Марина Цветаева

Русская поэтесса. Дочь ученого, специалиста в области античной истории, эпиграфики и искусства, Ивана  Владимировича Цветаева. Романтический максимализм, мотивы одиночества, трагической обреченности любви, неприятие повседневного бытия (сборники "Версты", 1921, "Ремесло", 1923, "После России", 1928; сатирическая поэма "Крысолов", 1925, "Поэма Горы", "Поэма Конца", обе — 1926). Трагедии ("Федра", 1928). Интонационно-ритмическая экспрессивность, парадоксальная метафоричность. Эссеистская проза ("Мой Пушкин", 1937; воспоминания об А. Белом, В. Я. Брюсове, М. А. Волошине, Б. Л. Пастернаке и др.). В 1922 — 39 в эмиграции. Покончила жизнь самоубийством.

Биография

Родилась 26 сентября (8 октября  н.с.) в Москве в высококультурной семье. Отец, Иван Владимирович, профессор Московского университета, известный филолог и искусствовед, стал в дальнейшем директором Румянцевского музея и основателем Музея изящных искусств (ныне Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина). Мать происходила из обрусевшей польско-немецкой семьи, была талантливой пианисткой. Умерла в 1906, оставив двух дочерей на попечение отца.

Детские годы Цветаевой прошли в Москве и на даче в Тарусе. Начав  образование в Москве, она продолжила его в пансионах Лозанны и  Фрейбурга. В шестнадцать лет  совершила самостоятельную поездку  в Париж, чтобы прослушать в Сорбонне краткий курс истории старофранцузской литературы.

Стихи начала писать с шести  лет (не только по-русски, но и по-французски и по-немецки), печататься с шестнадцати, а два года спустя тайком от семьи  выпустила сборник «Вечерний  альбом», который заметили и одобрили такие взыскательные критики, как  Брюсов, Гумилев и Волошин. С первой встречи с Волошиным и беседы о поэзии началась их дружба, несмотря на значительную разницу в возрасте. Она много раз была в гостях у Волошина в Коктебеле. Сборники ее стихов следовали один за другим, неизменно привлекая внимание своей  творческой самобытностью и оригинальностью. Она не примкнула ни к одному из литературных течений.

В 1912 Цветаева вышла замуж за Сергея Эфрона, который стал не только ее мужем, но и самым близким другом.

Годы Первой мировой войны, революции и гражданской войны  были временем стремительного творческого  роста Цветаевой. Она жила в Москве, много писала, но почти не публиковалась. Октябрьскую революцию она не приняла, видя в ней восстание  «сатанинских сил». В литературном мире М. Цветаева по-прежнему держалась  особняком.

В мае 1922 ей с дочерью Ариадной разрешили уехать за границу —  к мужу, который, пережив разгром  Деникина, будучи белым офицером, теперь стал студентом Пражского университета. Сначала Цветаева с дочерью недолго  жили в Берлине, затем три года в предместьях Праги, а в ноябре 1925 после рождения сына семья перебралась  в Париж. Жизнь была эмигрантская, трудная, нищая. Жить в столицах было не по средствам, приходилось селиться в пригородах или ближайших деревнях.

Творческая энергия Цветаевой, невзирая ни на что, не ослабевала: в 1923 в Берлине, в издательстве «Геликон», вышла книга «Ремесло», получившая высокую оценку критики. В 1924, в пражский период — поэмы «Поэма Горы», «Поэма Конца». В 1926 закончила поэму «Крысолов», начатую еще в Чехии, работала над поэмами «С моря», «Поэма Лестницы», «Поэма Воздуха» и др. Большинство  из созданного осталось неопубликованным: если поначалу русская эмиграция приняла Цветаеву как свою, то очень скоро ее независимость, ее бескомпромиссность, ее одержимость поэзией определяют ее полное одиночество. Она не принимала участия ни в каких поэтических или политических направлениях. Ей «некому прочесть, некого спросить, не с кем порадоваться», «одна всю жизнь, без книг, без читателей, без друзей...». Последний прижизненный сборник вышел в Париже в 1928 — «После России», включивший стихотворения, написанные в 1922 — 1925.

К 1930-м годам Цветаевой  казался ясным рубеж, отделивший ее от белой эмиграции: «Моя неудача  в эмиграции — в том, что  я не эмигрант, что я по духу, т.е. по воздуху и по размаху — там, туда, оттуда...» В 1939 она восстановила свое советское гражданство и  вслед за мужем и дочерью возвратилась на родину. Она мечтала, что вернется в Россию «желанным и жданным гостем». Но этого не случилось: муж и дочь были арестованы, сестра Анастасия была в лагере. Цветаева жила в Москве по-прежнему в одиночестве, кое-как перебиваясь переводами. Начавшаяся война, эвакуация забросили ее с сыном в Елабугу. Измученная, безработная и одинокая поэтесса 31 августа 1941 покончила с собой.     

                                        Творчество Марины

Жизнь посылает некоторым  поэтам такую судьбу, которая первых же шагов сознательного бытия  ставит их в самые благоприятные  условия для развития природного добра. Все в окружающей среде  способствует скорому и полногласному  утверждению избранного пути. И пусть  в дальнейшем он сложится трудно, неблагополучно, а порой и трагически, первой ноте, взятой голосом точно и полновесно, не изменяют уже до конца. Такой была и судьба Марины Цветаевой, яркого и  значительного поэта первой половины нашего века. Все в ее личности и  в поэзии резко выходило из общего круга традиционных представлений, господствующих литературных вкусов. В этом была и сила, и самобытность ее поэтического слова, а вместе с  тем и досадная обреченность жить не в основном потоке своего времени, а где-то рядом с ним. Со страстной  убежденностью провозглашенный ею в ранней юности жизненный принцип: быть только самой собой, ни в чем не зависеть ни от времени, ни от среды — обернулся в дальнейшем нерешимыми противоречиями трагической личной судьбы. 
 
А начало было исключительно благоприятно для развития действительно своеобразного дарования. 
 
Марина Цветаева оставила значительное творческое наследие: книги лирических стихов, семнадцать поэм, восемь стихотворных драм, автобиографическую, мемуарную и историко-литературную прозу. К этому надо добавить большое количество писем и дневниковых записей. Имя Марины Цветаевой неотделимо от истории отечественной поэзии. 
 
Художественный мир Цветаевой на самых ранних порах становления ее художественной индивидуальности был во многом иллюзорен и населен образами, сошедшими со страниц любимых книг. Все внимание поэта в эти годы обращено к быстро меняющимся приметам душевного состояния, к многоголосию жизни, к себе самой: 
 
Кто создан из камня, кто создан из глины, — 
 
А я серебрюсь и сверкаю! 
 
Мне дело — измена, мне имя — Марина, 
 
Я — бренная пена морская. 
 
…Дробясь о гранитные ваши колена, 
 
Я с каждой волной — воскресаю! 
 
Да здравствует пена — веселая пена — 
 
Высокая пена морская!

Свойственная творчеству Цветаевой торжественность, праздничность, мелодичность сменяются бытовыми разговорными речениями, распевным движением  стиха. Несмотря на то, что в поэзии Цветаевой есть немало упоминаний о  бренности всего земного и  мыслей о собственном конце, общая  ее тональность — мажорная, даже праздничная. В общем это непрерывное объяснение в любви по самым различным поводам, любви к миру, выраженной требовательно, страстно: 
 
К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры, 
 
Чужие я свои?! — 
 
Я обращаюсь с требованием веры 
 
И с просьбой о любви. 
 
Для Цветаевой очень типично все своевольно и властно подчинять собственной мечте.