«Молодые друзья» Александра I или «Негласный комитет»

03.04.2012

Глава I «Молодые друзья» Александра I или «Негласный комитет».

              Одними из первых представителей просвещенной бюрократии являлись участники «Негласного комитета» или кружка молодых друзей, сложившегося вокруг князя Александра Павловича. Их было всего четверо: Новосильцев, граф Строганов, Чарторийский, адъютант Александра, Кочубей  и сам князь.

              Встречи молодых друзей начались с частой регулярностью с лета 1976 г. во время пребывания двора в Царском Селе. Друзья всегда были с князем, поэтому у них было много времени для обсуждения политических вопросов страны. Адам Чарторыйский в своих мемуарах вспоминает: «Это было нечто вроде франк-масонского союза, которого не чуждалась и великая княгиня. Интимность наших отношений, столь для нас новая и дававшая повод к горячим обсуждениям, вызвала бесконечные разговоры, которые постоянно возобновлялись. Политические идеи и вопросы, которые показались бы теперь избитыми и привычными общими местами, тогда имели для нас всю прелесть животрепещущей новизны»[1].

              Все участники кружка принадлежали к высшему слою российского дворянства, входившему в непосредственное окружение монархов. Родословная каждого из них отражала сложный процесс формирования правящей элиты Российской империи. Наиболее влиятельным при дворе в эти годы являлся род, к которому принадлежал граф Павел Александрович Строганов, потомок разбогатевших поморских дворян. Самый знаменитый по происхождению, хотя и менее заметный в жизни Российской империи был род Адама Адамовича Чарторыйского. Потомки князя Гедимина, ставшие магнатами Великого княжества Литовского, к XVII в. были полонизированы и вошли в состав правящей элиты Речи Поспалитой. Но разделы Польши вынудили их стать подданными Российской империи, к которой отошла Подолия, где располагалось большинство их земельных владений. К числу потомков старинных великорусских дворянских родов принадлежал только один Николай Николаевич Новосильцев, предки которого с середины XIV в. служили великим князьям Московским, но и по положению при дворе, и по размерам земельных владений ни могли равняться со Строгановами, ни с князем Чарторыйским. Войти в узкий круг придворной аристократии он смог благодаря происхождению матери, сестре графа А.С. Строганова, в доме которого он и воспитывался.

              Все трое друзей великого князя Александра Павловича принадлежат к тому поколению, детство и юность которого пришлось на правление  Екатерины II. На идейное развитие наследника одного из крупнейших состояний России, польского патриота, вынужденного стать в 1795 г. российским подданным, выходца из среднепоместного дворянства определяющее внимание оказали теория «века Просвещения». К ним они приобщались благодаря сложившейся в 1770-1780-х гг. системе воспитания и образования представителей европейского «благородного сословия»: талантливый и высокообразованный иностранный наставник, затем — заграничное путешествие с посещением лекций в лучших университетах Европы.

              Это поколение отличалось от своих отцов и старших братьев, олицетворявших эпоху «просвещенного абсолютизма» в России. Типичным примером предшественников является отец будущего члена «Негласного комитета» граф А.С. Строганов, - одна из самых влиятельных фигур в придворной жизни 1770-1810-х гг. На формирование взглядов великого князя Александра Павловича и его друзей огромное воздействие оказали политические события 1790-х гг. в Европе, активными участниками которых являлись их педагоги-наставники. Наставник Александра и его брата Константина на протяжении 12 лет, с 1783 по 1795 гг., Ф.Ц. Лагарп, вернувшись на родину, возглавил борьбу «демократических» кантонов против господства в Швейцарской конфедерации олигархов из кантона Берн. Ставший в 1779 г. наставником семилетнего наследника одного из богатейших состояний России графа П.А. Строганова французский педагог Ш.Ж. Ромм в 1788 г. вместе с подопечным прибыл во Францию, где путешественников и застало начало революции. Наставник князя А.А. Чарторыйского аббат Пиатолии находился в 1794-1800 гг. в австрийской тюрьме, как один из главных агентов французской пропаганды.

              Друзья наследника престола и сами являлись непосредственными свидетелями потрясений, переживаемых странами Западной Европы. В охваченном политической борьбой Париже граф П.А. Строганов стал членом «Общества друзей законов», но дальнейший процесс его пилитического самоопределения был прерван, так как по приказу императрицы отец потребовал от сына возвращения в Россию. Он подчинился родительским требованиям. Но за три дня до отъезда успел вступить в «Якобинский клуб».

              Князь А.А. Чарторыйский вспоминал о своей первой откровенной беседе с Александром в апреле 1796 г.: «Он сказал мне тогда, что совершенно не разделяет воззрений и принципов правительства и двора, что он далеко не оправдывает политики и поведения своей бабки и порицает ее принципы; что его симпатии были на стороне Польши и ее славной борьбы; что он оплакивал ее падение … Он признавал мне, что ненавидит деспотизм везде, в какой бы форме он не проявлялся, что любит свободу, которая, по его мнению, должна принадлежать всем людям, что он чрезвычайно интересовался Французской революцией, что, не одобряя этих ужасных заблуждений, он все же желает успеха республике и радуется этому»[2].

              Для членов кружка великого князя Александра били одинаково неприемлемы как система фаворитизма эпохи Екатерины II, так и деспотизм ее сына. В то же время участники кружка были далеки от мысли о дворцовом перевороте, который для них был одним из проявлений деспотизма. Бурные и кровавые события во Франции, перекинувшиеся на другие страны Европы, заставляли их искать способа для их предотвращения в России.

Князь А.А. Чарторыйский упоминает в мемуарах о двух несохранившихся документах, в которых члены кружка «молодых друзей» попытались сформулировать общественно-политические взгляды. Первым из них являлся проект манифеста на случай вступления Александра на престол, составленный по его просьбе А.А. Чарторыйским. Вторым — записка, подготовленная в апреле 1797 г. в Москве Н.Н. Новосильцевым, представляющая собой перевод отрывка из неизвестного французского сочинения, в котором давались советы наследнику престола о том, как сделать своих подданных счастливыми.

              Дружеский кружок, сложившийся вокруг Александра I просуществовал в полном составе недолго. В мае 1797 г. за границу уехал Н.Н. Новосильцев. В том же году после коронации нового императора, на три месяца к родителям в Австрию уехал князь А.А. Чарторыйский. А по возвращению был отправлен в почетную ссылку во Флоренцию. Покинувших Россию единомышленников заменил в 1798 г. тридцатилетний граф В.П. Кочубей, вернувшись из Константинополя. Он принадлежал ко второму поколению «служилой аристократии» малороссийского происхождения, которая с середины XVIII в. заняла прочное место в составе правящей элиты Российской империи. Становлению его карьеры способствовало родство с канцлером А.А. Безбородко, который воспитывал его и ввел в высший придворный круг.

              Дворцовый переворот 1801 г. вновь возродил кружок друзей и единомышленников Александра Павловича. К графу Строганову, который единственный из них находился в столице в марте 1801 г., на протяжении последующих трех месяцев присоединились: прибывший в столицу 18 апреля граф В.П. Кочубей, 16 мая Н.Н. Новосильцев и последним 18 июня князь А.А. Чарторыйский. За ними закрепился термин «молодые друзья» императора.

              Особую роль в возрождении кружка «молодых друзей» сыграл граф П.А. Строганов. По итогам беседы с императором он составил записку, в которой изложил цели предстоящих встреч друзей-единомышленников: 1) выяснение положения дел в государстве; 2) реформирование разных частей администрации; 3) обеспечение государственных учреждений «конституцией». Первая встреча единомышленников для неформального обсуждения вопросов государственного управления, получившее название «Негласный (Интимный) комитет», состоялась 24 июня 1801 г. «Наши тайные собрания происходили два или три раза в неделю. После кофе и короткого общего разговора император удалялся, и в то время, как остальные приглашенные разьезжались, четыре человека отправлялись через коридор в небольшую туалетную комнату, непосредственно сообщающуюся с внутренними покоями их величества, куда затем приходил и государь. Там обсуждались разные преобразовательные планы, не было вопроса, который бы не затрагивался в этих беседах. Каждый нес туда свои мысли, свои работы, свои сообщения о текущем ходе правительственных дел и о замеченных злоупотреблениях власти. Император вполне откровенно раскрывал перед ними свои мысли и свои истинные чувства. И хотя эти собрания долгое время представляли собой простое препровождение времени в беседах, не имевших практических результатов, все же, надо сказать правду, что не было ни одного внутреннего улучшения, ни одной полезной реформы намеченной, или проведенной в России в царствование Александра, которые не зародились бы на этих именно тайных совещаниях», - рассказывал об этих беседах князь А.А. Чарторыйский, сравнивая эти встречи с «массонской ложей, по выходе из которой люди возвращались к своей обычной мирской жизни»[3].

              Заседания представляли собой неформальное общение близких единомышленников, в ходе которого обсуждались как принципиальные, так и мелкие вопросы. Определенной программы, которая бы обозначила круг и последовательность обсуждаемых проблем, «Негласный комитет» на протяжении всего существования не имел. Граф П.А. Строганов, который больше своих товарищей стремился к регламентации встреч, несколько раз пытался набрасывать конкретный план предлагаемых к обсуждению вопросов. В декабре 1801 г. в одной из записей он наметил круг вопросов. Необходимых для обсуждения в комитете, которые были разделены на следующие рубрики: общественное образование, общественный кредит, судебная реформа, административная реформа, крестьянская реформа, экономические реформы.

              Как и в любой небольшой группе, возникшей на неформальной основе, в развитии отношений членов Негласного комитета значительную роль играли межличностные отношения. Внутри этого кружка не было ярко выраженного лидера. Князь А.А. Чарторыйский в воспоминаниях дал такую психологическую зарисовку: «В нашем Комитете самым пылким был Строганов, самым рассудительным — Новосильцев, наиболее осторожным — Кочубей; я же был самым бескорыстным и всегда старался успокоить слишком сильные намерения других»[4]. Наиболее тесные взаимоотношения были у близких родственников — граф П.А. Строганов и Н.Н. Новосильцева. Родственные связи со Строгановыми вовлекли последнего в атмосферу их семьи, хотя он находился на положении, хотя ценимого и признаваемого, но бедного родственника. Князь А.А. Чарторыйский так описывал его положение в этом доме: «Услуга, которую оказал Новосильцев семье Строгановых, привезя в Россию молодого графа, еще больше укрепила чувства, которые питали к нему и раньше отец и сын. Он был советчиком, почти распорядителем в семье, при всяких обстоятельствах; он гордился тем, что имел независимый характер, никогда им не изменял и не переносил никакого несправедливого принуждения»[5].

              Старшие по возрасту члены «Негласного комитета» и следовательно самые опытные пытались руководить императором. Далеко не всегда в эти годы, да и в последующие, император «чувствовал себя настолько господином положения, чтобы отважиться на мероприятия, казавшиеся ему слишком решительными». Поэтому его «молодые друзья» порой проявляли настойчивость в своих советах и положениях. Князь А.А. Чарторыйский вспоминал, что «они торопили императора с приведением в исполнение высказанных им взглядов и тех предложений неофициального комитета, которые были им одобрены и признаны необходимыми. Раз или два хотели убедить его приступить к энергичным действиям, заставить себя повиноваться, устранить людей с устарелыми взглядами и заместить этих людей молодежью»[6]. Входящий во вкус самодержавной власти император после нескольких лет прибывания на престоле стал явно тяготится советами и «молодых друзей» и иначе стал воспринимать попытки критики его слабостей со стороны Интимного окружения. Поучения старших друзей, к которым прислушивался 20-летний наследник престола, через пять лет уже во многом казались тягостными и неуместными монарху.

              Неизбежный психологический конфликт между императором и его «молодыми друзьями» усугублялся влиянием на правящую элиту Российской империи международных событий. Внешнеполитическая концепция Александра I в начале его правления, которую целиком разделяли и «молодые друзья», «...заключалась в решении держать себя в стороне от дел Европы, возможно меньше вмешиваться в них, быть в дружбе со всеми, для того, чтобы иметь возможность посвятить все свое время и внимание внутренним усовершенствованиям. ...именно во внутренней своей жизни Россия может достигнуть громадных успехов в смысле установления порядка, экономического преуспеяния и правосудия во всех частях обширной империи, что вызовет процветание земледелия, торговли и промышленности... Для действительного благосостояния России требовался продолжительный мир и постоянное попечение умной и миролюбивой администрации»[7].

              Но бурные политические процессы в Западной Европе, вопреки желанию правителя и его приближенных, втягивали Россию в сложные международные комбинации, которые привели к войне 1805-1807 гг. Александр I постепенно вошел во вкус дипломатических интриг. В качестве личных эмиссаров он использовал и членов Негласного комитета, которые далеко не всегда поддерживали его решения. Неудачная компания 1805-1806 гг. и распад третьей коалиции усилили разногласия по тактическим вопросам между императором и его единомышленниками. И последней точкой в существовании «Негласного комитета»стала неудачная военная компания 1807 г. в марте этого года. Когда гвардия двинулась в поход в Пруссию, императора сопровождали Н.Н. Новосильцев и князь А.А. Чарторыйский, но непосредственного участия в подписании Тильзитского договора уже не принимали. Князь А.А. Чарторыйский еще в июле 1806 г. был уволен от управления Коллегией иностранных дел. Тогда же, покинув все государственные посты, определяется волонтером в составе лейбатаманского полка донских казаков граф П.А. Строганов. В ноябре 1807 г. за ним последовал и Н.Н. Новосильцев. «Негласный комитет» перестал существовать. 

[1]              Чарторыйский мемуары 262

[2]              Чарторыйский А.А. 233

[3]              Чарторыйский 235

[4]              Чарторыйский 256

[5]              Чарторыйский 268

[6]              Чарторыйский 263

[7]              Чарторыйский 268