Насилие как способ совершения преступления

Социальное насилие в целом противостоит процессам совершенствования общественных отношений, развития общества, а общество пока все еще обороняется. Необходимо не обороняться, а наступать, применяя все средства, в том числе и силу закона74.

Юридические признаки преступного насилия. В качестве юридических признаков преступного насилия в юридической литературе обычно выделяют либо противоправность, либо общественную опасность. Л.Д. Гаухман полагает, что указание только на противоправность придает определению насилия несколько формальный оттенок, что создает возможность отнесения к преступному насилию малозначительных действий, не достигающих той степени общественной опасности, которая характеризует преступление. "Поэтому, - пишет Л.Д. Гаухман, - насилие в уголовно-правовом смысле должно обязательно характеризоваться общественной опасностью". В данном случае речь идет не об общественной опасности преступления, а об общественной опасности преступного насилия как деяния (или способа). Проф. А.А. Тер-Акопов пишет, что характер общественной опасности деяния проявляется: а) в форме деяния (действие или бездействие); б) в содержании деяния, его сущности (убийство, причинение тяжкого вреда здоровью, изнасилование и т.д.); в) в направленности деяния, "имея в виду, что лицо выбирает то деяние (по форме) и наполняет его таким содержанием, которое позволяет ему посягнуть на данный объект, удовлетворить потребность за счет данного объекта, который, таким образом, выступает в качестве своеобразного детерминанта поведения" (например, жизнь или здоровье человека). Степень общественной опасности деяния - количественный показатель возможности причинения этим деянием вреда данному объекту. Этим показателем является вероятность, которая может выражаться от 0 до 1. Степень вероятности причинения вреда, в свою очередь, зависит от энергетических показателей деяния: силы интенсивности, напряженности и др.75

Другим, формальным, юридическим свойством преступного насилия является противоправность. Как отмечалось, насилие в уголовном праве имеет несколько функций. В ряде статей УК РФ насилие выступает как предусмотренная правом законная форма реагирования граждан на преступность, например, при необходимой обороне и при других обстоятельствах, исключающих преступность деяния. В данных случаях насилие имеет правомерный характер. Признак противоправности необходим для того, чтобы подчеркнуть преступный характер насилия, когда о нем речь идет в Особенной части УК РФ.

Важным юридическим признаком преступного насилия является виновность76. В отечественном уголовном праве по вопросу о форме вины сложилось практически единодушное мнение. Большинство авторов считают, что преступное насилие с внутренней стороны характеризуется умышленной формой вины. Умышленная вина для насилия является его имманентным признаком, физическое или психическое насилие не может совершаться по неосторожности, а деяния, причинившие физический или психический вред в силу преступного легкомыслия или небрежности, не должны причисляться к насильственным преступлениям. Например, Л.В. Сердюк считает, что неосторожное причинение физического или психического вреда человеку, даже лишение его жизни по неосторожности, нельзя признать насилием, так как эти действия больше соответствуют нарушению правил безопасности, что происходит в процессе производственной деятельности. Неосторожные последствия физического или психического характера не соответствуют и функции физического насилия (принуждения), которую оно выполняет, будучи средством совершения преступления. Таким образом, такие последствия не должны включаться в признак "насилие".

Совокупность выявленных наиболее типичных, общих признаков, относящихся к различным аспектам преступного насилия, позволяет нам сформулировать следующее определение: преступное насилие - это внешнее, со стороны других лиц, общественно опасное, противоправное, умышленное физическое или психическое воздействие на другого человека вопреки или помимо его воли, которое причиняет вред прежде всего жизни и здоровью или создает опасность такого причинения. При этом необходимо иметь в виду, что проведенное деление на социальные и юридические признаки является весьма условным. Уголовно-правовое значение каждого из указанных признаков может быть раскрыто только с учетом действующих норм уголовного права. Кроме того, мы должны иметь в виду, что, "отражая существенное, понятие не содержит всего богатства индивидуальных признаков предметов и в этом смысле по сравнению с формами чувственного познания оно отстоит дальше от действительности"77.

Предложенное правовое понятие преступного насилия является родовым, а значит, и весьма абстрактным. В реальной жизни преступное насилие очень разнообразно. В связи с этим оно в Особенной части УК РФ разрозненно, многолико проявляется в конкретных составах преступлений, где играет неодинаковую роль. "В конкретных составах насильственных преступлений, - пишет Л.Д. Гаухман, - общие признаки, о которых идет речь, находятся в сложной сети взаимосвязей и взаимоотношений как между собой, так и с теми или иными признаками, индивидуализирующими тот или иной состав. Общие и индивидуальные признаки сплетены в органическое единство, чем обеспечивается индивидуальность конкретного состава преступления". В уголовном законе составы преступлений, которые совершаются с насилием, описываются по-разному.

В познании категории «насилие» есть момент, обычно остающийся без внимания, без которого постоянно возникает ситуация непонимания. Термин «насилие» применяется для описания различных явлений и определяется в широком и в узком смыслах. Выделяют насилие как категорию социологии (широкую) и как уголовно-правовую категорию (узкую). В ходе дискуссий, продолжающихся уже более ста лет, произошла подмена понятий, которую стороны не замечают. Употребляя один и тот же термин, оппоненты вкладывают в него различный смысл.

Как видно из изложенного, между категориями «насилие» и «принуждение» есть прямая взаимосвязь, и обе они применяются в Уголовном кодексе Российской Федерации, не имея легитимных определений. Если проанализировать употребление указанных категорий в законе, то становится очевидным, что категория «насилие» с явлениями, входящими в его содержание, угроза насилием и иные угрозы в составах преступлений выступают формами принуждения человека для достижения целей виновного78. Принуждение определяют как деятельность, «заключающуюся в применении к субъекту каких-либо мер воздействия вопреки или помимо его воли», цель которого в том, чтобы лицо было «захвачено во власть другого». Принудить – значит «заставить что-н. сделать, силою побудить к чему-нибудь». Именно через слова «незаконное», «сила» и «принуждение» объясняется в словарях слово «насилие».

Следует согласиться, что «насилие является лишь частью, одним из видов принуждения, которое по своему объему шире и богаче его. Оно может действовать и через имущественную, организационную и т. п. сферы, насилие же всегда воздействует непосредственно на личность через ее биологическую подструктуру. Оно является в силу этого наиболее резкой формой принуждения».

Содержание – определяющая сторона целого, совокупность его частей; форма – способ существования и выражения содержания. Их отношение характеризуется относительным единством. Форма – это внешнее очертание, наружный вид предмета, внешнее выражение какого-либо содержания. Все формы принуждения объединены единством содержания. Все они служат способами достижения целей виновного путем непосредственного воздействия на человека, посягающего на его неприкосновенность, физическую или психическую, для подчинения лица против его воли, вынуждающего его действовать или воздержаться от действий, испытать что-либо или перенести. В принуждении отражается суть родового способа преступлений – «vis», обнаруженного еще римскими юристами.

«По мнению римских юристов, все преступления учиняются или насилием (vis), или обманом (fraus)»79. Сегодня все преступления делятся на насильственные и ненасильственные. В противоположность “fraus”, когда преступление совершается «трусливо», «обманом», во избежание агрессивного столкновения с человеком; “vis” – принуждение (физическое или психическое) непосредственно воздействует на лицо для достижения целей виновного, происходит агрессивное столкновение. Типичность и различие в общественной опасности способов хищения состоит не в действующих формальностях (тайности, открытости и пр.) или вреде здоровью (причинение которого дифференцированно преследуется самостоятельно), а в том, воздействовал ли виновный на потерпевшего или нет при совершении преступления.

В Уголовном кодексе Российской Федерации нашли применение юридические конструкции «психическое принуждение» и «физическое принуждение» (ст. 40, п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ и др.). Они представляют реальную альтернативу ошибочно воспринятых, но нереализованных в уголовном законе, в силу несоответствия практическому назначению, категорий психического и физического насилия. Указанные виды принуждения олицетворяют известные способы мотивированного и целевого воздействия человека на предметы внешнего мира: энергетический (физическое воздействие) и информационный (интеллектуальное). Насилие и угроза им признаются одними из форм принуждения: «Под принуждением как способом воспрепятствования понимается физическое или психическое воздействие в отношении журналиста. Физическое воздействие выражается в умышленном причинении легкого вреда здоровью (ст. 115 УК РФ) или в побоях (ст. 116); психическое воздействие – в угрозе насилием над журналистом или его близкими, повреждением или уничтожением их имущества, распространением о них позорящих сведений»80.

К принуждению применимо большинство описаний, которые в действующей доктрине относят к категории «насилие». Например, можно сказать, что им «виновный стремится парализовать волю потерпевшего, преодолеть оказываемое или предполагаемое сопротивление, что должно обеспечить совершение другого (основного) общественно опасного деяния». В Уголовном кодексе Российской Федерации «насилие» и «угроза» им определяются как наиболее агрессивные формы принуждения (например, в ст. ст. 120, 149, 179, 240, 302 УК РФ). Между тем некоторые самостоятельные формы принуждения, такие как тайное опаивание разнообразными веществами для приведения лица в беспомощное или бессознательное состояние, неисполнение имеющихся у виновного обязанностей в отношении зависимого лица, в целях виновного, сложно отнести к «насилию». Как заметил А. И. Бойцов, «насилие возникло и первоначально существовало в виде преимущественно прямого физического столкновения сторон»81.

Закономерно утверждать, что силовое воздействие, приведение в бессознательное или беспомощное состояние посредством введения в организм лица разнообразных веществ или гипноза и неисполнение имеющихся у виновного обязанностей в отношении зависимого лица являются формами физического принуждения; угроза применения силы, причинения вреда здоровью и угрозы иного характера, способные устрашить угрожаемого, – формами психического принуждения. В зависимости от целей принуждения в Уголовном кодексе Российской Федерации присутствуют специальные составы принуждения: вымогательство, разбой, принуждение к: изъятию органов, совершению преступления, даче показаний или отказу от них и пр. Общий состав принуждения отсутствует, несмотря на то, что оно является первичной агрессивной формой посягательства на свободу личности, которая в силу прецедентности реализуется в способах насильственных преступлений.

В силу объективных и субъективных причин наличия в праве оценочных понятий82 действующая категория «насилие» используется как собирательный термин, объединивший множество форм физического принуждения, которые человек использует в отношении другого лица, со всеми возможными последствиями – преступлениями против личности, ставшими объединяющим их признаком.

В процессе сложного применения несовершенного законодательства ХХ в., при обнаружении пробела, исследуемая категория поглощала некриминализованные формы физического принуждения, причиняющие очевидный вред здоровью. Под влиянием общественного резонанса от дела «Хищников» категория «насилие», в целях адекватного преследования конкретных хищений с применением приводящих в бессознательное или беспомощное состояние веществ, поглотила эту форму принуждения. Уголовно-правовой термин наполнился новым нелегитимным содержанием, а разбой фактически перешагнул границу нападения83.

Аналогичную закономерность мы обнаруживаем и в практике применения головных уложений XIX в. Обнаружив пробел в виде отсутствия криминализации «приведения в бессознательное состояние», законодатель устранил его, самостоятельно отразив в законе, что имеет место и в зарубежных кодексах. «Такое решение законодателя было продиктовано двумя причинами: во-первых, тайное или обманное приведение в бессознательное состояние все же не укладывалось в бытовавшее в то время понимание насилия как применение физической силы, но вместе с тем считалось, что по степени общественной опасности этот способ не уступает насилию; во-вторых, прямое указание в законе на рассматриваемый способ преступления нужно было для того, чтобы окончательно избавиться от разночтений в этом вопросе». Действующая практика объединения многих форм принуждения в категории «насилие» затрудняет ее единое понимание, превращая в оценочную. Что, в свою очередь, вызывает противоречивую практику, которая как эмпирический материал ведет в тупик теорию, о чем мы подробно расскажем во 2-й главе нашего исследования.

Конечно, термины могут обладать определенной растяжимостью, но они не должны переходить, как уже было сказано в юридической литературе, в так называемые «каучуковые постановления», которые можно растягивать в любом направлении. В действующей практике неповоротливость законодателя, увлекшегося формализмом, способствует оперативному нелегитимному расширению категории «насилие», а не закономерному изменению Уголовного кодекса Российской Федерации, что недопустимо, так как идет в разрез с принципом законности. «Отмечая положительное значение оценочных признаков, – пишет В. Н. Кудрявцев, – следует признать, что сокращение их числа в законодательстве способствует укреплению… законности»84.

Здесь мы приходим к очевидному выводу, что определять действующую уголовно-правовую оценочную категорию «насилие» – это сизифов труд. Философ Карнап считает, что «оценочное суждение… ничего не утверждает и не может быть ни доказанным, ни отвергнутым». Оценочные понятия включаются в число средств, через которое в праве осуществляется обобщение, образование которых происходит путем отвлечения от многообразных свойств явлений, регулируемых правом. Они всегда объединяют широкий круг объектов реальной действительности, формы проявления которых разнообразны. «Их содержание характеризуется нечеткостью, неопределенностью. Признаки, образующие содержание оценочных понятий, не исчерпывающи и могут быть дополнены новыми, ранее не известными теории и судебной практике».

Существующее положение приводит к тому, что возможность применения слова «насилие» для описания уголовно-правового содержания ставится под сомнение. Поэтому давать определение данной категории для применения в Уголовном кодексе не только затруднительно, но и лишено смысла. Руководствуясь целями укрепления законности и определив функциональное назначение оценочной категории «насилие», следует обозначить явления, входящие в ее содержание, раскрыв их динамику воздействия и влияние на общественную опасность насильственных хищений.