Леонид Вениаминович Якобсон

 

Леонид  Вениаминович Якобсон

 

15.01.1904- 17.10.1975

 

Его мышление было абсолютно самобытным, его фантазия была неистощима. Но он не сделал и половины из того, что мог бы сделать.

 

 

Леонид Якобсон родился 2 (15) января 1904 года. Он обучался балету в Ленинградском хореографическом училище у Виктора Семенова и  Владимира Пономарева. Еще будучи учеником, он создал свои первые хореографические номера на музыку Шопена и Грига. Окончив училище в 1926 году, он не сразу попал в труппу, хотя показал себя отличным танцовщиком. А потом, уже став артистом, до 1933 года он вынужден был безвозмездно работать при училище стажером-балетмейстером.

Его первые хореографические произведения стояли особняком на фоне всех остальных концертных номеров, которые преподаватели сочиняли для учеников. Последователь Фокина, Якобсон с самого начала шел по пути сопротивления, как говорил  сам Фокин (и как он назвал свою книгу) – «против течения». Его  фантазии были тесны рамки классического  танца. Агриппина Ваганова, слово которой много значило в балетном Ленинграде, была сторонницей чистой классики и вскоре оказалась в числе яростных противников эстетики Якобсона.

Сам балетмейстер всегда был  далек от того, чтобы пойти на малейший компромисс со своей творческой совестью. Возможно, именно поэтому  его и ожидала судьба вечного  скитальца. Он был одним из постановщиков  балета «Золотой век», вокруг которого подняли столько шума (ему принадлежал  второй акт), потом участвовал в постановке балета «Тиль Эйленшпигель» силами хореографического училища. Но ужиться в одном городе с Вагановой он не мог – и когда его позвали в Москву, он уехал из Ленинграда.

Он хотел поставить  в Москве «Тиля Эйленшпигеля» – не вышло. Ему предложили взамен поставить балет «Три толстяка» – он отказался. Правда, ему давали танцевать – он исполнял партию Кота в сапогах в «Спящей красавице», Акробата в «Красном маке». Но в 1936 году Якобсон уехал в Свердловск, где осуществил постановку балета «Утраченные иллюзии» и нескольких концертных номеров на музыку Мусоргского и Чайковского. Местная труппа была очень слабой, что угнетало Якобсона, который не видел возможности для полного осуществления своих творческих замыслов. После Свердловска судьба занесла Якобсона в Ашхабад, где он поставил серию концертных номеров.

Наконец в 1940 году его послали  в Казань, «поднимать» балет Татарской  республики. Там еще не было сильной  балетной труппы, а Якобсон должен был поставить балет «Шурале» на музыку татарского композитора Ф. Яруллина. Он начал с того, что отверг либретто татарского автора Файзи и написал свое собственное. Файзи подал на Якобсона в суд. Но с молодым композитором Фаридом Яруллиным балетмейстер поладил.

В «Шурале» все было необычным. Прежде всего, говорящая пластика тела, которая развивалась вместе с музыкой. Балет Якобсона стал новым словом в хореографии, обозначенным жанром «хореографического симфонизма». Несмотря на то что хореография балета строилась на основе классического танца, в трактовке Якобсона классика настолько преломлялась, что не могла не вызвать бурю протеста со стороны ее приверженцев. Тем не менее новый балет предполагалось показать на Декаде татарского искусства в Москве. Но московская премьера не состоялась: новая постановка была представлена только на генеральной репетиции для театральной общественности Казани.

Но в день генеральной  репетиции была объявлена война…

Якобсона перевели на новое  место – на этот раз в Москву, где у него не оказалось официальной  работы. Ольга Лепешинская обратилась к нему с просьбой поставить для  нее творческий вечер, который был  организован в Перми. Потом он получил предложение работать в  этом городе. Но и здесь Якобсон  не прижился – из-за скандала с администратором  и секретарем партийной организации  он вынужден был оставить труппу. Вернувшись в Ленинград, он так и не сумел  осуществить ни одной постановки в Кировском театре и отправился в Молдавию, согласившись принять предложение директора Кишиневской филармонии. В Молдавии Якобсон увлекся народным творчеством и молдавским фольклором. Он сотрудничал с ансамблем «Жок», для которого поставил много танцевальных номеров.

Наконец в 1949 году первый период изгнания был закончен – его снова  пригласили работать в Кировский  театр. Постановка «Шурале» должна была наконец увидеть свет, но под другим названием – «Али Батыр»: балет, по мнению начальства, не мог называться именем отрицательного героя, лешего Шурале.

Премьера «Шурале» состоялась 28 мая 1950 года.

Федор Лопухов очень высоко оценил новую постановку Леонида  Якобсона: «Наконец-то на смену режиссерам пришел балетмейстер, на сцену мастерам пантомимных сцен – поэт танца», – восклицал он после просмотра  репетиций «Шурале». За балет «Шурале» сам балетмейстер и исполнители главных партий получили Сталинскую премию, что, однако, не помешало некоторым представителям «общественности» обвинить Якобсона в натурализме и кощунственной модернизированности, называя автора врагом советской хореографии. Успех спектакля у публики был огромный. И вдруг… Одна из центральных газет напечатала статью А. Андреева (характерный танцовщик и бездарный хореограф Кировского театра): «Космополит в балете». Эта кличка была дана Якобсону, он-де и враг советского балета, и отщепенец, и космополит.

Вскоре после этого  Леонид Якобсон во второй раз был  уволен из театра. Его постановка, как  ни странно, осталась в репертуаре, а сам балетмейстер не мог даже войти в театр.

Мало чья балетмейстерская судьба была так тесно увязана  со сменой руководства страны. С  приходом к власти Хрущева, спустя шесть  лет после изгнания, Леонид Якобсон вернулся в труппу Кировского театра, которой теперь руководил Федор Лопухов, очень его ценивший. Он предложил Якобсону поставить балет «Спартак». «Спартак» в то время уже имел музыку и либретто, но лежал «на полке», так и не поставленный Игорем Моисеевым.

За десять дней Леонид Якобсон  должен был пересмотреть либретто, прослушать музыку Арама Хачатуряна и приступить к репетициям. Ни либретто, ни музыка Якобсона не удовлетворили – первое показалось слишком скучным и схематичным, второе – слишком затянутым. Хачатурян же пошел на конфликт – он не мог стерпеть вмешательства в свою работу и уж тем более – критики, и не разрешал сократить партитуру, написанную на довольно рыхлое либретто. Оба, и Хачатурян и Якобсон, обладали взрывными темпераментами, их спор вылился в настоящую драку посреди Невского проспекта, после которой отношения между композитором и балетмейстером много лет оставались враждебными.

«Спартак», задуманный Якобсоном, нарушал все привычные традиции. Впервые в истории отечественного балетного театра он построил целый  балет на основе «свободной пластики», одев исполнителей в туники и сандалии. «Сцены из римской жизни» – так  сам хореограф определил жанр балета. Его увлекла задача воссоздать в движущейся пластике античность на пороге краха, еще поражающую избыточной роскошью, но уже тронутую тлением, внутренне омертвелую, циничную. Дух  античности доносило необычайное пластическое решение спектакля. Отказавшись  от классического танца с непременными для него выворотностью ног, позициями и пуантами, хореограф сочинил собственный танцевальный язык, подсказанный только его поистине неистощимой фантазией и редкостной музыкальностью.

Премьера состоялась 27 декабря 1956 года и по тем временам была одним  из счастливейших событий балетной жизни России. Затем, когда через  двенадцать лет Григорович поставил в Москве своего «Спартака», общим мнением этот балет был признан выше постановки Якобсона.

«Спартак» принес Якобсону ошеломляющий успех. За ним последовали  новые спектакли – «Двенадцать», «Страна чудес» и «Клоп». Но попытка  Якобсона воплотить на балетной сцене  образы Маяковского и Блока смутила  театральных чиновников – все  три постановки были исключены из репертуара по приказу вышестоящих  инстанций. Балет «Двенадцать» по поэме  Александра Блока был запрещен из-за неясности финала; окончательное  запрещение вызвал Иисус Христос  с красным знаменем в руках.

Выбора не было – он продолжал  ставить миниатюры.

В 1969 году Леонид Якобсон  стал инициатором создания и художественным руководителем ленинградской труппы «Хореографические миниатюры», название которой повторяет название спектакля, поставленного Якобсоном в театре Кирова в 1958 году. Этот спектакль был  экранизирован в 1960 году, а затем  был награжден призом «Золотая нимфа» в Монте-Карло, за что Якобсон  получил диплом Парижского университета танца.

Репетиции в новом театре начались не сразу – не скоро  нашлось подходящее помещение, не было возможности приступить к работе из-за проволочек с документами и  санкциями. Первый год в истории  труппы был самым сложным. Но за этот год Леонид Якобсон сумел подготовить  три отделения – маленькие  жанровые балеты («Цирк», «Свадебный кортеж»  и «Негритянский концерт»), миниатюры  по скульптурам Родена и классическое отделение под названием «Классицизм-Романтизм». В течение двух лет балетмейстер, изголодавшийся по творчеству, сумел  создать абсолютно новый и  обширный репертуар. В это время  родился его знаменитый «Экзерсис XX века» на музыку Иоганна Себастьяна Баха.

В его труппе не было места  кордебалету – он планировал создание коллектива солистов, которые выступают  в различных жанрах.

Каждая новая постановка Леонида Якобсона вызывала волну  обсуждений в партийных организациях и неодобрительную реакцию. Его  хореографические миниатюры долгое время запрещались к постановке, и отстоять большинство из них  было очень сложно. И даже после  того как программу разрешили  осуществить, Якобсон не мог сказать, что одержал полную победу. Театру запрещались гастроли даже по городам  Союза. О его творчестве молчали  в прессе – имени Леонида Якобсона словно бы и не существовало в балете.

Он продолжал ставить  свои миниатюры и писать книгу  «Письма Новеру», которая была издана в России лишь в 2001 году. Его статья «Музыка и хореография современного балета» заканчивается так: «Словом, работы, замыслов – много. Главное – успеть. Март 1974 года».

Но он не успел. Якобсон  находился на пределе сил, здоровье его с каждым днем ухудшалось. Он скончался 17 сентября 1975 года в Кремлевской  больнице, до последних минут не веря в то, что уже никогда не сможет поставить все запланированные балеты.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы.

     1. Г. В. Беляева- Челомбитько Балет: эпоха sovietika (1917- 1991 гг.) Учебное пособие Москва 2005.

2. http://www.belcanto.ru