Соучастие в преступление

От полученных телесных повреждений потерпевший скончался на месте. Затем И. оттащил труп в канаву и сообщил Б. о совершенном им убийстве. На месте происшествия осужденные завладели автомобилем и другим имуществом потерпевшего. На машине потерпевшего, управляемой Б., они приехали в город, где сбыли вещи. Деньги разделили между собой.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала следующее. Согласно ч. 2 ст. 33 УК РФ исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями). Судом установлено, что разбойное нападение на водителя автомашины совершил один И. в то время, когда Б. отошел в сторону. При этом И. нанес потерпевшему заранее приготовленной заточкой три удара в грудь и убил его. Затем И. оттащил труп в канаву и сказал Б. о содеянном. Лишь после этого они во исполнение своего умысла на завладение автомобилем и вещами потерпевшего распорядились указанным имуществом по своему усмотрению. Таким образом, нападение на потерпевшего с целью завладения его имуществом совершил один И.

Следовательно, действия осужденных по эпизоду разбойного нападения необоснованно квалифицированы по признаку совершения преступления по предварительному сговору группой лиц. Поэтому данный квалифицирующий признак подлежит исключению из приговора. Вместе с тем действия осужденного Б., не принимавшего непосредственного участия в разбойном нападении, подлежат квалификации по ч. 5 ст. 33 и п. «б», «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ как пособничество разбойному нападению с целью завладения имуществом потерпевшего в крупном размере и с причинением тяжкого вреда здоровью, но не как соисполнительство в разбое13.

Вместе с тем на основании судебной практики специально разъяснено, что при квалификации преступления, совершенного группой лиц по предварительному сговору, вовсе не обязательно, чтобы соисполнители совершили тождественные действия (бездействие), образующие объективную сторону преступления.

Организованная группа как более опасная форма соучастия имеет место, если установлены следующие ее признаки:

1) формальный признак наличия  заранее объединившихся двух  и более субъектов для совершения  одного или нескольких преступлений.

2) оценочный признак устойчивости, под которой судебная практика понимает особую характеристику субъективной связи группы лиц, тщательно готовящих и планирующих совершение преступлений, распределяющих роли между соучастниками. Об устойчивости группы лиц свидетельствуют также техническое оснащение, постоянство форм и методов преступной деятельности.

К. и Д. с двумя неустановленными лицами с целью незаконного обогащения вступили в преступный сговор для изъятия у Б. под угрозой расправы крупной суммы денег. К., Д. и один из неустановленных соучастников приехали к Б., в его квартире стали требовать у него 6 тыс. долларов США. Под воздействием угроз Б. вынужден был передать неустановленному лицу деньги, золотые и серебряные изделия.

Не получив требуемой суммы в долларах, К. и Д. вывели потерпевшего из квартиры против его воли и на ожидавшей их автомашине привезли в чужую квартиру, где удерживали более двух недель, связав руки и ноги, круглосуточно охраняя и требуя под угрозой убийства деньги, а затем — его двухкомнатную квартиру. В итоге К., Д. с двумя не установленными по делу сообщниками перевезли потерпевшего в его квартиру для оформления документов, а еще через одиннадцать дней они вчетвером организовали продажу квартиры Б. через нотариальную контору. В этот же день деньги от продажи квартиры все четверо поделили между собой в машине в присутствии Б. Исследуя доказательства, суд пришел к выводу о наличии устойчивой связи между К., Д. и двумя неустановленными лицами и, соответственно, о совершении похищения человека и вымогательства организованной группой14.

В теории существует попытка толкования уголовно-правового понятия «организованная группа» через признаки криминологического характера, к которым, например, относятся выработка в группе норм поведения и ценностных ориентиров, наличие лидера, четко выраженная иерархическая структура, ролевая дифференциация участников группы и пр.1

Преступное сообщество (преступная организация) — самая опасная форма соучастия. Ее признаками являются:

1) формальный признак нацеленности на совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Создание такого сообщества (организации) и участие в нем само по себе является оконченным преступлением;

2) оценочный признак сплоченности, которую образуют следующие элементы: жесткая организационно-управленческая структура; устойчивый, планируемый, законспирированный характер деятельности; нейтрализация социального контроля (например, через подкуп чиновников); экономическая деятельность с использованием трудностей экономики; совмещение нелегального и легального бизнеса; распространение своего влияния на определенной территории; заранее планируемое преступное поведение.

Верховный Суд РФ в одном из решений указал, что по смыслу закона под сплоченностью следует понимать наличие у членов организации общих целей, намерений, превращающих преступное сообщество в единое целое.

О сплоченности может свидетельствовать наличие устоявшихся связей, организационно-управленческих структур, финансовой базы, единой кассы из взносов от преступной деятельности, конспирации, иерархии подчинения, единых и жестких правил взаимоотношений и поведения с санкциями за нарушение неписаного устава сообщества. Признаки организованности — четкое распределение функций между соучастниками, тщательное планирование преступной деятельности, наличие внутренней жесткой дисциплины и т.д.

 

В науке считается, что преступная организация — это единая организационная структура, а преступное сообщество представляет собой объединение преступных организаций или организованных групп под единым руководством.

В новейшей судебной практике данная точка зрения получила официальное признание.

На территории Карачаево-Черкесской Республики было создано и существовало преступное сообщество, состоящее из религиозно-военизированных объединений— ваххабитских «джамматов», т.е. из автономных устойчивых групп как структурных подразделений. Данная преступная организация имела своей целью совершение тяжких и особо тяжких преступлений и совершала эти преступления. Она отличалась большим и стабильным составом членов, высокой степенью организации и сплоченности, четким распределением ролей, имела ярко выраженных лидеров — «духовных наставников», авторитет которых был непререкаем, чьи приказы выполнялись фактически беспрекословно, достаточно высоко и стабильно финансировалась. В результате террористических актов в городах Минеральные Воды и Ады-ге-Хабль, совершенных преступным сообществом, погибли 27 человек15.

Существенным пробелом уголовного закона является то, что совершение преступления преступным сообществом (преступной организацией) не является квалифицирующим признаком в статьях Особенной части УК РФ. В связи с этим возникает проблема правильной квалификации преступлений, совершенных в такой форме соучастия.

Кроме форм соучастия, в теории уголовного права различают также виды соучастия, зависящие от качественного состава соучастников, а именно:

а) простое соучастие, в котором при совершении преступления фигурируют только соисполнители;

б) сложное соучастие, в котором при совершении преступления имеет место распределение ролей, т.е. установлены исполнители и другие соучастники. Вид соучастия имеет непосредственное значение при установлении пределов уголовной ответственности и соучастников и назначении наказания.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.2.Мнимое соучастие как обстоятельство, исключающее преступности деяния

Сегодня, когда России, по сути, объявлена "террористическая" война, особую значимость приобретает проблема наличия у российских правоохранительных органов и спецслужб надежных источников информации в террористических формированиях. Это внедренные в преступные структуры сотрудники органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность (ОРД), и лица, оказывающие этим органам конфиденциальное содействие.

Одновременно необходимо признать, что действующее российское законодательство отнюдь не представляет добротной основы для результативной работы внедренных в преступные группы и организации лиц.

Не секрет, чтобы такие лица могли результативно действовать: добывать информацию о планах и замыслах преступной структуры, способах и средствах их реализации, оказывать на ее деятельность воздействие, - они должны пользоваться доверием ее главарей и участников. А для этого требуется быть адаптированным к среде внедрения, что предполагает реальное участие в преступной деятельности или искусную его имитацию.

В свою очередь, это возможно лишь в том случае, если внедренные лица защищены от уголовного преследования в связи с вынужденным соучастием в деятельности преступных структур. Вот этого-то сегодняшнее российское законодательство и не обеспечивает.

По поводу юридического обеспечения действий лиц, внедренных в преступные группы и организации, высказываются различные точки зрения.

Согласно одной из них вполне приемлемую правовую основу их уголовной неуязвимости создает институт деятельного раскаяния.

Предполагается, что в случае вынужденного совершения внедренным лицом преступления оно подлежит освобождению от уголовной ответственности.

По моему мнению, наилучшим образом обеспечить эффективную агентурную разработку преступных структур позволит законодательное признание в российском уголовном праве института мнимого соучастия.

Сущность его в том, что внедренное в преступную структуру лицо наделяется правом на совершение в исключительных случаях правонарушений, в том числе некоторых видов преступлений, в интересах выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия ее преступной деятельности, т.е. так называемыми дискреционными полномочиями.

Эти полномочия внедренных лиц определяются в постановлении на проведение оперативного внедрения, утверждаемом руководителем органа, осуществляющего ОРД. А их пределы определяются тем, что ни при каких условиях внедренное лицо не может быть организатором и подстрекателем совершения преступлений, а также совершать преступления против жизни и здоровья людей. По пути признания в уголовном законодательстве мнимого соучастия пошли многие страны. Американское уголовное право, например, исключает ответственность секретных агентов и содействующих им частных лиц за мнимое соучастие, поскольку в их действиях нет намерений совершать преступления. В соответствии с параграфами "К" и "Н" Инструкции по тайным операциям ФБР16.

 Генерального атторнея США сотрудникам ФБР и их осведомителям разрешается участвовать в действиях, образующих состав преступления, в случаях, когда необходимо: а) добыть информацию, имеющую первостепенное значение для привлечения разрабатываемых лиц к уголовной ответственности; б) поддержать достоверность легенды в глазах членов преступной организации;

 

 

в) предупредить опасность для жизни и здоровья людей. Участие в деятельности, которая по законодательству США является серьезным преступлением, заранее санкционируется руководством ФБР, а для мнимого соучастия в менее тяжких преступлениях достаточно разрешения руководителя отделения ФБР в отдельном штате17.

Выполнение специального задания как обстоятельство, исключающее преступность деяния, предусмотрено в Уголовных кодексах Республики Беларусь, Украины, Республики Казахстан, Эстонии, Литвы.

Не нова идея легализации института мнимого соучастия и в российском праве. Попытки ее практического воплощения предпринимались, например, разработчиками ряда проектов так и не принятого до сих пор федерального закона о борьбе с организованной преступностью.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4. Основания и пределы  ответственности соучастников

4.1. Основания ответственности

Уголовное законодательство не предусматривает особого основания ответственности за соучастие в преступлении. Основанием уголовной ответственности и в данной форме совершения преступления предстает совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом.

Особенность соучастия состоит лишь в том, что признаки состава и его границы очерчены как признаками конкретного состава, закрепленными в той или иной статье Особенной части УК, так и признаками, сформулированными положениями гл. 7 УК. При этом ст. 33 УК содержит постоянные, общие для всех преступлений показатели (признаки) организации, подстрекательства и пособничества.

Сами эти действия, за редким исключением, могут проявляться только наряду с исполнительскими, что находит отражение в квалификации содеянного, которая осуществляется при учете правил, содержащихся в ст. 33 и в статье Особенной части УК. Однако если исполнительство преступления всегда реализуется в юридических границах (начала и окончания) конкретного преступления (конкретного состава), предусмотренного Особенной частью, то организация, подстрекательство и пособничество могут быть учинены до совершения преступления исполнителем, а пособничество, кроме того, - в момент или после совершения преступления исполнителем18.

Такие широкие временные границы соучастия определены содержанием общих правил, сформулированных в ст. 33 УК, которыми установлены более широкие пределы уголовно-правового запрета.

Следовательно, наличие состава преступления в содеянном соучастником необходимо устанавливать с применением ст. 33 УК.