Неоклассические экономические теории и их использование в рыночной экономике

Рис. 1. Жесткое ядро и защитный пояс неоклассической экономической  теории

В неоклассической парадигме экономической  теории на протяжение ХХ в. жесткое  ядро образуется концепциями совершенной  рациональности, индивидуализма, экзогенности и устойчивости предпочтений, концепции  «невидимой руки» рынка (рис.1). К  защитному поясу относятся совершенство информационного поля, однородность товара и полная спецификация прав собственности. 

Совершенная рациональность предполагает, что все экономические агенты осознают собственные цели и способны безошибочно и без издержек выбирать наилучшие, оптимальные решения. Индивидуализм означает выдвижение индивида с его частными интересами в качестве основной единицы анализа, способность объяснения любого социального явления через поведение отдельных индивидов. Экзогенность и устойчивость предпочтений выступает следствием предыдущей предпосылки: при незначительных колебаниях внешней среды предпочтения индивида на меняются. Наконец, концепция «невидимой руки» предполагает, что достигаемое в модели Л. Вальраса рыночное равновесие, являющееся Парето-эффективным (распределение ресурсов таково, что невозможно улучшить благосостояние ни одного из участников, не ухудшив благосостояние других), достигается автоматически, без принуждения, в результате свободного обмена между экономическими агентами.

Включение в анализ информационных и трансакционных издержек, а также  ограничений, связанных с правами  собственности, представляет собой  модификацию защитного пояса  неоклассики¹⁸. Этот новый подход Т. Эггертссон определяет как неоинституциональную экономическую теорию, «тем самым подчеркивая ее связь с традиционной микроэкономической теорией и отделяя ее от … трудов экономистов-институционалистов, отрицающих такой элемент твердого ядра, как модель рационального выбора»¹⁹.

Нельзя не согласиться с И. Е. Рудаковой, замечающей, что «во многих случаях «кризис» экономической  теории – это проблема несоответствия ее предпосылок и выводов резко  изменившимся обстоятельствам»²⁰ .

Как нам кажется, проблема заложена в аксиоматическом поле неоклассики, и в первую очередь в предположении  о совершенстве информации, из которого в какой-то степени вытекают и  другие предпосылки. Действительно, реальный рынок информационно несовершенен. В частности, информация распределена асимметрично, одни участники обмена являются более информированными по сравнению с другими, а получение  дополнительного объема информации сопряжена с достаточно весомыми издержками.

Проблема доступности информации в процессе принятия решения экономическими агентами рыночной системы ставилась  в теоретическими исследованиях  уже в первой половине ХХ в. Еще  в 1924г. Ф. Найт рассматривал неопределенность как неотъемлемую характеристику экономической  среды²¹. Примерно в это же время Я. Маршак выдвинул гипотезу о возможности экономического расчета в условиях неопределенности, рассматривая цены в качестве основного источника информации.

Очевидно, что в современном  мире принятие любого решения сопряжено  с обработкой больших информационных массивов. Исследование рынка, инвестирование, контроль деятельности конкурентов  и собственных организационных  структур организации по мере общественного  прогресса и усложнения межсубъектных  связей требуют все больше информационных ресурсов. Вместе с тем, получение  информации становится более сложным  делом, приводящим к неизменному  росту информационных издержек. Это  актуализировало дальнейшие исследования экономистов, не удовлетворенных тем, что неоклассическая парадигма, признавая существование неопределенности в качестве неотъемлемой черты рыночной среды, тем не менее, исключала информационные проблемы из экономического анализа. «Мы живем… в царстве неопределенности… Это относится как к бизнесу, так и к другим видам деятельности… Если мы хотим понять функционирование экономической системы, мы должны осмыслить суть и значимость фактора неопределенности»²² .

Во второй половине ХХ века Дж. Стиглер  разработал концепцию выбора в условиях неопределенности, которая в целом  сводилась к общему случаю неоклассической  модели выбора в условиях совершенной  информации²³. Принятие аллокационного решения требует от экономических агентов анализа вариантов сочетания ресурсов, а также сведений об экономическом поведении других рыночных агентов. Несовершенство информации, ее дефицит приводит к «платности» по аналогии с «платностью» любого редкого ресурса в неоклассическом смысле. Таким образом, принятие рационального решения обусловливается затратами на получение необходимой информации.

На основе сформулированной теории редкости и платности информации, была введена функция издержек потребителя, которая в предельном анализе  сопоставлялась с потребительской  выгодой в рамках неоклассической  оптимизационной модели.

Проблема получения информации в условиях ее дефицита является актуальной не только в сфере бизнеса²⁴. Асимметричность информации, предполагающая, что одни экономические субъекты знают больше других по одному и тому же вопросу, приводит к появлению особой модели в отношениях между людьми – модели «принципал-агент». В рамках этой модели агент должен добросовестно выполнять поручения принципала, который имеет право на достоверную и своевременную информацию о работе подчиненного. Классическими примерами такого рода отношений являются отношения «начальник-подчиненный», «собственник – наемный управляющий», «избиратели – политики».

Если допустить, что агент, как  и всякий человек, имеет собственные  интересы (собственную функцию полезности), то нельзя отрицать возможность оппортунистического  поведения, нарушения указаний принципала в ходе преследования собственной  выгоды агента. Любой контроль требует  информации, а значит, приводит к  значительным издержкам по ее сбору. Таким образом, в условиях информационной асимметрии проблема «принципал-агент» сводится к проблеме платности информации.

Заслуга признания платности информации принадлежит неоклассическому направлению (неоинституционализму), введшему в  анализ наряду с трансформационными издержками, обычными затратами на переработку исходных ресурсов в  готовый продукт, новый класс  издержек – трансакционные.

Согласно классификации Норта  – Эггертссона, построенной по принципу последовательности наблюдаемых признаков  деятельности по мере реализации контрактных  отношений, выделяется шесть категорий  трансакционных издержек:

• издержки поиска информации;
• издержки ведения переговоров;
• издержки составления контракта;
• издержки мониторинга;
• издержки принуждения к исполнению контрактов;
• издержки защиты от третьих лиц²⁵ .

При этом под информационными издержками понимаются исключительно затраты  на поиск приемлемой цены, информации о качестве имеющихся товаров и услуг, сведений о «качестве» продавцов и покупателей, что, на наш взгляд, не совсем правомерно. Мы полагаем, что все типы трансакционных издержек по своей сути должны быть отнесены к информационным издержкам, поскольку в их основе лежат именно затраты на сбор и обработку информации.

 Проблема снижения трансформационных  издержек традиционно связывается  с внедрением современной техники,  ресурсосберегающих технологий, ростом  производительности труда, совершенствованием  организации производства и т.д.  Однако задача снижения трансакционных  издержек в условиях углубления  разделения труда и усложнения  социально-экономических связей  представляется более трудной.  Безусловно, современные технологии  сбора, передачи и обработки  информации могут снизить величину  трансакционных издержек, однако  встречное влияние социальных  факторов способно перекрыть  эту экономию.

Неоинституциональная теория в  качестве главного фактора уменьшения трансформационных издержек определяет возможность снижения неопределенности за счет формирования устойчивых правил поведения, институтов. «Институты –  это «правила игры», в обществе, или, выражаясь более формально, созданные  человеком ограничительные рамки, которые организуют взаимодействие между людьми… Институты уменьшают  неопределенность, структурируя повседневную жизнь… Институты определяют и ограничивают набор альтернатив, которые имеются  у каждого человека»²⁶. Таким образом, поскольку издержки взаимодействия между индивидами оказываются выше издержек сбора рассеянной информации, они могут и должны быть снижены посредством строительства социальных институтов.

Однако логика развития научного познания привела к возникновению научных  теорий, выходящих за рамки неоклассического «твердого ядра». Так новая институциональная  экономическая теория (НИЭТ) подвергает сомнению рациональность экономического выбора. В частности, Г. Саймон дополняет  идею платности информации тезисом  о неполной рациональности экономических  субъектов, связанной с ограниченностью  когнитивных способностей экономических  агентов²⁷. Таким образом, экономический субъект, стремясь к максимизации приобретаемой полезности, учитывает не только внешние, но и внутренние ограничения.

Замена постулата оптимизации  концепцией нахождения удовлетворительного  результата предполагает, что вместо стремления к максимизации полезности индивиды ищут способ достижения приемлемого  его уровня. В процессе принятия решений индивид, не достигнув поставленных целей, пересматривает последние. При  этом критически важным моментом ограниченной рациональности выступает не только неполнота информации, но и невозможность  ее всесторонней, «всеобъемлющей обработки, интерпретации применительно ко всем ситуациям выбора»²⁸ .

Введение ограниченной рациональности в экономическую науку позволяет  расширить предметное поле экономической  теории: «…в число ограниченных ресурсов попадают интеллектуальные возможности  человека, его внимание, способность  воспринимать и обрабатывать информацию, а также принимать на ее основе решения»²⁹. Концепция ограниченной рациональности делает экономическую теорию более функциональной с точки зрения характеристик рабочей модели человека³⁰ .

Таким образом, в новой институциональной  экономической теории неоклассическая  предпосылка максимизации полезности трансформируется в задачу минимизации  трансакционных издержек (или суммы  трансформационных и трансакционных издержек). При этом данное направление  экономических исследований в большей  степени ориентировано на применение методов смежных общественных наук, нацелено на анализ экономического развития не в терминах сравнительной статики  равновесия, а в эволюционном плане.

По образному выражению Т. Эггертссона, новая институциональная экономическая  теория находится на «разведочной»  стадии³¹, что отражается в несформированности терминологического аппарата, недостаточном использовании математических моделей, акценте на эмпирические исследования. Вместе с тем, следует отметить, что в отечественной экономической науке наблюдается рост интереса к этой исследовательской программе³² .

Е. Майминас выделяет три направления  формирования новой информационной парадигмы экономической теории:

• признание ведущей роли информационной составляющей экономики;
• осознание многовариантности социально-экономического развития, множественность его возможных траекторий;
• понимание более сложного характера модели человека в экономике, который руководствуется в своей деятельности многообразными изменяющимися критериями и существует в условиях несовершенной информации³³ .

Говоря о векторе дальнейшего  развития «жесткого ядра» экономической  теории в XXI в., мы придерживаемся мнения о необходимости движения в направлении исследования информации как субстанционального элемента экономики. Мы полагаем, что введение информации в экономический анализ полностью соответствует многообразию и разнообразию усложняющейся реальности.

При этом следует развивать исследования в области разработки информации как специфического блага и как  важнейшего фактора современного производства, поскольку информация воздействует на социально-экономические системы  радикально и способна продемонстрировать принципиально новые, пока неизвестные  и непредвиденные результаты.

В этой ситуации, думается, не следует  опасаться методологического плюрализма. Если мы соглашаемся с фактом усложняющейся  многовариантности окружающего  мира, то объясняющая экономическая  теория должна своим разнообразием  ему соответствовать.

На этапе смены научной парадигмы  одновременное развитие нескольких научных школ, зачастую с противоположными взглядами, можно только приветствовать, поскольку только таким путем  возможно учесть весь богатый потенциал  экономической науки, накопленный  за ее историю. В неизбежном многообразии экономических ситуаций (в историческом, территориальном, структурном плане  и т.д.) те или иные теории могут  быть более адекватными для понимания  реальности. А. Олейник справедливо  отмечает необходимость придания «научному  дискусу диалогического, полифонического  звучания», необходимость диалога  идей как процедуры возникновения  новой экономической теории³⁴. «Важно расстаться с привычкой ходить непременно строем, в том числе неолиберальным»³⁵.