Влияние протестантизма на имущественную этику и экономическую теорию

В целом доктрина протестантства, в сравнении с католичеством, еще более ориентирована на личное спасение и еще менее склонна учитывать влияние общества. Но говорить, что протестантизм вовсе не имеет социальной доктрины было бы упрощением. Она имелась, но ее лучше было бы назвать социальной психологией меньшинств. Дело в том, что протестантство, и кальвинизм в особенности, по большей части существовало небольшими общинами, боровшимися за выживание в условиях враждебного окружения. В связи с этим вырабатывалась своеобразная идеология, согласно которой наживать деньги ради общины было не только не зазорным, но рассматривалось как христианская добродетель. Позднее наши старообрядцы продемонстрировали совершенно аналогичную психологию.

Наконец, протестантство родилось, в то время, когда на дворе уже явственно были видны ростки капитализма. Традиционное  христианство родилось в совершенно других социально-экономических условиях, так что капитализм был для него уже «новшеством», против которого оно боролось, хотя и постепенно уступало его напору. Для протестантизма же капитализм был как бы естественной средой, и оно, не обремененное традицией, приняло его как своего.

Таким образом, «отвязанность» протестантизма от предыдущей христианской традиции, фактически полный разрыв с ней и обусловили весьма легкомысленное отношение к имущественной этике. Причем, чем более радикальным был разрыв с предыдущей традицией, чем более решительным было разрушение «средневековых ограничений», тем беспрепятственнее дух наживы проникал в умы верующих.   

Отметим, что «протестантская этика» отвергает не только святоотеческое учение о богатстве и собственности, но и «умеренную доктрину»; она оказывается новой, третьей, типично западной концепцией, которая совершенно не соответствует православной традиции. Здесь и предопределенность к спасению и осуждению, которая совершенно не свойственна святоотеческому учению. Здесь и абсолютно несвойственный православию поиск каких-то внешних знаков своего избранничества. Здесь, и совершенно евангельски необоснованное видение признаков своего спасения в удаче в бизнесе.   И, наконец, поразительная подмена понятий - принятие собственных усилий в деловой области за промысел Божий. Разрыв с предыдущей христианской традицией полный.

Однако, помимо критиков, у Вебера есть и громадное количество сторонников, которые, безусловно, принимают его анализ. Его книги стали классикой: если уж на Вебера ссылаются (причем это делают и католики, и протестанты, и православные), то как на непререкаемого авторитета.  Конечно, Макс Вебер – крупный социолог выдвинувший не только интересные социальные гипотезы (одну из них мы разобрали), но и являвшийся выдающимся теоретиком социологии, разработавшим ряд новых и весьма полезных понятий. Но всего этого явно недостаточно, чтобы западное общество столь высоко поняло его на щит – ведь его называют Эйнштейном в социологии, а его «Протестантскую этику» – «самым известным социологическим трактатом за всю историю человечества» (Френсис Фукуяма).

Думается, что популярность теории Вебера заключается вовсе не ее в научных достоинствах.  «Веберизм» как идеология оказался востребованным для оправдания капитализма. Суть этой идеологии в том, что согласно ей, капитализм получает религиозное оправдание, причем оправдание, исходящее  из самой основополагающей концепции христианства – учении о спасении. Капитализм как бы получает благословение от христианства и тем самым сам принцип капиталистического накопления окрашивается в самые светлые моральные тона. По теории Вебера «подлинный»  капиталист – это верующий аскет, живущий очень скромно и вкладывающий всю прибыль в производство, причем делает это он не ради прибыли, а ради Бога.  Столь «благообразное», религиозное возникновение капитализма – слишком ценный подарок, чтобы от него отказаться. А потому весь современный Запад на все лады стремится доказать, что христианство благословило капитализм.  Причем налицо умилительный «экуменизм». Ныне и протестанты и католики активно разрабатывают «новейшую протестантскую этику», призвание которой просто: религиозно оправдать и обосновать современный либеральный капитализм, который вырос вовсе не из христианства, а явился тривиальным следствием победы страсти любостяжания в хозяйственной этике.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

• Влияние протестантизма на экономическую теорию: меркантилисты, физиократы, классическая школа.

 

Протестантизм открыл шлюзы капиталистическому развитию экономики. Так в Англии создается Вест-Индская компания, явившаяся орудием создания колониальной Британской империи и ворочавшая огромными капиталами.  Естественно, начинает развиваться экономическая теория. Если раньше, и в католичестве и в православии, осмысление экономических явлений носило в основном нравственный характер, то резко теперь изменяется точка зрения: не как нравственно, а как выгодно. Точнее, происходит совмещение: нравственно то, что выгодно. Не удивительно, что первые экономические школы возникли в протестантских странах.

Меркантилизм. Сначала экономическая теория стала рассматривать выгоду страны в целом – это все же было проще объяснить с моральной точки зрения. Уже в конце XVI в. в Англии появились меркантилистская литература, («меркантилизм» – от мерчанд» - купец). Основная масса сочинений меркантилистов пришлось на XVII в. Они пытались дать правительству советы по организации выгодной внешней торговли: обеспечить монополию отечественных коммерсантов, избегать конкуренции и, главное, обеспечить приток в страну денежных средств, для чего предлагается торговать не дешевым сырьем, а дорогими изделиями ремесел или фабрик.

Меркантилизм стал развиваться также в Германии и Нидерландах. Впрочем, подобные сочинения появлялись также во Франции и в Италии. Последняя известна своими «торговыми республиками»: Венецией, Флоренцией, Генуей.

Дальнейшее развитие экономики поставило перед экономической теорией проблему объяснения экономических механизмов производства и распределения. Для этого уже было необходимо преодолеть меркантилизм с его тенденцией все объяснять наличием или отсутствием в государстве золотой монеты. Интересно, что католический континент (Франция) и протестантская Англия эту задачу решали различно.

Физиократы.  Во Франции в XVIII в. большое влияние стала оказывать идеология просвещения, которая считала, что век феодализма должен растаять под лучами солнца разума. Под влиянием идеи «естественного человека», характерного для Просвещения, и образовалась школа физиократов (от «физис» - природа, «кратос» – власть). Физиократы считали, что все богатство в конечном счете происходит от использования земли, т.е. от природы. Только земля создает чистый продукт, являющийся народным богатством. Промышленная же обработка сельскохозяйственного сырья, по их мнению, чистого продукта не создает, а только придает сырью новую форму. Соответственно, труд промышленного рабочего рассматривался как непроизводительный (и следовательно не мог облагаться налогом). Но чтобы получить чистый продукт, необходимо приложение труда. При этом физиократы рекомендовали меньше вмешиваться в дела земледельцев, дать им экономическую свободу. Отсюда их лозунг laissezfaire («лесэ фер» – не мешать). Однако католическая закваска физиократов не позволяла им дать волю буржуазии. Наоборот, они ратовали за укрепление власти аристократии, поскольку именно она в основном владела землей – этой единственной кормилицей народов.

Классическая экономическая школа. В Англии, тесно связанной с протестантизмом, экономическая теория развивалась иначе. С каждым годом влияние религии слабеет, английская философия XVII-XVIII развивает концепцию материализма (Гоббс, Локк, Юм), а в социальной области – теорию общественного договора. В то же время в Англии наблюдается бурное развитие капитализма. Государство из этого пытается извлечь выгоду, а потому в экономике в этот период активно обсуждается проблема налогового обложения. Но развитие рыночных отношений требует преодоления наследия меркантилистов и разработки проблемы цены – основного понятия, с которым сталкивается рынок. Эту задачу пытается решить Адам Смит, знаменитая книга которого «Богатство народов» вышла в 1776 г.

Разумеется, все экономисты видели, что без труда создание товаров невозможно. Но Смит первый высказал мысль, что  «труд представляет собою действительное мерило меновой стоимости всех товаров». Впрочем, в дальнейшем изложении Смит от этой мысли отказывается, указывая, что цена в общем случае имеет три составляющие: зарплату рабочих, прибыль предпринимателя и ренту владельца земли.  Последние две составляющие, по мнению Смита,  законны, поскольку земля и капитал участвуют, наряду с трудом, в процессе создания товара, а потому их владельцы имеют право на вознаграждение. Таким образом, Смит считал производительными три основных класса: наемных рабочих (в том числе и промышленных), землевладельцев и капиталистов-предпринимателей. Смит различает цену и меновую стоимость. Цена колеблется вокруг стоимости под действием спроса и предложения. Причем, рынок имеет как бы «невидимую руку», которая регулирует эти факторы, обеспечивая его устойчивость. Чем больше будет экономической свободы, тем «невидимая рука» будет лучше работать, а потому Смит, вслед за физиократами, приветствует лозунг  laissezfaire.

Вся концепция Смита была направлена на оправдание буржуазии, которая тоже, по Смиту, является производительным классом. В этом англиканин Смит расходится с католиками-физиократами. Его младший современник Давид Рикардо (1772-1823), попеняв на непоследовательность Смита, утверждал, что затраты труда и только они определяют цену товара.  Ибо капитал – это накопленный труд, а земля быстро истощается. Рикардо окончательно хоронит идею производящей силы земли как единственного источника богатства.

Таким образом, протестантизм создает условия для развития экономической науки. Но одновременно он обуславливает ее направленность на интересы нового класса – буржуазии.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 Рассмотрев основные парадигмы христианского отношения к экономической сфере, можно понять, каков же социальный идеал каждой из парадигм. «Экономика чуда» вопросом социального устроения не обеспокоена. Для остальных же парадигм желательный экономический строй можно легко спроецировать на социальные явления XX века. Для святоотеческой концепции – это социализм, реализующий не просто социальную справедливость, но и общность имуществ; для «умеренной» доктрины – это корпоративный строй, сохраняющий, однако, частную собственность на средства производства; для «протестантской этики» – это либеральная рыночная экономика. 

Появление протестантизма стало переломным моментом во всей европейской культуре. Повышенный интерес протестантизма к внутреннему, личностному миру человека, объясняет его огромное влияние на европейскую историко-культурную традицию. Поскольку христианская вера рассматривается как мотивация всей повседневной жизни, то для того, чтобы понять характер этой веры, необходимо принимать во внимание совокупность его нравственно-духовных переживаний, его специфичность жизненного мира. В последствии, протестантский акцент на внутреннем мире человека и практической религиозности сказался на развитии немецкой классической философии, в частности на учении И.Канта.