Изменение тактики партий после июльского кризиса 1917 года

Сразу же после июльского кризиса Ленин поставил перед большевиками вопрос о пересмотре прежней тактики. Анализ новой политической ситуации в стране и обоснование новой тактики он дал в своих статьях и письмах, написанных по следам событий. В частности, к нелегальному совещанию 13--14 июля им были написаны тезисы “Политическое положение”. Суть его выводов сводилась к следующему:

Июльские события покончили с переходным состоянием власти. Двоевластие закончилось в пользу контрреволюционной буржуазии;

Временное правительство перешло к открытому насилию над массами, и поэтому надежды на мирное развитие революции окончательно исчезли. В новых условиях власть в руки пролетариата может перейти только путем вооруженного восстания;

Установлению единовластия контрреволюционной буржуазии способствовали эсеро-меньшевистские Советы. В новой ситуации необходимо временно снять лозунг “Вся власть Советам!”. При этом он разъяснял, что снятие этого лозунга не означает ухода большевиков из Советов, их отказа от борьбы за советскую форму организации пролетарской власти. “Это не вопрос о Советах вообще, -- писал он, -- а вопрос о борьбе с данной контрреволюцией и с предательством данных Советов”.

Ряд соображений Ленина по оценке политической ситуации в стране и вопросам тактики был слишком категоричным, бескомпромиссным и прямолинейным (о лозунге “Вся власть Советам!”, об оценке партий эсеров и меньшевиков или, скажем, об установлении “единовластия контрреволюционной буржуазии”) . Недаром его выводы и соображения не встретили единодушного понимания и поддержки. Десять из пятнадцати участников совещания фактически не поддержали позицию Ленина.

Для определения позиции партии был созван шестой съезд, работавший полулегально с 26 июля по 3 августа.

Находящийся в подполье Ленин был избран почетным председателем съезда. Он находился в курсе всех дел и через своих связных оказывал опосредованное влияние на ход съезда и принятие его решений.

С политическим отчетом ЦК выступал И. Сталин. Он же делал и доклад о политическом положении.2

В ходе дебатов по отчету ЦК всплыл вопрос о явке Ленина и Зиновьева на суд, хотя ранее совещание актива большевиков 13--14 июля вполне определенно высказалось против этого. Однако ряд делегатов съезда (Мануильский, Лашевич, Володарский) в эмоциональном порыве, не считаясь с реальностями тех дней, настаивали на явке Ленина на суд, с тем чтобы превратить его в суд над контрреволюцией. Эта точка зрения была подвергнута критике в докладе Г. Орджоникидзе, и в выступлениях ряда делегатов (Бухарина, Дзержинского и др.) и была отвергнута.

Известно, что во втором коалиционном правительстве социалистов было больше, рем представителен буржуазных партии. Для Сталина съезд явился своеобразной точкой отсчета для выхода на общепартийную арену связи с этим было заслушано три доклада: о войне и международном положений (Н. Бухарин), о политическом положении (И. Сталин), об экономическом положении (И. Милютин). В ходе обсуждения этого вопроса возникла дискуссия по уже решенному 7 (Апрельской) конференцией РСДРП (б) вопросу о правомерности стратегического курса на социалистическую революцию. Сомнения на этот счет высказали Преображенский, Бухарин, Ангарский, Ногин и др. Так, Преображенский и Бухарин вопрос о возможности победы социалистической революции в России ставили в прямую зависимость от победы пролетарских революций на Западе, что перекликалось с воззрениями Троцкого. В результате свободного обсуждения победила ленинская точка зрения: съезд подтвердил стратегический курс на переход к социалистической революции.

Еще более острыми были прения по вопросам тактики, особенно по вопросу о лозунге “Вся власть Советам!”. Из 15-ти выступавших 8 высказались против снятия этого лозунга (Юренев, Ногин и др.) и только 6 поддержали ленинское предложение. Чтобы снять разногласия и выработать согласованную позицию, была создана согласительная редакционная комиссия по выработке резолюции “О политическом положении” из 7 человек, куда вошли представители двух точек зрения. В итоге резолюция была принята большинством голосов при 4 воздержавшихся.

Съезд высказался за снятие лозунга, за немирные формы и методы борьбы за власть, т. е. фактически за вооруженное восстание, хотя сам термин “вооруженное восстание” в резолюции и не употреблялся. Было записано: “В настоящее время мирное развитие и безболезненный переход власти к Советам невозможны... Правильным лозунгом... может быть лишь полная ликвидация диктатуры контрреволюционной буржуазии”.2 Такой эзоповский язык объяснялся тем, что открытое заявление съезда о восстании могло быть использовано как повод для запрещения партии, которую и так уже обвиняли в организации заговора.

Съезд принял в ряды партии так называемых “межрайонцев” (около 4 тысяч человек) -- группу вне фракционных социал-демократов из числа меньшевиков-партийцев, меньшевиков-интернационалистов и большевиков-примиренцев, которые в то время занимали близкую к большевикам позицию. Среди принятых были многие из тех, кто позднее играл видную роль в октябрьских событиях и в советское время-- Л. Троцкий, А. Луначарский, Д. Еануильский, М. Урицкий, А. Иоффе и др.

Большевики на 6 съезде вновь, как и на 7-й (Апрельской) конференции, продемонстрировали свою склонность к сектантству, крайнюю нетерпимость и непримиримость к “инакомыслию”. В принятой резолюции “Об объединении партии”, отличавшуюся крайне резким тоном, категоричностью суждений и оценок, была начисто отвергнута идея объединения с меньшевиками. Вот один из образчиков лексики резолюции: “Меньшевики, начавшие оборончеством, закончили самым позорным союзом с контрреволюционной буржуазией... Превратившись в прислужников российского и союзного империализма, они окончательно перешли в стан врагов пролетариата”.

В после июльской ситуации меньшевики в свою очередь предприняли попытку консолидировать свои силы, преодолеть взаимоослаблявшую борьбу различных организаций и групп. В этих целях и был созван так называемый объединительный съезд (19--25 августа). На нем было принято решение о создании РСДРП (объединенной). Председателем партии стал сподвижник Г. Плеханова по группе “Освобождение труда” П. Аксельрод.

У меньшевиков различной “окраски” общими были взгляды на переход к социализму, на демократию и парламентаризм. Но в то время их разделяло отношение к войне и правительству. Поэтому достигнутое единство оказалось формальным и неустойчивым. Меньшевики-оборонцы (А. Потресов, ф. Дан, И. Церетели и др.) по-прежнему выступали за доведение войны до победного конца, а меньшевики-интернационалисты (Ю. Мартов, Р. Абрамович и др.) -- за разрыв коалиции с буржуазными партиями и за создание однородного социалистического правительства. Несмотря на разногласия, съезду все же удалось принять решение о поддержке правительственной коалиции.

Не вошли в объединенную меньшевистскую партию социал-демократы, сгруппировавшиеся вокруг газеты “Новая жизнь” (В. Базаров и др.), с которой активно сотрудничал М. Горький. Они создали обособленную “Организацию объединенных социал- демократов-интернационалистов” (“новожизненцы”).

Подобные процессы происходили и в партии эсеров, где внутрипартийный кризис проявлялся, прежде всего, в дальнейшем усилении левого крыла партии и в постепенном сближении позиции левых эсеров с позицией большевиков. Так, в начале августа на заседании Совета левые партии предложили резолюцию, в которой отмечалось, что “решение основных вопросов русской революции возможно лишь при существовании однородной власти, ответственной перед Советами рабочих и крестьянских депутатов и демократизированными органами местного самоуправления”.