Конвергенция Востока и Запада

Содержание  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение

     Актуальность  темы обусловлена тем, что неизменно воспроизводимая традиция взаимоотношений «Восток – Запад, Запад – Восток», на протяжении длительной истории, с учетом срединного положения России, периодически создает весьма значительные сложности, с одной стороны, во взаимоотношениях России с различными культурами внешнего окружения, и с другой стороны – сложности организации внутренней жизни России, в обеспечении целостности и единства этно- и социокультурной жизни в нашем государстве.

     В настоящее время Запад и Восток объединяются в поисках решения  проблем духовного развития человечества и становления высшего человеческого бытия. Точнее, инициатива в большей степени исходит от Запада, т.к. триумф западного мышления так и не дал окончательного разрешения проблем человека. Более того, генерируемая на Западе жизненная философия, опирающаяся на силу, конкуренцию и самоутверждение, проявляющая линейный прогресс и неограниченный рост, привела с одной стороны, к разработке современной наукой высочайших технологий, а с другой стороны к социальному, экологическому, моральному кризису.

     Цель  данной работы заключается в рассмотрении идей и практик конвергенции Запада и Востока. В процессе исследования нами были поставлены следующие задачи:

     1. Охарактеризовать конвергенцию  как феномен западной цивилизации;

     2. Проанализировать внутреннюю и внешнюю конвергенцию;

     3. Сравнить конвергенцию и системную эволюцию социализма. 
 
 
 
 

     1. Конвергенция как  феномен западной  цивилизации 

     Конвергенция (от лат. convergo — «сближаю») - процесс сближения, схождения (в разном смысле), компромисса, стабилизации.

     Понятие конвергенции, пришедшее в политологию  из научно-технической литературы, определяет зависимость политических процессов от производительных сил, характеризует политическую разобщенность и поляризацию в обществе. В работе «Мир через полвека» А. Сахаров пишет, что наряду с дихотомией «капитализм – социализм» в мире продолжается распад на антагонистические группы государств.¹ Важно заметить, что А. Сахаров зафиксировал раньше те явления, которые наблюдаются в мире сегодня: религиозно-цивилизационная поляризация исламских и мусульманских государств; геополитическая поляризация – например, Израиль и Палестина, Индия и Пакистан.

     Интересно заметить, что эти идеи согласуются  с представлениями о роли науки  и высоких технологий в осознании  сущности понятия современной демократии,² которые были усовершенствованы именно добавлением к существовавшему определению понятия демократии важностью роли науки и высоких технологий для обеспечения международной безопасности и стабильной международной кооперации.³

     Поэтому в начале XXI века самого серьезного внимания заслуживают вопросы взаимодействия цивилизаций и их влияния друг на друга с сохранением индивидуальной идентичности. Сегодня все большее внимание уделяется вопросам противодействия проявлениям нетерпимости, экстремизма, террористическому насилию и распространению принципов толерантности, ненасилия, согласия и улучшению взаимопонимания, укреплению сотрудничества.

     В 1993 г. вышла в свет статья С. Хантингтона «Столкновение цивилизаций», которая вызвала большой резонанс в геополитической науке. Основная идея теории Хантингтона заключается в том, что в зарождающемся мире основным источником конфликтов будет уже не идеология и не экономика, а культура. Эту тенденцию Хантингтон иллюстрирует ярким примером роста экономических связей между Китайской Народной Республикой, с одной стороны, и Гонконгом, Тайванем, Сингапуром и заморскими китайскими общинами в других странах Азии - с другой.

     При этом нация-государство остается главным  действующим лицом в международных  делах, но наиболее значимые конфликты  глобальной политики будут разворачиваться  между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Доминирующим фактором мировой политики, при этом, станет столкновение цивилизаций. А линии разлома между ними - это и есть линии будущих фронтов. Такие конфликты неизбежны, считает автор «столкновения цивилизаций», и тому есть несколько причин. Прежде всего, это географический фактор, а также идентичность цивилизаций, соседство которых приводит к их противостоянию и даже конфликтам между ними. Эти конфликты обычно происходят на стыке или аморфно очерченных рубежах цивилизаций. Иногда эти конфликты можно предвидеть исходя из логики развития и взаимодействия цивилизаций.

     Теория  столкновения цивилизаций была противопоставлена  теории Ф. Фукуямы о конце истории.⁴ Концепции конца истории – это отражения глубокого общественного кризиса, острых социальных противоречий, требующих кардинальных преобразований, решительных революционных действий, которые бы вели от «конца истории» к постистории. Теории конца истории остро ставят перед всеми исследователями вопрос о нашем будущем, требуют поиска путей кардинального решения социальных проблем, стремятся определить идеал, высшую цель, возвышенные, перспективные идеи, устои постисторического свободного общества. Без решения этих задач любое общество не может нормально функционировать.

     «Конец истории» Фукуяма сводит к концу идеологий, прежде боровшиеся за политическое и социальное господство. Конец идеологий совпадает с концом противоборства систем. Присущая либеральной демократии форма правления и характерные для нее юридические основоположения окончательны и не подлежат улучшению, они суть формы «гомогенного либерального универсального государства». Победа либерального государства прямо связана с «привлекательностью» и «жизненной силой» рыночной экономики. При этом восточные и западные цивилизации приходят к сближению.

     XIX век поляризовал мир на две  части: западную (капиталистическую)  и незападную (некапиталистическую). Доминантой поляризации было  активное воздействие Запада  на мир традиционного Востока  с тем, чтобы преобразовать  его по своему образцу и подобию. «Исторически модернизация – отмечает С. Айзенштадт, - это процесс изменения в направлении тех типов социальной, экономической и политической систем, которые развивались в Западной Европе и Северной Америке с XVII по XIX век и затем распространились на другие европейские страны, а в XIX и XX вв. – на южноамериканский, азиатский и африканский континенты».⁵

     Однако  и Восток не был в этом процессе только лишь пассивным объектом воздействия. Для Востока столкновение с Западом  породило потребность восприятия, адаптации многих элементов западной цивилизации. На это указывал выдающийся индийский мыслитель-гуманист Шри Ауробиндо Гхош: «…Когда культура, впавшая в состояние пассивного существования, сна, застоя, сталкивается или, что ещё серьёзнее, получает прямое воздействие от «бодрствующей», активной, чрезвычайно творческой культуры и обнаруживает себя противопоставленной её молодой и плодотворной энергии, видит её громадные успехи и развитие новых идей и формаций, первым же жизненным инстинктом будет, конечно, перенять эти идеи и формы, заимствовать их вплоть до имитации и репродуцирования, чтобы обогатить себя, и тем или иным путём обрести все преимущества этих новых сил и возможностей».⁶

     На  стыке процессов глобализации и  взаимодействия цивилизаций обостряются многие проблемы, они модифицируют друг друга, а их последствия переплетаются.⁷ К процессам глобализации можно отнести миграцию, международное разделение труда, стандартизация международного законодательства. Поэтому важно уточнить, насколько радикально разные социальные, экономические, политические и культурные процессы глобализации, роста степени целостности мира изменили восприятия концепции цивилизации.⁸

     В современном мире наблюдается организационный парадокс: чем сильнее мир глобализируется и становится более взаимозависимым, тем больше он становится индивидуализируемым и фрагментарным. Именно из-за того, что мир становится глобализированным, такая фрагментация бросается в глаза. В рыночных условиях эта фрагментация, принося в бизнесе прибыли, ведет к тому, что в жертву процесса разложения приносятся те институты, на которых основываются социальные связи: нация, труд, семья и школа и т. д. Угрозы идентичности и национальному самосознанию проявляются в разных формах. Реакция на них носит весьма разнообразный характер: от возрождения и роста религиозного фундаментализма, этно-национализма до призывов к размыванию границ национальных государств, роста сепаратистских тенденций, оживившей кое-где апологии насилия, экстремизма, террористических акций и т. п.

2. Внутренняя и внешняя конвергенция

     Конвергенция  возникла как механическое взаимодействие противоположного - как межгосударственные усилия по сохранению мирного сосуществования  двух систем. Например, в СССР в эпоху господства марксистско-ленинской идеологии с идеями конвергенции выступал известный физик и мыслитель - диссидент А. Сахаров. Он неоднократно обращался к руководству страны, призывая покончить с «холодной войной», вступить в конструктивный диалог с развитыми капиталистическими странами для создания единой цивилизации с резким ограничением милитаризации.

     Достоинства рыночного общества и трудности, возникающие при социализме, позволяли  предложить уменьшение конфронтации между  двумя социальными системами, увеличить  порог доверия между политическими системами, добиться ослабления международной напряженности и уменьшения военного противостояния. Эти политические меры могли бы привести к объединению потенциала, который накопили страны капитализма и социализма, для совместного развития всей цивилизации Земли. Конвергенция могла бы осуществляться через экономику, политику, научное производство, духовную культуру и многие другие сферы социальной действительности. Возможность совместной деятельности открывала бы новые горизонты в сфере развития научного потенциала производства, повышения уровня его информатизации, в частности компьютеризации.

     Только  в этой связи оправдано применение дихотомии «дивергенция – конвергенция». В 60-е годы обнаружилось наличие общих закономерностей экономического роста и появилась необходимость оптимизации экономики. Внутри обеих общественных систем начались однотипные процессы, обусловленные формированием структур макро- и микроэкономики, развитием социальных институтов. Ярким примером может стать Китай, совмещающий социалистические принципы развития общества с рыночной экономикой.

     Контакты  между двумя системами стали  устойчивее, обрели соответствующие  каналы. Это обогатило содержание и механизмы конвергенции. В настоящее время разграничение между странами капитализма и постсоциализма проходит не по линии политического устройства, а по линии уровня развития. Можно констатировать, что в современной России одной из основных проблем является поиск основы для нового развития и демилитаризации, без которых цивилизованное развитие общества просто невозможно. Поэтому возможности современной конвергенции проходят через проблему создания условий для восстановления цивилизованных отношений в постсоциалистических странах. Теперь ее можно было описать в терминах взаимодействия различного: конвергенция как взаимная диффузия двух систем: социалистической и капиталистической.

     В 90-е годы наблюдаются резкое усиление интеграционных процессов в мире, повышение степени открытости экономики  и общества и вытекающей из этого  глобализации: формируются мировая экономика и мировое сообщество с явным приоритетом западной цивилизации. Сегодня можно говорить о подчинении конвергенции законам диалектического тождества - национальных экономик и национальных социально-политических структур, мирового рынка и мировых институтов социально-политического взаимодействия. Можно утверждать, что конвергентные процессы группируются вокруг экономики как рационального (рыночного) фокуса и государства как иррационального (институционального) фокуса.⁹

     Внутреннее противоречие конвергенции между рациональным, собственно экономическим и иррациональным, собственно институциональным порождает особого рода двойственность - конвергенцию внутреннюю и внешнюю. Их можно сравнить с малым и большим кругами кровообращения.

     Внутренняя  конвергенция. Она соединяет экономику  и государство внутри страны, точнее, внутри государственной общности, которая  в настоящее время заменила собственно национальную (этническую) общность.

     В либеральной экономике массовый социальный субъект становится экономическим благодаря тому, что он выступает в роли массового финансового субъекта: доход и сбережения, в том числе долги бюджета населению, принимают форму банковских вкладов. У этого простого факта есть важное следствие, состоящее в том, что денежные обороты приводятся к финансовым и выходят на систему агрегированных собственников. Отсюда - обороты фондовых бумаг, представляющих собственность, массовые рынки корпоративных акций, универсальное распространение залогового кредитования в форме как долговременных производственных инвестиций, так и текущего финансирования расходов юридических и физических лиц, встроенность в финансово-денежную систему вексельных оборотов (срочных кредитных денег) и т.п. Именно поэтому нормальная жизнедеятельность экономической системы предполагает ее превращение в денежную по Кейнсу.