Религия и наука в контексте культуры

МЧС РОССИИ

СИБИРСКАЯ ПОЖАРНО-СПАСАТЕЛЬНАЯ АКАДЕМИЯ-

ФИЛИАЛ  САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПРОТИВОПОЖАРНОЙ СЛУЖБЫ

 

 

Кафедра гуманитарных и социально-экономических  дисциплин

 

 

 

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

По курсу «КУЛЬТУРОЛОГИЯ»

Тема  №7 . Религия и наука в контексте культуры.

 

 

 

 

 

Выполнил слушатель 3 курса (ВК-411)

номер зачетной книжки ВК-11095

сержант вн. службы Ехлаков П.В.

 

 

 

 

Дата проверки работы______________

Оценка:__________________________

Проверил:_________________________

 

 

Железногорск 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение. 3

1. Причины многообразия подходов, направлений и школ в понимании

    культуры.. 4

2. Структура и функции культуры. 10

3. Массовая и элитарная культура: анализ соотношения и взаимовлияния. 14

Заключение. 16

Список используемой литературы. 17

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение.

 

Совокупность материальных и духовных ценностей, а также  способов их  созидания, умение использовать их для прогресса человечества, передавать  от  поколения  к поколению  и составляет культуру. Культура - все  созданное  человеком;  совокупность   созданных   и   создаваемых  человеком ценностей;  качественная  характеристика  уровня  развития  общества.

Говоря о структуре  культуры следует обозначить две сферы ее существования - материальную и духовную. Такие проявления культуры связаны с двумя сферами человеческой деятельности: материальной и духовной. В них, с одной стороны, происходит выражение человеческих сил, с другой стороны, их формирование и совершенствование.

Роль культуры в обществе раскрывается через ее социальные функции. В современной культурологической литературе в качестве основной называется воспитательная или человекотворческая. Она состоит в формировании определенного типа личности, с одной стороны, заказанного обществом, а, с другой, обеспечивающего ее развитие. Остальные функции конкретизируют основную, вытекают из нее, подчинены ей.

Плодотворное вхождение  в современный мир возможно только тогда, когда человек усваивает  знания, в которых сконцентрированы все выдающиеся достижения человечества, когда обеспечивается преемственность  поколений. Такой подход предполагает разностороннее преподавание гуманитарных наук, т.е. наук, имеющих отношение  к человечеству, общественному бытию  и сознанию.

 

 

 

 

 

 

Вопрос №1.

«Причины многообразия подходов, направлений и школ в понимании Культуры»

 

 В культурологии наблюдается  многообразие подходов, направлений и школ. Одним из первых подходов в изучении культуры является антропологический, формирование его началось теориями ранних эволюционистов (Г. Спенсер, Э. Тайлор и Д. Морган). Последним присуща абсолютизация принципа непрерывности исторического процесса. Затем сформировался культурантропологический подход, разработанный в трудах Б. Малиновского, К. Леви-Строса, Э. Фромма,А. Кребера, Ф. Клакхона и др.      В рамках этого подхода сложился ряд школ: функционализм, структурализм и пр. Так, обобщив собственные исследования племен Новой Гвинеи и Океании) Б. Малиновский вместе с Радклифф-Брауном сформулировал три основных постулата функционализма: каждая культура — это целостность (как следствие функционального единства общества); каждое общество или тип цивилизации, каждый обычай или обряд, поклонение или верование выполняю определенную жизненно важную функцию для культуры; для сохранения культурой ее целостности каждый ее элемент является незаменимым.

В современной западной культурологии  широкое распространение получил  социологический подход, или социология культуры. Ее представители: П. Сорокин, М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе, Ю. Хабермас — внесли значительный вклад в разработку проблем культурно-исторического процесса. Цель социологии культуры — применение системного подхода при анализе культуры путем ее сопоставления с другими социальными явлениями. Структуралистский подход в культурологии развивают К. Леви-Строс и М. Фуко. Главной проблемой культурологии Леви-Строс считал изучение процесса перехода от природы к культуре и использовал методы структурной лингвистики и теории информатики.  

Иррационалистические представления  о сущности культуры сформировались в «философии жизни» Ницше, Бергсона, трудах экзистенциалистов Ясперса, Сартра, Камю и др. Интересно, что рассмотренные выше подходы и направления в культурологии используются теоретиками национально-освободительного движения и стран так называемого «третьего мира» в борьбе с концепциями европейских культурологов. Так, иррационализм, культур-антропологический подход применяется в таких концепциях культурно-исторического процесса, как негритюд, индеанизм, «черное самосознание», панарабизм, пантюркизм и т.д.  Данная культура характеризуется целостностью мироощущения, развитой интуицией, а в социальном плане — утверждением справедливости и взаимопомощью. В противовес негритянской культуре, считает Л. Сенгор, культура  европейцев является символом «холодного научного мышления» и всеохватывающего анализа. Стремясь познать и преобразовать природу, эта культура в действительности уничтожает ее. В свою очередь, развитие техники и широкое применение механических устройств приводят к нивелированию личности и, как реакция на это, к расширению жестокого индивидуализма и насилия в виде классовой борьбы и колониализма.

Согласно теории Н.Я. Данилевского, человечество отнюдь не является чем-то единым, «живым целым», оно скорее представляет собою живую стихию, отлитую в  формы, аналогичные организмам. 

Одним из сторонников позиции  Н.Я. Данилевского был известный писатель, дипломат и историк К. Леонтьев (1831 — 1891). Он вошел в культурологию как автор сборника «Восток, Россия и славянство».

В этом К. Леонтьев предвосхитил концепцию локальных культур  А. Тойнби. Так, создание русско-славянского  типа культуры он, прежде всего, связывал с усилением православия и  возвращением к державному византизму. Считая, что политическая демократия враждебна сущности культуры, К. Леонтьев был ярым противником революционного движения. Одновременно он критиковал царизм, но «справа». В конце жизни  выступал за объединение самодержавия с социалистическим движением; объединение  усилий царизма и католической церкви в борьбе с либерально-демократическими силами Европы.

Теория Н.Я. Данилевского оказала сильное влияние на творчество немецкого мыслителя О. Шпенглера, предвосхитив многие положения.

Его знаменитой книги «Закат Европы». В ней вынесен суровый  приговор современной западной цивилизации  за ее голый техницизм и отсутствие животворящих органических начал. О. Шпенглер различает возможную (как идею) и действительную (в виде тела идеи) культуру, доступную восприятию человека: поступки и настроения, религия и государство, искусство и науки, народы и города, экономические и общественные формы, языки, право, обычаи, характеры, черты лица и одежды. История, подобно жизни в ее становлении, является осуществлением возможной культуры: «Культуры суть организмы. История культуры — их биография... История культуры есть осуществление ее возможностей».

В основу цивилизации А. Тойнби положил религиозную принадлежность, а не этнические или языковые особенности. Само же развитие цивилизации обусловливается  импульсами «Вызов» и «Ответ». Именно мифологема «Вызов — Ответ» играет ключевую роль в его «картине человеческих отношений». Данная концепция имеет  два слоя истории — «сакральный» и «мирской». В «сакральном» слое каждый «Вызов» есть стимул к осуществлению  людьми абсолютно свободного выбора между Добром и Злом, который предоставил  им бог.

В Китае жили тогда Конфуций и Лао-цзы, возникли все направления китайской философии, мыслили Мо-цзы, Чжуан-цзы, Ле-цзы и бесчисленное множество других. В Индии возникли Упанишады, жил Будда; в философии — в Индии, как и в Китае, — были рассмотрены все возможности философского постижения действительности, вплоть до скептицизма, до материализма, софистики и нигилизма; в Иране Заратустра учил о мире, где идет борьба добра со злом, в Палестине выступали пророки — Илия, Исайя, Иеремия и Второисаия, в Греции — это время Гомера, философов Парменида, Гераклита, Платона, трагиков, Фукидида и Архимеда. Все то, что связано с этими именами, возникло почти одновременно в течение немногих столетий в Китае, Индии и на Западе независимо друг от друга».

Евразийцы отчеканили геополитическую  доктрину, претендующую на единственно верное истолкование этнической традиции. Основной тезис евразийства звучит следующим образом: «евразийство — это специфическая форма, тип культуры, мышления и государственной политики, издревле укоренившихся именно на пространстве огромного евроазиатского государства — России». Данный тезис получил обоснование при помощи множества нетрадиционных аргументов, взятых из истории Евразии. Все рассуждения евразийцев исходят из идеи, что Россия-Евразия представляет собою уникальный географический и культурный мир. «Весь смысл и пафос наших утверждений, — писали Н. Алексеев и П. Савицкий, — сводятся к тому, что мы осознаем и провозглашаем существование особой евразийско-русской культуры и особого ее субъекта, как симфонической личности. Нам уже недостаточно того смутного культурного самосознания, которое было у славянофилов, хотя мы и чтим их, как наиболее нам по духу близких. Но мы решительно отвергаем существо западничества, т.е. отрицание самобытности и самого существования нашей культуры». Стержнем культурно-исторических концепций евразийцев выступает идея Евразии, очерчивающая границы мышления в его социальном, экономическом и политическом аспектах и акцентирующая внимание на самобытности и самодостаточности отечественной культуры.

Согласно евразийскому мышлению, культура есть органическое целое, которое  имеет все черты мифологемы. Это  значит, что культура весьма необычна — ее географический характер определяет: во-первых, тонкое осознание органической связи общественной жизни с природой; во-вторых, материковый размах («русская широта») в отношениях с миром; в-третьих, любые исторически установившиеся формы политической жизни рассматриваются как нечто относительное. Евразиец ценит традицию, однако чувствует ее относительный характер и не мирится с ее жесткими пределами. Евразийский тип мышления не привязан (подобно западному) к каким-либо государственным и политическим рамкам, он допускает непредсказуемые социальные эксперименты и взрывы народной стихии. Евразийское культурное сознание не восприняло такие характеристики западной цивилизации, как «германский педантизм», «польский гонор», рационализм, скученность городов и экологические издержки.

Русская культура впитала  в себя православную веру из Византии (она представляет собой специфический  синтез религиозных догм и обрядов  с православной культурой) и туранскую (или тюркскую) этику, восприятие государственности и прав человека, основанных на беспрекословном повиновении. Именно этот сплав придал социальному целому форму соборности, духовного единства, а не механической тотальности. Именно этот синтез лежит в основе культурно-исторической преемственности и позволяет сберечь национальный потенциал, который необходим для функционирования нашего общества.

Центральным пунктом евразийских  культурно-исторических концепций  является идея «месторазвития», согласно которой социально-историческая среда и географическое окружение сливаются воедино. С этой точки зрения всемирная история предстает как система мест развития; причем отдельным «местам развития» присущи свои определенные формы культуры независимо от национального состава и расового происхождения народов, проживавших там. Иными словами, отдельные «места развития» становятся «культурно-постоянными», становятся носителями особенного, только им присущего типа культуры. По мнению евразийцев, всем великим державам, которые существовали на евразийских равнинах, характерен один и тот же тип военной империи.

Такими были государства  скифов, гуннов, монголов, татар, Московское царство и Российская Империя. Истоками русской государственности и  культуры они считали Золотую  Орду и Византию. В наше время  определенное созвучие с идеями евразийцев имеют исследования Л. Гумилева о  влиянии географической среды на этногенез и развитие культуры. Этногенез  он считает биосферным и ландшафтным  явлением, проявлением наследственного  признака «пассионарности» — органической способности людей к напряжению, жертвам ради высокой цели. Сам  себя Л. Гумилев называет последним евразийцем, ибо он своими научными исследованиями подкреплял аргументы своих предшественников, внося наряду с этим и новое слово в науку.

Л. Гумилев усиливает аргументацию Н.С. Трубецкого о том, что не существует общечеловеческой культуры, подчеркивая  идею евразийства о развитии национальной культуры, обращаясь к теории систем. Из нее следует, что выживает и успешно функционирует только достаточно сложная система. Общечеловеческая культура может существовать лишь при предельном упрощении, когда уничтожены все национальные культуры. Но предельное упрощение системы означает ее гибель; напротив, система, обладающая значительным числом элементов, имеющих единые функции, жизнеспособна и перспективна в своем развитии такой системе будет соответствовать культура отдельного «национального организма» (Л. Гумилев).

Соглашаясь с историко-методологическими  выводами евразийцев, Л. Гумилев отмечал: «Но главного в теории этногенеза — понятия пассионарности — они  не знали». Ведь в отличие от евразийской  доктрины как синтеза истории  и географии теория Л. Гумилева сплавляет  в одно целое историю, географию  и естествознание. Отсюда им делается ряд выводов, а именно: 1) именно пассионарные толчки определяют ритмы Евразии; 2) Евразия как единое целое является одним из центров мира, т.е. признается полицентризм культур и цивилизаций. Теория Л. Гумилева нацелена и против национализма при сохранении национальной самобытности. В 1992 г., незадолго до смерти, он писал в своей книге «От Руси к России» следующее: «Поскольку мы на 500 лет моложе (Западной Европы. — В.П.), то, как бы мы ни изучали европейский опыт, мы не сможем сейчас добиться благосостояния инравов, характерных для Европы. Наш возраст, наш уровень пассионарности предполагает совсем иные императивы поведения. Это вовсе не значит, что нужно с порога отвергать чужое. Изучать иной опыт можно и должно, но стоит помнить, что это именно чужой опыт». Во всяком случае, несомненно, что евразийство представляет собою такую «идею-силу» в ее гумилевском варианте, которая может спасти Россию как евразийскую державу; вот почему на нее обращают внимание и политики.