Политика «военного коммунизма» и новая экономическая политика: историко-сравнительный анализ

1. Политика «военного коммунизма» и новая экономическая политика: историко-сравнительный анализ.

Введение .

Историю советского общества 1920-х гг. обычно связывают  с новой экономической политикой, которую стали проводить большевики после окончания гражданской войны. Но именно 20-е годы на практике дали сочетание новой экономической политики, демократизации, плюрализма с успехами мирного существования. Был открыт путь к ненасильственному миру и строительству социализма в СССР без социальных катастроф, на основе "гражданского мира". То и другое могло быть успешным только во взаимосвязи. Такой подход дался партии тяжёлым опытом: преодолением "военного коммунизма", исторически ставшего первой, во многом вынужденной формой командно-административной системы. Она привела тогда страну на грань катастрофы. Политика "военного коммунизма" не отвечала ни экономическим потребностям страны, ни расстановке классовых сил в борьбе за социализм, особенно при переходе от войны к миру.

"НЭП". Это короткое слово быстро стало образом, которому суждено было навсегда остаться в памяти народов символом противоречивой, поучительной, хотя и очень короткой полосы в истории страны. А когда понятие НЭП родилось, в нём было и энергичное нет недавнему прошлому, и созвучие с главным, чего тогда не доставало "хлеб". Именно нэп, говорил Ленин, открывал путь к избавлению "от нашего нищенства, от беспрерывных голодовок ...".

Переход от военного коммунизма к новой экономической  политике был завершён резко, как  бы прыжком от пропасти, куда толкали  страну экономический и политический кризисы весны 1921 г. Необходимость поворота понимали как будто все, а вот его глубинную сущность - очень немногие. Так нередко бывает в моменты радикальных перемен. Но вскоре явственно обнаружились разные позиции, хотя все продолжали одобрять сам поворот.

1. «Военный коммунизм» 
 
Предпосылки. Постреволюционный капитализм в России находился на стадии перехода к империализму, когда усиливается роль государства в экономике и одновременно происходит еще более четкое разделение регионов на производящие сельхозпродукцию и потребляющие. Россия шагнула в революцию прямиком из войны, когда 86% рабочих промышленности трудилось на оборону, и главной проблемой стало снабжение хлебом как армии, так и тыловых рабочих в потребляющих областях, где было сосредоточено военное производство. В условиях продолжавшейся первой мировой, а затем и начавшейся гражданской войны и иностранной интервенции вопрос продовольствия обострился, а общий развал экономики усилился, что и послужило к наращиванию мер государственного вмешательства в экономику.  
Чтобы спасти остатки хозяйственных связей и хоть как то решить продовольственную проблему, были приняты меры военного характера: Республика объявлялась единым военным лагерем, когда все ресурсы оказываются в руках государства, что и означало переход к политике «военного коммунизма». Под этим подразумевался целый ряд мер: национализация всей промышленности, фактически вылившаяся в конфискацию; уничтожение частной собственности, хлебная монополия государства, карточная система, при которой во главу угла было поставлено принудительное государственное распределение и снабжение продуктами населения. А также всеобщая трудовая повинность от 16 до 50 лет, другими словами, милитаризация труда и всей внутренней жизни. В общем, система военно-коммунистических мер, широко использовавшая революционное принуждение: «Железной рукой загоним человечество к счастью!» - гласил популярный плакат 1918 года. Особенно широко это принуждение использовалось против крестьян, которое ни в какую не желало идти на социалистические эксперименты, подразумевавшие вступление в коммуны и артели. С них хватило и продразверстки, когда отбирался практически весь хлеб, и крестьянин был лишен экономической свободы, не имея права продавать излишки продовольствия, если бы они и были. Гражданская война дорого обошлась России и ее народу: утрата части территории на западе, 8 млн. человек погибло, 2 млн. отправились в эмиграцию, свыше 39 млрд. золотых рублей составили сумму ущерба. Очевидно, что военный коммунизм был обусловлен потребностями военного времени. Советская власть прибегла к этой программе, во-первых, чтобы выжить. Но не только: в отказе от товарно-денежных отношений и замене их государственным распределением, а также прямым «продуктообменом» большевики хотели видеть начало перехода к социализму в понимании ортодоксальных марксистов. Они, в том числе и Ленин, все еще надеялись на скорейшую помощь мирового пролетариата и наступление мировой революции. Однако пролетарии Запада на помощь не спешили, а интервенция и внутренние мятежи постоянно требовали незамедлительного военного решения. Хотя и без этого проблем хватало. Был даже момент, когда в руках большевиков оставался только центральный регион, перенасыщенный заводами и фабриками, но начисто отрезанный от источников сырья и топлива. Воцарилась разруха. Конкретно, это проявилось в катастрофическом падении промышленного производства (в 8 раз по сравнению с 1913 годом) и производительности труда (в 4 раза). Последнее – из за уравнения в оплате труда высококвалифицированного рабочего и разнорабочего (разница всего 9%). Оставшиеся в распоряжении дрова и торф годились для восстановления текстильной промышленности, но не для нужд металлургии. Остановилось машиностроение. В тяжелейшем положении оказались железные дороги.  
Сельское хозяйство. Предпринятые меры и итоги. В постреволюционной России после принятия в 1918 году закона о социализации земли мелкими землевладельцами стали около 3 млн. крестьян. Однако спокойная жизнь их не ожидала, ибо их впрямую касалось все, что происходило в стране. А в стране была создана целая система чрезвычайных органов, призванных обеспечить подчинение экономики нуждам фронта. В полной мере это касалось и крестьян: была установлена государственная монополия на хлеб, продовольственные органы получили чрезвычайные полномочия на закупку хлеба, были созданы продовольственные отряды по изъятию излишков хлеба по твердым ценам. На самом деле хлеб изымался бесплатно или обменивался на промышленные товары, так как произошло обесценение денег. Объем заготовок диктовался потребностями государства, в результате чего у крестьянина зачастую излишков как таковых не оставалось. Если в 1917 году хлеба в стране хватало на всех, то за период потрясений посевные площади сократились больше чем вдвое, притом, что упала урожайность. В 1921 году страну постиг неурожай, разразился массовый голод. Поголовье скота уменьшилось вдвое. Имело место свертывание товарно-денежных отношений, был введен неэквивалентный натуральный обмен между городом и деревней. В условиях инфляции крестьяне не желали продавать хлеб за бесценок. В результате в феврале – марте 1918 года потребляющие районы получили всего 12.3% запланированного количества хлеба, норма хлеба по карточкам там составила 50 – 100 г в день. Вследствие нарушения товарообмена между городом и деревней произошла натурализация хозяйства, товарной продукции просто не производилось. Казалось бы, сбылась мечта «левых коммунистов» во главе с Бухариным об уходе с арены социальной жизни товарно-денежных отношений, отмене денег, уравнительном принципе распределения. Но в жизни это обернулось сплошным кошмаром. Получить продовольствие для города стало возможным получить только путем принуждения. Следует отметить, что у большевиков отношение к крестьянству было двояким. С одной стороны, его считали вроде бы союзником пролетариата, а с другой (середняков и кулаков) – опорой контрреволюции. Крестьянин, будь то даже маломощный середняк, вызывал у них подозрение. Слепой энтузиазм масс, фанатизм – вот чего недоставало крестьянину в глазах большевиков. Уже с 1918 года впереди замаячил голод, в стране установилась продовольственная диктатура с ее монополией на торговлю хлебом и твердыми ценами, придуманными будто в насмешку. Торговля фактически была запрещена. Сформированные повсюду продотряды действовали по принципу: «если нельзя взять хлеб у деревенской буржуазии обычными средствами, то надо взять его силой». В помощь продотрядам создаются комитеты бедноты. Нельзя сказать, что государство не пыталось хоть как – то упорядочить процесс изъятия хлеба и вообще продовольствия. Главной мерой «военного коммунизма» в деревне стала продразверстка, введенная с начала 1919 года. При этом беспорядочные и часто безуспешные поиски «излишков» были заменены плановой системой, когда минимально необходимое количество хлеба для армии и рабочих развертывалось на сельские районы. Потребности государства были в этом вопросе определяющими. Цифры государство объявляло заранее, а их уже делили по губерниям, уездам и волостям. Но крестьяне и тому были рады: все же изначальная заданность поставок вносила определенность, и продразверстка рассматривалась ими как благо по сравнению с продотрядами. Возвращаясь к комбедам, надо заметить, что при них планы заготовок постоянно срывались, что стало основной причиной их ликвидации. Дело в том, что комбеды объявляли врагами советской власти не только кулаков, но и середняков, направляя карательные действия против тех, кто производил хлеб, и разрушая их хозяйства, тогда как сами бедняки продовольствия не производили, а только потребляли. Это послужило причиной того, что комбеды были распущены, и олицетворять власть в деревне снова стали сельские советы. Милитаризация системы экономики привела к тому, что живая человеческая сила определенных хозяйственных районов была объявлена в то же время живой человеческой силой определенных воинских частей. С декабря 1920 года ведение крестьянского хозяйства было объявлено государственной повинностью. За неисполнение трудовой повинности человек мог запросто угодить в концентрационный лагерь. Продовольственная проблема так и не была решена, зато власть изо всех сил боролась со своим народом. А после того, как в июле 1918 года была восстановлена смертная казнь, массовые казни приняли угрожающий размер. Именно на этом фоне разворачивалась программа «военного коммунизма». Но хлеба она не дала, поэтому восстановление сельского хозяйства оставалось первоочередной задачей, решение которой могло запустить остановившуюся промышленность.  
Промышленность. Предпринятые меры и итоги. Вообще годы «военного коммунизма» стали временем установления политической диктатуры большевиков, партия коммунистов стала правящей, вовсю шел процесс сращивания партийных и государственных органов. Свирепствовала военно-приказная диктатура, когда на вооружение были взяты неэкономические методы хозяйствования. Тотальная национализация промышленности, беспримерная централизация управления стали причиной разбухания советского государственного аппарата. Ибо государство, став собственником основных средств производства, было вынуждено обеспечивать управление оказавшимися в его распоряжении предприятиями как в центре, так и в регионах. Как результат, возникли непомерно огромные управленческие структуры, директивно-приказной принцип «сверху – вниз» жестко ограничивал инициативу на местах. Собственно, национализация промышленности, сводившаяся фактически к конфискации, отражала экономическую политику нового государства, взявшего за основу уничтожение частной собственности. И проводилось оно до крайности планомерно и во вред устоявшимся хозяйственным связям. Национализация шла в три этапа. Так, с конца 1917 года началась национализация крупных оборонных предприятий и был создан Высший Совет народного хозяйствования (ВСНХ). И уже под управлением этого органа была проведена национализация второго этапа (с весны по июнь 1918 года), при этом государству отошли уже целые отрасли (сахарная, нефтяная, машиностроение, металлургия), где позиции финансового капитала были особенно сильны. К 1 июля уже в собственности государства числились 513 крупных промышленных предприятий, а в декабре 1918 года, национализация крупной промышленности была завершена. Однако без сырья и топлива работа крупной промышленности практически остановилась. Поэтому в конце 1920 года была объявлена национализация мелких и средних предприятий, после чего мелкие заведения обычно закрывались. В этом и состоял третий этап национализации. К лету 1918 года возникают местные совнархозы, подчиненные ВСНХ. Расцвела система «главкизма», когда все предприятия каждой отрасли подчинялись своему отраслевому главку – отделу ВСНХ (при СНК). Были созданы чрезвычайные органы, которые под предлогом «военной спешности» изымали у населения и со складов сколько-нибудь ценные предметы и товары. Ввиду несправедливой оплаты труда, отсутствия стимулов производительность падала, зато набирали силу меры принуждения. Изобретались все новые методы, из которых главным стала милитаризация труда. К концу 1919 года на военное положение были переведены не только оборонные, но и все отрасли промышленности, а также железные дороги. В связи с объявленной всеобщей трудовой повинностью было издано постановление о первой революционной армии труда, согласно которому армейские подразделения могли использоваться на хозяйственных работах. Гражданское население независимо от постоянной работы тоже привлекалось к выполнению трудовой повинности. Практиковалось перераспределение рабочей силы, трудовые мобилизации.  
Конечно, последствия «военного коммунизма» неотделимы от последствий гражданской войны. Республика превращена в военный лагерь и выстояла. Но ни о каком социализме при таких методах не могло быть и речи. В результате этой программы вместо диктатуры пролетариата получили диктатуру одной партии, основанную на сплошном терроре и насилии. Полное политическое банкротство. Экономическое – тоже. Кризис парализовал народное хозяйство.  
В 1919 году из-за отсутствия хлопка встала текстильная отрасль, она давала всего 4.7% от довоенной продукции. Льняная – 2.9%. Тяжелая промышленность распалась на глазах. В 1919 году все домны потухли, а металл был только из запасов, доставшихся от царского режима. В начале 1920 года с трудом запустили 15 доменных печей, и они давали 3% от довоенного уровня. Машиностроение, естественно, стояло, действовали отдельные ремонтные цеха. Была введена дровяная повинность, к лесам в спешном порядке подводились железные дороги. Но это никак не могло помочь тяжелой промышленности. Транспорт находился в ужасном положении: из строя вышли 60% паровозов, а из 70 тыс. верст железнодорожного полотна в европейской части России оставалось только 15 тыс.  
Поменялся состав рабочего класса – кадровые рабочие уже не составляли его костяк, освободившуюся нишу заняли выходцы из непролетарских слоев и из крестьян. В этот период экономические регуляторы – деньги, рынок, прибыль, материальная заинтересованность – перестали действовать. Они были заменены принуждением, мерами не экономического, а принудительного порядка. 
Финансы. Предпринятые меры и итоги. При «военном коммунизме» произошло уничтожение товарно-денежных отношений, продовольствие и товары стекались в руки государства, им же они и распределялись в виде натуральной заработной платы. Уравнительная система оплаты труда среди рабочих должна была порождать у них иллюзию равенства, но вместо этого вызывало их недовольство. Процветал «черный рынок» и спекуляция – там по крайней мере, хоть и без денег, могли обмениваться товарами в соответствии со своими потребностями. На том же «черном рынке» горожане могли обменять какие то свои вещи на еду. К вопросу о карточной системе: при «военном коммунизме» уравнительно-классовый принцип распределения. С июня 1918 года вводится карточное снабжение по 4 категориям. Приоритетной была первая категория, куда входили рабочие оборонных заводов и рабочие – транспортники. По второй категории проходили остальные рабочие, служащие, учителя, фельдшера, кустари всевозможная обслуга и инвалиды. По третьей категории снабжались директора и инженеры промышленных предприятий, интеллигенция, не были забыты и служители культа. По четвертой - люди менее почтенных профессий: либо живущие на капитал и пользующиеся наемным трудом, либо лавочники и торговцы в разнос. Беременные и кормящие женщины относились к первой категории. Дети до трех лет имели молочную карточку, а до 12 лет – продукты по второй категории. И все было бы ничего, если не размер пайков. Не называя абсолютных цифр, надо отметить, что нормы по четвертой категории были по всем продуктам в 3 раза меньше, чем по первой. Например, рабочий в Москве в 1919 году получал паек в 336 ккал при суточной физиологической норме 3600 ккал. Рабочие же в провинции получали питание и вовсе ниже физиологического минимума. В январе 1919 года в Петрограде ходило 33 вида карточек.  
Финансы. Предпринятые меры и итоги. Вообще, картина была далека от благополучной в сфере денег и всего, что с ними связано. Большевики пришли к власти, когда страна находилась в состоянии войны. Уже одно это многое объясняет. В стране гуляли ничем не подкрепленные бумажные деньги, выпущенные для покрытия военных расходов. Непрекращающаяся денежная эмиссия грозила затяжной инфляцией. Количество денег в обращении в октябре 1917 года увеличилось в 9 раз по сравнению с довоенным временем. Огромная масса пустых денег обращалась в стране, и к тому времени, когда произошла Октябрьская революция, 1 рубль стоил 6 довоенных копеек. Россия стояла на грани финансового краха. Далее началась гражданская война и интервенция, и большевистская денежная реформа 1918 года осталась нереализованной. В период «военного коммунизма» эмиссия денег приняла устрашающие размеры, поэтому люди в спешном порядке стремились превратить их в материальные ценности. В это время, страшно сказать, на территории России обращалось свыше 2000 денежных знаков. Дефицит госбюджета в 1920 году составил 1055 млрд. рублей. Взвинчивание цен, спекуляция, карточная система, натурализация обмена вместо нормальных товарно-денежных отношений. Запрещение торговли как составной части буржуазной экономики, вся товарная продукция идет государству. Удивительным образом ситуация в стране по форме совпала с теоретическими построениями Маркса и его последователей о переходном периоде от капитализма к социализму, где не будет места частной собственности, деньгам, и над всем этим восторжествует уравнительный принцип распределения. Все «прелести» этих теорий народ России испытал на себе. Все продовольствие стекалось в Наркомпрод, и уже через потребительские кооперативы распределялось населению. В 1919 году вся кооперация была преобразована в распределительную организацию, получившую название «потребительской коммуны». Народ голодал, того, что давали по карточкам, не хватало. В ответ на забастовки питерских рабочих часть своей зарплаты в виде производимых ими промышленных товаров им было разрешено обменивать на продукты. Средства на военные расходы собирались «чрезвычайными способами». Во-первых, это была давно испытанная бумажная эмиссия, неуклонно приводившая к инфляции, но избежать которой не удавалось. В итоге количество денег за годы гражданской войны увеличилось в 44 раза, бумажный рубль к 1920 году стоил в 13’000 раз меньше, чем довоенный. Поэтому деньги вообще вышли из обращения. Вторым способом покрытия военных расходов были чрезвычайные налоги с буржуазии, иными словами конфискация у этой части населения золота, серебра, драгоценных камней и пр. В этих условиях кредитно – банковская система стала ненужной, банки закрылись. Этим как бы был подведен итог: «военный коммунизм» оказался не только комплексом вынужденных мер, но еще и явил собой попытку перейти к коммунистическим безденежным отношениям путем отказа от денег и товарно-денежных отношений. Как метод хозяйствования экономическая программа «военный коммунизм», оказавшегося на деле военной диктатурой, себя не оправдала.  
 
2. НЭП. 
 
Предпосылки. Одной из важнейших предпосылок смены программы хозяйственного развития в стране явился экономический крах, к которому привела политика «военного коммунизма». Взамен сиюминутных мер, продиктованных необходимостью выживания, требовались другие, исходящие из более долгосрочных соображений. В первую очередь это касалось продразверстки, от которой так натерпелись крестьяне. В аграрной стране, где 80% населения проживали в сельской местности, отношение крестьян к большевистскому режиму было решающим фактором. И, поскольку мировая революция явно запаздывала, надо было думать о налаживании отношений с крестьянством. Ибо, как только угроза «белой» реставрации миновала, начались вспышки крестьянских мятежей, вызванных продолжающимся непомерным налогом, в то время как война, служившая единственным его оправданием, закончилась.  
Следующим был кронштадский мятеж, участники которого выступили также в защиту крестьянских интересов. Опять же, неспособность обеспечить города продовольствием, вызывала отток рабочих в деревню, что нарушало требуемый баланс для нормального функционирования народного хозяйства в стране в целом. Наконец-то была признана необходимость принимать в расчет отсталое крестьянское хозяйство и крестьянский склад ума. В то же время признавалась необходимость создать индустрию и по справедливости разобраться в отношениях с рабочими, чьи права были ущемлены на протяжении этих лет. А ведь именно пролетариат составлял оплот революции. Основой НЭПа стало поддержание существования «смычки», коль скоро благодаря ей была одержана победа в гражданской войне. Все это определяло содержание новой экономической политики, к разработке которой имел прямое отношение Ленин. Кардинальным шагом явился переход от продразверстки к продналогу. При этом крестьянин получал право реализовывать излишки, что должно было привести к оживлению местного товарооборота. А отнюдь не торговли, что произошло на самом деле. Это явилось неожиданностью для большевистского правительства, ибо шло вразрез с утопической марксистской идеей об отмене денег в социалистическом обществе. Была разрешена частнопредпринимательская деятельность и хозрасчет в государственном секторе, когда, наряду с указаниями сверху, стала, наконец, необходимой и собственная инициатива. После введения НЕПа появился новый класс – нэпманская буржуазия. Она была допущена в отрасли, связанные с потребительскими интересами города и деревни. Рынка, как такового, то есть в условиях свободной конкуренции, не существовало. Денационализации практически не было, главным оставался государственный сектор. Однако само существование государственной и капиталистической форм собственности «допускало экономическое соревнование между строящимся социализмом и стремящимся к возрождению капитализмом». То есть были задействованы рычаги, по сути, несовместимые с теоретической моделью построения социализма. Налицо было глубинное противоречие: товарно-денежные отношения в период НЭПа использовались в качестве основного средства экономического преодоления капитализма при том, что они составляют его суть. Прекрасно осознавая противоречивость новой политики в экономике, Ленин считал ее временным злом, которое приходится терпеть ради спасения социалистической революции. В оправдание компромисса надо сказать, что предполагалось ужесточение контроля над частнопредпринимательской деятельностью с целью недопущения чрезмерного разгула и злоупотреблений в этой сфере. Требовался переход от административно-командных методов управления, порожденных «военным коммунизмом» к экономическим методам хозяйствования. Впоследствии под давлением экономического процесса произошло восстановление товарно-денежных отношений. Ленин, который вначале считал НЭП «обходным путем» к социализму, в дальнейшем утверждал, что НЭП это правильная дорога к социализму в условиях, когда он строится в одной стране. При том, что НЭП это политика использования буржуазных элементов в экономике, призванное восстановить и по возможности развить порушенное хозяйство, которое за годы «военного коммунизма» сместилось на докапиталистический уровень. В дальнейшем стало привычным считать, что НЭП это путь строительства социализма через торговлю, хозрасчет и кооперацию.  
Сельское хозяйство. Предпринятые меры и итоги. Программа НЭП начала осуществляться тогда, когда разверстку заменили в два раза меньшим продналогом. Законодательно это было оформлено декретом ВЦИК в марте 1921 года. Основная тяжесть налога падала на зажиточных крестьян. Декрет ограничивал свободу торговли остающейся у крестьян после уплаты налога продукцией рамками «местного хозяйственного оборота». Декрет стимулировал крестьян к расширению производства, так как, уплатив налог продуктами, крестьянин мог остальную часть продать. Уже в октябре 1921 года Ленин с горечью констатировал, что с «товарообменом ничего не вышло, частный рынок оказался сильнее нас, и вместо товарообмена получилась обыкновенная купля – продажа, торговля».  
Уже к 1922 году обозначился заметный рост сельского хозяйства. Страна была накормлена. В 1925 году посевная площадь достигла довоенного уровня, стала почти таких же размеров, как в 1913 году. Поголовье скота превысило довоенный уровень.  
Решение о переходе к продналогу было принято весной 1921 года и повлекло за собой все остальные элементы НЭПа. Так, разрешалась аренда земельных участков, наем работников и торговля сельхозпродукцией. Но главным направлением государственной политики в деревне было всяческое содействие кооперированию крестьян.  
В основу кооперативного плана были положены труды Чаянова, ставившего во главу угла материальную заинтересованность крестьян. Они были заинтересованы в большем производстве продукции для продажи, а также в покупке промтоваров и сельхозтехники. Исходя из этих соображений, крестьянину прямой путь был в кооператив, ибо столько вырастить продукции и закупить нужное одному крестьянину было не под силу. Именно с кооперативов (по сбыту, потребительских, машинных) и началось кооперирование в годы НЭПа.  
Центральной фигурой в деревне становится середняк. К 1925 году 13 млн. крестьянских хозяйств являлись членами сельхозкооперации. Бедняки ввиду того, что не производили товарной продукции, в такие кооперативы вступать не могли. Но зато им не был закрыт путь в производственные кооперативы – коллективные хозяйства, колхозы.  
К 1925 году таких добровольных коллективных хозяйств (колхозов), было уже 22 тыс. Наряду с ними функционировали совхозы (крупные государственные хозяйства). Существовало три вида колхозов: коммуны, оставшиеся еще со времен «военного коммунизма»; артели – где обобществлялись основные средства производства; и ТОЗы (товарищества по совместной обработке земли) – где объединялся только труд, а частная собственность на средства производства сохранялась. Колхозы и совхозы пользовались особенным покровительством государства и противопоставлялись кооперативам, но при этом давали лишь 1.5% сельхозпродукции. В 1923 году был введен единый сельхозналог, взимавшийся деньгами или натурой. Надо признать, что основную роль в восстановлении товарооборота между городом и деревней играли кооперативы, в которых в 1925 году состояла ¼ крестьян, а в 1928 году уже 55%. Видимо, кооперативы на тот момент обладали большой привлекательностью для крестьян, нежели колхозы. Крестьянские кооперативы стали объединяться по отраслям. Появились Хлебоцентр, Льноцентр, Маслоцентр, Плодовощсоюз и др. Эти организации действовали в масштабе страны. В 1925 году объем сельхозпродукции превысил уровень 1913 года на 12%, а доля кооперативного оборота в розничном обороте страны составила 44.5%. Это при том, что подъем начался только в 1923 году, в 1921 был неурожай, в 1922 страна приходила в себя после катаклизмов. Но взятый большевиками курс на индустриализацию требовал коренной перестройки аграрного сектора. Да и в принципе все шло далеко не гладко.  
Приоритет политики над экономикой вносил сбои в механизм НЕПа. Результатом были кризисы. Так, в 1923 году возник кризис сбыта. 100 млн. крестьян, получивших наконец экономическую свободу, наполнили городской рынок дешевой сельхозпродукцией. Государство же, чтобы стимулировать производительность труда в промышленности (5 млн. рабочих), искусственно завышает цены на промышленные товары. К осени 1923 года разница цен составила более 30%. Троцкий остроумно назвал это явление «ножницами цен». Происходит затоваривание. К тому же кредиты от государства были закрыты. Платить рабочим стало нечем. Рост безработицы. С января 1922 года по сентябрь 1923 года число безработных возросло с 68 тыс. до 1 млн. 60 тыс. человек. Помимо всего прочего, это угрожало «смычке» города и деревни, о которой так заботились большевики. Крестьянин с его особым складом ума вообще не пользовался доверием Ленина. В 1921 году он заявляет: «Пролетариат руководит крестьянством, но это класс нельзя так изгнать, как изгнали и уничтожили помещиков и капиталистов. Надо долго и с большим трудом и большими лишениями его переделывать». По его словам с этим классом надо было бороться, хотя и другими методами, нежели с эксплуататорами. Двусмысленное положение крестьянства, которое было одновременно и главным союзником, и объектом борьбы, направленной на одержание над ним победы, лежало в основе многих будущих проблем. Отныне крестьянство становилось объектом экспериментов. Для Ленина было важно следующее: «В любом случае проводимый нами эксперимент будет полезен для будущих пролетарских революций». Опять же, к вопросу о «смычке»: в свете спасения революции НЭП был важен «как проверка того, что мы действительно достигаем «смычки» с крестьянской экономикой». Это было тем более важно, что в отсутствие международной революции единственным реальным союзником пролетариата в России оставалось крестьянство. Таков еще и политический подтекст НЭПа. 
Промышленность. Предпринятые меры и итоги. Официально отжившими военно-коммунистические методы хозяйствования, в основе которых лежало принуждение, были признаны на Х съезде партии. Так что с марта 1921 года НЭП начал действовать и в сфере промышленности, окончательно разрушенной к тому времени.  
Было разрешено, хотя и с ограничениями, капиталистическое предпринимательство. А именно: разрешались мелкие частные предприятия (до 20 рабочих), разрешалась аренда государственных предприятий, допускалось создание смешанных акционерных обществ с непременным участием в них государственного капитала, разрешалась сдача хозяйственных объектов в концессию иностранцам с целью привлечения иностранного капитала, был отменен декрет о всеобщей национализации в промышленности и торговле. В качестве стимулов на первый план выдвигалась экономическая заинтересованность и хозяйственный рост.  
Восстановление началось с легкой промышленности, она довольствовалась дровами и торфом, не требовала больших вложений капитала, в ней действовал частный капитал и кустарные артели; кроме того, это создавало предпосылки для возрождения в дальнейшем тяжелой индустрии. Отменялись постановления о национализации предприятий, на которых трудилось свыше 5 человек. Они были возвращены прежним владельцам. Более трети всех промышленных предприятий, преимущественно мелких и средних, были сданы в аренду. С 1921 года была разрешена аренда средств производства. Часть предприятий (особенно в пищевой промышленности) взяли в аренду кооперативы. Последующими декретами расширялась свобода маневра государственных предприятий.  
Был взят курс на отказ от принудительного привлечения рабочей силы и переход к добровольному найму. Упразднялась уравнительная оплата труда, рабочие стали получать зарплату в зависимости от своей квалификации и количества произведенной продукции. К середине 20х годов в промышленности были кооперированы около 18% предприятий. Частный сектор здесь состоял в основном из предприятий, работающих на местном сырье и обслуживающих потребительский рынок. Частные предприятия производили 90% продукции всей мелкой промышленности.  
В результате воплощения в жизнь новой экономической политики в стране начался хозяйственный подъем. За период 1921 – 1924 годов валовая продукция крупной государственной промышленности возросла более чем вдвое. Удалось сохранить кадры рабочих на действующих предприятиях. С 23 года начался быстрый рост числа рабочих, занятых в государственном секторе, в результате чего был достигнут довоенный уровень по выпуску важнейших видов продукции в крупной и мелкой промышленности. В 1925 году объем производства в стране составил 75% довоенного уровня. Восстанавливался также транспорт.  
В разгар НЭПа капиталистический сектор процветает, он дает уже значительную часть товаров народного потребления. Но государство держится всегда настороже по отношению к этому чуждому для него сектору. Поэтому в дальнейшем, пользуясь силой государства, государственная промышленность стала постепенно оттеснять капиталистов и завоевывать рынок. В 1925 году на частных предприятиях работала 1/10 рабочих, они давали 27% промышленной продукции, но производительность труда здесь была выше, чем в госсекторе. Последний производил 65% продукции, остальное – кооперативный сектор. Доля концессий была невелика – всего 1% продукции. К исходу первого десятилетия Россия вернулась на довоенный уровень в плане индустриального развития. Уровень производства на душу населения в ней был в 5 – 10 раз меньше, чем в индустриально развитых странах. Развитие тяжелой промышленности требовало государственных субсидий.  
Благодаря НЭПу происходит возрождение распавшейся денежной системы государства. Вслед за Государственным банком в 1922 году открываются отраслевые банки, готовые предоставить средства для развития тяжелой индустрии.  
В этой связи достойное место занимает план ГОЭЛРО, который действовал уже к началу НЭПа. По этому плану предусматривалась не только электрификация, но и восстановление народного хозяйства. К тому же это был план социалистической индустриализации. За 10 – 15 лет намечалось построить 30 крупных электростанций общей мощностью 1.5 млн. кВт. Восстановить довоенный уровень промышленности и превзойти его в плане выпуска продукции тяжелой промышленности в 2 раза, а легкой – в 1.5 раза.  
Новая экономическая программа имела в виду не только разрешение частного предпринимательства, но и перестройку, и реорганизацию государственной промышленности. Это выразилось по 3 пунктам: 
- Отныне предприятия переводились на хозрасчет: лишенные в период «военного коммунизма» всякой самостоятельности, теперь они просто обязаны были вести хозяйство самостоятельно, то есть, закупать на рынке сырье, сбывать продукцию, получать прибыль, платить налог государству и строить дальнейшее производство за счет своей прибыли. 
- Был положен конец «главкизму». Согласно плану, главки отныне уступали трестам и синдикатам. Централизованно подчиненные своему главку предприятия одной отрасли в масштабе всей страны – теперь должны были подчиняться своему тресту. Разница в том, что тресты являлись территориально – отраслевыми объединениями, а значит, объединяли только ту часть предприятий отрасли, что находилась на определенной территории. Трест владел ситуацией на местах: он мог объединять предприятия, тем самым укрупняя производство, мог кооперировать его, что позволяло наладить разделение труда между предприятиями. К концу 1922 года в тресты были объединены до 90% промышленных предприятий. Тресты были организованы по образцу капиталистических монополий, что предполагало конкуренцию. Ее как огня боялись советские руководители. Куда спокойнее было, когда тресты и просто предприятия каждой отрасли объединялись в синдикаты, которые объединяли лишь заготовку материалов и сбыт продукций. Внутри синдиката тресты не конкурировали между собой, а действовали вместе против частного капитала. К концу 1922 года 80% промышленных трестов было синдицировано. 
- Промышленность нацеливалась на переход к системе планирования. В феврале 1921 года был организован ГОСПЛАН, исходивший из задач, поставленных планом ГОЭРЛО. Вначале это были лишь годовые планы по отраслям, которые плохо выполнялись из-за нехватки денег. Поэтому с 1924 года стали браться в расчет финансы, а планы стали называть премфинпланами. В 1925 году отраслевые планы впервые сливаются в единый годовой план промышленности и строительства. Как итог проведения НЭПа в промышленности, население было обеспечено товарами повседневного спроса, снята была социальная напряженность. К 1926 году в стране было восстановлено хозяйство после разрухи и более того, сложились условия для дальнейшего развития. Возродившиеся рыночные отношения стимулировали развитие производства. Наряду с государственными функционировали капиталистические предприятия и кооперативы, что создавало многоукладность, благоприятную для дальнейшего развития экономики. Положительным событием было и образование СССР в декабре 1922 года 
Финансы. Предпринятые меры и итоги. Главным фактором оживления нарушенного хозяйства явились деньги и восстановление товарно-денежных отношений. Для стабилизации рубля на длительное время требовалось сохранить золото в качестве денежного товара, так как именно золото исторически выступает в роли всеобщего эквивалента и выполняет функции мерила стоимости всех товаров. После открытия в 1921 году Госбанка РСФСР советское правительство начало первый этап денежной реформы. Для стабилизации рубля были проведены две деноминации. В 1922 году были выпущены дензнаки образца 1922 года, названные совзнаками. Новый рубль приравнивался к 10 тыс. прежних рублей. В 1923 году были выпущены совзнаки, у которых рубль приравнивался 1 млн. прежних и 100 рублям образца 1922 года. Налицо было падение курса новых денег, то есть путем обмена старых денег на новые инфляцию остановить не удавалось. Поэтому в том же 1922 году одновременно с выпуском совзнаков Госбанком в ограниченном количестве были выпущены червонцы, обмениваемые на золото. Червонец содержал золота на уровне 10 рублей, так называемой «десятки» 1913 года. Поскольку речь шла о довоенном 1913 годе, то это была уже устойчивая валюта. Причем новые деньги были разного достоинства, а не только 10 рублей. Устойчивость червонца обеспечивалась Госбанком на 25% драгоценными металлами и иностранной валютой. Более того, чеканились монеты из серебра, золота, платины, а бумажные деньги обменивались на металлическую монету. Эти деньги были конвертируемыми, то есть обменивались на иностранную валюту по довоенному курсу царского рубля (1 долл. = 1.94 рубля). Червонец успешно внедрялся в хозяйство по всей стране. В обращении с 1922 по 1924 года ходили деньги двух видов: старые – совзнаки, которые все более обесценивались, и новые, по твердому курсу. По мере оживления экономики увеличивалась товарная масса в обращении, и с ростом товарооборота уменьшалась дефицитность бюджета. Как итог, был проведен второй завершающий этап денежной реформы. Для этого в 1924 году были выпущены в обращение казначейские билеты в 1, 3, 5 рублей золотом. Кроме того, чеканились разменная серебряная и медная монета. Эмиссия старых денег – совзнаков – была прекращена. Совзнаки, оставшиеся в обращении, подлежали обмену на новые деньги. Соотношение при обмене устанавливалось такое: 1 рубль 1924 года это 50 тыс. рублей совзнаков 1923 или 50 млрд. руб. до деноминации 1923 года. К июню 1924 года обмен закончился, денежная реформа была проведена. Был принят закон, запрещавший эмиссию для покрытия бюджетного дефицита. Была создана единая денежная система, включавшая банковские билеты (червонцы), казначейские билеты и разменную монету. Денежное обращение стал регулировать Госбанк. Инфляционный поток был остановлен. Стабилизация валюты способствовала развитию кредита. Помимо Госбанка, единственного банка страны, имевшего права на эмиссию денег, с 1922 по 1925 года были открыты специализированные банки: акционерные – для кредитования отраслей хозяйства, кооперативные – для кредитования потребкооперации, общества взаимного кредита – для кредитования частной промышленности и торговли. В 1926 году было более 60 банков, а пайщиками являлись государственные синдикаты, кооперативы и частные лица.  
Вот названия лишь немногих банков, возникших при НЭПе: Торгово-промышленный банк (Промбанк), Электробанк, Российский коммерческий банк (с 1924 года – Внешторгбанк) для финансирования внешней торговли, Центральный банк коммунального хозяйства и жилищного строительства (Цекомбанк), Центральный сельскохозяйственный банк (Сельхозбанк). В октябре 1922 года был выпущен первый государственный заем, способствовавший привлечению денежных средств от населения в строительство социалистического народного хозяйства. Получила развитие сеть сберегательных касс. Очень важна проведена налоговая реформа, в результате которой основными источниками доходов бюджета стали прибыли предприятий, а не налоги с населения. В 1922 году был получен хороший урожай, промышленность произвела на 30.7% больше продукции, благодаря внешней торговле появились валютные резервы. В 1923 – 1924 годах бюджет был сбалансирован, и в последующие годы госбюджет сводился с превышением доходов над расходами. Произошло оживление, чтобы не сказать возрождение, торговли. Канул в прошлое провалившийся прямой «социалистический продуктообмен» вместо нормальной торговли. Не много потребовалось времени, чтобы доказать всю бесперспективность этого военно-коммунистического измышления большевиков. Частный капитал, который силен своей инициативой, мигом отвоевал свои позиции, и в разгар НЭПа в его руках было уже 75% розничной торговли. Правда, в 1925 году, когда произошло усиление контроля и подчинения рыночных отношений, его доля снизилась до 43%. Всего было 3 сектора торговли: капиталистический (1 место), кооперативный (2 место) и государственный (3 место). Государство все время пыталось вмешаться со своими административно-командными методами. Главенство идеологии над экономикой привело к кризису сбыта 1923 года, когда в результате неумелой деятельности государства и спущенных сверху неестественно завышенных цен на промтовары и заниженных на сельхозпродукцию образовались «ножницы цен», приведшие к затовариванию и остановке заводов. Таким был пример вмешательства в рыночные отношения между городом и деревней.  
Итоги. К 1926 году в стране после разрухи хозяйство было восстановлено. Действовали рыночные отношения, налицо была многоукладность экономики, народ успокоился. Но не успокаивалась партийная верхушка. На словах выступавшая за НЭП, партия стремилась к прежнему жесткому курсу, мечтала о новом рывке к социализму. Официально НЭП никогда не был отменен, но был просто задавлен, так и не успев раскрыться в полной мере. НЭП укрепил финансовую систему, но взятый партией курс на индустриализацию нарушил рыночное равновесие со всеми вытекающими последствиями для финансово-кредитной системы.  
 
3. Политика «военного коммунизма» и НЭП в сравнении. 
 
Последовавшие за октябрьской революцией 10 лет жизни страны были непростыми со всех точек зрения. По характеру экономической политики они четко подразделяются на два периода: «военного коммунизма» (1918 – 1920 гг.) и НЭПа (новой экономической политики, 1921 – 1927 гг.). Различались они отношением к частному капиталу, наемному труду и степенью признания товарно-денежных отношений, а значит, и торговли. Строго говоря, экономических программ как таковых, заранее рассчитанных на эти два периода, не существовало. И «военный коммунизм» и НЭП явились порождением эпохи, постепенно складываясь по ходу процессов, протекающих в стране, из той суммы мероприятий, что проводились правительством большевиков при решении хозяйственных задач. 
Для лучшего понимания событий той эпохи желательно составить сравнительную картину, где бы отображались достоинства и неизбежные издержки этих двух экономических программ применительно к различным отраслям народного хозяйства. Для аграрной страны, да и для любой тоже, вопрос продовольствия, а, следовательно, сельского хозяйства является одним из главных. 
Если «военный коммунизм» был неизбежной и действенной мерой при достижении цели сохранения власти большевиков в условиях военного времени, а также для того, чтобы хоть как то решить продовольственную проблему, то с окончанием гражданской войны стало ясно, что ситуация зашла в тупик, и в мирное время срочно требовалась другая экономическая программа. 
Начнем с политики «военного коммунизма» - это: национализация всей промышленности, которую по сути можно назвать конфискацией, уничтожение частной собственности, хлебная монополия и всеобщая трудовая повинность, другими словами, всеобщая милитаризация труда. 
Продразверстка «военного коммунизма» была заменена во время НЭПа в два раза меньшим продналогом, что положительно сказалось на сельском хозяйстве, так как вносило определенность (количество, которое надо отдать государству) и, таким образом, стимулировало крестьян к увеличению производства, так как они теперь становились материально заинтересованными в этом. Отныне разрешалось реализовывать излишки. При продразверстке было наоборот: у крестьянства все равно изымали практически все под предлогом военной необходимости и не было никакого желания что то производить. Также во время НЭПа одним из приоритетных направлений государственной политики стало содействие кооперированию крестьян, что также положительно сказалось на производительности крестьянского труда. 
Всеобщая национализация «военного коммунизма» сделала государство собственником основных средств производства, в связи с чем было вынуждено обеспечивать управление оказавшимися в его распоряжении предприятиями как в центре, так и в регионах. Отсюда результат: возникли непомерно огромные управленческие структуры, директивно-приказной принцип «сверху – вниз» жестко ограничивал инициативу на местах. Частная собственность, уничтоженная при проведении политики «военного коммунизма», начала постепенно возрождаться с приходом НЭПа. Разрешались мелкие частные предприятия, разрешалась аренда государственных предприятий, допускалось создание смешанных акционерных обществ с непременным участием в них государственного капитала, разрешалась сдача хозяйственных объектов в концессию иностранцам с целью привлечения иностранного капитала, был отменен декрет о всеобщей национализации в промышленности и торговле. Теперь на первый план выдвигались экономическая заинтересованность и хозяйственный рост, а не государственные меры принуждения, как при политике «военного коммунизма». Также, наряду с указаниями сверху, стала важна и собственная инициатива. 
Если при «военном коммунизме» процветал «черный рынок», как следствие необходимости удовлетворять свойственные каждому индивиду потребности, то при НЭПе рынок стал легальным, хоть и не таким, каким привыкли видеть его люди, живущие в наше время. 
Уравнительная оплата труда, убивающая желание рабочего к самосовершенствованию, была заменена нормальной сдельной и в зависимости от его квалификации.  
Во время НЭПа деньги вновь стали играть присущую им роль, это в отличие от полного отрицания их при «военном коммунизме».Отныне предприятия переводились на хозрасчет. Промышленность переходила к системе планирования. Промышленность стимулировалась возродившимися рыночными отношениями. 

Вывод. 
Если сравнить итоги этих двух экономических программ, то НЭП стал временем небывалого расцвета по сравнению с программой «военного коммунизма», выполнившей только политическую задачу – удержание власти большевиками, а с точки зрения хозяйствования, приведшую экономику страны к мертвой точке. 

1. История мировой  экономики. Учебник для вузов.  Под ред. Г.Б. Поляка, А.Н. Марковой, Москва, «ЮНИТИ», 1999. 
2. История мировой экономики. Хозяйственные реформы 1920 – 1990 гг. Учебник. Под ред. А.Н. Марковой, Москва, «ЮНИТИ», 1995. 
3. Всемирная история. Учебник. Под редакцией Г. Б. Поляка, А. Н. Марковой, Москва, «ЮНИТИ», 1997.