Философские мотивы лирики С.А. Есенина

Философские мотивы лирики С.А. Есенина

В творчестве Есенина трудно отделить собственно философскую лирику от лирики пейзажной, любовной, посвященной  России. Философские мотивы переплетаются  в его поэзии с мотивами любви  к женщине, родной земле, с темой  любования природой, ее красотой и  гармонией. Все это составляет единый мир, единый космос, в котором существует человек — а ведь именно взаимоотношения  человека и Вселенной составляют предмет философских раздумий. Философия  Есенина рождается не из отвлеченных  размышлений — она является, скорее, результатом прозрения, прочувствования, острого ощущения краткости человеческого существования в мире и неразрывной связи мира и человека.

 В ранней лирике  Есенина человек и мир гармонично  связаны, между ними нет противоречия, конфликта. Есенинский космос  — это природа и родина, тот  мир, с которым человек связан  с колыбели. В природе все одушевлено  и взаимосвязано, все переходит  во все. Это основной принцип  богатейшей образности, которая  отличает поэзию Есенина. Образный  мир его лирики построен на  олицетворениях и метафорах, то  есть на уподоблениях друг  другу разнородных на первый  взгляд явлений и предметов:  органического и неорганического,  растительного, животного, космического  и человеческого. Это видно  уже на примере стихотворения,  которое принято считать первым  поэтическим опытом Есенина:

 

Там, где капустные  грядки

 Красной водой  поливает восход,

 Клененочек маленький матке

 Зеленое вымя  сосет.

                                                     1910

 

В этом четверостишии четко  виден главный творческий и философский  принцип Есенина. Благодаря неожиданным  метафорам сближаются и «перетекают» друг в друга самые разнородные  явления: свет зари становится «красной водой», листва — «зеленым выменем». Смелые олицетворения конкретны  и зримы: они превращают восход в  «огородника», поливающего капустные  грядки, и наделяют два дерева —  старое и молодое — чертами  животных, предположительно коровы и  теленка. Итак, все в мире связано, все наполнено единым жизнетворным началом.

 Это ощущение единства  порождает своеобразный пантеизм  Есенина (с чертами крестьянской, следовательно христианской, традиции). Природа — храм, и человек в нем — богомолец и странник. Лирический герой Есенина ощущает себя присутствующим на таинственной литургии природы, начиная с раннего творчества («Я молюсь на алы зори, / Причащаюсь у ручья») и до поздней, «осенней» творческой поры («За прощальной стою обедней / Кадящих листвой берез»). Преобладающий мотив этих лет — радостное приятие жизни и своего места в ней, ощущение ее полноты и одухотворенности, гармония и взаимопонимание с миром в его различных и всегда живых проявлениях:

 

 

Я — пастух; мои  хоромы –

 В мягкой  зелени поля.

 Говорят со  мной коровы

 На кивливом языке.

 Духовитые  дубровы

 Кличут ветками  в реке.

 

«Я  пастух, мои палаты…», 1914

 

В то же время в поэмах появляются богоборческие, бунтарские мотивы, там речь идет уже не о  смиренном принятии мира, но о способности  человека преобразить мир, буквально  перевернуть его, бросить вызов  Творцу. Во многом это связано с  тем, что поэт в это время находится  под влиянием идей Февральской и  Октябрьской революций, — отсюда строки, звучащие, например, в поэме  «Инония» (1918):

 

Языком вылижу на иконах я

 Лики мучеников  и святых.

 Обещаю вам  град Инонию,

 Где живет  божество живых!

 

Однако этот богоборческий  дух характерен почти исключительно  для поэм и практически не отражен  в лирике. К тому же вскоре он окончательно сменяется совсем другими мотивами и переживаниями.

 Уже упоминавшийся  выше мотив странничества —  один из ключевых для всего  творчества Есенина. Человек —  странник и гость на земле,  будь то странник-богомолец, бродяга  или просто утративший все  связи с прошлым человек. «Только  гость я, гость случайный / На полях твоих, земля!» — говорит поэт. Образ дороги — один из самых частых в его лирике — представляет собой метафору жизненного пути человека, в его скоротечности и непрестанном движении. Человек приходит в мир, проходит свой путь и в свой срок уходит из жизни, как гость из гостеприимного дома:

 

Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник:

 Пройдет, зайдет  и вновь оставит дом…

 

«Отговорила роща золотая…», 1924

 

Мотив дороги, жизненного пути дополняется мотивом дома, примиряющим, роднящим человека с миром. Дом, который  человек покидает для странствий — каликой, богомольцем или «бродягою  и вором», — все равно существует, хотя бы в его памяти, как связующая  нить между ним и его прошлым, его корнями, тем, что ему близко и дорого. Наряду с уходом в новое  странствие мотив возвращения домой, как метафора завершения жизни, служит залогом возвращения всего в  мире на круги своя, цикличности  бытия.

 В зрелом творчестве  поэта все большее место занимает  мотив предчувствия смерти, подведения  итогов пройденного пути. Стихотворения  «Не жалею, не зову, не плачу…»  и «Отговорила роща золотая…»  — яркие образцы того, как через  взаимные уподобления человеческого  и природного лирический герой  приходит к примирению с неизбежным  уходом и к благодарному приятию  жизни.

 В обоих стихотворениях  звучит мотив осени жизни, увядания  и предчувствия конца. Зрелость  как осень жизни — традиционная  в русской поэзии метафора, однако  у Есенина она получает особый  смысл — делает акцент на  сопричастности человеческой жизни  природному, «растительному» циклу.  Антитеза «юность — зрелость» («расцвет — увядание») прослеживается и на уровне зримых, конкретных образов (юность — «с белых яблонь дым», «души сиреневая цветь»; зрелость и старость — «увяданья золото», дерево, которое «роняет тихо листья»). Такой параллелизм между жизненной порой человека и состоянием природы подчеркивает, что они существуют по единым законам. Увядает человек, увядает дерево, но мир живет, и все повторится вновь.

 Лирический герой благодарно  принимает бытие и смерть как  часть бытия:

 

Будь же ты навек  благословенно,

 Что пришло  процвесть и умереть.

 

«Не жалею, не зову, не плачу…», 1921

 

Это напоминает знаменитые пушкинские строки:

 

И пусть у гробового  входа

 Младая будет  жизнь играть,

 И равнодушная  природа

 Красою чуждою  сиять.

 

«Брожу  ли я вдоль улиц шумных…», 1829

 

Однако есенинская природа, есенинский космос далеко не так равнодушны к бренному человеку. Они гораздо теплее, человечнее, возможно, благодаря тому, что природа Есенина — не абстрактная, а предельно конкретная, имеющая свое географическое и национальное определение. Она и помнит и по-человечески грустит о краткости жизни:

 

О всех ушедших грезит конопляник

 С широким  месяцем над голубым прудом.

 

«Отговорила роща золотая…», 1924

 

Те же мотивы — предчувствия смерти и радостного приятия жизни  — звучат и в стихотворении  «Мы теперь уходим понемногу…» (1921). Но здесь акцент сделан на радости  земного бытия, в котором есть красота, любовь, поэзия, разнообразие эмоций, счастье:

 

И на этой на земле  угрюмой

 Счастлив тем,  что я дышал и жил.

 Счастлив тем,  что целовал я женщин,

 Мял цветы,  валялся на траве,

 И зверей, как  братьев наших меньших,

 Никогда не  бил по голове.

Стихотворение, которое можно  назвать итоговым — «Цветы мне  говорят: прощай…» (1925), — повторяет  и суммирует все философские  прозрения поэта, всю сложность  и гармоничность бытия. Стихотворение  построено на антитезах: любви и  разлуки, смерти и полноты жизни, цикличности и неповторимости. В  то же время в нем нет непримиримых противоречий, оно полно гармонии; все крайности разрешаются в  вечности и разнообразии бытия. Смерть сулит разлуку со всем, что дорого герою на земле: «Я навеки не увижу  ее лицо и отчий край». Однако он приемлет смерть как лишь еще одно закономерное проявление жизни: «И эту  гробовую дрожь / Как ласку новую приемлю». Поэт чувствует, что жизнь человека должна раствориться в круговороте бытия, «что все на свете повторимо». При этом в последней строке стихотворения заявлена его, быть может, главная мысль — о неповторимости каждого цветка, каждого индивидуального существования, которое именно благодаря этой своей неповторимости оказывается ценным.

 Поэзия Есенина, к  какому бы периоду — раннему  или зрелому — она ни относилась, всегда оставляет у читателя  ощущение гармонии бытия, щедрого  разнообразия жизни с ее радостями  и тревогами, весной и осенью. Она оставляет ощущение ценности  каждой жизни во Вселенной,  острое и живое чувство связи  человека со всем живущим, со всем, что его окружает.

 

 

 

 

 

 

Художественно-философские

                           воззрения Есенина-поэта.

 

 

 

 

 

 

 

                                     Савенкова Татьяна

                                                                            11 класс

 

 

 

 

 

                                             2013 год.