Причинность как философская категории

Однако, хотя теория причинности conditio sine qua non исходит из признания принципиального равенства всех условий, необходимых для наступления данного преступного результата, в действительности сторонникам её приходится отступать от этого положения при определении содержания умысла и неосторожности и разрешении конкретных вопросов ответственности за совершённое преступление. Если понимать причинность как любое из необходимых условий наступления результата, то для наличия умысла было бы достаточным требовать установления сознания того, что данное условие может содействовать наступлению преступного результата. Фактически же сторонники этой теории для установления умысла требуют осознания более конкретного развития причинной связи между действием и наступившим результатом.

В качестве иллюстрации такой непоследовательности приводится обычно следующий пример: А. направляет Б. в лес в надежде, что во время наступающей грозы  Б. будет убит молнией. С точки  зрения теории conditio sine qua non было бы справедливым в случае гибели Б. привлекать к уголовной ответственности А. за оконченное умышленное убийство, а в случае, когда всё обошлось благополучно, — за покушение на убийство. Однако криминалисты, сторонники теории conditio sine qua non такого вывода не делают, ссылаясь на то, что это противоречит их «правовому чувству».

Не могла эта теория причинности  объяснить и объём уголовной  ответственности при совершении умышленного преступления, связанного с наступлением определённых квалифицирующих  последствий (например, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлёкшее  за собой смерть потерпевшего). Так, если кому-либо был умышлено нанесён  тяжкий вред здоровью, и он погиб  во время автомобильной катастрофы, когда его везли в больницу, то хотя с точки зрения рассматриваемой  теории налицо причинная связь между  действиями лица и смертью потерпевшего (судебная практика на западе обычно признаёт, что для ответственности за квалифицированное  по последствиям умышленное преступление не требуется виновного отношения  лица к этим последствиям), всё же сторонники не предлагают в этом случае привлекать за совершение квалифицированного вида умышленного преступления.

Недостатки теории conditio sine qua non породили в уголовно-правовой литературе стремление создать иную концепцию понимания причинной связи в праве. Примером таких концепций может служить теория, развитая К. Биндингом. Из всех предшествующих условий данного события он стремился выделить такое условие, которому принадлежит решающая роль в воспроизведении этого события; его то Биндинг и считает причиной наступившего результата в тесном смысле слова. Биндинг полагал, что вызвать какое-либо изменение во внешнем мире — это значит нарушить равновесие между существующими противодействующими и содействующими данному изменению условиями в сторону последних. Человеческое действие, нарушающее это равновесие, является для него причиной наступивших последствий. Однако этой теории присущи по существу те же черты, что и теории conditio sine qua non: все далеко идущие последствия, наступившие от причины — перевешивающего условия, могут быть поставлены с нею в связь. Она исходит из метафизических представлений о внешнем мире и также не проводит различия между необходимыми и случайными связями.

Другие криминалисты стремились внести в понимание причины в уголовном  праве непосредственно элемент  вины. Так Н.Д. Сергеевский, признавая основные положения теории conditio sine qua non, указывал, тем не менее, что в области уголовного права она не должна иметь практического применения. Разделяя общефилософское понятие причины и специально уголовно-правовое, он отмечал, что причиной какого-либо события для уголовного права служит лишь то действие лица, в момент совершения которого у него была возможность предвидеть данное явление как последствие своего действия. Причинной связью в уголовном праве Сергеевский считал лишь ту причинную связь, которая охватывалась или могла охватываться предвидением лица.

Надо заметить, что приверженцы  теории conditio sine qua non имелись и в советской уголовно-правовой науке, не говоря уже о многочисленных её последователях среди криминалистов стран соцлагеря. Так, Т.В. Церетели пишет: «поступок лица должен быть признан необходимым условием (причиной) наступившего изменения во внешнем мире, когда при отсутствии этого действия изменения не произошло бы.<…> Но причинная связь самостоятельно взятая, ещё не решает вопроса об уголовной ответственности. Для последней необходима общественная опасность (противоправность) действия и вина действующего лица».

Особняком от главных концепций  причинной связи в  науке уголовного права стояли так называемые индивидуализированные  теории, признающие неравноценность  условий для возникновения результата.

Неравноценность условий, по его мнению, можно обосновать лишь с точки  зрения житейских представлений. Философскому понятию причинения Таганцев противопоставляет  «практическое понятие» причинности, т.е. «понятие причины в условном житейском смысле слова», которым  должно, по его мнению, оперировать  уголовное право. В то время как  с философской точки зрения причиной является вся сумма предшествующих условий, имеющих равноценное значение, практическая точка зрения позволяет  выделять одни условия как причину, а другие рассматривать в качестве повода.

Специального внимания заслуживает  теория адекватной причинности. Её появление  в юридической литературе обычно связывается с именем И. Криза, физиолога  по специальности, который в 1888 г. опубликовал  работу «О понятии объективной возможности  и её некоторых применениях». Среди  отдельных приложений своего понятия «объективной возможности» Криз рассматривает и применение этого понятия в области права.

Суть этой теории сводится к следующему. Каждое событие, которое наступает, фактически представляет собой необходимый  результат предшествующих ему условий. Утверждение о вероятности чего-либо носит субъективный характер, так  как вероятность означает всегда, что кто-то не знает, наступит или  нет данное событие. Вероятность  наступления какого-либо события  в тех случаях, когда известны обычные, общие, родовые условия  его наступления, Криз называет общепринятой вероятностью или объективной возможностью наступления. При этом «объективный»  характер возможности, по учению Криза, есть не выражение состояния объективно существующей реальности, взаимной связи  между реальными явлениями внешнего мира, а лишь вероятность, присущая сознанию многих лиц. Объективная возможность  имеет своей предпосылкой знание о типичных связях между явлениями. Там, где рассматриваемое условие  может считаться благоприятствующим наступлению данного результата вообще независимо от индивидуальных особенностей конкретного случая, там  можно говорить об адекватном причинении данным условием рассматриваемого результата. По мнению Криза, вопрос о типичности или нетипичности соответствующей связи может быть поставлен лишь в отношении таких обстоятельств, которые сами представляют собой виновное поведение субъекта, т.е. при определении типичности причинной связи можно принимать во внимание лишь те обстоятельства, которые были известны субъекту или могли быть ему известны.

Таким образом, предпосылкой решения  вопроса о причинной связи  с точки зрения разбираемой теории должно являться выяснение, насколько  действие субъекта, исходя из известных  ему, или могущих быть известными условий, способно вообще причинить  рассматриваемый результат.

Эта, так называемая субъективная теория адекватной причинности была дополнена объективной её разновидностью, автором которой считают Рюмелина. Отличие последней состоит в том, что при решении вопроса о возможности наступления данного результата Рюмелин привлекает и условия, которые стали известны уже после наступления этого результата. Вопрос о значении условия как адекватного для причинения рассматриваемого результата должен быть разрешён с точки зрения последующего объективного прогноза, т.е. ex post, который решается судом.

Несмотря на то, что многие юристы на Западе признали, что с помощью  этой теории достигнуто, наконец, соответствие «правовому чувству» при установлении причинной связи,  адекватная теория причинности в силу её субъективистского  характера практически может  означать защиту полного судейского усмотрения в решении вопроса  о причинности. Для всех разновидностей теории адекватной причинности характерно отождествление причинной связи  с вероятностью ожидания события  данного рода со стороны того или  иного лица. Конечно, человек при  помощи своего разума решает вопрос о наличии или отсутствии причинной связи между явлениями внешнего мира. Однако сама причинная связь принадлежит объективному миру и ее существование нельзя отождествлять с суждением о ней хотя бы и проницательного наблюдателя.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Причинная связь при  бездействии.

В проблеме бездействия вопросы  причинной связи оказались на первом плане, отодвинув собой другие, не менее важные вопросы. Определённые трудности при обосновании наличия  причинной связи вызываются тем, что при бездействии  трудно выделить какое-либо материальное воздействие, материальный процесс (переноса вещества, энергии, информации, свойственного, по общему мнению, для причинности, фактически нет).

В исследования юристов отмечается, что впервые учение о преступном бездействии связал с учением о причинной связи Люден (1836 г.). Согласно воззрением последнего, в случаях смешанного бездействия причинение лежит не в самом бездействии, а в деятельности одновременной с бездействием, т.е. в положительной деятельности. Причиняющий характер имеет не любое действие, а определённое, то, которое ставит потерпевшего в опасное состояние и потому создаёт обязанность действовать положительно. В противном случае, как пытается высмеять Людена другой немецкий юрист Круг, причиной смерти ребёнка, умершего с голоду, будет то обстоятельство, что мать его вязала чулки в то время, когда его следовало кормить. Причиняющая способность «чистого» бездействия Люденом не затрагивалась.

Биндинг, Бури, Сергеевский, Таганцев и др. объясняя «смешанное» бездействие, выдвинули теорию психической причинности. Предшествующая положительная деятельность субъекта представляет собой условие, препятствующее развитию отрицательного последствия. Бездействие уничтожает это условие посредством «психического акта», который и является истинной причиной результата при бездействии. Отсюда следует, что смена мыслей, решений и т.д. сама по себе способна произвести какие либо изменения реальной действительности. Однако, ясно, что при бездействии, как и при действии, субъект должен проявить себя вовне.

Представители другого направления (Роланд, Келер, Бар) исследовали не только «смешанную», но и «чистую» форму бездействия, считая, что при известных условиях бездействие само по себе является причиной результата. Они считали, что кроме естественной причинной связи, существует также «правовая» или «социальная» причинная связь, которую предписывали только бездействию, видя в такой связи исключительную особенность. Тем самым признавалось различие в причиняющей способности действия и бездействия, создавалась специальная причинная связь, что не могло уберечь данную теорию от критики.

Отдельные юристы полагали, что там, где нет естественной причинной  связи, т.е. в случае бездействия, такая  связь должна признаваться, исходя из здравого смысла, согласно правилам жизни. Для причинной связи необходимо лишь, чтоб ожидаемые действия могли  предотвратить результат. Эта теория по существу не отличается от концепции  адекватной причинности и сводится к ней.

Можно отметить и позицию, согласно которой бездействие ни в чистом, ни в смешанном виде не может быть причиной, оно может рассматриваться  лишь как самостоятельная форма  преступной деятельности (Лист, Мейер, Сергеевский). «Если закон устанавливает иногда обязанность препятствовать возникновению тех или иных явлений, — писал Н.Д. Сергеевский, — то за неисполнение этой обязанности он наказывается как за таковое, а не как за причинение этого явления».

Некоторые авторы объясняют причиняющий  характер «чистых» форм бездействия, исходя из концепции «необходимого условия» («conditio sine qua non»). Бездействие рассматривается как отрицание одного из условий. Необходимого для наступления положительного результата; оно, по мнению С.В. Познышева, «может быть причиной прекращения известного условия, необходимого для поддержания данного, охраняемого правом явления».

Отрицалась причиняющая способность  бездействия и рядом советских  криминалистов. Например, Т.В. Церетели утверждая, что бездействие способно порождать серьёзные последствия, признаёт, что оно как опущение деятельности воздействует на течение  причинности, развиваемой какими-то иными силами, но не самим бездействием.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Причинная связь в судебной практике.

Во многих случаях решение вопроса  о причинной связи между действием  лица и наступившим преступным результатом  не представляет каких-либо трудностей в судебно-прокурорской работе. Наличие  причинной связи между действием  лица и инкриминируемым ему преступным результатом часто настолько  очевидно, что установление её не вызывает сомнений в процессе расследования  преступления и судебного рассмотрения дела. Однако в ряде случаев установление причинной связи требует глубокого  анализа всех конкретных обстоятельств  дела, а иногда и помощи со стороны  компетентной судебной экспертизы.

Трудности возникают в практической работе по делам об авариях на транспорте, при определении ответственности  за «несчастные случаи» на производстве, при привлечении должностных  лиц к уголовной ответственности  за халатное отношение к своим  служебным обязанностям, а также  по делам о неосторожных убийствах, причинении вреда здоровью и некоторых  других преступлениях.

Причинная связь исследуется и определяется именно такой, какой она была в объективной действительности. Действия человека находятся в связи с наступившими во внешнем мире последствиями не только тогда, когда эти последствия непосредственно вызваны его действиями, например, при нанесении тяжкого телесного повреждения, опасного для жизни, вследствие которого наступила смерть потерпевшего, но и в том случае, когда причинение результата вызывается исключительными особенностями либо свойствами потерпевшего или предмета посягательства, или своеобразным развитием действия, или особенностями обстановки совершения действия. Примером в этом отношении может служить дело С. Увидев, что тринадцатилетний К. бежит с палкой за пятилетней дочерью, С. ударила его несколько раз рукой по голове. К. после этого до вечера пас коров, а затем занемог и через четыре дня умер. При вскрытии трупа оказалось, что смерть была вызвана воспалением мозговых оболочек, причиной которого был удар по голове, вызвавший расхождение костных швов при наличии старого процесса воспаления среднего уха. В силу особенностей состояния здоровья потерпевшего следует признать причиной смерти нанесение удара по голове. Смерть К. находится в причинной связи с действиями С. Однако С. не может быть привлечена к уголовной ответственности за отсутствием субъективной стороны преступления — умысла и неосторожности в отношении причинения смерти.