Иван III. Человек и политик

 

Оглавление

 

Введение 3

1. Детство  и юность 4

2. Вступление  на великокняжеский престол 6

3. Москва  – Третий Рим. Женитьба на  византийской царевне 7

4. Конец  Новгорода 9

5. Наследие  Чингисхана 12

6. Присоединение  Твери 16

7. Судебник 1497 года. Смерть 21

Заключение 24

Список  используемой литературы 26

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

Личность Ивана III относится  к крайне важному историческому  периоду от Сергия Радонежского до Ивана IV, обладающему особой ценностью. Ибо на этом отрезке времени происходит рождение Московского государства, ядра современной России.

Историческая фигура Ивана III Великого более однородна, чем  яркая и противоречивая фигура Ивана IV Грозного, хорошо известного благодаря  многочисленным спорам и настоящей  войне мнений. Она не вызывает споров и как-то традиционно прячется в  тени образа и имени Грозного царя. Между тем никогда ни у кого не вызывало сомнений, что именно он был создателем Московского государства. Что именно с его правления  сложились принципы российской государственности, и проступили знакомые всем географические очертания страны. Иван III был величайшей личностью русского средневековья, крупным политиком отечественной  истории, в период правления которого произошли события, навсегда определившие жизнь огромной нации.

Цель реферата – определить, хотя бы в общих чертах, основные моменты практического воплощения многогранного таланта этого поистине уникального человека.

 

 

 

 

 

1. Детство и юность

 

Иван III появился на свет 22 января 1440 года в семье великого московского князя Василия II Васильевича. Матерью Ивана была Мария Ярославна, дочь удельного князя Ярослава Боровского, русская княгиня серпуховской ветви дома Даниила и дальняя родственница его отца. Он родился в день памяти апостола Тимофея, и в его честь получил своё «прямое имя» — Тимофей. Но, поскольку ближайшим церковным праздником был день перенесения мощей св. Иоанна Златоуста, новорожденный княжич и получил имя, под которым он навсегда вошёл в историю России.

Достоверных данных о раннем детстве Ивана III не сохранилось, скорее всего, он воспитывался при дворе своего отца. Однако дальнейшие события круто изменили судьбу наследника престола: 7 июля 1445 под Суздалем войско великого князя Василия II потерпело сокрушительное поражение от армии под командованием татарских царевичей сыновей хана Улу-Муххамеда. Раненый великий князь попал в плен, а власть в государстве временно перешла к старшему в роду потомков Ивана Калиты — князю Дмитрию Юрьевичу Шемяке. Пленение князя и ожидание татарского нашествия привели к росту неразберихи в княжестве; ситуацию усугубил пожар в Москве.

Осенью великий князь  вернулся из плена. Москва должна была заплатить за своего князя выкуп — порядка нескольких десятков тысяч рублей. В этих условиях среди сторонников Дмитрия Шемяки созрел заговор, и когда в феврале 1446 года Василий II вместе с детьми отправился в Троице-Сергиев монастырь, в Москве начался мятеж. Великий князь был схвачен, перевезён в Москву, и по приказу Дмитрия Шемяки (что принесло ему прозвище «Тёмный»). По сообщению новгородских источников, великого князя обвиняли в том, что он «татар привёл на Русскую землю», и раздавал им «в кормление» московские земли.

Шестилетний княжич Иван не попал в руки Шемяки: детям Василия  вместе с верными боярами удалось  бежать в Муром, находившийся под  властью сторонника великого князя. Через некоторое время в Муром  прибыл рязанский епископ Иона, сообщивший о согласии Дмитрия Шемяки выделить свергнутому Василию удел; полагаясь  на его обещание, сторонники Василия  согласились передать детей новым  властям. 6 мая 1446 года княжич Иван прибыл в Москву. Однако Шемяка не сдержал  слова: через три дня дети Василия  были отправлены в Углич к отцу, в заточение.

По прошествии нескольких месяцев Шемяка всё-таки решил даровать бывшему великому князю удел — Вологду. Дети Василия последовали вслед за ним. Но свергнутый князь вовсе не собирался признавать своё поражение, и уехал в Тверь, просить помощи у великого князя тверского Бориса. Оформлением этого союза стала помолвка шестилетнего Ивана Васильевича с дочерью тверского князя Марией Борисовной. Вскоре войска Василия заняли Москву. Власть Дмитрия Шемяки пала, сам он бежал, на великокняжеском престоле вновь утвердился Василий II. Однако Шемяка, закрепившийся в северных землях (его базой стал недавно взятый город Устюг) вовсе не собирался сдаваться, и междоусобная война продолжилась.

К этому периоду (примерно конец 1448 — середина 1449 года) относится первое упоминание наследника престола Ивана в качестве «великого князя». В 1452 году его уже посылают номинальным главой войска в поход на устюжскую крепость Кокшенгу. Наследник престола успешно выполнил полученное поручение, отрезав Устюг от новгородских земель (существовала опасность вступления Новгорода в войну на стороне Шемяки) и жестоко разорив Кокшенгскую волость. Вернувшись из похода с победой, княжич Иван обвенчался со своей невестой, Марией Борисовной. Вскоре потерпевший окончательное поражение Дмитрий Шемяка был отравлен, и длившаяся четверть века кровавая междоусобица пошла на убыль.

2. Вступление на  великокняжеский престол

 

В последующие годы княжич Иван становится соправителем отца. На монетах Московского государства  появляется надпись «осподари всея Руси», сам он, так же как и отец его, Василий, носит титул «великий князь». В течение двух лет княжич в качестве удельного князя управляет  Переславлем-Залесским, одним из ключевых городов Московского государства. Важную роль в воспитании наследника престола играют военные походы, где  он является номинальным командующим. Так, в 1455 году Иван вместе с опытным  воеводой Фёдором Басенком совершает  победоносный поход против вторгшихся в пределы Руси татар. В августе 1460 года он возглавляет русское войско, закрывающее путь на Москву вторгшимся в пределы Руси и осадившим  Переяславль - Рязанский татарам  хана Ахмата.

В марте 1462 года тяжело заболел  отец Ивана — великий князь Василий. Незадолго до этого он составил завещание, по которому делил великокняжеские земли между своими сыновьями. Как старший сын, Иван получал не только великое княжение, но и основную часть территории государства — 16 главных городов (не считая Москвы, которой он должен был владеть совместно с братьями). Остальным детям Василия было завещано всего 12 городов; при этом большая часть бывших столиц удельных княжеств (в частности, Галич — бывшая столица Дмитрия Шемяки) досталась новому великому князю. Когда 27 марта 1462 года Василий умер, Иван без каких-либо проблем стал новым великим князем и исполнил волю отца, наделив братьев землями согласно завещанию.

Вступивший на престол  великий князь ознаменовал начало княжения выпуском золотых монет, на которых были отчеканены имена великого князя Ивана III и его сына, наследника престола, Ивана Молодого. Выпуск монет продолжался недолго, и был прекращён спустя непродолжительное время.

3. Москва – Третий  Рим. Женитьба на византийской  царевне

 

22 апреля 1467 года 27 летний  великий князь остался вдовцом.  Остро стал вопрос о повторной  женитьбе, точнее о вариантах  выгодного династического брака  на фоне формировавшейся политической  доктрины. И такой вариант вскоре  был найден.

11 февраля 1469 года в  Москву прибыл посол из Рима, некий грек Юрий от кардинала  Виссариона. Он приехал к великому  князю, чтобы предложить ему  жениться на жившей в изгнании  после падения Константинополя  племяннице последнего византийского  императора Константина XI Софье  Палеолог. Предложение было очень  заманчивым.

Со времен Батыева нашествия  русские князья рассматривались  европейским дворами как жалкие данники татар. «Максимум на что  они могли рассчитывать в плане  женитьбы, — пишет биограф Ивана  Н. Борисов, - Рука желтоволосой литовской  княжны или знатной татарки из Орды. И вот теперь князь Иван как жених вызвал интерес и  у Рима и у византийского императорского дома в изгнании. Такой головокружительный план требовал всестороннего обсуждения и рассмотрения»… Брак обещал просто невероятные перспективы одному из потомков Рюрика на политическом поприще. Византийская Империя, центр мирового православия, пала под ударами турок  и в 1453 году прекратила своё существование. Таким образом, породнившись с династией её последних «василевсов» — императоров, Великое княжество Московское юридически заявляло о своих правах на наследие Византии, на преемственность той роли духовного центра православия, которую эта держава когда-то играла в мире. Становясь родственником императоров Византии, Московский князь получал право законного преимущества во всей православной Ойкумене, с трудом державшейся под натиском Рима и мусульман. Право, которое, бесспорно, обеспечивало успех тем событиям, которые наполнили собой время его царствования. И то, что появление византийки в Москве предшествовало началу долгого, почти триумфального процесса «собирания», уже не кажется простым совпадением дат.

Ни в Риме, ни в Москве не питали никаких иллюзий относительно смысла предстоящего брака. Он был однозначно рассмотрен как проект политической перспективы, к тому же имевший подоплёку  глубочайшего мистицизма. Папа Римский, одобряя этот брак, рассчитывал использовать Софью для утверждения католичества на Руси. На Москве же были абсолютно противоположные планы.

В Рим отправился представитель  Ивана Ш, итальянец на русской  службе Джан Баттиста делла Вольпе ( или Иван Фрязин, как его называли в Москве). В июне 1472 года в соборе Святого Петра в Риме Иван Фрязин обручился с Софьей от имени московского  государя, после чего невеста в  сопровождении пышной свиты отправилась  на Русь. В октябре того же года Москва встречала свою будущую государыню.

В тот же день в недостроенном  ещё Успенском соборе состоялся  обряд венчания. Греческая принцесса  стала великой княгиней московской, владимирской и новгородской. С этим таинством венчания энергетика тысячелетней Восточной Империи перешла в  другой город, наполняя собой её новое  молодое тело. И эта мистическая  реинкарнация теперь предельно чётко обозначало не только отдалённое будущее страны, но и определяло ближайшие действия князя, вдруг ставшего наследником Византии.

Непонятная «дикая» Московия, не принадлежащая ни Западу, ни Востоку, начинала стремительно выходить из глухих лесов окраины Европы на сцену  уже мировой истории, меняя карту  пространства Евразии, разворачивая его, как мощный магнит, в сторону одной  географической точки – Москвы.

Ожидаемые вслед за этим события не заставили себя ждать  долго.

4. Конец Новгорода

 

Новгород, как цель, теперь был обозначен в Москве не как  соперник её государя, но как враг веры, пособник католического Рима и как  рассадник ереси. В принципе, эта  формулировка вполне соответствовала  действительности. Новгород, на протяжении 700 лет живший своими традициями, был  особым миром. Этот реликт древней Киевской Руси, сохранивший остатки традиций эпохи племенных союзов в форме  вечевой демократии, издавна тянувшийся к Западу, имевший свою историю, был  символом серьёзной альтернативы идее Новой Византии. И вопрос стоял  не только о географическом определении  центра власти в Северо-Восточной  Руси, а о доминанте культурной ориентации. Новгородцы, призвавшие 600 лет назад на Русь варягов, были верны  своим предпочтениям Запада, открывая для него ворота на Восток. И запад  собирался войти в эти ворота со всеми возможными и неизбежными  последствиями, главной из которых  была перемена места пока ещё блуждающей точки Вечного Рима. Туда, где  был расположен Рим католический. А потому, этот Новгород должен был  исчезнуть.

Борьба с Новгородом началась ещё в 1471 году. Новгородцы к тому времени потеряли всякую способность  сохранять хоть какое-то подобие  самостоятельности. В городе боролись две партии: пролитовская, состоявшая из бояр во главе с Борецкими, и  промосковская, состоявшая из «младшей чади», то есть простых людей. Поскольку  бояре имели доступ к власти и  принимали решения, то нет ничего удивительного в том, что в 1471 г. Новгород заключил союз с великим  князем литовским и польским королем  Казимиром Ягеллоном. Казимир поставил в Новгород своего наместника и обещал «Господину Великому Новгороду» защиту от Москвы. Третьим членом антимосковской коалиции стал золотоордынский хан  Ахмат, также находившийся в союзе  с Казимиром.

Увидев, что против него создана  столь серьезная коалиция, Иван III, политик умный и осторожный, решил  также искать союзников. Его взоры, естественно, обратились в сторону  враждебного Сараю Крымского  ханства. В 1473 г. договор о союзе  с крымским ханом Менгли-Гиреем стал реальностью. Крымчаки обещали воевать  с литовцами, ожидая от Ивана помощи в борьбе с Ахматом.

Войну против антимосковской коалиции Иван III начал с Новгорода, и не случайно. В «низовских» землях возмущение союзом Новгорода с Казимиром  и Ахматом было чрезвычайно велико. Москвичи обоснованно рассматривали  поступок новгородцев как измену общерусскому делу и сравнивали поход  Ивана III с походом Дмитрия Донского на Мамая.

Летописец писал, что Иван III шел на Новгород «не яко на христиан, но яко на язычник и на отступник  православия». Последнее обстоятельство для этнической диагностики весьма существенно. Как видим, в конце XV в. представители нового этноса московитов перестали воспринимать реликт Древней  Руси — новгородцев — как «своих», так как индикатором этнической симпатии в то время являлось вероисповедание. Новгородцев, выбравших союз с католиками, москвичи приравнивали к язычникам.

При общерусской поддержке  на Новгород была двинута огромная рать под предводительством лучшего  полководца Москвы — князя Даниила  Холмского. С русским войском  шли и отряды касимовского царевича Данияра. Встретившись 14 июля 1471 года с  новгородскими силами на реке Шелони, москвичи одержали полную победу, поскольку  противостояло им хотя и хорошо вооруженное, но необученное ополчение, а литовская  помощь так и не пришла. Итоги  битвы на Шелони оказались для  Новгорода тяжкими. Новгородцы вынуждены  были отказаться от планов союза с  Литвой и заплатили великому князю  большую денежную контрибуцию —  свыше 15 тысяч рублей.

Но хотя на помощь Новгороду  не пришли литовцы, ему попытался  помочь золотоордынский хан Ахмат. Форсированным маршем он дошел до Оки. По приказанию великого князя касимовские  царевичи Данияр и Муртаза выдвинулись  навстречу Ахмату на рубеж Коломны  и Серпухова, готовясь отрезать войско Ахмата от обоза в случае дальнейшего  продвижения его к Москве. Золотоордынский  хан, узнав об этом, решил не связываться  с касимовцами и быстро отступил.