимания тех, кто совершает преступления. Он же положил начало систематическому изучению женщин-преступниц. Его учение оказало огромное влияние на последующие изыскания в этой области, в том числе личности женщин-преступниц и их преступного поведения. Высказанные им положения о преступности женщин вызвали оживленную дискуссию и тем самым способствовали дальнейшим научным поискам.

Социологическое объяснение преступности уже тогда фиксировало, что большинство  преступных посягательств совершается  женщинами в городах, поскольку  там у них выше социальная активность и иные условия жизни. В городах, особенно в крупных, была сильно развита и проституция. Причем она объяснялась, на наш взгляд, поверхностно: только нуждой женщин и голодом. По мнению сторонников этой точки зрения, в городе перед голодной женщиной, не имеющей возможности работать, лишь два пути – совершать преступления или заниматься проституцией.

Не отрицая негативной роли тяжелого материального положения женщины  в её антиобщественном поведении, отметим, что в дореволюционной России массовой безработицы и голода не было. В городах желающие всегда могли найти работу, хотя бы временную, в те годы существовало множество  благотворительных организаций, в  том числе церковных, готовых  помочь тем, кто попал в беду. И в современной жизни легко убедиться, что проституция, как и преступность, порождается не только упомянутыми материальными факторами. Проблема гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Её решение может быть найдено лишь на путях комплексного подхода, с использованием как социологических, так и экономических, юридических, психологических достижений.

В литературе начала XX века имеются  любопытные данные о соотношении  видов преступлений с возрастом  женщин. Так, в возрасте от 18 до 21 года женщины наиболее совершают кражи – простые и квалифицированные, подлог, обман, растраты; между 30-40 годами – преступления, соединенные с насилием: легкие и тяжкие телесные повреждения, угрозы против властей и порчу вещей, в этот возрастной период женщины начинают содержать публичные дома и сдавать комнаты для тайной проституции; к 50-ти годам некоторые выступают в роли сводниц. В целом, по данным тех лет, наиболее часто женщины совершают кражи и убийства, занимаются бродяжничеством и сводничеством.

В первые годы накопления криминологической информации был четко очерчен круг тех преступлений, которые чаще всего совершались женщинами. С тех пор многое изменилось, представительницы слабого пола стали совершать и другие преступления, которые ранее трудно было даже как-то соотнести с ними. В первую очередь это обусловлено значительно возросшей социальной активностью женщин и их мобильностью, несравненно большим участием в государственной, производственной и общественной деятельностью и другими важными социальными обстоятельствами. Но неизменным осталось то, что из числа так называемых общеуголовных преступлений женщины часто совершают убийства, кражи и хищения, наносят телесные повреждения и систематически занимаются бродяжничеством. Не удивительно, что именно эти преступления привлекли и привлекают особое внимание.

Большое внимание изучению вопроса  женской преступности в XX веке уделяла  Серебрякова В.А., по мнению которой  различие преступности по полу следует  искать в сложном комплексе социальных факторов, определяющих поведение мужчин и женщин. В положении женщины  существуют определенные особенности, выраженные в различной занятости  женщин на производстве, в быту и  т.д. Названные обстоятельства определяют степень активности женщин, формируют  особые черты в их поведении. Подобная специфика влияет на поведение женщин, в том числе и на антиобщественные формы поведения.

Этой позиции придерживается большинство  исследователей. Но, как известно, женщины  обладают рядом отличительных черт, в том числе связанных с  их биологическими особенностями. Такие  черты не могут не оказать заметного  воздействия на их поступки, характер реакций на возникающие ситуации, на условия жизни. Женщина реагирует  на какие-то внешние обстоятельства так, а не иначе, по той причине, что  она женщина. К сожалению, влияние  психологических, биологических особенностей на поведение женщин еще не получило нужного научного освещения.

Особое внимание всегда привлекали совершаемые женщинами убийства. Среди посвященных данной проблеме работ выделяется книга Тарновской П.Н. о женщинах-убийцах, опубликованная в начале XX века ⁵. В своем труде Тарновская П.Н. тщательно и обстоятельно исследует личность и поведение 160 женщин-убийц, жительниц деревень Европейского центра России. Все преступницы подвергались антропометрическим измерениям, а большинство из них – функциональному исследованию зрения, обоняния, слуха, вкуса общей и болевой чувствительности. Собирались сведения о прошлой жизни этих женщин и их семей, в том числе о болезнях, занятиях, характерах, склонностях и привычках, а также психологическая информация, полученная в процессе бесед с преступницами.

По результатам своих эмпирических наблюдений Тарновская П.Н. делит всех женщин-убийц на две большие группы: «убийцы под влиянием побуждения страсти или страстного импульса» и «убийцы с подавленным восприятием».

Первую группу составляют убийцы из корысти, на почве материнской любви, половой любви, убийства из ревности, убийцы вследствие накопления обид, из мести, по ненависти и жестокости. Ко второй группе относятся: убийцы с  притуплением нравственного чувства, убийства на почве половых отклонений, убийцы нервно- и душевнобольные, случайные убийцы. Описание этих групп и составляет основное содержание книги, причем полученные данные сопоставляются со сведениями на лиц из числа законопослушных женщин.

На основании анализа полученного  материала и приведенных сопоставлений  Тарновская П.Н. пришла к следующим выводам: имеются некоторые различия антропологического характера между преступницами и непреступницами, а также между отдельными подтипами убийц: наблюдаются различия среди физиологических показателей (менструация, а также слух, вкус, болевая чувствительность). Автор приходит к заключению, что при относительно плохо развитом и меньшем по емкости черепе «наделенные многочисленными анатомическими признаками вырождения – дистрофиями лица, ушей, головы, зубов, изменениями в деятельности органов чувств, отягощенные неблагоприятной наследственностью, женщины-убийцы представляют еще большие отклонения в психическом и половом отношениях. Порывистые и импульсивные или нравственно притупленные, не чувствующие зла, с неправильной, извращенной половой функцией или, наконец, явно больные с душевными и нервными расстройствами, преступницы действительно представляют… своеобразный дефектный плод ослабленной или измененной жизненной энергии их восходящего поколения… Мы имеем дело с людьми, неправильно развитыми с первых дней зачатия»⁶.