Спорные вопросы квалификации вымогательств

Сторонники  взгляда на группу как союз соисполнителей, не учитывают того, что их позиция  вступает в естественное противоречие со ст.32 УК РФ, формулирующей понятие соучастия, как умышленного совместного участия в совершении преступления двух и более лиц независимо от того, какую роль каждый из них выполнял. Д.В. Савельев замечает: "Члены преступной группы могут заранее договориться о совместном совершении преступления, однако объективную сторону состава преступления выполняет только одно лицо (другой участник ограничился, допустим, ролью пособника). Подобные ситуации с точки зрения формальной логики следует рассматривать как выполнение общественно опасного деяния группой лиц по предварительному сговору. Однако в этих случаях отсутствует первый признак преступной группы - множественность исполнителей преступления. Таким образом, возможно соучастие при отсутствии преступной группы. Можно сделать вывод, что классификация преступной группы имеет самостоятельное от соучастия значение"19.

Однако, как справедливо заметил Н.Г. Иванов, невозможно рассматривать группу и  соучастие раздельно, вне связи друг с другом, поскольку в таком случае теряется системность, смысл соучастия, а норма ст.32 УК РФ, содержащая общее определение совместной деятельности, превращается в абстрактное правовое определение. Ведь соучастники потому и названы таким образом, что в совокупности образуют определенное целостное единство, которое выражается групповым образованием. Еже ли, например, взять и рассмотреть фигуры соучастников отдельно, безотносительно к их возможностям взаимодействия, тогда они теряют смысл, придаваемый им законодателем. Лишь в том случае, если фигуры включены в общее структурно-системное единство, позволяющее говорить о некоей общности фигур-ролей, только тогда соучастники становятся соучастниками преступного деяния. В единстве воль и устремлений их статус. Такая системная общность, как это вытекает из исследований социальной психологии, и есть группа. Но соучастие может быть и с распределением ролей, значит, строго следуя законам формальной логики, группа также может характеризоваться распределением ролей20.

Я считаю, что квалифицирующий признак  вымогательства - совершение группой  лиц по предварительному сговору - должен рассматриваться широко, как соучастие  простое (соисполнительство), так и сложное (с распределением ролей). При этом для признания группы достаточно наличия лишь одного исполнителя при одновременном наличии фигур других соучастников. В таком случае, например, участник сговора, непосредственно не принимавший участия в совершении действий, образующих объективную сторону вымогательства, а лишь, например, получающий имущество от потерпевшего, будет рассматриваться как член группы, так как он, вне всякого сомнения, совершает деяние совместно с исполнителем, а следовательно, сознает свою принадлежность к единой преступной деятельности, выполняемой в соучастии. Получение лицом имущества, не обусловленное заранее данным обещанием, по-видимому, может быть квалифицировано по ст.175 УК РФ.

Под организованной группой как особо квалифицирующим признаком вымогательства (п. "а" ч. З ст.163 УК РФ) понимается устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. В соответствии с законодательным определением данной формы соучастия (ч. З ст.35 УК РФ) наука и судебная практика выработали ряд признаков, свидетельствующих об устойчивости организованной группы и позволяющих отличить ее от группы лиц, действующих по предварительному сговору.

Для организованной группы также обязательно достижение предварительного соглашения о совершении одного или нескольких преступлений, однако в данном случае речь идет не о сговоре, а об объединении лиц в этих целях. Объединение лиц в устойчивую группу предполагает подбор и вербовку соучастников, распределение ролей между ними, предварительное планирование преступных действий и тщательную их подготовку, техническое оснащение группы, обеспечение заранее мер по сокрытию преступления. Как правило, об устойчивости (организованности) группы свидетельствует относительная длительность ее существования, прочность преступных связей и относительное постоянство входящих в нее членов, объединенных общей целью занятия систематически преступным вымогательством. При неоднократном совершении преступления такой группой в одинаковом составе или с заменой 1-2 членов устойчивость группы очевидна.

Важным  отличительным признаком организованной группы, как подчеркивается в литературе, является наличие организатора и  обусловленная его ролью иерархическая  система взаимоотношений в группе. В группе существует внутренняя дисциплина, ее члены подчиняются указаниям организатора и общим правилам поведения. Более того, организованной может быть признана и такая устойчивая группа, в которой вовсе отсутствует распределение ролей (например, все участники являются фактическими соисполнителями).

Действия  лиц, совершивших вымогательство в  составе организованной группы, независимо от роли каждого участника группы, квалифицируются как соисполнительство  без ссылки на ст. ЗЗ УК РФ (п.13 постановления Пленума ВС СССР от 5.09.86 года "О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности" в редакции постановления Пленума ВС СССР от 30.11.90 года).

Цель  получения имущества в крупном  размере является особо квалифицирующим  признаком вымогательства (п. "б" ч. З ст.163 УК РФ). В соответствии с примечанием 4 к статье 158 УК РФ это означает, что лицо желает в результате вымогательства добиться получения имущества, стоимость которого превышает двести пятьдесят тысяч рублей.

Цель  получения имущества в крупном размере имеет место в случаях требования как единовременной передачи имущества в крупном размере, так и периодических либо в несколько приемов передач имущества, общая стоимость которого образует крупный размер. Данная цель может быть удовлетворена не только от непосредственной передачи потерпевшим имущества указанной стоимости, но и от извлечения иной имущественной выгоды. Сознанием субъекта в таком случае в общей форме охватываются стоимостные параметры полученной выгоды.

В литературе предлагалось отнести данный признак к "содержанию требования" и обозначить как "вымогательство, совершенное в крупном размере". Такая формулировка была бы не вполне корректна: невозможно требовать или принуждать в каком-либо размере. Законодатель верно отнес стоимостные границы именно к предмету преступления, который в принципе обозначает направленность умысла и содержание цели.

Вместе  с тем, законодательно закрепленный признак относится лишь к одной  из разновидностей предмета преступления - к имуществу. В этом проявляется несоблюдение технического правила конструирования квалифицирующих признаков, согласно которому квалифицированный состав должен включать в себя все признаки основного состава, в данном случае - распространяться на любые виды предмета вымогательства. Обобщенным предметом вымогательства является имущественная выгода. Поэтому, более правильным, на мой взгляд, было бы описание в законе рассматриваемого вида вымогательства как, "совершенного с целью извлечения имущественной выгоды в крупном размере".

Вымогательство, совершенное с применением насилия (п. "в" ч.2 ст.163 УК РФ). Применение насилия  означает совершение умышленных действий, ограничивающих свободу, причиняющих  физическую боль, нанесение ударов, побоев. Данный признак охватывает также причинение насильственными действиями легкого и средней тяжести вреда здоровью в силу чего в этих случаях не требуется дополнительной квалификации соответственно по ст. ст.115 или 112 УК РФ.

Роль  насилия при вымогательстве состоит  в том, что насилие подкрепляет угрозу, подтверждает ее реальность и применяется для усиления принудительного воздействия на потерпевшего. По смыслу закона, насилие, сопровождая угрозу или следуя за ней, служит ее дополнением. В литературе отмечается, что все чаще момент предъявления требования совпадает с фактическим применением насилия, что говорит о возобладании насильственного и дерзкого вымогательства.

На этом основании в литературе было предложено рассматривать насилие в составе  вымогательства не как дополнение к  угрозам, их подкрепляющее, а как самостоятельное средство принуждения, аналогичное угрозе. Но единственным средством вымогательского принуждения была и остается угроза причинения известного вреда потерпевшему. Насилие же используется лишь как подтверждение реальности угрозы, создание обстановки реального осуществления угрозы. Мотивирующее воздействие на потерпевшего всегда оказывает угроза причинения вреда, в частности, угроза продолжения насилия, если оно уже было применено. К тому же в аналогичных целях вымогателем могут быть совершены и другие противоправные действия: уничтожение или повреждение имущества, убийство и т.п. Поэтому, следует заключить, что причины включения данного признака в норму о вымогательстве носят исключительно криминологический характер.

П. "в" ч.2 ст.163 УК РФ не охватывается насилие, осуществляемое по мотиву мести за отказ потерпевшего подчиниться - оно не является элементом корыстного преступления. Такое насилие подлежит самостоятельной квалификации по статьям о преступлениях против здоровья.

Если применение насилия приводит к причинению тяжкого вреда здоровью, то налицо квалифицирующий признак, предусмотренный п. "в" ч. З ст.163 УК РФ. Имеется в виду причинение такого вреда здоровью, признаки которого описаны в диспозиции ч.1 ст.111 УК РФ. Поскольку причинение тяжкого вреда здоровью обозначено как последствие вымогательства, оконченным такое преступление будет считаться с момента фактического наступления тяжкого вреда.

П. "в" ч. З ст.163 УК РФ полностью охватывает причинение вреда здоровью, предусмотренное частями 1, 2 и 3 ст.111. Если причинение при вымогательстве тяжкого вреда здоровью повлекло по неосторожности смерть потерпевшего, то наблюдается совокупность преступлений (п. "в" ч. З ст.163 и ч.4 ст.111 УК РФ). Хотя санкция ст.163 является более строгой, указанное последствие составом вымогательства не охватывается, поскольку жизнь другого человека не является объектом вымогательства.

В литературе была подвергнута сомнению обоснованность выделения данного квалифицирующего признака. Поскольку причинение тяжкого вреда здоровью при квалифицирующих обстоятельствах наказуемо не менее строго, чем квалифицированные виды вымогательства, поглощение ст.163 УК РФ причинения такого вреда представляется авторам не целесообразным. Вымогательство, сопряженное с умышленным причинением тяжкого вреда здоровью, а также с применением насилия, необходимо квалифицировать по совокупности преступлений. Это способствовало бы, в частности, упрощению структуры состава вымогательства, конкретизации его признаков. Подобный подход законодатель отчасти продемонстрировал, например, в близких вымогательству составах преступлений, предусмотренных ст. ст.178 (ч. З) и 179 (п. "б" ч.2) УК РФ. С учетом сказанного, введение в состав вымогательства квалифицирующих признаков "вымогательство, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего" или "вымогательство, соединенное с насилием, носящим характер мучения или истязания", как это предлагается в науке, мы также не считаем необходимым.

Присоединяюсь к предложению о необходимости  включения в число квалифицирующих обстоятельств вымогательства, его совершение с "применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия". Большинство случаев вымогательства сопровождается применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. По степени общественной опасности такое вымогательство не уступает разбою, а потому подобно составу разбоя должно включать указанный признак. 

6. Оценка действий потерпевшего при квалификации вымогательств.

Вымогательство  относится к числу наиболее опасных экономических преступлений. Это преступление против собственности. 
Поскольку уголовный закон защищает как общественно значимые, так и личные интересы, объектом преступного посягательства, предусмотренного ст. 163 Уголовного кодекса (УК) РФ, является собственность граждан или юридических лиц, а равно права на эту собственность. Предметом вымогательства могут быть также действия имущественного характера (выполнение работы, предоставление услуг и т.д.). 
Однако вымогательством нередко называют и вполне обоснованные действия лиц, направленные на истребование долга или иных законных выплат. Правомерен ли такой подход? 
Чтобы вернуть свои деньги, кредиторы порой вынуждены обращаться к помощи друзей, охранных структур, знакомых чиновников, а то и просто "братков". Надо признать, что действия таких лиц неотъемлемая часть современной реальной жизни. Ослабевшая государственная власть не обеспечивает защиту людей и бизнеса, судебная и исполнительная системы почти бездействуют. Упомянутые же лица в сложившихся условиях, как правило, действительно помогают пострадавшим кредиторам, по сути, выполняя функции правоохранительных органов, судов и исполнительных структур. И им нередко предъявляются обвинения в вымогательстве. 
На предварительном следствии или в суде задача адвоката, приглашенного для защиты таких лиц, состоит в том, чтобы не только грамотно изложить следователю, прокурору, суду свой субъективный взгляд на дело, но и помочь им разобраться в объективной стороне вопроса. В делах данной категории очень важно в соответствии с гражданским законодательством правильно расставить акценты в вопросах собственности, правоотношений подозреваемого с потерпевшим, а также дать оценку личности самого потерпевшего и объяснить мотивы его заявления о привлечении подозреваемого к уголовной ответственности. 
Бывший высокопоставленный сотрудник КГБ СССР, затем ФСБ России, а в момент возбуждения уголовного дела руководитель крупной частной охранной компании полковник в отставке В.А.Павлов Московским городским судом был привлечен к уголовной ответственности по п. "б" ч. 3 ст. 163, п. "б" ч. 3 ст.159, ч.4 ст.33 и ч.2 ст. 291 УК РФ за вымогательство с бизнесмена Ю.Макарова под угрозой насилия и распространения порочащих сведений денежных средств в крупном размере (3 млн долларов США), за подстрекательство к даче взятки должностным лицам ГУВД Москвы и хищение путем обмана (мошенничество) денежных средств в крупном размере (50 тыс. долларов США), принадлежащих Макарову.ё 
Как объяснил суду Павлов, деньги с Макарова он требовал по просьбе компаньонов последнего по бизнесу академика Хряпова и бывшего начальника академии ФСБ генерал-лейтенанта в отставке Титаренко. Макаров обещал выплатить им оговоренную сумму за помощь в работе. 
Данное дело по ряду причин получило широкую известность. Одна из его особенностей заключалась в том, что потерпевшим являлся известный в кругах, связанных с продажей за рубеж российского оружия, бизнесмен Юрий Макаров. В отношении этого бывшего старшего офицера и сотрудника Главного штаба ВВС России Главной военной прокуратурой (которая вела предварительное следствие и поддерживала обвинение против Павлова в суде) в период данного судебного процесса расследовалось другое уголовное дело о хищениях крупных партий авиатехники и продаже ее иностранцам. 
Павлову вменялись в вину особо тяжкие преступления, наказание за которые может достигать 20 лет лишения свободы. Но защитники значительно поколебали позицию обвинения и сумели убедить суд в отсутствии как моральных, так и правовых оснований для привлечения Павлова к уголовной ответственности. В поддержку Павлова выступила общественность, его поддерживали многие известные в стране люди. 
Павлов В.А. был приговорен судом к четырем годам лишения свободы в колонии строгого режима с конфискацией имущества. Верховный Суд РФ, рассмотревший дело по протесту Главной военной прокуратуры (считавшей приговор излишне мягким) и кассационным жалобам Павлова и его адвокатов (возражавших против слишком строгого наказания), приговор Мосгорсуда оставил в силе. 
Предстоят длительные процессы обжалования адвокатами этих судебных постановлений в надзорном порядке, которые рано или поздно с учетом появляющихся судебных прецедентов должны завершиться справедливым решением. 
Осмыслить же происшедшее следует уже сейчас. Этот и другие подобные процессы дают основание ставить перед Пленумом Верховного Суда РФ вопрос о необходимости дополнительных разъяснений судебной практики по делам о вымогательстве как наиболее распространенным в условиях нынешней неразвитой экономики с ее взаимными долгами, неплатежами и бесконечными спорами. 
Кандидат юридических наук К.Н.Голиков, анализируя защитительную речь адвоката по описанному делу, наряду с другими аргументами, свидетельствующими об отсутствии вины Павлова в инкриминируемом ему вымогательстве, остро поставил вопрос о пределах допустимой государственной защиты потерпевших, которые сами виновны перед государством. 
По информации К.Н.Голикова, потерпевший по делу о вымогательстве гражданин Макаров следственным органом был изобличен, в частности, в нелегальных сделках с оружием (речь шла о реализации в особо крупных размерах за границу боевого оружия (современных военных самолетов, вертолетов и боевого авиационно-технического имущества) и "перекачке" крупных денежных сумм в западные банки и оффшорные компании). Сведения о незаконных сделках по продаже потерпевшим оружия из официальных материалов, содержащихся в расследуемом Главной военной прокуратурой уголовном деле в отношении того же Макарова и ряда высокопоставленных офицеров ВВС России (дело полковника Воронки, подполковников Кучеренко, Макарова и других), получили известность, поэтому вопрос о пределах допустимой государственной защиты подобных потерпевших неоднократно поднимался в средствах массовой информации. Его рассматривали и на организованной 18 мая 1999 г. в Центральном доме журналиста пресс-конференции ряда российских и зарубежных СМИ. 
Предметом обсуждения стала неопределенность трактовки нормы закона об уголовной ответственности за вымогательство. 
Из содержания диспозиции ст. 163 УК РФ следует, что вымогательством признается требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких. 
В описанном же случае речь идет о требованиях Павлова не в отношении имущества потерпевшего, а в отношении средств, полученных последним от нелегальных поставок за рубеж имущества, похищенного у государства, и потерпевшему, таким образом, не принадлежащих по определению. С субъективной точки зрения Павлов относился к происходящему как лицо, уполномоченное собственником изъять у недобросовестного должника долг. Кроме того, как правильно утверждает К.Н.Голиков, уголовно-правовой нормой защищаются лишь законные, а не связанные с криминальным бизнесом интересы потерпевшего. 
Получается, что Павлов, требуя, чтобы Макаров перечислил компаньонам своего доверителя 3 млн долларов США, не посягал на имущество Макарова, а угроза распространения о нем сведений не посягала на его законные интересы. 
Но суд рассудил иначе, указанные доводы во внимание приняты не были. Не отреагировала на них и Коллегия Верховного Суда РФ. 
Думается, цель закона состоит не только в том, чтобы в подобных ситуациях любой ценой наказать кредитора или его представителя, нередко прибегающих к достаточно жестким и неприятным для должника мерам при истребовании долгов. Применяемые ими способы воздействия по внешним признакам, действительно, порой ничем не отличаются от вымогательства в уголовно-правовом смысле. Но, порицая их, важно ограничить право на государственную защиту таких "потерпевших". 
Итак, решение вынесено, но вопросы остались, и "не замечать" их значит создавать почву для складывающейся судебной практики расширительного толкования возможностей закона. 
Как же вернуть долг, если при выдаче займа кредитор не получил расписку? Эксперты финансовой службы Конфедерации обществ защиты прав потребителей (КОНФОП) дают следующую рекомендацию: единственный возможный выход для кредитора пригрозить должнику тем, что о происшествии узнают его знакомые, тем самым он приобретет дурную репутацию*(5). Иными словами, кредитору официально предлагается применить угрозу распространения позорящих должника сведений. А согласно рекомендациям Института проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, "законные имущественные претензии не могут считаться вымогательством даже при предъявлении их под угрозой насилия". 
Но в реальном процессе борьбы с преступностью нередко происходит обратное. 
Часто, не желая нести ответственность за договорные нарушения в гражданских правоотношениях с партнерами, когда те начинают активные действия, например, по истребованию долга, должники, подобно упомянутому Макарову, обращаются в правоохранительные органы с заявлениями о вымогательстве. А правоохранительные органы и прокуроры, не затрудняя себя тщательным анализом ситуации, возбуждают уголовные дела и привлекают к ответственности не виновных в данном деянии лиц. 
Так, Октябрьским РОВД г. Владимира по заявлению гражданина Качалова было возбуждено уголовное дело в отношении гражданина Лобунца. После проведенного следствия последнему предъявили обвинение в вымогательстве, совершенном с угрозой применения насилия, повторно по предварительному сговору группой лиц, под угрозой убийства, соединенного с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего (ч. 5 ст. 148 УК РСФСР). 
Из материалов дела следовало, что в январе 1996 г. Лобунец передал Качалову во временное пользование магнитофон "Осака". В процессе использования магнитофон пришел в негодность, и Лобунец потребовал, чтобы Качалов выплатил ему в качестве компенсации 100 тыс. рублей. Качалов согласился, однако свое обещание не сдержал и с Лобунцом не рассчитался. В конце февраля Лобунец, прийдя домой к Качалову, потребовал от него новый магнитофон или 250 тыс. рублей и сообщил, что штраф за задержку расчета составит 20 тыс. рублей за каждый дополнительный день. При этом он угрожал матери Качалова убийством сына. В начале апреля 1996 г. Лобунец и трое не установленных следствием лиц встретили Качалова на улице, завели его в подвал дома, где потребовали заплатить 1500 тыс. рублей, а затем сильно избили, причинив ему легкие телесные повреждения с кратковременным расстройством здоровья. 
Несмотря на сомнительность предъявленного Лобунцу обвинения в вымогательстве, дело последнего было направлено в суд, который, к сожалению, ошибку следственного органа и прокуратуры не исправил. Лобунец был признан виновным и осужден к длительному сроку лишения свободы. Судебная коллегия по уголовным делам Владимирского областного суда приговор оставила без изменений. 
Заместитель председателя Верховного Суда РФ, куда обратился адвокат осужденного, внес протест на судебные постановления. Президиум Владимирского областного суда постановлением от 9 января 1998 г. удовлетворил протест, указав следующее. 
Лобунец не стремился завладеть чужим имуществом, принадлежащим лично потерпевшему Качалову, а лишь требовал у Качалова деньги за сломанный магнитофон. Качалов согласился с его требованием, но деньги не отдавал. Лобунец, осуществляя различные действия по взысканию денег, никаких реальных шагов для реализации угрозы убийством не предпринимал. Угроза Качалову должна была лишь заставить его расплатиться, оснований опасаться ее осуществления не было. 
Действия Лобунца нельзя квалифицировать как вымогательство, поскольку он хотел вернуть деньги за собственный сломанный Качаловым магнитофон, вымогательство же предполагает истребование чужого имущества. Поэтому Лобунец был признан виновным по более "мягким" статьям закона ст. 200 УК РСФСР (Самоуправство) и ст. 115 УК РФ (Причинение легких телесных повреждений). 
Порой правоохранительные органы вмешиваются в сферу гражданско-правовых отношений между физическими лицами или организациями, проводят незаконные проверки и расследования, возбуждают дела и подвергают иным уголовно-правовым методам преследования невиновных лиц. Суды, в свою очередь, при рассмотрении таких уголовных дел формально относятся к оценке инкриминируемых обвиняемым действий и совершают серьезные ошибки. 
Например, Октябрьским судом г. Кирова незаконно был осужден по ч.4 ст.148 (Вымогательство) и ст. 162-7 (Незаконные сделки с валютными ценностями) УК РСФСР гражданин Э.Пасхин. Его признали виновным в том, что он требовал от Метелева и Аникина передачи денежных средств под угрозой разглашения позорящих их сведений, а также в совершении незаконной сделки с валютными ценностями. 
Как было установлено в судебном заседании, 17 февраля 1995 г. Метелев и Аникин нанесли А.Пасхину, сыну Э.Пасхина, побои, о чем тот сообщил своему отцу. 19 февраля сын потребовал от Метелева и Аникина по 1 млн рублей с каждого как возмещение за причиненное ему насилие, пообещав в случае уплаты отказаться от привлечения их к уголовной ответственности. Аникин и Метелев, не желая огласки происшедшего, согласились с указанным предложением и 28 февраля 1995 г. пришли в общественный пункт охраны правопорядка для передачи отцу потерпевшего денег. Однако деньги в сумме 100 долларов США и 50 тыс. рублей передал Э. Пасхину лишь Метелев. 
Э.Пасхин, получив неполную сумму, потребовал, чтобы Метелев дал ему письменное обязательство передать оставшиеся 500 тыс. рублей, а Аникин 1 млн руб. до начала апреля 1995 г., угрожая в случае отказа потребовать возбуждения уголовного дела и сообщить о неправомерных действиях названных лиц руководству полка, где они служили. В конце марта Э. Пасхин напомнил Аникину о его обещании, и тот передал 640 тыс. рублей. В дальнейшем Метелев и Аникин отказались выплачивать Э. Пасхину деньги и обратились в органы милиции с заявлением о вымогательстве. 
Определением судебной коллегии Кировского областного суда кассационная жалоба Э.Пасхина на незаконное осуждение была оставлена без удовлетворения, а приговор без изменений. 
И снова потребовались долгие месяцы, в течение которых адвокаты осужденного прошли все судебные инстанции и добрались до Верховного Суда РФ. По протесту заместителя Председателя Верховного Суда РФ Президиумом Кировского областного суда все состоявшиеся судебные постановления по делу Э.Пасхина были отменены, а сам он оправдан по п. 2 ст. 5 УПК РСФСР (за отсутствием состава преступления). 
Как говорилось в постановлении Президиума Кировского областного суда от 10 сентября 1997 г., вывод суда о том, что требования Э.Пасхина денежной суммы с Аникина и Метелева не имели каких-либо законных оснований, ошибочен. По делу установлено, что Метелев и Аникин избили его сына, и этот факт сам по себе давал А.Пасхину основания требовать возмещения морального вреда. Из заявления Аникина и Метелева начальнику УОП при УВД Кировской области следовало, что они добровольно согласились возместить А.Пасхину моральный вред, о чем по просьбе Э.Пасхина дали письменное обещание. Из этого следует, что в действиях Э.Пасхина, связанных с требованием выплатить определенные денежные суммы за причиненный его сыну вред, отсутствовал состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 148 УК РСФСР (Вымогательство). 
Э.Пасхин ошибочно был признан виновным и в совершении преступления, предусмотренного ст. 162-7 УК РСФСР, так как никаких сделок с использованием иностранной валюты он не совершал. Гражданский кодекс РФ относит возмещение вреда к виду обязательств. Суд же ошибочно признал обязательство, возникшее вследствие причинения вреда, сделкой. Таким образом, дело в отношении Э.Пасхина было прекращено и он признан полностью невиновным. 
Истина в обоих приведенных случаях восторжествовала. Но какой ценой? 
Определения кассационных инстанций, оставивших первоначальные решения без изменений, симптом довольно тревожный. Провозглашенный в них подход (нет нужды объяснять, что такая практика характеризует общую тенденцию применения закона судами, а не является лишь единичным примером) противоречит не только презумпции невиновности обвиняемого, но и явно расходится с нравственными категориями правосудия (принципом равенства граждан перед законами и принципом справедливости). 
Вопрос достаточно серьезен, поскольку ясно, что указанные решения, в том числе высшей судебной инстанции Коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ, в которых была признана неправомерность действий осужденных, таким образом, косвенно признали правомерной линию защиты потерпевших. А это, по сути, реабилитировало криминальный бизнес одного (например, бизнес торговца оружием Ю. Макарова) и явно противозаконные действия других (например, Метелева и Аникина, избивших подростка А. Пасхина, а также Качалова, присвоившего и поломавшего чужой магнитофон); их действия получили неожиданную поддержку государства. 
Думается, Пленуму Верховного Суда РФ пора изучить судебную практику по делам о вымогательстве и принять соответствующий документ, разъясняющий неясные и спорные вопросы применения действующего законодательства. 
Есть настоятельная необходимость привлечь к затронутой проблеме внимание руководства правоохранительных структур, а также прокуратуры. Им следует более тщательно осуществлять контроль и надзор за правильностью и законностью возбуждения уголовных дел по заявлениям о вымогательстве, еще на доследственных стадиях отделять гражданско-правовые отношения от криминальных. Не всякий пострадавший от мнимого вымогательства на самом деле является потерпевшим в том понимании этого термина, которое заложено в уголовно-процессуальном законе. А потому не каждый подлежит предусмотренной этим законом защите государства. 
Надо пресекать любые попытки недобросовестных "потерпевших", использующих правоохранительные органы для решения своих личных проблем или ухода от законной ответственности перед партнером по гражданско-правовой сделке, государством или частным лицом.