Кобанская культура

                                   КОБАНСКАЯ КУЛЬТУРА 

В 60 –  ые годы прошлого века в горной Осетии была открыта неизвестная культура, впоследствии признанная одной из художественных вершин бронзового века. 

Кобанская культура получила свое название от наименования селения Верхний Кобан, где в 1969 году были открыты могильники с огромным количеством предметов бронзовой культуры. 

Предметы  той же культуры были найдены во многих других пунктах территории Северной Осетии (в урочище “Фаскау” близ селения Галиат, в селениях Кумбулта, Чми), в Пятигорье, в Кабарде, на территории нынешней Чечни и Ингушетии, в Южной Осетии (селение Тли). 

Время расцвета Кобанской культуры – вторая половина второго и первого тысячелетия до н.э. 

Традиции  Кобанского искусства хорошо прослеживаются в аланских древностях, и до сих пор существуют в осетинском прикладном искусстве. 

Кобанская культура – условно принятое название для древностей эпохи перехода от бронзы к железу Северного Кавказа. Вошедший около 120 лет тому назад в научный обиход термин “культура Кобани”, как обозначение конкретной совокупности археологических артефактов, оказался весьма устойчив, несмотря на имевшие место попытки заменить его, такими как “колхидо – кобанская”, “центрально-кавказская”, “тлийско-кобанская”. 

Учитывая  новейшие достижения в изучении кобанской культуры, в особенности разрешения проблемы периодизации и относительной и абсолютной хронологии, назрела необходимость в новой схеме ее развития. 

I.Протокобанский, или период Кобан I- XIY – первая половина XII вв. до н. э., в котором различаются 2 этапа: ранний (а) до середины XIII в. и поздний (б) до середины XIIв. до н.э. 

II. Ранний, или период Кобан II – середина XII – рубеж XI- X вв. 

III.Классический или период Кобан III- начало второй половины X – начало YII вв. до н.э. 

IY. Позднекобанский, или Кобан IY- серединаYII - начало IY вв. до н.э. (схема разработана Крупновым Е.И.) 

Активные  процессы формирования культуры в протокобанский период способствовали распространению раннекобанских изделий далеко за пределы Кавказа. Об этом свидетельствует факт появления топоров раннекобанского типа в Северном Причерноморье, именно в кладах XIII-XII вв. до н.э., что также подтверждает абсолютную дату переходного периода. 

Период  Кобан II характеризуется завершением оформления основных признаков культуры центральной части ареала, а к концу на западной и восточной переферии, В этот период в Кобанских памятниках появляется дуговидная бронзовая фибула с ассиметричной дужкой и узким иглодержателем, тесловидный топор с боковыми уступами, к концу периода появляется железо в украшениях. Завершается оформление бронзового топора с дважды изогнутым корпусом. Просматривается стремление к изощренной гравированной орнаментации фигурами хищников и земноводных. 

Развитие  древней кобанской культуры в метропологии фиксируется на протяжении около 1000 лет и на 2 – 3,5 столетий короче на периферии ареала, отражая неравномерность в эволюционных преобразованиях под влиянием разновидных факторов внешнего порядка. В течение длительного периода кобанская культура постепенно видоизменялась и обогащалась за счет инноваций и внутреннего поступательного саморазвития, тем не менее, сохраняя инофонд многих признаков. Почти во всех выделенных периодах, наряду с местной культурной основой, засвидетельствованы датирующие предметы некавказского происхождения, что обусловило возможность включения кобанской культуры Кавказа в общеевропейскую систему хронологии. При всей условности этой схемы в ней наглядно представлено место кобанской культуры на всех этапах ее многовекового развития. 

Существуют  мнения, что древняя кавказская этническая общность – носитель кобанской культуры, являлась субстратом в последующем формировании почти всех современных народов Северного Кавказа от Кубани на западе до Дагестана на востоке. 

Кобанская культура – одно из слагаемых, причем древнейшее, двуприродной основы этногенеза осетин. 

Вторым  элементом являются ираноязычные предки осетин – скифо-сармато-алананские племена.   

Историческая  принадлежность Кобанской культуры.  

Существует  несколько мнений в вопросе об этнической принадлежности носителей  кобанской культуры. 

К тому, чтобы  считать их кавказоязычным народом всегда существовало больше политических, нежели каких-либо других предпосылок. Гипотеза об индоевропейском происхождении, очевидно, имеет будущее, но тоже остаётся недоказанной. ( 3 , стр6) 

Центральный Кавказ являлся издревле местом пересечения  миграционных процессов множества  различных этносов. Еще в Ш тыс. до н.э. здесь жили наряду с кавказским этносы, говорившие на индо-европейских языках. Самыми древними из них были хетты. Они обитали на Кавказе издавна, но к концу Ш тыс. до н. э. передвинулись в Переднюю Азию, где возникло царство хеттов и лувийцев, Отдельные племена хеттов остались на Кавказе, что подтверждается данными лингвистики (Г. Мачавариани, Т.В.Гамкрелидзе, В.В Иванов). ( 1 , стр24 ) В первой половине П тысячелетия до н. э. они слились с индоиранскими племенами, которые занимали пространство от Восточной Европы до Кавказских гор. Во втором тысячелетии до н.э., особенно к исходу его, на Кавказе и в Северном Причерноморье обитали широко известные киммерийцы. Их сменили скифы. Именно кобанцы были древнейшим населением , которое они застали на Центральном Кавказе и позднее ассимилировали . 

Скифские  кочевые племена появились в  степях Предкавказья в конце VIII – начале VII в. до н.э. Отсюда они совершили свои знаменитые походы в Переднюю Азию. Эти походы вывели скифов на авансцену мировой истории, дали мощный толчок их социальному и культурному развитию. Военные маршруты скифов пролегали по северокавказским и закавказским землям. Пользуясь перевальными дорогами, скифы очень скоро освоили обе стороны Кавказского хребта. Под влиянием широких контактов с кавказскими и переднеазиатскими народами окончательно сложились самобытные черты скифской классической культуры. 

Уже в VII в. до н.э. началась активная интеграция: приобретая политическое господство над местным населением, скифы оседали в среде носителей кобанской культуры. Ярким подтверждением такого взаимодействия скифов и кобанцев считается Тлийский могильник. 

По-видимому, первоначально в горных районах  оставались небольшие группы воинов, женившихся на представительницах местного населения. 

Скифо – кобанский симбиоз развивался также на основе прямой заинтересованности скифов в союзнике, который владел передовыми металлургическими технологиями и опытом горных коммуникаций. Археология подтверждает участие кобанцев в скифских походах. (3, стр.6) 

Во многих древних захоронениях Кобанского и Тлийского могильников обнаружены материалы, относящиеся к скифской культуре. Это костяные и бронзовые наконечники ножен, на которых имеются изображения пантеры в характерном для скифов стиле, а так же широко представлены железные секиры , ножи , предметы конской узды и т.д. (1 , стр.24) 

Позднее скифов сменяют племена савроматов (Y в.до н.э.), сарматов (IY в. до н.э.). Из ираноязычных сарматских племен, занявших территорию скифов, постепенно выделились аорсы, сираки, роксоланы, аланы. 

Подведя итог, мы видим, что на территории Центрального Кавказа в течение тысячелетий  всегда оставались группы ирано-язычного населения. Это также подтверждают сведения Страбона (63 г. до н.э. – 23 г. н.э.): 

“На Иберийской равнине обитает население, более  склонное к эемледелию и миру, которое одевается на армянский и мидийский лад; горную страну, напротив, занимают простолюдины и воины, живущие по обычаям скифов и сарматов, соседями и родственниками которых они являются; однако они занимаются и земледелием. 

В случае каких – нибудь тревожных обстоятельств они выставляют много десятков тысяч из своей среды, так и из числа скифов и сарматов”. ( 2 , стр.234 ) 

В свое время  А. И. Болтунова высказала мнение, что под упомянутыми Страбоном скифами и сарматами “ следует понимать северокавказские племена, составляющие основную массу населения Внутренней Картли до освоения ее иберами”. ( 2 , стр.244 ) 

Этот  вывод подкрепляется и другими  переводами разбираемого отрывка Страбона, в которых родственные скифам и сарматам горцы характеризуются как “ воинственное большинство населения” Иберии. Заслуживают внимания также свидетельства Страбона о социальной структуре Иберийского царства, напоминающее троичное деление индоевропейских народов и, в частности, трех функциональное деление скифского общества и Ахеменидского Ирака. Этому не противоречит четырехчастное деление иберийского общества, так как у индоевропейских племен лишь три основные социальные группы – военная аристократия, жречество и рядовые общинники – были конструтрованны в культовой организации и ритуальных обрядах индоевропейской общины, хотя из них существовало и зависимое население. (2 , стр.245) 

На основе приведённых материалов возникает  предположение, что скифы слились  с родственными им по языку и культуре традиций племенами древних индо-иранцев, живших здесь со второго тысячелетия до н.э. И лишь по этой причине могло произойти скорое и естественное слияние двух этнических массивов – они, эти племена были ирано – язычными; этническое, культурное и языковое родство способствовало их быстрой этнической “адаптации”, их слиянию в один этнос.  

1. Памятники  материальной культуры. 

Прошло  около 120 лет с того дня, когда  перед изумленным взором любителей  кавказских раритетов молодого археологического музея в Тифлисе предстали  присланные из далекого, сурового ущелья Гизельдона, алдаром из Тагаурии Хабошем Кануковым предметы вооружения и украшения удивительной гармоничности и красоты. 

В настоящее  время более 120 пунктов находок  позволяют говорить о сосредоточении по обе стороны Большого кавказского  хребта целых групп и отдельных  находок однородных и стилистически  близких вещей из многих памятников.   

                                     МОГИЛЬНИКИ 

Наиболее  яркой частью материальной культуры центрального варианта кобанской культуры являются древние погребения 

Они известны в настоящее время во всех трех ландшафтных зонах, главным образом, в ущельях рек, но открыты они  в предгорьях, и в равнинной  части, хотя и в меньшем количестве. 

В Верхне – Кобанском могильнике хоронили преимущественно в массивных, сооруженных из сланцевых и песчаниковых плит, прямоугольных каменных ящиках, рассчитанных на одного и реже на двух человек. Размеры ящиков были примерно 1,2 х 0,7 м. Сверху ящик закрывался мощной каменной плитой, более толстой, чем те, что составляли стенки могилы. Дно каменных ящиков Кобанского могильника землянное, видимо, при захоронении покрывалось или древесными ветками, или войлоком. 

Покойников  укладывали в скорченной позе, на левом  или правом боку, головой на северо-запад, но имелись и другие направления, что свидетельствует о том, что  устойчивости ориентировки не придавалось  решающего значения. 

Особенно  выразительны ранние погребения в каменных ящиках, раскопанные Э. Шантром. Например, в могиле № 9, “одной из наиболее богатых”, сооруженной из тяжелых плит от 12 до 15 см толщиной, захороненная женщина лежала скорченно, на правом боку, с полусогнутыми ногами и кистями рук перед лицом. Головой она была ориентированна на северо-запад. Головной убор украшали бронзовые бляшки, трубочки – накосники, две булавки с лопатообразными навершиями. У висков находились дважды изогнутые подвески “ совершенно своеобразного типа”. На груди дуговидная фибула и ожерелье из сердоликовых и стеклянных бус. На руках многовитковые бронзовые браслеты – налокотники и более простые браслеты из массивного прута. На поясе остатки бронзового пластинчатого пояса с полуовальной бронзовой пряжкой, украшенной железной инкрустацией. Костюм украшали многочисленные бронзовые литые зооморфные привески. Бронзовыми трубочками была обшита, видимо, и обувь. Заупокойная пища, которая полагалась при переходе в загробный мир, находилась в двух изящных небольших сосудах с ручками. Кроме того, были положены части барана. В целом комплекс отличает большая выразительность форм. Для предгорных и равнинных районов бассейна Терека были более обычны кладбища из групповых могил без всякого оформления. 

В могилах  лиц высокого социального ранга  отмечены захоронения вместе с покойником и коня. Например, в погребении 3,Комаровского могильника захоронение сопровождалось взнузданием конем. Конский убор состоял из железных двукольчатых удил и трехпетельчатых железных псалиев, костяных зооморфных поделок – украшения уздечки. Бронзовый ранний наконечник стрелы скифского типа и великолепный набор черносощенной посуды, украшенной нарезным геометрическим орнаментом, дополняли представление о составе погребального комплекса. Грунтовые ямы с оформлением рваным камнем были основным типом погребальных сооружений и на территории Южно-Кавказской группы центрального варианта кобанской культуры, причем во все периоды ее существования. Генезис таких форм погребальных камер уходит здесь, также как для каменных ящиков Тагаурского ущелья, вглубь начальных этапов поздней бронзы и даже в культурный пласт эпохи средней бронзы. 

Могильники  кобанской культуры разных периодов и разных географических условий местоположения показывают чрезвычайно сложную, разнообразную и неоднозначную картину развития погребального обряда. Долговременный характер кладбищ, концентрация в определенных местах предполагает оседлый образ жизни оставившего их населения.   

                                                ПОСЕЛЕНИЯ 

Сведения  о местах поселения носителей  кобанской культуры, в том числе и не на территории Северной Осетии, весьма отрывочны и скудны. Объясняется это тем, что на первых порах изучения кобанской культуры исследователей интересовали богатые могильники, а вопрос о поселениях стоял не на втором плане, а только лишь подразумевался. 

Места поселений  центрального варианта кобанской культуры весьма немногочисленные в настоящее время, известны на территории Северной Осетии в предгорьях и на равнине, прилегающей к их отрогам. 

Они занимали, как правило, самые возвышенные  места в конкретной топографической  обстановке: отдельно выступающие холмы, приподнятые над окружающей поверхностью, плато или высокие мысы над  поймой реки. Все известные пункты поселений практически не исследованы  и дают самое отрывочное представление  о характеристике древних поселков. Общей чертой их является отсутствие, скорее всего искусственных укреплений, что может свидетельствовать  об относительной безопасности их существования. Несомненно, и то, что это были долговременные поселки оседлого населения, т.к. культурный слой каждого из них  был не менее 1 м. 

Находки в поселениях свидетельствуют о  земледельческо – скотоводческой направленности быта населения. Помимо многочисленных каменных зернотерок овальной формы, камней – терочников, костей домашних животных, это подтверждает и комплекс керамики, в которой выделяется четыре основные категории посуды; орнаментированные корчаги, горшки, небольшие кружки и миски. Вся посуда лепкая, но высокого качества, мощенная и хорошего обжига, указывающая на глубокие традиции местного керамического ремесла. 

Заслуживает внимания Змейское поселение, возникшее на отдельно стоявшем холме, возвышающемся над старой поймой левого берега Терека на высоту 24 – 28 м. Глубина культурного слоя составляла в разных местах от 60 до 80 см.