Модель мира в романе "Бегущая по волнам" Александра Грина

 

                                                                                                   Белогорская Л.В.                        

                 (Киев, Украина)                    

 

               МОДЕЛЬ МИРА В РОМАНЕ «БЕГУЩАЯ ПО ВОЛНАМ»

                                                АЛЕКСАНДРА ГРИНА

 

Статья посвящена рассмотрению специфики модели мира в романе Александра Грина «Бегущая по волнам». Анализ символических  структур романа, его пространственно-временных  особенностей, сюжетного уровня и ключевых образов показывает, что модель мира в романе создана в соответствии с лирической доминантой и символически воплощает духовный идеал писателя, где основной акцент делается на внутреннем мире человека. Такой тип романа (лирико-символический) - жанровое открытие А. Грина.

Ключевые слова: Бегущая по волнам, Вечная Женственность, Грин, роман, символизм, хронотоп.

Стаття присвячена розгляду специфіки моделі світу в романі Олександра Гріна «Та, що біжить по хвилях». Аналіз символічних структур роману, його просторово-часових особливостей, сюжетного рівня і ключових образів показує, що модель світу в романі створена відповідно до ліричної домінанти і символічно втілює духовний ідеал письменника, де основний акцент робиться на внутрішньому світі людини. Такий тип роману (лірико-символічний) - жанрове відкриття А. Гріна.

 Ключові слова: Та, що біжить по хвилях, Вічна Жіночність, Грін, роман, символізм, хронотоп.

The article is devoted to consideration of specific of the world model in the novel of Alexander Grin «Hurrying on waves». Analysis of symbolic structures of the novel, its spatio-temporal features, with a plot level and key appearances shows that the world model in a novel is created in accordance with a lyric dominant and symbolically incarnates the spiritual ideal of the writer, where a basic accent is done on the internal world of man. Such type of novel (liriko-symbolic) is the genre opening of A. Grin

Key words: Hurrying on waves, Eternal Femininity, Grin, novel, symbolism, khronotop.

 

Александр Грин - один из самых оригинальных и самобытных писателей начала двадцатого века. Глубина его творчества еще не осознана в полной мере. Идеологические штампы советского литературоведения препятствовали всестороннему  изучению  его творчества, а взгляд на писателя как на мастера авантюрных,  романтических, увлекательных сюжетов, отчасти бытующий и поныне, нужно признать более чем поверхностным.

По поводу особенностей романов  Грина существуют самые разнообразные точки зрения.

Ц. Вольпе в своей книге «Искусство непохожести» [1] говорит о Грине лишь как об авторе авантюрных сюжетов. Исследователи В. Ковский [2] и В. Бааль [3] считают доминантой гриновского романа философское начало и называют романы Грина философскими. Н. Кобзев дает несколько определений романам А.Грина: принимая во внимание роль фантастического начала в них, он называет его романы фантастическими; в силу своей философичности эти романы, по его словам, приобретают особые приметы романа философского; кроме того, по мнению исследователя,  все романы Грина можно назвать символическими. Размышления автора завершаются выводом о том, что гриновский роман образует особую разновидность жанра, не имеющую аналогов в отечественной литературе [4]. В основе этого жанрового синкретизма лежит психологизм Грина. Психологизм, по мнению Кюбзева, - доминирующая черта гриновских романов.  И это дает право определить их как психологические.

 Но во всех случаях  большинство исследователей считают   А. Грина писателем, стремящимся отразить объективную действительность, пытаются  провести аналогию фантастических событий, описанных в его романах, с современностью.

Правда, существует мнение А. Цоневой, которая полагает, что в произведениях Грина присутствует господство одного субъекта сознания, обусловленное преображением  реального мира автором. Это преображение осуществляется с целью реализации своих  этических и эстетических взглядов [5].

Исследовательница обращает внимание на следующее обстоятельство: даже в тех произведениях Грина, где повествование ведется от третьего лица, рассказчик становится главным героем произведения, основой его композиционного,  сюжетного построения. Он подчиняет себе идею и стиль, а также остальные образы романа. И во всем своем творчестве, как считает Цонева, Грин стремится к предельно открытому выявлению авторского «Я».

Из всего сказанного можно заключить, что А. Грин создал свой оригинальный тип романа, и шире – свою модель мира, выстроенную по своим собственным, созвучным внутреннему миру автора законам.

Ведь Грин как творческая личность сложился на пересечении двух  эпох - конца 19 - начала 20 веков («серебряный век» русской литературы) и советской литературы 20-х годов. В это же самое время творили  такие яркие (и в то же время – совершенно разные) художники слова, как А. Блок и В. Вересаев, В. Брюсов и И. Бунин, А. Белый и Л. Андреев, Н. Гумилёв и Вл. Маяковский. Творчество Грина подверглось влиянию символизма, формировалось в одном тигле с русской (советской) прозой 1920-х г.г. (А. Белый, И. Эренбург, «Серапионовы братья»). Но взгляд на Грина, как на писателя, близкого символизму, был совершенно чужд литературоведению прошлого века. И только в последние годы  стал  проявляться интерес к гриновскому символу.

В 1999 году  появилась  работа, посвященная изучению символа в прозе Грина; это – диссертация В. Романенко [6]. Правда, исследователь в основном ориентируется на  лингвистический анализ символических образов, не уделяя пристального внимания их ассоциативно-смысловому контексту.  В 2002 г. была защищена   диссертация А. Мазина  «Поетика романтичної прози Олександра Гріна», где в качестве одной из задач декларируется  исследование природы символа и особенности символики в прозе Грина [7]. И, наконец, в 2003 году появилось фундаментальное диссертационное исследование Е. Козловой «Принципы художественного обобщения в прозе А Грина: развитие символической образности». В нем  автор ставит символ в прозе А. Грина в центр своего исследования, причём «главной проблемой является рассмотрение динамики развития форм обобщения в той мере, в какой они способствуют построению символических образов» в прозе А. Грина [8: 12].

Таким образом, только в наши дни литературоведение приблизилось к тому, чтобы рассмотреть роман А.Грина как близкий к роману символистскому.  Хотя – надо оговорить, что Грин создал свою новую оригинальную  модель  символистского романа, во многом не имеющую аналогов  в прежней литературе.

Модель мира в его романах очень своеобразна  и самобытна.

В литературоведении существует широкое представление о модели мира, реализованной в тексте: от мифологических моделей архаических культур - до индивидуально-авторских моделей искусства Нового времени, выраженных в отдельном художественном произведении, где действительность не только отражается, но и преображается в соответствии со свойствами личности автора. Эти     проблемы       подробно    рассматривают

Д. Лихачев в статье «Внутренний мир художественного произведения» [9] и М. Бахтин в своей работе «Формы времени и хронотопа в романе» [10].                 

Модель мира в художественном произведении может быть выстроена в соответствии с эпической доминантой, если «авторское  я» в ней уходит на второй план, давая место объективному изображению действительности. И так же она может быть выстроена в соответствии с лирической доминантой, если основной акцент делается на авторском отношении к миру. В таком случае предметом изображения становится внутренний мир самого писателя.

Лирическое начало не только выражается Грином в непосредственных монологах «от первого лица», подобно романтикам XIX века, а кодируется в символических структурах, анализу которых и посвящена данная работа. Ее цель – выявить специфику модели мира в романе Грина «Бегущая по волнам», созданной в соответствии с лирической доминантой.

Такой подход обоснован тем, что:

1. Этот роман обладает  особой автобиографичностью: мир  лирического героя выстроен в  тождестве с этическими и эстетическими  установками автора.

2. Внимание автора  сосредоточено на внутреннем  мире лирического героя,  а  не на объективном его окружении, которое подается сквозь призму субъективного видения главного героя.

3. Модель мира, созданная  в романе, является символическим  отображением духовного мира  автора. Это проявляется как   в пространственно-временной, так  и в сюжетной его структуре.

Все это делает роман А. Грина близким к  роману модернистскому, где процесс творчества рассматривается, как процесс создания собственного образа мира.

Под лирической доминантой подразумевается:

1. доминирование лирического пафоса высказывания;
2. подчинение стилистики романа этому пафосу;
3. доминирующая «точка зрения» на события романа, которая у А. Грина всегда психологична, и всегда – субъективно-лирична.

Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие задачи:

1) анализ пространственно- временной структуры романа;

2) анализ сюжетного уровня романа;

3) анализ ключевых образов романа.

Центром, организующим художественный мир романа, является важнейший для символистской эстетики образ Вечной Женственности, воплощенный в легенде о Фрези Грант. Мифологический образ Фрези Грант, в котором автор вслед за символистами пытается выразить тайну, скрывающуюся за внешними вещами, коснуться сокровенной сущности бытия, подчиняет себе все координаты внутреннего мира произведения: время, пространство, событийный ряд. По отношению к этому образу оцениваются герои.

Этот мистический женский образ  по Грину является как «душой» внешнего мира, так и отображением внутреннего мира главного героя. Легенда о Фрези Грант символически отображает духовный путь Гарвея.

Пространственная структура романа делится на замкнутое пространство людей (город, комната, корабль) и безграничное пространство моря, которое можно рассмотреть в следующих планах, в том числе символических:

1. профанный план – реальное морское пространство;
2. море как отображение необъятной Вселенной в ее материальном проявлении;
3. сакральный план – мир высший,  духовный, в котором существует Фрези Грант;
4. море как символ внутреннего мира человека:

Путешествие по морю – один из ведущих сюжетных мотивов романа – отображает путь души героя; бурная, полная то волнений, то штилей жизнь моря ассоциируется с кипучей внутренней жизнью человека. Образ моря, объединяя в себе внешнее и внутреннее, символически выражает идею единства макро и микрокосма, души человека и Вселенной.

Пространства людей и моря не существуют ограниченно друг от друга. Они постоянно соприкасаются и пересекаются. Море, символизирующее вечность, мир ирреальный все время входит в мир людей. Мало того – пространство людей интересует автора постольку, поскольку оно «встречается» с морским пространством. Поэтому Лисс и  Гель-Гью – города портовые, причем местом, где происходят события, изменившие судьбу Гарвея, автор избирает именно гавань.  Комната, которую снимает Филатр для Гарвея – с окном на море, – и море вторгается во внутренний мир Гарвея, заставляя его задуматься о «Несбывшемся». Кроме того, основные события романа происходят именно на корабле, а корабль – неотъемлемый элемент морского  пространства.

Но все это –  пересечение лишь на уровне материальном. На духовном же уровне мир людей соединяется с миром моря через образ Фрези Грант, ушедшей из мира людей в море. Уйдя от людей, она постоянно присутствует среди них – в названии корабля, в статуе, которая является центральной точкой Гель-Гью, в карнавале, устроенном в ее честь, в легенде о  «Бегущей»,  которую рассказывают друг другу моряки.

     Такое пересечение пространств, на наш взгляд, является символическим отображением взаимодействия между миром людей, миром  реальным и миром ирреальным. Тем самым Грин стремится показать, что обычная жизнь людей не существует в отрыве от Тайн огромной Вселенной, от мира духовного. И если люди не замечают этого – искусство (статуя Фрези Грант),  слово (легенда о «Бегущей по волнам»), величие природы (красота моря) напоминают им об этом мире.

       Помимо  того, через взаимодействие пространств: замкнутого людского и морского – выражается душевное состояние, внутренний поиск главного героя. Ведь и сам он живет среди людей, его мир ограничивается пространством комнаты, города, корабля. Но постоянное стремление выйти за пределы этой замкнутости, обрести свое «Несбывшееся» заставляет героя стремиться к тайнам безграничного моря.

      Интересно,  что такая связь моря с душой  человека, понимание корабля как  странника в мире духа прослеживается в морских мотивах лирики  А. Блока – в таких его стихотворениях, как «Девушка пела в церковном хоре», «У моря», «Корабли пришли», «В час глухой разлуки с морем», «Голос в тучах»,  и особенно – в стихотворении «Оставь меня в моей дали»:

Оставь меня в моей дали,

Я неизменен. Я невинен.

Но темный берег так пустынен,

А в море ходят  корабли.

Порою близок парус встречный,

И зажигается мечта;

И вот - над  ширью бесконечной 

Душа чудесным занята.

Но даль пустынна и спокойна -

И я всё  тот же - у руля,

И я пою, всё  так же стройно,

Мечту родного  корабля.

Оставь же парус воли бурной

Чужой, а не твоей судьбе:

Еще не раз  в тиши лазурной

Я буду плакать  о тебе.

Важным элементом пространственной структуры романа является пространство маскарадного города, в центре которого находится статуя Фрези Грант. Это отражает соотносимое с модернистской эстетикой представление Грина о мире как маскараде, на котором срываются маски с профанного мира быта, и открывается истинный, сакральный план бытия, выраженный в символе Вечной Женственности (в данном случае – в образе Фрези Грант).