Личность Екатерины великой

«Золотой век» Екатерины  Второй - один из интереснейших этапов российской истории. Правление  Екатерины наложило отпечаток на всё последующее культурное развитие России. Век её правления называют еще Веком Просвещённого Абсолютизма, ей удалось просветить своих подданных и приблизить русскую культуру к западной. Так же она сделала существенные изменения и в механизмах управления государством. Правление Екатерины II продолжалось более трёх с половиной десятилетий (1762-1796). Оно наполнено многими событиями во внутренних и внешних делах, осуществлением замыслов, продолжавших то, что делалось при Петре Великом. 

По образному выражению  В. О. Ключевского "Екатерина II: была последней случайностью на русском  престоле и провела продолжительное  и необычайное царствование, создала целую эпоху в нашей истории" . Эта "последняя случайность" XVIII в. не смогла оставить равнодушной ни своих современников, ни потомков. На протяжении более 200 лет отношение к Екатерине II было неоднозначным, но мало кто оспаривал значение ее царствования для блага России.

 Редко отмечают тот факт, что даже в советский период монумент Екатерины II, наравне с почитаемым большевиками Петром I, не покинул своего постамента, оставаясь единственным памятником монарху-женщине в государстве, где царствующая династия была пресечена насильственным способом.

 И это несмотря на то, что ее столь многогранную личность нельзя подвести под определенный стереотип: для одних Екатерина II -просвещенная государыня, для других - тиранка, раздаривающая "крестьянские души", для кого-то - любвеобильная особа, сбившаяся в счете любовников. Для исследователей история царствования Екатерины II была, остается и, по всей видимости, еще долгое время будет оставаться одним из любимых объектов исследований.

 В отечественной историографии личность Екатерины II рассматривалась как в специальных монографиях и статьях, посвященных исключительно преобразованиям ее царствования или ее биографии, так и в работах общего характера, касающихся истории XVIII в., истории дипломатии, культуры, литературы или в трудах, посвященных деятелям ее царствования или фаворитам. К началу XXI в. библиография по этой проблематике насчитывает почти 600 названий.  
Однако интерес к истории екатерининского времени не ослабевает и только за последние годы вышло несколько новых крупных исследований. Большинство публикаций было приурочено к юбилеям или годовщинам определенных реформ.

 Наибольшее количество работ увидело свет в последней четверти XIX - начале XX в. (столетний юбилей дарования "Жалованной Грамоты" дворянству и городам.

Родилась Екатерина 21 апреля 1729 года в семье прусского фельдмаршала. Родители не слишком заботились о  её воспитании. Отец был усердным служакой, а мать – неуживчивой склочной женщиной. Она жестоко наказывала дочь за каждый пустячный проступок. Несмотря на недостаточность образования, Екатерина производила впечатление  развитой и многообещающей девочки. Екатерина была племянницей принца Карла-Августа, епископа Любского, бывшего  жениха Елизаветы Петровны, умершего незадолго до их свадьбы. В память о нём императрица согласилась  с предложением прусского короля Фридриха II, и в декабре 1743 года 14-летнюю Екатерину привезли в Россию в качестве невесты наследника престола Петра Фёдоровича. До бракосочетания невеста изучала русский язык и Закон Божий. Вероятно, тщеславные мечты заставляли её скорее сделаться вполне русской и забыть своё немецкое происхождение. От природы она была честолюбива в помыслах и способна на терпение, хитрость, риск и авантюру, ради достижения цели. При всяком удобном случае она старалась показать любовь к русскому языку, русским обычаям, и православной вере.

   Бракосочетание (1745 год) не принесло счастья молодым. Любви не было, семьи не получилось. Это были два разных человека. С одной стороны полумальчик ограниченного ума, недалёкий, фальшивый, скверного характера, слабый, не понимающий и не признающий эту чужую непонятную страну; с другой – мечтательная, недюжинного ума девочка с безграничным тщеславием и фантазией. Длительная, скучная, серая супружеская жизнь способствовала появлению между ними взаимной неприязни и ненависти. К тому же Екатерина долго, целых девять, лет не могла родить наследника, чем вызвала недовольство собой. Но и рождение сына Павла не изменило отношения к ней окружающих. В дополнение к её несчастьям, Елизавета Петровна, тотчас после рождения Павла забрала его к себе, и сама занялась его воспитанием. С Екатериной стали поступать как с человеком, исполнившим законное дело и ни на что более не нужным. Бесконечное, мучительное и томительное одиночество имело, к счастью, и большую пользу.

Жизнь Екатерины при дворе  была строго регламентирована . Специально приставленные люди следили за каждым ее шагом , она не имела права выйти  на прогулку без разрешения императрицы , письма родителям за нее писали в Коллегии иностранных дел , и , конечно , ей не позволяли вмешиваться в  политику .

Своего рода отдушиной  для молодой Екатерины стало  чтение . Она читает французские  романы , на смену которым пришли вскоре труды по политической истории  Германии , Франции , Англии . В то же время она знакомится с сочинениями  Вольтера, Дидро и Д' Аламбера . За 18 лет бестолкового времяпровождения Екатерина прочитала много книг, невольно занимаясь самообразованием. Философские сочинения и книги по управлению государством и праву сделали Екатерину одной из образованнейших женщин того времени и подготовили к великой роли, которую предстояло ей сыграть.

  Страстная и горячая  от природы Екатерина пристрастилась к охоте и верховой езде. Танцы и маскарады также занимали ее. Но все эти забавы не могли заполнить пустоты ее жизни

Елизавета умерла в конце 1761г., и её племянник вступил на престол под именем императора Петра  III. При нём был издан знаменитый манифест о даровании вольности и свободы российскому дворянству, то есть об освобождении дворянства от обязательной службы. Манифест от 18-го февраля имел очень важное принципиальное и практическое значение. Он заканчивал почти трёхсотлетний период обязательной военной службы землевладельцев и превращал их из служивого в привилегированное сословие. Манифест от 18-го февраля был встречен дворянством, конечно, с восторгом, однако, очень скоро политика Петра III и его личное поведение вызвали против него всеобщее недовольство. Он не понимал и не уважал верований и обычаев православной церкви и проявлял к ним полное пренебрежение. Он возбудил неудовольствие гвардии тем, что постарался ввести в ней строгую дисциплину и муштру по прусским образцам, нарядил её в узкие и неудобные прусские мундиры, отдавал предпочтение своим, голштинским офицерам перед русскими. Он вызвал всеобщее возмущение своим преклонением перед недавним врагом России, Фридрихом Прусским (с которым он заключил не только мир, но и союз). Затем он предполагал начать войну с Данией и готовился послать русскую гвардию сражаться за интересы его голштинской родины. Ко всему этому присоединялась непристойность его личного поведения, пьянство, дурачества, грубое и пренебрежительное обращение с женой, которую он намеревался послать в монастырь, чтобы жениться на одной из фрейлин. Поведение Екатерины было полной противоположностью поведения её недостойного супруга. Она всегда старалась казаться русской и православной; была скромна, приветлива и ласкова со всеми, посещала богослужения, соблюдала все праздники и посты. Французский посол в Санкт-Петербурге Бретейль доносил о ней своему правительству: «Императрица не пренебрегает ничем для приобретения всеобщей любви и расположения отдельных лиц… Она любима и уважаема всеми в той же степени, как Пётр ненавидим и презираем».

 Гвардии грозила опасность нелепой войны за голштинские интересы; Екатерине грозило заключение в монастырь. Понятно, что они оказались в союзе против общего врага. Группа гвардейских офицеров составила заговор против Петра в пользу Екатерины, и в ночь на 28июня Екатерина, в сопровождении нескольких офицеров явилась в казармы Измайловского полка; забили барабаны, сбежались солдаты и с восторгом приветствовали императрицу; затем все двинулись к казармам Семёновского полка – там такая же восторженная встреча. Затем – шествие в Казанский собор, где Екатерина провозглашается самодержавной императрицей; из Казанского собора – в Зимний дворец. Здесь наскоро составляется манифест о вступлении Екатерины на престол для спасения церкви и государства от грозивших им опасностей. Пётр, находившийся в это время вне Санкт-Петербурга, пытался организовать оборону, но за него никто не хотел сражаться, и 29 июня он подписал акт об отречении от престола. Его отвезли в Ропшу, где через несколько дней он был убит офицерами, назначенными его охранять.

Анализируя деятельность Екатерины на троне , необходимо помнить , что , во-первых , всегда и во всем ею руководило огромное честолюбие , даже тщеславие , во-вторых , главной ее целью  было любыми средствами удержаться у  власти . Во всех своих декларациях , переписке , во всех своих начинаниях Екатерина была искренна . Екатерина  была беспринципна , и в этом она  ничем не отличалась от большинства  тогдашних политиков . Другое важное качество Екатерины - прекрасное знание людей и умение этим знанием пользоваться . 
Пытаясь понять психологическую подоплеку тех или иных поступков Екатерины , приходится учитывать , что ежедневно и ежечасно , решая множество мелких и крупных политических вопросов , она должна была руководствоваться не только собственными капризами или собственными представлениями о том , что хорошо , а что плохо .

 Ум Екатерины не был умом творческим, способным к созданию чего-то своего, оригинального . Но вместе с тем это , безусловно , был ум ясный, быстро отзывавшийся на изменение ситуации . Чтение книг лишило Екатерину многих предрассудков ее времени . Легко отказываясь от провозглашенных принципов при решении проблем глобальных , она с удовольствием принимала их там , где это не затрагивало влиятельных интересов.  
Авторы , пишущие о первых годах правления Екатерины , говорят обычно о ее неуверенности , зависимости от тех , кому она была обязана короной . А обязана была многим , но нетрудно заметить , что всякому давлению со стороны она искусно сопротивлялась и практически всегда проводила свою линию . После переворота как никогда в ней возобладала уверенность в свои силы и дела.

  О своей внешности сама она писала так: "Говоря по правде, я никогда не считала себя очень красивой, но я нравилась - и думаю, что это-то и было моей силой".

 Пожалуй, наиболее достоверный портрет Екатерины II оставил английский посол в России лорд Бёкингхэмшир. В заметках, относящихся к 1762 году, он писал: "Ее императорское величество ни мала, ни высока ростом; вид у нее величественный, и в ней чувствуется смешение достоинства и непринужденности, с первого же раза вызывающее в людях уважение к ней и дающее им чувствовать себя с нею свободно она никогда не была красавицей. Черты ее лица далеко не так тонки и правильны, чтобы могли составить то, что считается истинной красотой; но прекрасный цвет лица, живые и умные глаза, приятно очерченный рот и роскошные, блестящие каштановые волосы создают, в общем, такую наружность, к которой очень немного лет назад мужчина не мог бы отнестись равнодушно. Она была, да и теперь остается тем, что часто нравится и привязывает к себе более, чем красота».  
Екатерина II оставила после себя множество автобиографических зарисовок - шутливых и вполне серьезных. Среди них и сочиненная ею во время веселых и шумных празднеств и балов по случаю рождения внука Александра эпитафия самой себе (1778 год): "Здесь лежит Екатерина Вторая вступив на Российский престол, она желала добра и старалась доставить своим подданным счастие, свободу и собственность. Она легко прощала и не питала ни к кому ненависти. Пощадливая, обходительная, от природы веселонравная, с душою республиканскою и с добрым сердцем, она имела много друзей. Работа ей легко давалась. Она любила искусства и быть на людях". В обширной переписке с близкими по духу людьми Екатерина II не раз выказывает и на деле демонстрирует готовность воспользоваться для "общего блага" знаниями и умением более сведущих людей без всякого ущемления своего "я": "Я всегда чувствовала большую склонность быть под руководством людей, знающих дело лучше моего, лишь бы только они не заставляли меня подозревать с их стороны притязательность и желание овладеть мною: в таком случае я бегу от них без оглядки". Она без всякого притворства и расчетливости превозносила личные достоинства заслуживающего похвал человека, не считаясь при этом с неизбежными пересудами. Так, характеризуя Г. А. Потемкина, имевшего тучу врагов, Екатерина прежде всего отмечает "его смелый ум, смелую душу, смелое сердце", он, подводит итог императрица, - "великий человек". О другом своем фаворите, Г. Г. Орлове, она говорила: "Гений его был очень обширен", "умел колебать умы, а его ум не колебался никогда". И таких примеров можно привести множество.

   Екатерине II присущи и столь необходимые для верховного правителя качества, как твердость, решительность, мужество. Это дало основание близко знавшим ее современникам называть императрицу "непоколебимою".   И тем не менее, управляя сложным государственным механизмом, Екатерина оставалась весьма гибким политиком, отнюдь не на словах демонстрируя обстоятельную взвешенность при выборе того или иного подхода: "Действовать нужно не спеша, с осторожностью и с рассудком". Она с полным основанием относила себя "к таким людям, которые любят всему знать причину", и в соответствии с этим старалась принимать адекватные конкретной ситуации решения.

   Но, несмотря на природную гибкость ума, Екатерина II, как она сама признавалась, "умела быть упрямою или твердою (как угодно), когда это было нужно", но "никогда не была злопамятна. Во всех случаях человеколюбие и снисхождение к человеческой природе предпочитала я правилам строгости".

   Внешняя политика Екатерины в рамках этических норм своего времени была последовательной и честной. Но при этом надо помнить и о публичном заявлении Екатерины II, как бы подводившем итог проводимому ею внешнеполитическому курсу - никто и никогда не сомневался в самостоятельности принимаемых императрицей решений: "В это столетие Россия не понесла убытков ни от какой войны и не позволит управлять собою".  
Желания Екатерины были скромными, хотя и определяли многое, если не все в ее жизни: "Здоровье прежде всего; затем удача; потом радость; наконец, ничем никому не быть обязанной". Современники отмечали, что "она была проста в домашней жизни", отличалась чрезвычайной умеренностью в пище и питье. Но вместе с тем баснословная пышность русского двора при Екатерине изумляла иностранцев немыслимым соединением азиатской роскоши с европейской утонченностью.

  То, что Екатерина II - мудрая правительница, признавали даже ее закоренелые недоброжелатели. Взять к примеру, В. О. Ключевского, который оценивал ее ум достаточно критически: "Это не была самая яркая черта характера Екатерины: она не поражала ни глубиной, ни блеском своего ума.. У нее был ум не особенно тонкий и глубокий, зато гибкий и осторожный, сообразительный, умный ум, который знал свое место и время и не колол глаз другим, Екатерина умела быть умна кстати и в меру". Однако Екатерина обладала другим бесценным качеством, столь необходимым самодержавной правительнице, тем "счастливым даром", который позволял свободно ориентироваться в самой сложной ситуации, - "памятливостью, наблюдательностью, догадливостью, чутьем положения, уменьем быстро схватить и обобщить все наличные данные". Ее трудно было застать врасплох. Всегдашняя собранность и живая сообразительность помогали выбрать оптимальный вариант решения неожиданно возникшей проблемы. 
Дидро не раз подолгу беседовал с Екатериной во время своего пятимесячного пребывания в России (в конце 1773 - начале 1774 года), наблюдая императрицу в реальной обстановке. Не имея ни малейшего повода для лести, он писал о ее "непостижимой твердости в мыслях", о "легкости в выражениях", о "знании быта и дел государства своего", о том, что "ни один предмет не чужд ей". Обобщая наблюдения современников, лучший и по сегодняшний день биограф Екатерины II дореволюционный историк А. Г. Брикнер признавал, что "познания и стремления Екатерины отличались не столько глубиной и основательностью, сколько широтою и разнообразием", и отмечал, что она "была как бы создана для престола: в истории мы не встречаем другой женщины, столь способной к управлению делами".  
Державин не раз бывал, обезоружен ее невозмутимой любезностью. "Часто случалось, что рассердится и выгонит от себя Державина, а он надуется, даст себе слово быть осторожным и ничего с ней не говорить; но на другой день, когда он войдет, то она тотчас приметит, что он сердит, зачнет спрашивать о жене, о домашнем его быту, не хочет ли он пить и тому подобное ласковое и милостивое, так что он позабудет всю свою досаду и сделается по-прежнему чистосердечным. В один раз случилось, что он, не вытерпев, вскочил со стула и в исступлении сказал: "Боже мой! Кто может устоять против этой женщины? Государыня, вы не человек. Я сегодня наложил на себя клятву, чтоб после вчерашнего ничего с вами не говорить, но вы против моей воли делаете из меня что хотите".