Контрольная работа по «История экономических учений»

В-пятых, ценность (стоимость) благ определяется предельной

10

полезностью, т.е. субъективной полезностью последней единицы  запаса, которая удовлетворяет наименее настоятельную потребность в  продукте данного рода.

Создатели теории предельной полезности, предлагая различные  определения товара с учетом его  полезности и редкости, указывают, что  в ходе постепенного насыщения потребностей полезность вещи уменьшается с увеличением  запасов благ. Чем больше запасы, тем ниже полезность, а, следовательно, и ценность каждой следующей единицы  блага.

Если благо имеется  в изобилии, то, сколь бы ни была велика его совокупная полезность, полезность последней единицы будет равна  нулю, и, поскольку безразлично, какую  именно единицу считать последней, нулю будет равна полезность любой  единицы. Такое благо, в терминах К. Менгера, будет неэкономическим (или  свободным) благом.

Наоборот, даже если совокупная полезность всего количества блага (например, бриллиантов) не столь велика, то ограниченность их количества приводит к тому, что последняя единица  ценится достаточно высоко, и это  благо приобретает экономический  характер и ценность (стоимость).

В подобном разграничении  совокупной полезности блага (т.е. полезности всего запаса или всего доступного данному индивиду количества блага) и его предельной полезности (т.е. полезности последней единицы из этого запаса или из этого доступного количества) - одно из главных концептуальных положений, привнесенных в теорию стоимости.

Таким образом, в теории предельной полезности ценность товаров выводится  из субъективной оценки их полезности и редкости, причем ценность товара и, в конечном итоге, его рыночная цена определяется именно предельной полезностью, вытекающей из закона убывающей полезности благ. В итоге было доказано, что для построения стройной теории полезность может служить исходным пунктом анализа, по крайней мере, не

11

менее плодотворным, чем  труд.

В развитие теории предельной полезности представителем американской школы Дж. Б. Кларком (1847-1938) была предложена теория предельной производительности факторов производства.

Как известно, в производстве всегда задействовано несколько  факторов производства. Об этом, в частности, говорится в теории трех факторов производства, возникшей в первой половине XIX века. Она связывает создание стоимости с функционированием  трех факторов производства - капитала (трактуемого как средства производства), труда и земли. Этим факторам соответствуют  прибыль, заработная плата и рента. Факториальный подход нашел применение и при разрешении проблемы стоимости  в рамках теории предельной производительности.

Каждый фактор производства имеет определенную производительность и вносит свой вклад в ценность продукта. Владельцу соответствующего фактора принадлежит вклад этого  фактора.

Увеличение любого фактора  производства при неизменности остальных  дает убывающий прирост продукции (т.е. имеет место убывающая отдача от того фактора, вложение которого увеличивается). В данном случае возникает проблема взаимозаменяемости факторов производства, проблема оптимальной его организации, т.е. предпринимателю нужно решить, какие факторы и в какой  пропорции использовать (с учетом их цен). Новое, что внес Дж. Б. Кларк - это сведение вознаграждения, которое  должен получать каждый фактор, к величине его предельного продукта.

Например, чтобы предпринимателю  определить, сколько нанять работников, он должен знать рыночную цену их труда  и рыночную цену производимого ими продукта. Преследуя цель максимизации прибыли, предприниматель сравнивает эти величины. Наем работником имеет смысл увеличивать до тех пор, пока разница между этими величинами

12

положительна (цена продукта больше цены труда).

Таким образом, согласно теории предельной производительности все  факторы производства нанимаются в  том количестве, которое обеспечивает равенство их вознаграждения с предельным вкладом в создание стоимости (конечного  продукта). При этом вся произведенная  стоимость готового продукта вменяется  тому или иному фактору в соответствии с его предельным вкладом. Тем  самым в теории предельной производительности дается анализ взаимодействия между  производством стоимости и ее распределением между отдельными агентами товарного производства.

Маржиналистская революция  так же, как и промышленный переворот, прошла незамеченной среди ее современников. Общепринятая на сегодняшний день версия, датирующая революцию приблизительно 1871 г. и связывающая воедино имена Джевонса, Менгера и Вальраса как писавших, в сущности, об одном и том же, впервые была провозглашена Вальрасом в 1886 году, но в течение некоторого времени австрийские обзоры истории теории предельной полезности не признавали претензий Вальраса на первенство. В большинстве трудов по истории экономической мысли, опубликованных между 1870 и 1890 г., даже не упоминалось о предельной полезности, и до рубежа веков в истории экономической науки так и не появилось полного описания этой теории. Это была революция, факт свершения которой был широко признан лишь более чем поколение спустя.

Сопоставляя оба подхода (теорию стоимости и теорию предельной полезности), можно заметить, что  в рамках трудовой теории стоимости  решающая роль принадлежала фактору  предложения (принимались во внимание затраты труда, затраченного на производство товаров). В рамках теории предельной полезности, наоборот, основное внимание было уделено потребительским оценкам. Соответственно, двум подходам была присуща ограниченность, т.е. ни один из них не мог претендовать на абсолютную

13

истинность в объяснении реальной хозяйственной практики.

В российской экономической  науке обнаруживаются то же самое  противоречие и способы его разрешения на основе синтеза стоимостных и  полезностных концепций (П.Б. Струве, М.И. Туган-Барановский). Споры о товарном и нетоварном производстве в советское  время тоже касались противоположности  стоимости и потребительной стоимости  как принципов функционирования экономической науки и практики. Экономическая дискуссия (1995-1996 гг.) в основном шла вокруг вопросов соотношения  классической политической экономии и  экономикса, т.е. теорий стоимости и полезности.

Выход из этого противоречия теоретически обосновал еще А. Маршалл. Главный его вывод - неправильно  отдавать предпочтение в процессе формирования рыночной цены либо предложению, либо спросу, видеть основу стоимости и  рыночных цен только в затратах или  полезности: «Мы могли бы с равным основанием спорить о том, регулируется ли стоимость полезностью или  издержками производства, как и о  том, разрезает ли кусок бумаги верхнее  или нижнее лезвие ножниц».

Большинство экономистов  считают, что синтез трудовой теории стоимости и теории предельной полезности возможен. По мнению одних эти две  концепции не противостоят друг другу, они вполне совместимы, что продемонстрировали А. Маршалл и П. Самуэльсон (В.В. Радаев и др.). Другие считают, что нужна  единая наука, но с плюралистической основой (А.В. Сидорович и др.). Теория же трудовой стоимости и теория полезности объявляются двумя односторонними вариантами толкования реально существующих экономических отношений. Нужен  их синтез, как этого требовал М.И. Туган-Барановский, и экономикс их синтезирует (Н.В. Расков).

Однако ряд экономистов  придерживаются прямо противоположных 

14

взглядов. Так В.Я. Ельмеев, например, считает, что синтез этих двух теорий невозможен. Это - наихудший  вариант решения проблемы «классика  или экономикс», как и многих подобных вопросов, имеющих дело с противоположностями. Теория предельной полезности возникла как противоположность трудовой теории стоимости, и в этом смысле об их синтезе не может быть и  речи. Ни К. Маркс с Ф. Энгельсом  не думали идти на «синтез» с теорией  предельной полезности, ни Е. Бем-Баверк не хотел соединить свою концепцию  с трудовой теорией стоимости  К. Маркса.

 Можно сделать вывод, что нет смысла искать единый источник стоимости, единое основание цены. В теории К. Маркса таким источником считается труд, и только труд. Представители австрийской школы видели такое единое основание в предельной полезности. В теории А. Маршалла определение стоимости и цены сводится к выяснению взаимодействия рыночных сил, лежащих как на стороне спроса (предельная полезность), так и предложения (издержек производства) товаров. Исходя из этого, ценность товара в равной степени определяется полезностью и издержками производства. Осуществленный А. Маршаллом синтез теории предельной полезности и классической теории стоимости открыл путь к созданию общенаучной теории стоимости.

 

 

 

 

 

 

 

 

15

        2. Особенности австрийской школы маржинализма

Долгое время австрийская  школа рассматривалась в западной экономической литературе лишь как  одна из движущих сил маржиналистской  революции, которая достигла меньших  успехов, чем остальные, поскольку  не владела математическим аппаратом. Такая оценка сложилась в середине 30-х годов XX в., когда различные  направления маржинализма, казалось, навсегда слились в едином неоклассическом  потоке и к тому же были отодвинуты на второй план в результате следующей  революции в экономической науке - кейнсианской. Но в начале 70-х годов в ходе ослабления кейнсианства и возрождения острого интереса к микроэкономическому анализу выяснилось, что могикане австрийской школы Л. Мизес и Ф. Хайек пронесли через все эти годы некоторые важнейшие особенности австрийской школы, не давшие ей слиться полностью с неоклассической парадигмой. Таким образом, по сравнению с лозаннской и кембриджской (англо-американской) школами маржинализма австрийская школа оказалась наиболее четко очерченной и долговечной. Можно с большой степенью уверенности назвать известных экономистов, принадлежащих к разным поколениям австрийской школы, включая наших современников. Это ее основоположник К. Менгер, его ученики Е. Бем-Баверк и Ф. Визер, ученики Е. Бем-Баверка Л. Мизес и Й. Шумпетер, ученик Л. Мизеса Ф. Хайек и его ровесники Г. Хаберлер, Ф. Махлуп, О. Моргенштерн, последователи Л. Мизеса и Ф. Хайека И. Кирцнер, Л. Лахманн, Э. Штрайслер и др.

Разумеется, австрийская  исследовательская традиция у различных  ее представителей проявлялась в  разных формах и в разной степени, но во всех случаях проследить ее влияние  можно.

Каковы же характерные  особенности австрийской школы  политэкономии? Прежде всего, это последовательный монистический

16

субъективизм: все категории  экономической науки австрийцы  стремятся вывести только из отношения  к вещи экономического субъекта, его  предпочтений, ожиданий, познаний. Как  настойчиво подчеркивает Менгер, любые  блага сами по себе, с точки зрения экономиста, лишены каких-либо объективных  свойств, и прежде всего ценности. Эти свойства придает им лишь соответствующее  отношение того или иного субъекта.

Так, сущность процента состоит  у них в разной оценке субъектом  настоящих и будущих благ, издержки производства в упущенной пользе, которую, как ожидается, производительные блага могли бы принести, если бы были употреблены не так, как на самом деле, а иначе. При этом субъект у австрийцев не гарантирован от ошибок (он может, к примеру, неверно оценить свои будущие потребности и средства их удовлетворения), и эти его ошибки не будут «отброшены» рынком, а сыграют свою роль, участвуя наравне с более правильными оценками, в определении цены данного блага.

Особый акцент, который  австрийцы делают на неопределенности будущего и возможности ошибок, огромное значение, придаваемое ими, особенно Менгером, знаниям экономического субъекта, имеющейся в его распоряжении информации, резко выделяют их на фоне других маржиналистов и делают их теории особенно важными в наши дни, когда проблема поиска и обработки  информации находится на переднем плане  экономических исследований.

Можно смело утверждать, что степень рациональности, требуемая  от хозяйственного субъекта, находится  в теориях австрийцев на порядок  ниже, чем в моделях Джевонса и  Вальраса. Это проявляется, в частности, в другой особенности австрийской  школы, а именно в том, что австрийцы  не употребляют не только математические методы исследования, но даже геометрические иллюстрации своих теоретических положений, как Джевонс

и Маршалл. Конечно, это можно объяснить и тем, что основоположники

17

австрийской школы, получившие юридическое образование, просто не владели техникой математического  анализа. Однако главная причина  совершенно иная. Дело в том, что  применение в теории ценности дифференциального  исчисления требует, чтобы исследователь  принял некоторые дополнительные допущения. Во-первых, оцениваемое благо должно быть бесконечно делимым, или, что то же самое, функция полезности должна быть непрерывной, а не дискретной. Эта функция должна быть, во-вторых, дифференцируемой, т. е. иметь касательную  в каждой точке, и, в-третьих, выпуклой, для того чтобы производная в  каждой точке была конечной. Все  три дополнительных условия вводятся для удобства вычисления и сужают круг явлений, объясняемых маржиналистской  теорией. Что же касается бесконечной  делимости, то это свойство настолько  нехарактерно для большинства благ, что Джевонсу и Маршаллу приходится делать оговорку, что функция полезности относится скорее ко всей их совокупности, а не к одному субъекту (например, к жителям Ливерпуля или Манчестера). Но ведь для совокупности потребителей теряют смысл субъективные оценки и  предпочтения! Кроме того, математическая версия теории предельной полезности предполагает, что хозяйственный  субъект безошибочно находит  оптимальный для себя вариант, что  противоречит упомянутым выше положениям австрийцев (прежде всего Менгера) о  неопределенности и ошибках. Поскольку  австрийцы избегают употребления математического  анализа, это позволяет им не только охватить своей теорией более  широкий круг явлений, но и сохранить  ее непротиворечивость и остаться в  рамках несколько более реалистичной модели человеческого поведения.